Если существовал урок, что Люция узнала от матери, так это звучало так: всё, что было меньшее совершенства — неприемлемо.

Королева была одержима выступления и заставляла приёмную дочь выглядеть прекрасно в любое время. Быть совершенной принцессой. Она заставила Люцию запомнить это, словно ребёнка, заставляя её наизусть повторять длинные отрывки из книги Валории в дополнение к регулярным молитвам. Каждый раз, когда Дамора принимали важных гостей и местных дворян, Люцию выводили, словно экспонат, и заставляли читать. Уроки. Если когда-то Люция запиналась на слове или пыталась вспомнить следующий абзац, королева сжимала губы в тонкую линию, но ничего не говорила.

Позже.

— Глупая девчонка! — королева рычала, когда уходили гости. — Ты смутила меня!

— Мне очень жаль, мама. Я думала, что знаю это. Я… Я просто забыла.

— Ты должна больше практиковаться! Не ленись! Это делает нас хуже. Сегодня ты разочаровала меня!

Эти слова уничтожили привязанность Люции к женщине и заставили возненавидеть её.

Этот суровый, но важный урок запомнился ей. Совершенство единственное, что имеет смысл, и надо достигать его любой ценой.

Сердце болело от разочарования из-за неудачи в храме. Люция вернулась в покои, чтобы провести вечер наедине со своими мыслями. Она стояла на балкое, и тёплый ветер скользил по её коже и волосам.

Кольцо на пальце, кольцо Клео, уже не радовало её. Может быть, она без неё могла бы вызвать пламя и избавиться от разочарования.

Но день ещё не закончился.

Она не ошиблась в храме. Кристалл Земли разбудили там, и она узнала его. Они пришли слишком поздно.

Кто-то украл его прежде, чем они приехали.

Но это не имело никакого смысла. Кто ещё мог обладать магией, чтобы знать, куда идти и что делать?

Она хотела сразу же получить пелсийские кристаллы Огня и Воздуха, но Алексиус отказался и заставил её пообещать больше не рассказывать Магнусу секреты. Он и так знал слишком много, как говорил тот. Кроме того, король дал разрешение на однодневную поездку, а не на длительное путешествие в опасные соседние земли.

Люция неохотно согласилась остаться.

«И тот, кто украл первый кристалл, получит ещё два, — прошептал противный, тёмный голос внутри неё. — Как мило с твоей стороны давать им фору».

Алексиус не позволил ей найти четвёртый кристалл. Он сказал, что следует позволить себе стать сильнее и продолжить занятия, не углубляясь в магию, необходимую для заклинания.

Она согласилась на это. Заклинание было более сильным, чем она ожидала, но она сделала это. Тем не менее, Алексиус вынудил её усомниться в своих способностях. Возможно, он был прав, и она ещё не готова.

Но нет. Она готова.

Может быть, она пробудит последний кристалл самостоятельно?

«Практика. Сделай это ещё раз. Не останавливайся, не давай слабину. Не смущай меня, глупая девица!»

Это был голос её матери, что жил в её голове все эти годы.

Королева считала магию Люции злом, но это не так. Она чиста. Это сама жизнь. Алексиус настаивал на этом, и она начинала верить.

А теперь, с кольцом Эвы на руке, она наконец-то могла контролировать магию. Люция уже не жертва. Её магия — часть её. Её магия — это она.

Это дало ей новые силы. Она закрыла окна, зажгла десяток свечей и поместила их посреди комнаты. Чувствуя себя смелой и мятежной, она села, подобрав юбку и скрестив ноги. Она сняла аметистовое кольцо с пальца и внимательно изучала его в тишине, а после заставила его зависнуть перед нею. Как и говорил Алексиус, она сосредоточилась на нём, чтобы оно не останавливало вращение.

Алексиус был её руководителем тогда, её наставником. Но его присутствие не было необходимо. Она способна руководить своей магией.

С большим трудом, она создала карту Митики из магии и света и растянула её на полу перед собой, словно одеяло на пикнике.

Отлично.

Она сосредоточилась на поиске последнего Родича — водного кристалла, — безо всяких сомнений и страхов.

— Где ты находишься? — спросила она вслух.

Вращающееся кольцо мчалось вдоль имперской дороги, мимо храма в Ораносе, мимо кристалла Воздуха в южной Пелсии, и дальше на восток в сторону Запретных гор, где остановился у пламенного кристала. Горные пики были высоки и неровными, казались страшными даже на карте.

— Нет, не то. Я уже видела это, — пробормотала она.

Внезапно гора вспыхнула гигантским треугольником. Он горел, словно уголь, то синим, то оранжевым, белым пламенем, столь ярким, что Люция почти потеряла концентрацию.

Огонь.

Она почувствовала, что иначе общается с этим символом, так близко, словно пламя горело в ней.

Потом что-то оттолкнуло её назад, заставляя символ быстро вращаться, пока не закружилась голова. Она изо всех сил пыталась удерживать власть над своей магией, чтобы не потерять карту. Кольцо почти остановилось, но она запустила его снова силой разума как раз вовремя.

Она отказалась признавать поражение. Она сильна, особенно с кольцом сейчас. Она может это сделать.

Её Элементали прошли сквозь неё ещё раз, вытянув тёмного зверя с когтями на свободу. Но она решила принять его. Он был дик и опасен, но с кольцом в руках она могла заставить его подчиниться.

Карта вновь стала ярче, так что глаза стали печь. Кольцо мчалось по имперской дороге, пока не достигло её северной точки.

Она поняла, что это. Храм Валории в Лимеросе.

До прихода в Оранос храм был её вторым домом. Она ходила туда раз в неделю всё своё детство, чтобы поклоняться богине.

Она радовалась, что последний Родич был там.

— Родич воды. Я пробуждаю тебя, — прошептала она.

На карте теперь храм был заклеймлён символом воды. Две волнистые параллельные линии вертелись вокруг, сияя всё ярче с каждым движением.

Но было не так, как с огнём. Не так. Она не могла отвести взгляд, устремляясь на яркий символ и на сияние кольца. Слёзы текли по её щёкам.

— Достаточно, — выдохнула она. — Как мне закончить это?

Алексиус освободил её от заклинания в тот раз. Как сделать самостоятельно? Она может? Или этот свет выжжет её глаза, оставив слепой?

Её сердце мчалось, громко стучало в ушах. Болезненная яркость перед глазами ставала сильнее, вырывая крик с её горла…

И всё потемнело.

Не было ничего, что она могла бы чувствовать. Только тишина и темнота окружали её маленькую вечность.

Испугавшись, она быстро моргнула, и четыре человеческие фигуры сформировались перед её глазами. Они не могли быть реальны, и цифры мерцали, словно карта Митики. Они были сделаны из света и волшебства.

«Что происходит?»

Одна из фигур, потрясающе красивая молодая женщина с длинными золотистыми волосами и сапфировыми глазами, говорила:

— Всё пришло к этому. Дай мне их, Эва. Я выиграла. Ты проиграла. Не делай хуже, чем это может быть.

«Эва».

Люция резко выдохнула, реагируя на имя первой волшебницы.

Эва была прекрасна, как мерцающее золотое создание, но её волосы были темны, а глаза цвета полуночи. Она покачала головой.

— Ты должна принять их у меня.

— Если ты настаиваешь, — золотая кивнула двум девушкам рядом с нею — одной темноволосой и одной светловолосой. — Возьмите их!

Что-то не так было с Эвой. Она была бледна и дрожала. Но даже если она опустилась бы на колени перед золотой, она бы смотрела на неё с вызовом.

Девушки пошли вперёд и схватили предметы, что лежали на земле, которые положила Эва — четыре маленьких хрустальных шара.

Люция смотрела в оцепенении.

— Какая глупая ошибка, — Эва покачала головой. — Вы будете сожалеть о её приказе.

— Заткнись, дура! — отрезала темноволосая. — Ты хотела оставить всю власть себе!

— Нет. Я хотела защитить вас от неё. Но слишком поздно.

Каждая девушка схватила по два кристалла. Они стали сиять в их руках, пока не загорелись, словно крошечные солнца.

— Что происходит? — выдохнула белокурая девушка, глядя на янтарную и лунную сферу, что держала в руках.

— Прекрати это! — паника проснулась в голосе златовласой. — Нет! Это невозможно!

— Я предупреждала тебя, Миленья. Снова и снова, — Эва упёрла кулаки в бока. — Ты не слушала меня!

Люция встретила взгляд золотой, словно впервые увидев её.

— Я не могу отпустить! — воскликнула темноволосая девушка, которой достался аквамарин и обсидиан. — Больно!

Миленья бросилась к Эве и схватила её за горло, без милосердья сжимая его. — Прекрати это!

— Я не могу. Слишком поздно. Это был твой выбор, помни.

— Я украла твою магию! У тебя ничего нет! Ты должна быть мертва, это твой конец!

Эва смотрела на неё с презрением, но не пыталась освободиться.

— Ты действительно думаешь, что это так просто? Моя магия вечна. Моя кровь на твоих руках запечатывает свою судьбу.

— Я хочу его обратно! — Миленья ударила Эву по лицу, и звук заставил Люцию вздрогнуть. — Он принадлежит мне!

Кровь потекла из уголка рта Эвы.

— Он никому не принадлежит. Он никогда не был и не будет. Он использовал тебя, и ты позволила ему, Миленья. Но если б я его не остановила, он бы всё уничтожил.

Миленья дрожала от ярости, и слёзы текли по её щёкам.

— Я люблю его.

— Это твоя ошибка. Ты не чувствовала любовь — это была навязчивая идея. Настоящая любовь — жертвоприношение, а не эгоизм.

Две девушки кричали, крики боли, что пустили рябь по самочувствию Люции. Но Эва смотрела на них с удовлетворением, словно эти крики были музыкой для её ушей.

Кристаллов не было. Осталось лишь четыре символа, выжженных на руках девушек.

Земля и вода.

Огонь и воздух.

Люция едва могла дышать. Это были Валория и Клейона.

Вдруг, прежде чем она могла что-то ещё понять, мир её снова рухнул во тьму. Она упала обратно, кувыркаясь, в бездонную яму из чёрного дерева.

— Люция! — промолвил голос из темноты. — Люция, вставай!

Она попыталась ухватиться за голос и использовала его, чтобы вернуться в реальность. Она тянулась вперёд, пока не поняла, что сжимает мягкий материал рубашки.

— Я тут. Я не оставлю тебя, обещаю, — промолвил голос.

Магнус? Магнус всегда был рядом, чтобы защитить её, всегда помогал ей, когда она чувствовала себя униженной, и она пыталась сделать это для него в ответ.

Она открыла глаза и поняла, что её держал не Магнус. Она столкнулась с глазами цвета тёмного серебра, переполненными беспокойством.

— Алексиус, — выдавила она.

Она всё ещё лежала на полу между свечей. Алексиус обнимал её, убирая волосы с лица.

— Ты спала. Кричала в кошмарах.

Сны уже пропадали с памяти, но она осознавала, что видела.

— Мне снилась Миленья, — сказала она. — И Эва. И богини.

Он нахмурился.

— Все? Насыщенный сон.

— Миленья была… — слова умерли на губах. Миленья зла, ужасна, ненавистна. Убийца.

Но она была так же лидером Алексиуса, причиной пребывания его здесь. Она хотела вернуть Родичей на благо мира.

Люция не была готова признаться Алексиусу в том, что сделала. Несмотря на то, что она пробудила кристалл воды, случилось что-то плохое. Она знала, как близко была к смерти.

Алексиус будет в ярости, когда узнает, что она воспользовалась заклинанием без него.

Она скажет ему потом, но не сегодня. Сегодня это будет её тайной.

— Я беспокоился о тебе, — сказал Алексиус, понимая, что она молчит.

Серьёзность в его голосе вызвала улыбку на её губах.

— Ты был обеспокоен?

— Невероятно. Не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Ты слишком важна для меня, принцесса, — он наклонился и прикоснулся к её губам.

Её сердце освободилось, и тьма, что проснулась в ней, все страхи и отчаянья, что она чувствовала, пропали под действием нежности.

— Я люблю тебя, — прошептал он. — Независимо от того, что происходит, никогда не сомневайся с этим.

Когда он вновь поцеловал её, ужасные воспоминания о заклинании и кошмарах исчезли в дыму.

* * *

Два дня прошли спокойно. Люция держала в секрете то, что тайно пробудила Родича заклинанием, но решила, что скоро подавит свою гордость и расскажет об этом. Она примет гнев Алексиуса за своё безрассудство в решении продвигаться дальше без руководства и защиты.

Сегодняшние уроки вновь включали в себя волшебное воровство. Алексиус настаивал на этом, несмотря на её протесты.

— Мы теряем время! — сказала она. — Нам нужно найти предлог, чтобы покинуть дворец и получить другие кристаллы. Мы не можем ждать! Почему ты не думаешь об этом? Кто-то может украсть их, как прекрасно!

Он смотрел на неё с терпением.

— Я беспокоился об этом, принцесса. Но Миленья прошлой ночью посетила мои сны. Я рассказал ей о нашем прогрессе, о том, что было в храме. Предположил, что следует отправить ястребов и следить за другими местами.

— И что она сказала?

— Сказала, что уже сделала это, — он улыбнулся при вздохе Люции.

— Таким образом, ястребы присмотрят за ними.

— Это то, что мы делаем.

Люция подумала над этим, прежде чем вновь заговорила.

— Она знает, у кого кристалл Земли?

Он кивнул.

— И у кого? — спросила она, когда он не ответил ей.

— У Йонаса Агеллона.

Её глаза расширились, когда она узнала имя.

— Лидер повстанцев.

Алексиус спокойно наблюдал за нею.

— Ты волшебница, принцесса, с огромной магией на кончиках твоих пальцев. То, что было украдено, можно вернуть. Поэтому я не беспокоюсь. И ты не должна.

— Но Йонас может использовать кристалл!

— Во-первых, ему надо узнать, как, — он прервал её, — и, поверь мне, это не так просто.

«Поверь мне».

Она доверяла ему, следовало признать это. Несмотря на его раздражающую склонность к утаиванию информации, что могла её расстроить, она доверяла Алексиусу всем сердцем и душой.

— Но кто мог рассказать Йонасу, куда идти и что делать? — сказала она, спрашивая то ли у себя, то ли у Алексиуса.

— Действительно ли трудно ответить на этот вопрос? — отозвался он. — Только трое было при пробуждении, принцесса.

Прежде, чем она успела ответить, желудок скрутило при таком заявлении. Кронос подошёл к двери, чтобы сопроводить Алексиуса на ежедневную встреу с королём. Он был раньше обычного, но не удивительно, что королю он понадобился срочно. В дворце сегодня всё кипело, готовились к свадьбе лимерийской знатной девушки. Её отец, лорд Гарет, был одним из самых доверенных советников короля и друзей, и просил присутствия короля Гая на церемонии. Хотя, как правило, тот не соглашался на столь легкомысленные просьбы, король решил, что свадьба — отличный повод для большого праздника, и приказал быстро организовать её.

С тех пор, как он перешёл в Оранос и уселся на золотой трон, её отец пользовался любым шансом провести торжество. Она не была уверена в том, что это было показательным выступлением, способом ещё более опьянить своих новых подданных, а не что ему действительно нравилось подобное.

Алексиус попрощался с нею, покидая палаты Люции, и её голова всё ещё кружилась от сказанного. Внезапно раздался стук в дверь, и она, открыв, увидела Клео.

— Я не помешала?

На мгновение Люция онемела. Клео сейчас пришла к ней, собираясь вовлечь в разговоры о парнях, о жизни. Она была заинтересована только в легкомысленных разговорах, долгих прогулках по дворцу и по коридорам. После того, как Клео подарила ей кольцо, Люция была полностью готова на это. Она была счастлива и чувствовала облегчение, что у неё есть близкий друг, которому можно доверять.

А теперь она не была в этом уверена.

Она открыла дверь шире, чтобы пригласить принцессу вовнутрь.

— Не переживай, Алексиуса нет.

Клео вошла и прошла мимо неё, скользя взглядом по зажжёным свечам и сотням цветов в комнате.

— Мне кажется, это было более, чем урок элементалей?

— Поверь, цветы и свечи только для уроков.

Клео подняла бровь.

— Какое разочарование.

Люция внимательно наблюдала за второй принцессой.

— Я рада, что ты здесь. Я давно хотела поговорить с тобой.

— Тогда я тоже счастлива, что пришла! О чём ты желаешь побеседовать?

— Я сделала заклинание сама. Я пробудила Родича Воды.

Клео выдохнула, и её взгляд прикипел к Люции.

— Где это?

Столь быстрый ответ. Так же жадно…

Если бы Люция доверяла ей, ожно ли думать, что Клео — настоящий друг во вражеском царстве?

Слова Алексиуса отозвались эхом в её голове.

«Ты волшебница, принцесса, с огромной магией на кончиках пальцев. То, что было украдено, можно вернуть».

Он был прав.

— В Лимеросе, — сказала она. — В храме Валории.

Она хотела увидеть реакцию Клео, чтобы увидеть, почувствовать обман. Может быть, её подозрения были глупы? В конце концов, как принцесса могла связаться с таким преступником, как Йонас Агеллон?

Но факт оставался фактом — Люцию научили ценить факты и истины в первую очередь, и только два человека знали о Родиче Земли, прежде чем его украли.

Только два. И один из них стоял перед нею — девушка, чьё царство и свобода были украдены семьёй Люции.