Карсон присел на корточки возле Деклана.

— Благодаря новой сыворотке ты снова сможешь себя контролировать. Никаких уколов по часам — достаточно одной инъекции, она имеет перманентное действие. — Он кивнул, словно убеждая самого себя в правильности сделанного. — Поблагодаришь меня, когда тебе станет лучше. Когда снова будешь самим собой.

— Иди к черту, — прорычал Деклан, но тут его частое дыхание стало замедляться. Он посмотрел на меня через коридор, и я увидела, как ярость в его взоре начала затухать. В следующий миг транквилизатор подействовал в полную силу, и Деклан рухнул на пол без сознания.

Весь растерянный Декланом гнев, казалось, влился в меня. Я была вне себя, меня буквально трясло от того, что натворил Карсон. Он не дал Деклану никакой свободы воли. Сделал из него идеального солдата для выполнения приказов отца. Раз и навсегда.

— Сукин сын, — отрезала я. — Как ты мог так с ним поступить?

— Деклан слишком мне дорог, чтобы его потерять. — Карсон посмотрел на меня. — Без сыворотки он опасен, неважно, верит он в это или нет. Но теперь все будет в порядке.

— Ничего не в порядке. Твою ж мать, это так далеко от «в порядке», что и представить нельзя.

— Ты все сделал? — послышался голос. Доктор Грей. Я почувствовала, как рядом со мной напрягся Маттиас. На него я тоже злилась — почему он не помог? Хренов король вампиров, способный управлять сознанием людей, даже мизинцем не пошевелил.

— Я ее прикончу, — еле слышно прорычал он.

Ну наконец-то хоть какая-то реакция. А я уж решила, что он впал в кому.

Однако стоило Монике появиться в поле зрения, как он сдавленно вскрикнул, увидев в ее руках младенца, завернутого в розовую пеленку. Огромный вооруженный охранник следовал за ней по пятам.

Враг Маттиаса укачивал его дочь.

— Да, сделал, — ответил Карсон. Я так поняла, что Монику интересовал укол новой сыворотки. Я бросила тревожный взгляд на бездвижное тело дампира. Мне хотелось кинуться к нему, но я осталась на месте.

Карсон посмотрел на камеру, в которой содержали дампира-монстра. Из нее доносились грохочущие звуки, словно ужасное создание кидалось на дверь всем телом. Рейс тихо выругался:

— Мы его потревожили.

— Разберись, — резко кинула доктор Грей. — Сейчас же. Мы не можем терять время.

— Разобраться? — переспросил Карсон. — Сейчас?

— Да, прямо сейчас. Убей его. Облегчи страдания бедняги. Сделаем еще одну попытку как-нибудь в другой раз. Я переживу.

Переступив через тело Ноя и пройдя мимо меня и Маттиаса, она вошла в комнату. На лежащего у ног Карсона Деклана она даже не посмотрела. Я кинула на него еще один взгляд и переключила внимание на доктора Грей. Маттиас весь подобрался. Он прожигал взглядом женщину, укравшую его ребенка, которая теперь стояла на расстоянии вытянутой руки.

— Ну разве она не прекрасна? — спросила доктор Грей, глядя на сверток в своих руках, прежде чем положить крошку в колыбельку.

— Моника, что ты наделала? — Маттиас скрипнул зубами.

— Давно мы не встречались лицом к лицу. Ты вел себя тише воды, ниже травы, да? — Она взглянула на меня. — Неужели Джиллиан тебе совсем безразлична?

— Посмотри на меня, Моника.

Ее губы дернулись в улыбке.

— И позволить тебе управлять мною? Вот уж не думаю. Ни за что не стану смотреть в глаза такому вампиру, как ты.

Меня переполнял страх. Мне искренне нравилась эта женщина, правда, до тех пор, пока не заставила обманом принять катализатор формулы. Пока я не узнала о ее тайных мотивах. Пока не выяснила, что она настоящая мать Деклана и скрывала этот факт от собственного сына, позволив использовать его в качестве оружия против вампиров.

Я ее ненавидела.

Казалось, ее совершенно не беспокоит опасность находиться в такой близости от Маттиаса, который сжал кулаки и обнажил в оскале клыки.

Мне безумно хотелось, чтобы он сломал ей шею, как это было с Карен. Но он этого не делал. Он не двигался. Чего он ждал?

Может, Маттиас знал, что она не была такой уж беспомощной, какой казалась на первый взгляд? Да, он мог ее прикончить, но рядом были охранники. Система безопасности. Не знаю, как еще укрепили этот городок, но думаю, меры были предприняты сверхсерьёзные: все-таки горстка ученых находилась в непосредственной близости от клана вампиров.

Впрочем, наверняка я уверена не была. И полная неизвестность, что может произойти в следующий миг, казалась сущей пыткой.

Карсон не вошел в комнату — отправился выполнять приказ доктора Грей. Тишина за дверью оглушала.

Со своего места я больше не могла видеть лежащего в коридоре Деклана. А вот Ной все еще находился в поле зрения. И кровь. Много крови.

Я не знала, что делать, что сказать, чтобы как-то исправить ситуацию.

Исправлять было слишком поздно. Я могла только надеяться, что не станет хуже.

Доктор Грей посмотрела на меня:

— Ты моя богиня. «Ночной дурман» полностью слился с тобой, верно? Яд так хорошо угнездился в твоем теле, что это даже изменило цвет глаз и волос. Восхитительно.

— Вы должны обеспечить мне новый гардероб. Думаю, мне теперь идут холодные тона.

Она улыбнулась.

— А тебе так хорошо. Блондинкой ты казалась слишком глупой и безобидной. Хотя это было бы хорошим прикрытием.

Я сжала кулаки:

— Катализатор, который вы мне втюхали, чуть меня не прикончил.

— Так было надо.

Да уж, черт побери, на извинение не похоже.

— Но все сложилось не так, как вы планировали, — продолжила я. — Маттиас меня не укусил.

— Подойди к ней, — проигнорировав меня, сказала доктор Грей королю вампиров. — Я же знаю, тебе хочется взглянуть на лицо дочери, пусть даже мельком.

Он не пошевелился.

— Что ты сделала с Кэтрин?

— Она на меня так злилась под конец, когда поняла, что я заберу ребенка. Печально. Когда она сюда попала, то горела желанием помочь. Она была уверена, что ты чудовище, что тебя надо уничтожить. Полагаю, в любовном гнездышке разразилась буря?

— Она застала меня в постели с другой. Ей это не понравилось. Но мой голод надо удовлетворять на регулярной основе, иначе последствия будут куда более ужасные, чем размолвка с ревнивой женщиной. — Его голос звучал уверенно, но в нем сквозило сожаление.

— М-м-м. В любом случае, если тебе интересно, ее не казнили. Она была застрелена охранником, когда пыталась похитить ребенка и сбежать. Тут уж ничего не поделаешь.

— Бессердечная сука.

— Маттиас, не я нажала на курок.

— С тем же успехом это могла быть и ты.

— Тебе хочется разорвать мне горло, верно? — спросила Моника. — Попробуй. Капля моей крови еще не успеет упасть на пол, а ты и твоя дочь уже будете мертвы. И ты это понимаешь, да?

Пустая угроза? Или обещание?

Я не была уверена. Но Маттиас не двинулся. Он знал Монику… довольно давно. Понимал, на что она способна. Если она оставила королю вампиров, известного тем, что он голыми руками вырывает сердца предателям, такой маленький простор для действий, я начала задумываться, а выберемся ли мы отсюда живыми.

Я снова посмотрела на Ноя и увидела, что его взгляд начал стекленеть, а дыхание стало прерывистым и поверхностным. Он потерял много крови… так много, что под ним разлилась огромная багровая лужа. Я почувствовала подступающую панику.

— Ною нужна медицинская помощь, — вымученным голосом сказала я. — Пожалуйста.

Доктор Грей покачала головой:

— Он сам выбрал свою судьбу, когда согласился помогать Маттиасу. Для таких, как он, не может быть иного исхода. Пусть помучается. — Она посмотрела на охранника, стоявшего за дверью и не спускавшего с нас взгляда. — Это приказ.

Он не шелохнулся, и на лице не было написано ничего, кроме покорности.

Захочет ли Деклан нам помогать, когда очнется? Или сыворотка снова превратила его в робота, способного только подчиняться командам? Что так задержало Карсона? Почему именно сейчас надо заниматься дампиром-чудовищем?

Доктор Грей снова обратила внимание на колыбельку:

— Она на самом деле чудо. Маттиас, у тебя есть повод для гордости.

— Ты должна передать ребенка мне и дать нам спокойно уйти отсюда, — сказал он. — Хватит уже кровавой бани. И поверь, если ты не остановишься прямо сейчас, я ее устрою.

— Джиллиан, как ты себя чувствуешь? — снова игнорируя короля вампиров, спросила меня Моника. — Теперь, когда «Ночной дурман» полностью растворился в тебе?

— Чувствую, что вот-вот взорвусь от злости, — отрезала я. — И это, черт побери, еще мягко сказано.

— Я имела в виду твое физическое состояние, — уточнила она. — Повышенная температура? Тошнота? Боли в суставах? Еще что-нибудь?

— Нет.

— Ну, возможно, в будущем. Катализатор действует не вечно, клетки твоей крови снова начнут отторгать формулу, что повлечет за собой… некоторые осложнения.

По моей спине пробежал озноб.

— Например?

— Вполне вероятно, что ты из-за этого умрешь. Несмотря на твое текущее самочувствие, ничего еще не кончено. «Ночной дурман»… не было никаких клинических испытаний. Его влияние на человеческое тело неизвестно. Полагаю, лишь вопрос времени, когда он начнет распадаться на составляющие. И учитывая, что эта формула способна прикончить такое сильное существо, как вампир, я даже представить боюсь, что она сделает с обычным смертным.

Мое сердце забилось быстрее.

— Вы пытаетесь меня запугать.

— Получается?

— Да. Но я знаю, что вы гребаная лгунья, поэтому мне тяжело верить чему бы то ни было, если это исходит от вас.

Она только снисходительно улыбнулась… казалось, ситуация ее совершенно не напрягает: умирающий человек в дверях, король вампиров, готовый в любую секунду оторвать ей голову, отравленная женщина, ненавидящая каждое мгновение этой стычки.

— Я не вру. Знаешь, я же могу тебе помочь. Могу регулярно снабжать тебя дозами катализатора, следить за твоим состоянием.

— В обмен на что?

— Будешь моей наемной убийцей. Идеальной охотницей на вампиров, которой не нужно оружие, кроме собственного тела. Они будут слетаться на тебя, как пчелы на мед. — Она посмотрела на мое раненное горло. — Да, Маттиас может противостоять искушению, но это еще не значит, что и остальные в состоянии.

— Эта работа предназначалась для Карен? — спросил Маттиас.

— Верно.

— Карен мертва.

Казалось, доктор Грей совсем не удивилась:

— У Карен было сильное тело, но ума маловато. Ее кончина не такая уж неожиданная.

— А ты и правда бессердечная сука, — не удержалась я.

Она улыбнулась.

— Властных женщин часто считают стервами те, кто их просто не может понять.

— Ты сделала все это для того, чтобы истребить вампиров? — спросил Маттиас.

— Ну конечно.

— В таком случае, при чем тут общество «Амарантос»? — продолжил он. — Ты же туда вхожа.

Она вскинула на него взгляд:

— Кто тебе это сказал?

Ну наконец что-то начало проясняться. Хотя Маттиас и переживал за жизнь дочери, он совершенно не боялся нанести смертельный удар в случае необходимости. Да и при отсутствии таковой. Сейчас ему были нужны ответы — важная информация значила куда больше, чем какие-то личные переживания. Убив доктора Грей, он этих ответов не получил бы.

— Люди могут вступать в это общество, но не все, а только те, кто связан с его членами, составляющими верхушку. Ты много лет пыталась заполучить девочку-дампира для их ритуала, дарующего вечную жизнь, верно? А они терпеливо ждали.

— Очень удобно иметь наделенных властью друзей. И если такие друзья есть, ты сделаешь все, чтобы им помочь. Например, твоему брату.

— Да? — рявкнул Маттиас.

— Ты украл его трон.

— Он стал чудовищем, которое нужно было контролировать! — Маттиас сделал глубокий вздох. — Погоди-ка. Это он, да? Кристоф — твой человек в «Амарантос»?

Она задумчиво улыбнулась.

— Теперь, когда тебя свергли, он займет свое место по праву.

Я внимательно за ней наблюдала: за языком тела, за лицом, при упоминании Кристофа осветившимся радостью и решимостью. Наконец все части головоломки сложились. Я с трудом подавила вскрик.

— Кристоф… — пробормотала я. — Он… он отец Деклана, да?

Она хмуро на меня посмотрела и после короткой паузы ответила:

— Да, это так.

— Он вас изнасиловал? — В глубине души я все же могла сочувствовать человеку, подвергшемуся насилию. Должны же существовать хоть какие-то причины, почему она превратилась в жаждущую власти стерву. Но Моника быстро развеяла мои опасения.

Она усмехнулась:

— Ну конечно нет. Он был моим любовником. Я отдавала ему свою кровь, а в ответ он предлагал мне все что угодно, включая бессмертие. Но потом Маттиас его где-то заточил… я так и не смогла найти это место. Кристоф заслужил право снова стать королем. И он им будет. Я лично прослежу за этим.

Маттиас сначала просто смотрел на нее, а потом расхохотался:

— Ой, Моника, ты нечто. И что, по твоему мнению, произойдет, когда Кристоф освободится и восстановится после тридцатилетнего заключения? Думаешь, он снова сделает тебя своей любовницей? Жаль расстраивать, но сейчас у тебя тело и лицо шестидесятилетней женщины. Боюсь, совсем не в его вкусе. Ты и в тридцать-то была для него старовата. Представь, что он сделает тебя бессмертной. Ты же на вечность останешься старой сморщенной ведьмой.

Лицо доктора Грей потемнело от гнева, она сжала кулаки:

— Он вознаградит меня за преданность! Особенно если я принесу ему в качестве подарка твою дочь, чтобы он смог восстановить силы.

Этого хватило, чтобы Маттиас сорвался. Он сдерживался, но тут Моника явно переступила черту.

Маттиас кинулся на нее, схватил и впечатал в стену.

— Нет, я успею убить тебя до этого!

В камеру влетел охранник и с помощью электрошокера заставил Маттиаса ослабить хватку. Король вампиров отшатнулся и упал на пол, забившись в конвульсиях от удара электричеством. Доктор Грей отряхнулась и снова взяла себя в руки.

Я не могла поверить, что его было так легко остановить. Что происходит?

Доктор Грей посмотрела на меня и усмехнулась, увидев мое замешательство:

— Мы на этаже, где содержатся все наши дампиры. Сюда же приводят пленных вампиров. В стенах — серебро. Его удобно использовать, когда имеешь дело с вампирами — оно их лишает сил. Видимо, Маттиас не хотел тебя расстраивать, сказав, что он сейчас такой же слабый, как любой смертный. Он практически бессилен.

Серебряные стены. Я огляделась, замечая сверкание, на которое не обратила внимание, входя в помещение. Поэтому-то Маттиас ничего не делал. Он не мог рисковать жизнью дочери.

Маттиас и я переглянулись, потом он отвел взгляд:

— Хватит, Моника.

— Согласна, — сказала она. — Хватит. Я собиралась сделать твою смерть приятной. Посмотри на Джиллиан. Симпатичная, да? Не ее я изначально предполагала использовать против тебя, но и она сойдет. Не надо каких-то особых талантов, чтобы стать едой для вампира, достаточно привлекательного лица и красивого тела. Правда, ты отказался от этого подарка.

Маттиас, качнувшись, поднялся на ноги:

— Смерть — не подарок.

Доктор Грей скрестила руки на груди:

— Я рада, что ты ее не попробовал. Рада, что ты все еще жив.

Маттиас склонил голову набок, явно в некотором замешательстве:

— Пытаешь навести мосты? Боюсь, для этого слишком поздно.

— Ты смог зачать великолепную девочку-дампира. Значит, ты в чем-то особенный. — Она подошла к королю вампиров и провела пальцем вниз по его груди. Не остановившись на поясе, она прижала ладонь к выпуклости на брюках. — Я бы использовала тебя для дальнейших экспериментов. Скорее всего, что в течение года мне удастся получить ответы на все интересующие меня вопросы. Потом я запру тебя — как ты сделал с Кристофом — и оставлю сохнуть и чахнуть без крови и секса. Тридцати лет полной изоляции в серебряном гробу хватит, чтобы окончательно свести тебя с ума, как думаешь?

Почему Деклан так долго не приходит в себя? Где черти носят Карсона? Почему же он сейчас не стоит плечом к плечу со своей соратницей по борьбе с вампирами? Что они оба сказали бы, узнай о планах доктора Грей? Все, что она до сих пор делала — все эти тридцать лет — была направлено на уничтожение Маттиаса и восстановление на троне Кристофа.

Ее преданность предыдущему королю вампиров граничила с безумием.

— Ты понимаешь, что жизнь твоей дочери в моих руках. — Она выписывала круги вокруг Маттиаса. — Ты бессилен — и это только маленький образец того, что Кристоф чувствовал все эти годы по твоей милости. Твой собственный брат. Может, тебе стоило убить его, когда представилась такая возможность.

Маттиас скрипнул зубами:

— Я пытался. Он не мог умереть.

— Ритуал «Амарантос», — прошептала Моника. — Говоришь, он сработал?

— Знаю только, что когда я всадил серебряный кинжал в сердце Кристофа, его это не остановило.

Я резко втянула воздух. Ритуал для получения бессмертия. Кристоф выпил крови. Правда, Маттиас тоже. Что это значит? Что он неуязвим? Они оба бессмертны?

— Полезная информация. Выходит, он быстро восстановится после освобождения. — Она вздохнула, похоже, что с облегчением. Неужели боялась, что Кристоф мог и не дожить до этого дня? Что все эти годы она питалась иллюзиями? — Сейчас ты должен пройти с моим охранником, чтобы мы могли украсить твои запястья милыми серебряными наручниками. Ты же понимаешь, что мы должны соблюдать рядом с тобой кое-какие меры безопасности. Ты станешь великолепным племенным жеребцом. Думаю, благодаря тебе я смогу получить много материала для жертвоприношений.

— Я не раб. Я король.

— Уже нет.

Некоторое время он молчал, сохраняя каменное выражение лица, потом сказал:

— Позволишь попрощаться с Джиллиан до того, как уведешь отсюда?

Она склонила голову набок:

— Как романтично. Если бы она не требовалась мне для других целей, я бы сделала ее первым инкубатором для твоих будущих отродьев.

Маттиас повернулся ко мне и в два шага преодолел разделяющее нас расстояние, не сводя с меня пристального взгляда, в котором не было даже намека на улыбку.

Мне хотелось колотить кулаками по его груди, чтобы вырвать из странного ступора, в котором он пребывал. Серебряные стены? Да тьфу на них! Он вампир, а доктор Грей всего лишь человек. Почему он не борется? Почему он вот так спокойно собирался покориться? Боялся, что не сможет защитить дочь?

Я покачала головой, в груди разлилась боль, потому что я потеряла всякую надежду.

— Это не может вот так закончиться.

«Сопротивляйся», — подумала я, мельком взглянув на охранника с шокером. — «Сделай хоть что-нибудь. Не сдавайся».

— Ты должна мне пообещать, что будешь присматривать за моей дочерью, — тихо сказал Маттиас, глядя на колыбельку. — Не допусти, чтобы с ней что-нибудь произошло.

Я не понятия не имела, как выполнить подобное обещание, но знала, что должна его дать.

— Да, конечно. Даю слово. Но, Маттиас, ты должен…

Он взял мои ладони в свои руки.

— Если бы это зависело от меня, я не хотел бы, чтобы все закончилось сегодня и именно так, но у меня всегда есть план Б. И он еще сработает. Даже лучше, чем я думал. — Он снова перевел взгляд на колыбельку и на крошку, чье личико так и не видел вблизи. — Она прекрасна, правда?

— Да.

— Джиллиан, ты тоже. — Его губы слегка изогнулись в улыбке. Потом он склонился ко мне и кое-что прошептал на ухо.

Я нахмурилась:

— Что ты…

Не успев сказать что-нибудь еще, я почувствовала, как он прижался ртом к моей шее и пронзил клыками нежную кожу.