У Магнуса не было апетита для праздничного застолья, но именно так его встречали в тот день, когда он вернулся в Оранос, в королевский двор в Золотом Городе Он только что пережил слишком долгую и изнурительную поездку из Пелсии, а теперь обязан был посетить банкет в честь собственной победы над повстанцями.

Гости пили без всяких ограничений, бутылка за бутылкой лились пелсийские сладкие вида, словно родниковая вода. Прежде Магнус никогда не позволил бы себе подобного — ведь на его родине, в Лимеросе, подобное всегда было запрещено.

Но всё изменилось. И он уже решил, чем будет заниматься, когда это станет возможным.

Он опоздал. На несколько часов опоздал, на самом деле. Он не мог заботиться о пунктуальности ещё больше, но, как почётный гость, он должен был бы открыть праздник, и почему-то казалось, что он пропустил собственный выход. И он сумел выпить целых три бокала вина, прежде чем его прервали.

— Магнус, — звук королевского голоса резал его слух, словно меч. Он повернулся, дабы поймать холодный, оценивающий взгляд отца. Король Гай имел такие же тёмно-карие глаза, как и у Магнуса, и их волосы были одинакового, почти чёрного оттенка, а у короля ещё не показали никаких признаков седины. Его отец носил самый лучший плащ и камзол, сделанный из богатой ткани, на которой тоже присутствовал лимерийский символ в виде переплетающихся змей, а ещё камзол был отделан красной шёлковой нитью на рукавах. Магнус носил почти такое же, но это было слишком жестоко — надевать подобное в такой жаркий день.

Рядом с королём стоял принц Ашур, заморский гость, что давно уже злоупотреблял гостеприимством здесь, а ещё красивая девушка, которую Магнус не знал.

— Да, отец? — чистая ненависть к человеку, который стоял перед ним, сжала горло Магнуса. Он пытался бороться, чтобы не позволить ненависти вырваться на поверхность.

Не здесь. Не сейчас.

— Я хочу познакомить тебя с принцессой Амарой Кортас из Крешийской империи. Принцесса присоединилась к её брату Ашуру, и они наши самые почётные гости. Принцесса, хочу представить вам моего сына и наследника престола. Кронпринц Магнус Лукас Дамора.

Как же Магнус хотел сейчас оказаться в другом месте! Встречаться с новыми людьми и проявлять радость было настолько неприятно, даже тогда, когда он был в относительно хорошем настроении, не то что сейчас.

Магнус поднял кубок за наследников Крешии.

До него доходили слухи о красоте принцессы Амары, и теперь он видел, что это было правдой. Её смольно чёрные волосы были заплетены в высокую причёску, а некоторые локоны ниспадали на её длинную, изящную шею. Её кожа была смуглой и такой же безупречной, как и у брата, и глаза тоже такими же, как и у него — бледными, серебристо-голубыми.

Магнус выдавил из себя улыбку и склонил голову.

— Это честь для меня, принцесса.

— Нет, — отозвалась принцесса Амара. — Это для меня честь быть приглашённой в дворец вашего отца, что так любезно уведомил всех о моём приезде.

— Моя сестра полна сюрпризов, — глубокий голос Ашура был с едва заметным крешийским акцентом, как и у его сестры. — Я не знал о её призде до позднего вечера!

— О, но я так соскучилась по тебе! — промолвила она. — Не могла же я ждать, пока ты вернёшься домой! Ты оставил меня без единой надежды на информацию о том, насколько долго тебя следует ждать!

— Мне нравится Митика, — ответил он. — Такое себе очаровательное средоточие маленьких королевств!

Магнус не заметил ни малейшего содрогания со стороны короля при словах о маленьком размере их королевств. Может быть, принц Ашур не подразумевал ничего пренебрежительного, но…

Это звучало пренебрежительно.

— Вы можете оставаться в моём маленьком королевстве столько, сколько захотите, — ответил король Гай без малейшего оттенка раздражения или враждебности в своём голосе.

Одно только всегда восхищало Магнуса — его отец всегда умудрялся натягивать на себя маску очарования, когда это было ему нужно. Самому Магнусу оставалось пока что только учиться этому.

— Ваша возлюбленная супруга ушла? — спросила тут же принцесса Амара. — Я имела возможность только переброситься с нею несколькими фразами, когда только приехала!

Да, эти слова заставили Магнуса содрогнуться. Жена. Он окинул взглядом переполненный банкетный зал, в котором за длинными столами сидели сотни гостей, за столами, что ломилось от еды и напитков, смотрел на рои слуг, что убирали грязную посуду. Музыканты же играли в одном из углов, словно какая-то стая надоедливых шумных сверчков.

Это так отличалось от жизни Лимероса, где праздники случались очень и очень редко, и почти никогда нельзя было слышать звуки музыки. Как же быстро его отец изменил вкусы, приспособился к новым законам и правилам, стремясь гармонировать с окружением! Это было так обманчиво — ведь он скрывался, словно хамелеон.

Магнусу казалось, что всё это было сделано только для того, чтобы легче подчинить Оранос, легче, чем вновь заставить завоёванное царство переменить свою жизнь в один миг. Это приведёт только к восстаниям, а его отец уже был вынужден бороться с восстаниями, и тогда армия Лимероса вынуждена была разойтись на весь континент.

Всё это было частью королевского плана.

А может, его отец наслаждался музыкой и банкетами куда больше, чем говорил об этом вслух.

— Моя супруга? Я не знаю, где она, — Магнус сделал ещё один глоток вина и кивком подозвал служанку, чтобы та наполнила его бокал. Он снова окинул взглядом комнату, но все лица смешались, и он не мог увидеть бледное золото волос Клео где-нибудь среди этой бесконечной толпы.

— Уверена, что она счастлива, когда её муж наконец-то оказался рядом после такой долгой разлуки, — промолвила Амара.

— Это было не так уж и долго.

Честно говоря, это было слишком уж достаточно долго.

— Даже один день слишком долго течёт в разлуке для двух влюблённых, — отметил Ашур.

Магнус почти что залпом выпил вино.

— Как восхитительно, принц Ашур! Никогда не думал, что вы настолько романтичны!

— Ашур — один из самых желанных женихов во всей Крешии, — включилась в разговор принцесса Амара. — Но он отказал нескольким невестам… Отец боится, что он никогда не угомонится!

— Ну, что мне сказать? — ответил Ашур. — Истинная любовь всё ещё ищет меня, а я не согласен на меньшее.

— Что делает вас куда более желанным. Даже здесь вы легко привлекаете внимание каждой женщины.

— Мне повезло.

— Если вы простите нас, — внезапно вмешался в разговор Гай, — то мне нужно поговорить наедине со своим сыном. Наслаждайтесь банкетом!

— Благодарим, Ваше Высочество, — ответила Амара. Она прикоснулась к руке Магнуса и промолвила:

— Надеюсь увидеть вас как можно скорее.

Магнус улыбнулся, но, несмотря на то, что девушка была, несомненно, красивой, это показалось ему настолько ложным.

— О, я настаиваю на этом!

Как только Магнус последовал за королём из переполненного зала, несколько гостей попытались привлечь его внимание, поздравляя с победой в Пелии, где он сорвал план повстанцев по прекращению строительства королевской дороги.

Только сейчас Магнус заметил пылкий взгляд Николо Кассиана, молодого стража, стоявшего около больших дверей зала.

— Ты подогревал её, пока я был в отъезде? — мимоходом бросил ему Магнус, чувствуя первое минутное удовольствие за весь день, потому что выражение Ника стало ещё более преисполненным ненависти, а его лицо почти что слилось по цвету с волосами парня.

Парню действительно следует научиться контролировать собственные эмоции, если он желает удержаться от больших неприятностей.

Мальчишка был влюблён в Клео, и, насколько Магнус интересовался или знал, Клео чувствовала к нему почти что же самое. Но, тем не менее, он более чем сомневался в том, что Клео могла заинтересоваться скромным стражником, пусть даже она считала его своим другом.

Король привёл его в тронный зал с высокими потолками и мраморными плитами, что вели к огромному, богатому золотому трону, усеянному рубинами и сапфирами. В Ораносе гобелены и гербы были заменены теми, что прежде являлись лимерискими, но они были расставлены тут точно так же, как изначально задумывал Корвин Беллос, создавая своё богатейшее царство.

Стража короля стояла у тяжёлой двери, оставляя их наедине в этом богатом помещении.

Магнус рассматривал отца в бесконечной тишине, вынуждая себя быть спокойным. Говорить первым он не желал, опасаясь сказать что-то, о чём будет после жалеть.

— У нас есть проблемы. У тебя и у меня, — сказал король и устроился на троне.

Дыхание на мгновение застыло в груди Магнуса.

— Что ты имеешь в виду?

— Крешийцы, — выражение лица короля моментально стало неприятным и резким. — Эти дураки считают, будто бы я не понимаю, зачем они вообще здесь! Но я-то понимаю!

Это было совсем не то, чего мог ожидать Магнус.

— И почему же они здесь?

— Они тут от имени своего отца, что желает ещё большей власти и разрушает на своём пути всё, чтобы получить это!

— Да? И что же ты предлагаешь сделать?

— Я не позволю кому-нибудь разрушить мои планы. И если эти двое узнают о том, насколько близко моё сокровище, я уверен, они будут пытаться украсть его!

Беспокойство и сомнение затопили глаза отца. Магнус прежде никогда не сталкивался с подобными его слабостями, слабостями в человеке, который постоянно ослеплял всех, что бы он ни делал.

Король ставил слишком высокие цели, что соответствовали его бесконечной жадности и жестокости. Он искал Родичей, четыре кристалла, что содержали в себе суть элементалей — магических элементалей. Их утеряли тысячу лет назад, но любой, кто заполучил бы их, мог бы стать богом.

Магнус видел волшебство рядом со смертью в тени Запретных Гор. Он знал, что Родичи более чем реальны.

И он будет владеть ими, не его отец.

— Тот, кто попытается попробовать совершить подобное, пожалеет об этом, и неважно, кто это будет, — сказал Магнус.

Король кивнул, и тень неопределённости наконец-то пропала.

— Ты был хорош в битве в лагере. Иногда я забываю о том, насколько ты молод.

— Мне восемнадцать, — возразил Магнус.

— Восемнадцать — это ещё очень небольшой возраст… Но ты так вырос за этот год. Трудно описать, насколько я горжусь каждым твоим поступком, всем, что тебе пришлось пережить, чтобы подняться ещё выше. Ты таков, как мне хотелось бы, сын мой.

Было время, когда такие слова от отца были бы для него словно глотком воды перед смертью от жажды.

Но теперь, когда ему было уже столько всего известно, он понимал, что это всего лишь манипуляции, которые Магнус в людях ненавидел больше всего на свете.

— Спасибо, отец, — спокойно промолвил он.

— Я был расстроен, услышав о судьбе моего королевского вассала, — продолжал король, не давая Магнусу сказать что-то ещё. — Но он был так неумел в бою… Неудивительно, что он умер настолько легко от клинка мятежника.

Образ бледного лица Эрона Лагариса и его мёртвые, ничего не отражающие глаза пронеслись перед глазами Магнуса.

— Нам будет не хватать его, — сказал он спокойно.

— Действительно.

Король поднялся с трона и спустился по ступенькам, останавливаясь напротив сына. Магнус сражался с желанием убить его, но он должен был оставаться спокойным.

— Миленья не связывалась со мной вот уже несколько недель, — в голосе короля чувствовалось разочарование, когда он говорил о таинственной хранительнице, что якобы была его советчицей в снах. — Я не знаю, чего она ждёт, но мне нужно знать, как пользоваться магией Люции, чтобы продолжить наш путь. После этого времени твоя сестра может ещё более контролировать её элементали, но я не могу найти достаточно надёжный способ для того, чтобы обучить её.

— Пророчество остаётся верным. Она является той, что приведёт тебя к победе, а не Миленья. Люция — ключ ко всему этому, и я верю в неё больше, чем в кого-либо.

Его слова причиняли ему всё больше боли, потому что они были правдой.

Он всё ещё верил в Люцию, пусть она уже не верила в него.

Король похлопал Магнуса по плечу.

— Конечно, ты прав. Люция пройдёт этот путь. Это моя судьба — заполучить Родичи.

«Нет, отец, — мысленно возразил Магнус. — Это моя судьба».

— Я не спущу с крешийцев глаз, — промолвил он. — Если они не покажут никаких признаков того, что посягают на наше, то мы сможем иметь с ними дело.

Король кивнул и прикоснулся к шраму на щеке Магнуса, улыбнувшись.

— Да, вместе.

Магнус наконец-то покинул тронный зал. Он быстро спустился вниз и добрался до места, где мог бы остановиться, невидимый для отца, и мог бы перестать трястись от ненависти. От разочарования. Необходимость отомстить за убийство матери и заставить отца заплатить за всё пронизывала его насквозь.

Вино совершенно не помогало, только затуманивало ум и взгляд.

Он нуждался в воздухе.

Магнус продолжал идти по коридору, пока не отыскал выход на большой балкон с видом на дворцовые сады. Освещённый лунным светом, сад оказался неимоверно красивым. До него доносился мягкий и приятный аромат роз. Он немного ссутулился, вцепился в прохладные мраморные перила и вдохнул воздух.

Внезапно небольшое движение привлекло его внимание. Внизу, в саду, там, где была какая-то причудливая мозаика, держали свой путь три фигуры: его сестра, Люция, шагала с крешийским принцем и принцессой.

Он понял, что не способен отвести взгляд.

— Кто-то выглядит сегодня поразительно несчастным.

Голос разрушил его концентрацию и заставил напрячься.

Не оборачиваясь, он промолвил:

— Я думал, что был тут один.

— И всё же, очевидно, что это не так.

— Я хотел бы быть в одиночестве.

— Уверена, что да, но я оказалась тут первой. На самом деле, я тут жила ещё шестнадцать лет, прежде чем вы пришли и убили всех, кого я знала и любила, а это, как по мне, даёт мне право на этот балкон!

Он повернулся к девушке, стоящей в тени, и был удивлён тем, что не заметил её сразу. Золотая принцесса Ораноса сейчас была такой бледной, что почти что светилась в лунном сиянии. Глаза её были аквамариновыми, живыми, словно поверхность озера под летним небом.

Может быть, он не заметил её потому, что платье было поразительно тёмным, таким, как глубокая тень сумерек в те моменты, когда вот-вот на землю должна была опуститься ночь.

Клео вышла из тени и присоединилась к нему на краю балкона. Она проследила за его взглядом и остановилась на Люции с принцем и принцессой.

— Думаю, ты обрадуешься тому, что я подружилась с Люцией с момента твоего отсутствия, — промолвила Клео.

— Уже рад.

— Да. Я могла уйти так далеко, что мы бы стали друзьями… Она такая особенная, твоя сестра! Теперь я понимаю, почему ты так её любишь!

Сказанные случайно слова оказались невероятно точными.

И она попробовала ещё раз.

Магнус прекрасно знал, что слухи о его безответной любви к Люции обошли уже весь дворец. Слуги обожают сплетничать о людях высшего мира. И иногда они сплетничали и с самими представителями этих миров.

— Очень рад слышать, что Люции было с кем пообщаться во время моего отсутствия, — промолвил он, игнорируя невысказанные обвинения Клео. — Ты встречалась с принцессой Амарой ещё раз?

— Мельком, — решительно и холодно отрезала она.

— Она тоже станет одной из твоих друзей?

Улыбка осталась на её лице, но глаза стали ещё более ледяными.

— Конечно, надеюсь так и будет.

Он не мог помочь, но его позабавила эта девушка. Принцесса Клейона Беллос была такой обманчивой!

Но существовало ещё что-то, кроме лжи и агрессии в ней сегодня. Он чувствовал свежую боль, которую девушка не могла скрыть.

Он ждал, что ещё скажет она.

Клео вновь обратила внимание на сад.

— Сегодня были похороны господина Эрона.

— Я слышал, — ответил он, чувствуя, как сильно пересохло во рту.

Она играла с длинной прядей своих волос, что выбилась из причёски.

— Я знала его всю жизнь, в плохие и хорошие времена, а теперь его нет.

Его горе над погибшим было неуместным. Эрон не заслужил ни слёз, ни боли ни от кого, но Магнус понимал причину горе. Он чувствовал это сам, когда его мать погибла, он всё ещё чувствовал это, словно бездонную дыру в груди.

Эрон был помолвлен с Клео, но король Гай изменил свои планы и отдал Клео Магнусу.

— Как он умер? — спросила она невероятно мягко.

— Он умер в сражении с повстанцами, что напали на придорожный лагерь, что мы осматривали.

— И повстанцы убили Эрона?

— Да.

Клео повернулась и посмотрела на него слишком прямо.

— Он погиб в бою. Будто бы он был храбрым.

— Да, это так.

— Эрон мог быть каким угодно, но храбрым он никогда не был, — она отвернулась. — Может быть, я знала о нём не всё, и он был смелым по время своей кончины.

— Он не был, — кажется, всю ненависть сегодня Магнус вылил именно через эти несколько слов.

Клео бросила на него обжигающий взгляд.

— Извини, — промолвил он, пытаясь уничтожить яд, что так и стремился сойти с его языка в ужасной истине. — Эрон выступал в битве так, как мог в соответствии со своим опытом, которого не хватало. У него не было шансов, жаль, что я не смог спасти его.

Какая ложь. Он даже задался вопросом, как бы отреагировала Клео, если б он сказал, что Эрон был подхалимом и жалким слабаком. Кто ещё мог склониться перед королём-завоевателем и сделать что-то отвратительное без единого вопроса вместо того, чтобы защищать честь своего народа!

Эрон умер так, как заслуживал.

Теперь Клео смотрела на него слишком хмуро.

— Тебя расстраивает этот разговор, — проронила она.

Магнус повернулся к саду, пытаясь скрыть от неё свой взгляд. Сестра и крешийцы уже ушли.

— Я не чувствую ничего, кроме желания закончить поскорее этот разговор. Нет ли ещё чего-то, что ты хотела бы узнать сегодня вечером?

— Только правду.

— Прости, что?

— Я чувствую, что ты что-то недоговариваешь.

— Поверь мне, принцесса, даже если бы это было так, ничто из этого ты не хотела бы узнать.

Она пристально посмотрела на него, наблюдая, как он провёл рассеянно кончиками пальцев по шраму, что тянулся от виска к левому углу рта. Он презирал её за это внимание.

Были моменты, когда Люция могла увидеть сквозь маски, что он совершенствовал в течении многих лет, скрывая свои эмоции для сохранить дистанцию между собою и людьми, чтобы стать похожим на отца. Теперь, когда его сестра потеряла эту способность, его раздражало то, что уже Клео могла видеть сквозь его маски.

— Расскажи мне, что случилось в Пелсии, — потребовала она.

Он снова столкнулся с нею взглядом, чтобы заметить, что она тревожно приблизилась к нему.

— Осторожно, принцесса. Ты не помнишь, что было в последний раз, когда мы оказались на балконе? Ты не желаешь, чтобы это случилось ещё раз?

Он ждал отвращение в её взгляде, когда напомнил об их свадебном туре, когда они вынуждены были поцеловаться перед нетерпеливой, восторженной толпой.

Их первый и последний поцелуй.

— Спокойной ночи, принц Магнус.

Не сказав больше ни слова, она показывала свою ненависть только холодом в голосе, а после повернулась и покинула балкон, оставив его одного в темноте.