Только вчера Йонас получил сведенья от Нериссы, бывшей швеи, что нынче так помогала повстанцам. Она узнала имена заключённых повстанцев у дворцовой стражи и передала на их установленном месте встречи, в таверне в соседнем городе..

Когда Йонас читал имена, он едва сдерживал радостные возгласы.

Катон, Фабиус, Тарус и… Лисандра. Все заключённые дворцового подземелья.

Но он быстро протрезвел.

Выживание в плену у лимерийской стражи и кровожадного короля может быть хуже смерти.

Он сделает всё, что потребуется, чтобы освободить Лисандру и остальных. И он надеялся на то, что сегодняшнее путешествие в город станет ещё одним шагом к его цели.

— Я не хочу тебя трогать… — промолвил Феликс, — но если этот план не сработает, у тебя есть другой?

— Нерисса продолжает помогать нам так, как может.

— Я до сих пор удивлён в том, что девушка — ключевая фигура у повстанцев.

— Да, ключевая фигура — девушка, но не Нерисса. Тем не менее, я не знаю, что было бы без неё.

Феликс пожал плечами.

— Как по мне, девчонки не могут стать товарищами. Они хороши для стирки и готовки после долгого дня, — он усмехнулся Йонасу. — И, конечно же, для того, чтобы согреть кровать.

Йонас бросил на него недовольный взгляд.

— Ты изменишь своё мнение, когда встретишь Лисандру.

— Она некрасивая?

— О, она прекрасна! Но она отрежет тебе руки, если ты скажешь ей о готовке и стирке… И если пригласишь отогреть постель!

— Если она так хороша, как ты говоришь, я бы поменял её мнение.

Улыбка Йонаса стала шире.

— Удачи. Буду готов нести цветы на твою могилу.

Феликс рассмеялся.

— Встреча будет полезной? — спросил он, когда они вошли в Золотой Город. После нескольких попыток разведки и подтверждения от Нериссы, они узнали, что безопасность была повышена до рекордного уровня. Просто так в дворец не попасть.

Но пробраться в город — другое дело.

— Мы скоро узнаем, — отозвался Йонас. Из осторожности они носили длинные плащи с капюшонами, но, несмотря на присутствие стражников у ворот и на башнях вокруг городских стен, и патрулирующих улицы пеших или тех, кто был верхом, никто не обратил на них внимания.

Наконец-то они достигли своей цели, и Феликс обвёл взглядом булыжную мостовую.

— Я останусь здесь. Если что-то будет не так, подам сигнал.

— Как ты собираешься подать сигнал?

— Поверь, ты узнаешь.

«Поверь».

Как много в Феликсе напоминало о Брайоне, и он доверял ему интуитивно. Это было так легко — изливать душу перед костром, рассказывая Феликсу о том, что пошло не так и как Йонасу хотелось это исправить, чтобы всё обернулось так, как должно. Вернуться в тот роковой день, когда Томас был в винном ларьке его отца, чтобы остановить Эрона и принцессу из соседнего королевства или позволить им сделать покупку…

Жизнь была тяжёлой, но хорошей до того дня. Всё осталось бы прежним, если бы Йонас вернул время вспять. Но он не хотел этого. Пелсийцам нужна правда и свобода. И они справились бы с этим… Им не нужен трон и король, восседающий на нем.

— Эй! — Феликс положил руку на плечо Йонаса. — Всё будет хорошо.

— Я не переживаю.

— Если мы не совершим это как можно скорее, нам надо будет уйти. Это слишком опасно — быть так близко к дворцу, особенно учитывая тот факт, что твоё красивое лицо тут на каждом столбе!

Йонасу пришлось согласиться с этим.

Он оставил Феликса снаружи и протиснулся между двумя набитыми тавернами. Десятифутовая статуя богини Клейоны стояла возле входа. Её волосы были распущены, а на лице застыло высокомерное выражение, из ладоней прорезались символы воздуха и огня. Её одежды, несмотря на то, что были вырезанными из мрамора, были тонки и прозрачны, оставляя слишком мало пространства для воображения.

«Одна эта грудь стоит поклонения», — подумал Йонас, проходя мимо.

Он натянул тёмный капюшон пониже, когда вошёл в комнату. Тут было только трое людей, что сидело на скамье с закрытыми глазами.

Он сел рядом с крайним и ждал.

В Пелсии не было храмов, не религий, не божества. Тем не менее, в последнее время в Пелсии появлялись мелкие идолы из глины в виде умершего Базилия. Это вызывало отвращение, особенно знание того, что вождь был лжецом и вором, что эгоистично поднялся над остальными и был в своей резиденции счастлив, пока его народ голодал.

Йонас не позволял себе оплакивать потери никогда.

Он ждал в тихом храме, и единственным способом узнать, сколько времени прошло, было прислушиваться к ритму сердца. Но наконец-то он услышал скрип дверей, а после тихие шаги.

— Подождите снаружи, — обратился новый посетитель стражнику. — Мне нужно уединиться с моими молитвами.

— Как прикажете, принцесса.

Йонас отошёл дальше в тень и смотрел, как принцесса Клео прошла по проходу мимо рядя скамеек, что стояли перед огромной мозаикой, изображающей богиню, и направилась к задней части храма через арку. Он соскользнул со скамьи, оглянувшись на входе, чтобы убедиться, что стражи нет, и направился за нею в двадцати шагах от девушки, проскользнув в маленькую комнату. Сотни свечей горели на узких полках, восславляя магию богини Огня.

Клео зажгла свечу и поставила её рядом с остальными.

Он молча ждал.

— Я получила твоё сообщение, — промолвила она, не оборачиваясь.

— Я рад.

— Ты?

— Да. Это хорошо — опять увидеть тебя, — после всего, с чем он столкнулся, встреча с принцессой облегчила его душу. — Собираешься на меня посмотреть?

— Я ещё не решила.

— Давай! Разве мы не разошлись друзьями?

— Разве? Кажется, в последний раз, когда мы встречались, ты был смертельно ранен, а твои друзья погибли.

Он содрогнулся, вспоминая тот ужасный день.

— Я хотел, чтобы ты пошла со мной.

— И что? Жить на деревьях с кучкой пелсийцев, что презирают меня только за то, кто я?

Он позволил себе представить будущее, в котором он с Клео жил в домике на дереве в окружении птиц и белок, куда выше, чем весь остальной мир.

Эта мысль почти заставила его смеяться.

Нет, его жизнь куда более приземлена, чем её.

— Может быть, нет, — признал он, — дворцы с огромными удобными кроватями, которые можно делить с новым мужем, куда более подойдут тебе, как по мне.

Она обернулась, сверкнула глазами и ударила его. По крайней мере, попыталась — Йонас успел схватить её за запястье, прежде чем удар свершился.

Так быстро прибегать к насилию — это столь отличительно для большинства оранийцев, что скорее будут есть и пить, глядя с обожанием на своих врагов, чем сражаться.

— Легко, ваше высочество. Тайная встреча с разыскиваемым преступником — не лучшее время для сцен. Есть свидетели.

— Ты молчал так долго, что я приняла тебя за мёртвого.

— Не знал, что тебя это беспокоит.

Она разочарованно простонала.

— Кто-то тайно положил твоё сообщение в мой альбом. Мне повезло, что я нашла его прежде, чтобы прийти сюда.

— Не знал, что ты была художником.

Клео посмотрела на него, скрестив руки на лице её фиолетового платья. Оно было не таким, как носила богиня, но Йонас всё равно оценил.

— Очевидно, что… — она говорила с некоторым трудом. — ты жив и здоров, а ещё готов сделать всё, что я скажу.

Она была столь же откровенной, как и прежде, и это было его любимым качеством в ней. Она не обращалась с надлежащим принцессе этикетом с ним, но, честно говоря, он не понимал, насколько сильно скучал по ней до, пока не встретил.

— Вряд ли, ваше высочество. Но хочу сказать спасибо за то, что ты пришла.

— На тебя охотятся, как на кабана. Это глупо — приходить в город!

— И всё же, я здесь.

— Я слышала о твоей победе в лагере у дороги.

Он нахмурился.

— Это не было победой.

— Может быть, не совсем, но ты наконец-то свершил реванш над Эроном, не так ли? — она сложила руки так, что аметист на её кольце блеснул, отражая свет свечи. — Не говорю, что он не заслужил это за то, что совершил… И я ненавижу, что вообще горюю по нему. Но просто это ещё одна часть моей предыдущей жизни, что теперь уже нет.

Йонас нахмурился.

— Кто сказал тебе, что я убил его?

— Я предположила, — тень мелькнула на её лице. — это был не ты?

— Нет, — он не смог убить того, кто убил его брата и его друга. — Я приехал слишком поздно, чтобы совершить это. Но если бы я подоспел раньше, твой новый муж не украл бы эту возможность у меня.

Она посмотрела на него.

— Ты говоришь, что… Магнус убил Эрона. Но почему?

По-видимому, во дворце ничего не знали.

— Потому что Эрон Лагарис убил мать принца Магнуса.

— Что? — она зацепилась за эти слова, и на её лице отразились безымянные эмоции. — Но… Все по прежнему убеждены, что это ты убил королеву!

Конечно, убеждены. Иначе его плакаты стали бы просто бумагами для костра.

— Ты считала меня виноватым?

— Нет, ни секунды. Ты не убиваешь женщин, даже супруг королей. Ты выше этого.

Ему нравилось осознавать, что она знала это о нём, даже если все остальные думали иначе.

— К сожалению, Эрон не придерживался таких правил.

— Магнус убил Эрона, потому что Эрон убил его мать, — повторила она себе под нос дрожащим голосом.

Укол ревности пронзил его при том, как Клео упомянула имя принца, но он старался не обращать на это внимания.

Нет времени для мелких эмоций. Ему просто надо было добраться до места встречи.

— Не так давно я просил тебя стать шпионкой во дворце, — промолвил он. — Я прошу тебя ещё раз.

— Что я должна делать?

Её ответ был столь быстрым, что ему пришлось остановиться на секунду и успокоиться.

— Мне нужно знать о планах короля. Подчинение Пелсии и Ораноса — только начало. Мне кажется, что у него есть скрытые мотивы этого императорского пути.

Мотивы, которые заставили его взять Хранителя, чтобы тот возглавил строительство. И если уж Хранитель строил эту дорогу, то она была чем-то большим, чем связкой между тремя царствами, она была путём к магии.

Клео смотрела на него недовольно.

— Ты думаешь, король приводит меня на заседания совета и спрашивает моё мнение? Я ничего не знаю о его планах!

— Ты вышла замуж за принца.

— Да? И ты считаешь, что это даёт мне особые привилегии?

— Конечно же, даёт! Мне кажется, ты не заперта в своих комнатах так, как это было до свадьбы.

Её лицо потемнело.

— Кое-что изменилось, но многое осталось точно таким же. Теперь я могу покинуть дворец, но не стены города. И я всегда окружена стражей.

— Да, но не сейчас.

Она подняла подбородок.

— Да, ты прав. Я полностью беззащитна. И если ты считаешь, что я не настолько полезна, как ты надеялся, перережь мне горло в качестве послания для короля.

Он был более удивлён, чем оскорблён её глупым заявлением.

— Я мог бы. Но, кажется, мы выяснили, что я не убиваю женщин.

— Мне повезло.

Он ожидал сопротивления, но теперь, когда он знал, что девушка была готова выслушать его, просчитывал варианты.

— Оставляя в стороне короля и его путь… Мне нужно ещё кое-что обсудить. Несколько моих друзей сейчас в дворцовом подземелье.

— Позволь мне угадать — ты хочешь их спасти?

Он выдержал её взгляд.

— Я очень хочу попытаться. И мне надо знать всё, что ты о них слушала.

Она смотрела на него мгновение в оцепенении.

— Ты собираешься позволить себя убить.

— Несомненно.

— И ты хочешь, чтобы и меня убили тоже! — она заломила руки, придвигаясь к свече, что мерцала слишком ярко напротив её золотых волос. — Как будто у нас мало неприятностей!

Её огненный темперамент превратился в обыкновенный уголь в это мгновение. В друг он почувствовал, что вынужден спросить её о чем-то, что было у него на уме… И о дне той свадьбы.

— Он злоупотреблял своей властью над тобой?

— Король?

— Нет. Принц. Он… причинил тебе боль?

Если Клео скажет «Да», Йонас найдёт Магнуса и убьёт его. Независимо от последствий. Он бы порвал его на части. Оставил бы в лесах, на попечение зверушек, что разорвали бы его на куски.

Она колебалась и немного нахмурилась.

— Нет. На самом деле, он никогда не говорит мне ничего плохого. Вообще ничего. И хорошего тоже.

Йонас облегчённо вздохнул.

— Хорошо.

— О, да, прекрасно быть полностью закрытым от тех, кто контролирует твою судьбу.

— Ты управляешь своей судьбой, принцесса, и больше никто.

Она изучала его с изумлением во взгляде.

— Ты самый странный парень, которого я когда-либо встречала.

Это заставило его рассмеяться вслух.

— Уверен, что принц почти догнал меня.

— Кажется, ты одержим Магнусом. Может быть, в следующий раз мне устроить встречу между вами двумя?

Опять же, её возмущение вызвало у неё улыбку.

— Ты уже думала о нашей следующей встрече? Мне это по душе!

Она немного покраснела.

— Не будь так в себе уверен, мятежник.

Он попытался подавить усмешку.

— Я сказал, что мне нужно от тебя. А теперь расскажи свой план, принцесса.

— Мой план? — она коснулась его груди. — Почему ты думаешь, что у меня он есть? Может быть, я просто счастлива, что всё ещё жива?

Йонас знал, что если бы она не чувствовала, что может вернуть свой трон, она бы сбежала. Йонас, Ник… они бы помогли ей сбежать от Дамора навсегда.

— Ты не будешь живой долго, если ты останешься в логове врага, — промолвил Йонас. — Ты считаешь, что я ошибаюсь?

Клео смотрела в его глаза.

— Нет, ты прав.

Он не надеялся на такую лёгкую победу. Ему удалось получить доверие, но есть ещё кое-что, что следовало восстановить между ними после долгого отсутствия связи.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил он.

— Ты? Мне помочь?

— У меня нет личной заинтересованности в Оранийцах, но я не хочу, чтобы Кровавый Король держал вас дольше, чем нужно. Земля даёт ему власть. Я не могу сделать это сам, но я помогу всем, кто может, чтобы уничтожить его. Может быть, этот человек — ты.

Она подарила ему взгляд, в котором смешались надежда и недоверие.

— Возможно.

— Тогда я к вашим услугам, Ваше Высочество, — у него больше не было времени. Он засиделся, и Феликс будет заинтересован его отсутствием. — Ты можешь передать мне слово через Нериссу.

Клео изогнула бровь.

— Белошвейка из Ястребиной Брови?

Он кивнул.

— Она рабыня во дворце. Если ты услышишь что угодно, независимо от того, насколько незначительным это тебе не покажется, передай это Нериссе, а она расскажет мне.

— Ты всё ещё заодно с нею? И можешь ей доверять?

Он кивнул.

— Она вновь подтвердила это.

Её взгляд стал более настороженным.

— Да, уверена, что она так и сделала.

Что он увидел в её взгляде? Недоверие? Ревность? Конечно, не последнее, но эта мысль казалась интригующей.

Серьёзное выражение Клео уступили яркой и красивой улыбке, что могла бы остановить жестокого убийцу.

— После того, как Йонас Агеллон был моим врагом, он пытается стать моим героем. Как всё меняется!

Не так давно он презирал Клео, которая стояла рядом с господином Эроном, а его брат тем временем истекал кровью. Он обвинял её так же сильно, как и труса с кинжалом.

Но с тех пор, как всё случилось, она была готова терпеть дальше, пусть и была избалованной принцессой, что понятия не имела, что такое жизнь, подобная той, что была у Йонаса.

Эта мысль всё упрощала.

— У тебя есть ещё что-то, что ты хотел бы мне сказать? — после длинной паузы поинтересовалась она.

— Только одно, — он схватил её, прижал к стене и поцеловал крепко и страстно. После он отпустил её, накинул капюшон на голову и выскользнул из храма.

Может быть, после этого всё было не таким уж простым.