Если бы Каян узнал о том, что Тимофей приходил в сны Люции, он был бы в ярости. А так как Люция запомнила за время их путешествия, что лучший бог огня- это спокойный бог огня, она предпочитала об этом не говорить.

Тем не менее, сон беспокоил и раздражал её. Цель Тимофея — отговорить её от помощи Каяну, но его манера, неуважение только убедили её помочь богу огня. Если б Алексиус был даже наполовину таким, как его наставник, Люция не говорила бы с ним.

И так было б лучше для всех.

Она выбросила ненавистное столкновение с Тимофеем из головы и сосредоточилась на нынешней задаче — найти её истинную семью.

Люция и Каян работали вместе, вытягивая информацию из разнообразных митиканских ведьм, сочетая огонь и воздух, и наконец-то им было за чем идти.

Это привело их в деревушку Базилия, самое защищённое место Пелсии. Деревня была окружена виноградниками, и граждане ели за его счёт, продавая вина в Оранос. Благодаря удобному расположению портов и постоянным посетителям и торговцам, Базилий был самым богатым, как и его деревушка в Пелсии, с удобными гостиницами для уставших путешественников, тавернами, что обслуживали людей всего мира, и огромным количеством борделей для моряков.

Они вошли в таверну, что называлась «Фиолетовая Лоза», и она уже в полдень гудела от посетителей.

Первое, что заметила Люция — всего пять женщин и огромное количество мужчин, громких, кричащих непристойности, стучащих по столам в требовании еды и питья. И запах — запах мяса, смешанный с кислым козьим смрадом немытых подмышек, — и Люция желала вырваться на свободу, проклиная их.

— Удивительно, — с улыбкой осмотрев присутствующих, молвил Каян. — Смертные играют.

Она едва могла слышать его в мерзком шуме. Взяв Каяна за руку, она проделала путь через толпу к свободному столицу рядом с маленькой деревянной сценой в другом конце комнаты. До стола было добраться невозможно, не прикасаясь к людям, и Люция содрогалась при каждом прикосновении.

Один большой, волосатый, как животное, мужчина окликнул её.

— Красавица, иди ко мне на колени!

Она послала шёпот магии воздуха к нему, что вывернул эль прямо ему на колени. Он громко выругался и вскочил на ноги, а Люция отвернулась, чтобы скрыть хитрую улыбку.

Ей пришлось пережить боль, чтобы добраться до места, и она остановилась перед столом в нескольких шагах от своей цели. Он был уже занят.

— Я хочу сидеть здесь, — хрипловато сказала она, посмотрев на мужчину.

— Иди, девчонка, — человек отмахнулся от неё. — И принеси мне немного рагу из баранины… И хлеба!

Каян посмотрел на Люцию с улыбкой, скрестив руки на груди.

— И? Ты собираешься его проучить? Я б не против на это посмотреть.

Люция наклонилась поближе к человеку и, игнорируя гнилой запах из его рта, посмотрела в его глаза.

— Я сказала, что хочу тут сидеть. Убирайся.

Щёки мужчины дёрнулись, и он сплюнул смесь слюны и эля. Люция подумала о боли Магнуса из-за её магии, и живот сжался.

Человек схватил миску тушёного мяса и освободил стол без возражений, к счастью, раньше, чем она могла принести ему боль.

— Молодец, — сказал Каян, занимая освободившийся стул. — У тебя получилось.

— Со слабыми легче справляться. Для них и для меня. Сиди.

Когда они сели, Люция приманила буфетчицу жестом и попросила два яблочных сидра и миску рагу из баранины для Каяна.

— Без вина? — буфетчица положила руку на пухлое бедро. — Большинство прекрасных дам терпят это место только ради вина.

— Я не пью вино.

— Без вина? — фыркнула она. — Ты лимерийка? — она повернулась, не дожидаясь ответа, и Люция проводила её холодным взглядом, пока та не растворилась в толпе.

В дальнем углу таверны трое флейтистов запели, и в комнате стало тише.

Шоу начиналось.

Люция искала здесь танцовщицу, известную, как Богиня Змей, и знала, что теперь она в нужном месте. Когда мелодия пошла в первое крещендо, молодая женщина появилась на сцену. Руки, ноги и лицо были покрыты прожилками золотой краски, а чёрные волосы доставали почти до колен, тонкими косами спадали на лицо. Её голубые глаза были сильно подведены сурьмой. Она носила маску, украшенную богатыми камнями, что закрывала половину её лица, а гибкое, загорелое тело прятал лишь костюм из прозрачных вуалей. Такой наряд был привычен, например, в Крешии, но тут это оставалось шокирующим зрелищем, по крайней мере, для Люции. Но больше всего шокировал не её наряд — а белоснежный удав на плечах.

Все наблюдали с одобрением, как Богиня Змей танцевала и покачивала бёдрами в такт музыке, а язык её питомца показывался каждые несколько секунд, словно в поиске еды.

Когда танец закончился, толпа зааплодировала, и Богиня Змей посылала им воздушные поцелуи, пообещав вернуться попозже.

Она собиралась скрыться за кулисами, когда Люция потянулась к кошельку и вытащила горсть монет, положив их на стол перед собой. Люция посмотрела на танцовщицу, в любопытстве изогнув бровь, и та со звоном и блеском серебра повернулась к их столу. Она встала перед Люцией и Каяном, широко улыбнувшись им.

— Добро пожаловать в Фиолетовую Лозу, друзья, — промурлыкала она, погладив голову белой змеи, всё ещё обвернувшейся вокруг её плеч, как чешуйчатый платок.

Люция подтолкнула к ней монеты.

— Присядь на мгновение.

Было лишь короткое колебание, прежде чем танцовщица схватила монеты, спрятала их в одном из многочисленных платков и села.

Внезапно Люция обнаружила, что нервничает, и это из-за змея. Смешно. Она всё контролирует. Серебра хватит на ответы, а если нет — то есть магия.

Буфетчица вернулась с сидром и рагу для Каяна, и Люция ждала, пока она уйдёт, прежде чем вновь заговорить.

— Богиня Змей — прекрасное имя, — промолвила Люция, заставляя голос звучать спокойно и ровно. — А какое же настоящее?

Девушка улыбнулась.

— Лэлия.

— Да. И понимаю, что ты не настоящая богиня.

— Это дело вкуса. — она улыбнулась и скользнула рукой по руке Люции, когда её питомец обвился покрепче вокруг тела хозяйки. — Несколько монет — и я постараюсь, чтобы вы с вашим другом почувствовали себя сегодня божествами. Это специальное, очень редкое предложение, только для тех, кто мне симпатичен.

Люция подарила Лэлии острый, испепеляющий взгляд, и танцовщица одёрнула руку, словно та горела.

— Простите, — она явно испугалась. — Может, я неправильно поняла ваши намерения…

— Неправильно.

— Тогда, возможно, в другой раз, — Лэлия успокоилась, откинулась на спинку стула и вновь натянула на свои красные губы широкую улыбку. — Тогда почему вы подманили меня к своему столу большей сумой, чем я могу заработать тут за месяц?

Каян промолчал и сосредоточился на своей еде, позволяя Люции разобраться самой.

— Мне сказали, что ты, возможно, знаешь о пророчестве, — сказала Люция.

Улыбка Лэлии дрогнула.

— Пророчество?

— Да, — сказала Люция, посмеиваясь над притворным неведеньем девушки, но с растущим нетерпением. — Пророчество ребёнке с силой волшебницы. Когда пророчество наступило, две ведьмы украли ребёнка из колыбели и убили мать. Это случилось в Пелсии семнадцать лет назад.

— Трагическая история, — сказала Лэлия, кожа под её маской стала столь же бледна, как и у её холодного компаньона. — Но мне жаль, я не могу быть полезной для вас.

— Сколько тебе лет? — спросила Люция, ведь девушка лгала. — Девятнадцать? Двадцать? Ты была молода, но, думаю, сказка об убийстве и похищении людей в ту же ночь обошла все пелсийские деревни. Ты знаешь, о чём я.

Лэлия встала, её дыхание ускорилось.

— Почему вы спрашиваете?

— Потому что я — дитя их пророчества. — сказала Люция, глядя на девушку.

— Что? — Лэлия опустилась на стул, а после уставилась на Люцию. — Похищенный ребёнок? Вы?!

Люция молча кивнула, ожидая, пока Лэлия соберётся и станет говорить.

Наконец-то Лэлия вновь подала голос, какой-то слишком скрипучий.

— Когда мне было три года… мою мать убили два вора, украли мою сестрёнку ночью. Мой отец искал всюду, но никто ничего не знал, или говорили, что не знают. Вскоре он вновь женился, и казалось, что он забыл о потери дочери и жены, — её выражение стало задумчивом. — Но в пророчестве… речь шла не о моей сестре. Это о моём отце. Он так всегда говорил. Он верил, что он колдун и спасёт Пелсию от тёмного проклятия. Он всю жизнь считал это правдой, до смерти.

Грудь Люции сжималась от каждого слова Лэлии.

— Кто твой отец?

Девушка оглядела таверну, опасаясь, что их могут подслушивать.

— Я стараюсь о нём не говорить. Не хочу, чтобы меня обвинили в его деяниях. Вот почему я ношу эту маску во время танца.

Люция сжала руку Лэлии с силой, заставляя её посмотреть на неё. Глаза были такого же цвета, как её собственные.

— Кто он? — потребовала она.

Лицо Лэлии стало сконцентрированным — Люция воспользовалась магией.

— Бывший вождь Пелсии. Хьюго Базилий.

Шок ударил Люцию. Она отпустила руку девушки.

Вождь Базилий. Глупый невежа, что обрекал налогами людей на смерть, пока жил, как король. Убит королём Гаем после обманного завоевания Ораноса.

Его люди верили, что он волшебник. Они считали его живым богом, когда тот был мошенником. Эгоистичным, бредовым, лгущим мошенником.

Змея Дэлии соскользнула, сжала шею покрепче, словно пытаясь подбодрить хозяйку.

— Ты моя сестра, — прошептала едва слышно Лэлия.

Люция поднялась.

— Мне уже пора.

Лэлия схватила её за руку, останавливая.

— Прошу, нет. Останься. Мы должны поговорить. Ты моя сестра, и ты богата. Ты должна помочь мне!

Люция закрыла глаза, призывая магию огня. Лэлия ахнула и одёрнула руку, её кожа покраснела и пузырилась.

— Держись от меня подальше, — прошипела Люция. — Я не хочу иметь с тобой ничего общего.

Наконец-то Люция получила ответ, что искала. И это заставляло чувствовать её более пустой, чем когда-либо прежде.

У неё нет семьи. И никогда не будет.

* * *

Каян послеловал за нею на улицу.

— Люция, стой!

— Это смешно, — засмеялась Люция, но смеха не было в этом. Шторм назревал внутри неё, который собирался вырваться на свободу. — Чего я ждала? Хорошую, нормальную семью с мамой и папой, братьями и сёстрами, что были бы ради мне? Как смешно!

Каян обнял её за плечи.

— Я знаю, ты разочарована, и это понятно. Ты должна использовать это и стать сильнее. Используй всё, что хорошо или плохо, в качестве власти.

— Я одна. В ненавистном мире. Я так всех ненавижу…

— Ты не одна, маленькая волшебница. У тебя есть я.

Её глаза жгли, но она не плакала. Она посмотрела на него.

— Да?

— Конечно. Ты думаешь, что мы разные, но мы одинаковые. Я хочу, как и ты, семью и дом. Реальную, страстную жизнь. Но это мне не суждено. И из-за этого мы испытываем гнев, который надо выпускать. И тогда мы выпускаем ярость, а остальные страдают. Знаешь. Что это означает?

Она не кивнула, не покачала головой, просто посмотрела на него нерешительно.

— Что?

— Что мы семья.

Он сказал это так уверенно, что она поняла, что он имел в виду. Тяжесть на сердце немного уменьшилась.

— Мы семья.

Каян улыбнулся.

— Да. И как только мы воссоединимся с моим братом и сёстрами, мы будем страшны для этих ущербных, отвратительных смертных.

— Но я смертна.

— Ну, это маленькая помеха, небольшая доза хрупкости, но пока рано об этом думать, — он погладил её по тёмным волосам, заправляя их за уши. — Теперь спросим ведьм о колесе. Ты останешься тут и исследуешь рынок. Очисти разум. Наслаждайся.

— Моя мать ходила на рынок, чтобы почувствовать себя лучше, — нахмурилась Люция. — Я о королеве. Не моей маме. Королева брала меня в Ворон, покупала вещи, которые, как она считала, Лимерийская принцесса должна носить. Платья, туфли, украшения. Но я хотела книги.

Каян улыбнулся и кивнул в сторону оживлённого рынка.

— Уверен, там есть книги. Иди. Купи всё, что хочешь. И когда мы увидимся, ты будешь в порядке?

— Да.

Он наклонился и поцеловал её в лоб, что вызвало улыбку.

Люция пошла на рынок в центре деревни, погружаясь в толпу, что гудела вокруг. Сотни продавцов, что продают свои товары в красочных киосках и палатках. Тут было всё, что можно пожелать — вино, овощи, мясо, вышитые бисером ткани, украшения, платья, красивые одеяла, всё, что угодно.

Мужчина за мольбертом окрикнул её.

— Прекрасная молодая леди! Пожалуйста, позволь нарисовать тебя! Это было бы прекрасно! Только пять серебряных сантимов.

— У меня есть только лиммы.

— Прекрасно! Портрет всего за десять серебряных лиммов…

— Ты просишь лимерийской валютой в два раза больше? Это бессмысленно. Я использовала монеты в Пелсии без проблем прежде.

Человек развёл руками, словно показывая, что цены не зависят от него.

— Сантимы принимают в Митике всюду, но не лиммы. Это всё, что я знаю. Но если восемь лиммов?

— Ваша работа не стоит столько, — отозвалась она. Она ушла, оставив глупцов позади. Насколько смиренны крестьяне, лишь бы заключить сделку!

После она зашла в ларёк с кожами разных животных. Продавец махнул ей.

— Попробуйте пряную стружку варлага на свежеиспечённом хлебе! Или семена чивы, что облегчают ежемесячные страдания?!

Люция почувствовала запах варлага — пелсийское животное, похожее на смесь кролика и крысы. В животе потянуло.

— Спасибо, но нет, — он прошла мимо.

Сбежав от продавца и противного запаха варлага, она подошла к палатке шарфов, все стороны были сшиты из цветов. Она остановилась, чтобы провести рукой вдоль синего и фиолетового.

— Прекрасный выбор! Очень сочетается с вашими глазами, — старая продавщица улыбнулась, растягивая своё измождённое лицо в улыбке, словно демонстрируя отсутствующие зубы.

— Красиво, — признала Люция.

Женщина взяла шарф и положила его на плечи Люции.

— Я знала. Это для вас. Только вы можете носить это.

Роскошный материал стоил куда больше, чем портрет, не говоря уже о времени и умении, что шло на пошив и вышивку. Она полезла за монетами.

— Сколько? — спросила она. — Предупреждаю, у меня только лиммы.

— Два лимма, — кивнула женщина.

Брови Люции взлетели вверх.

— Так мало?

— Удовольствие для меня знать, что моё творение будет носить такая прекрасная девушка.

Люция вручила женщине три золотые монеты.

— Возьмите, и я знаю, что буду носить его с гордостью.

Старуха могла лишь смотреть на неё с проблеском радости в глазах, а Люция пошла дальше.

После она задержалась у оживлённой палатки с туниками из бисера, слишком привлекательными и красочными, как для тех, что носили лимерийцы на людях. Тем не менее, она обнаружилась, что смотрела на одну, мягкую и с силуэтом ястреба, и провела пальцами по шу.

Кто-то натолкнулся на неё, и она обернулась, увидев красивого молодого мужчину с широкими плечами и сверкающими глазами.

— Простите, — промолвил он.

Она попыталась проигнорировать его, возвращаясь к тунике с ястребом.

— Прекрасная туника, — сказал вам. — Или нет? Хотя, как по мне, слишком по-оранийски…

— Я не готова к разговорам. Мы можете освободить мой путь.

— Пожалуй…. Прекрасный день, но не столь красивый, как ты.

— Оставь меня.

— Как пожелаешь. Но мне кое-что нужно.

Она повернулась, посмотрев на его улыбающееся лицо.

— Что?

Он кивнул на шнурок её кошелька.

— Вот.

Она вздохнула, жалея воров, что лезли к ней сегодня.

— Тебе, безусловно, нужно это…

Но прежде, чем она успела закончить, человек выдернул кошелёк из её рук почти болезненно. Она собиралась закричать, и он закрыл её лицо рукой, толкнул назад, заставляя врезаться в стойку.

Знакомая пелена тьмы.

Она посмотрела вверх, чтобы увидеть, как мрачнело небо, и поднялась на ноги, а после осмотрела толпу в поисках вора, собираясь сжечь его и смотреть, как он будет гореть.

Он думает, что может обокрасть её?

Он больше никого не обворует.

Она запомнила его, но прежде, чем использовала магию, вор споткнулся и упал на землю. Люция бросилась к нему и присоединилась к окружившей его группе.

Молодой человек, одетый в чёрную повязку, стоял над вором, придавливая его грудь подошвой сапога.

— Ты знаешь, — сказал он, наклонившись и вырвав кошель из его рук, — ты как накипь, что создаёт пелсийцам плохую репутацию.

Кошелёк вернулся к Люции, а молодой человек наконец-то снял ботинок с груди вора.

— Тебе стоит думать о себе, — прорычал вор, вскакивая на ноги.

— Всегда знал это. Иди, пока я не передумал, — он достал кинжал с драгоценной рукоятью и эффектно провернул его в руке.

Вор бросил беглый взгляд на нож, прежде чем скрыться.

Молния пронзила небо.

Молодой человек с повязкой на глазах перевёл взгляд на Люцию и подошёл ближе.

— Кажется, будет шторм, — сказал он. — Нельзя предсказать это в Пелсии. Они всегда приходят сюда, словно по волшебству.

Он был молод, не намного старше её, с тёмными волосами, как у Магнуса, хотя ниже её брата. Его кожа была загорелой, а глаза оказались карими, как корица.

— Всё в порядке? — спросил он, хмурясь из-за её молчания.

Темнота всё ещё пылала в ней, пытаясь освободиться.

— Вот, — он протянул ей кошель, и она лишь мгновение колебалась, прежде чем взять его и спрятать под плащом.

— Полагаю, тебе нужна награда, — промолвила она.

— Конечно, нет. Помочь прекрасной леди — это достаточно, — он подарил ей улыбку.

А после её словно ударило молнией. Она знала, кто это.

— Ты Йонас Агеллон.

Он моргнул.

— Что?

— Ты Йонас Агеллон. Лидер повстанцев, которого ищут за убийство королевы Альтии, — она видела плакаты с его лицом, слышала слухи о его преступлениях, хотя не могла вспомнить, прежде чем не увидела лицо. Конечно, она вспомнила. — Прости, но это позорная маскировка.

— Что ты имеешь в виду? — он указал на повязку. — Это травма. Ужасная. Должен разочаровать, я не Йонас Агеллон.

Его попытка отрицать была комична.

— Не волнуйся, я не выдам тебя. Я благодарна за то, что ты сделал в борьбе против короля. Почему ты остановился?

Парень вновь посмотрел на небо.

— Кажется, светлеет. Бури не будет.

— Прекрасно. Я могу спросить, и ты ответишь? — сказала Люция уже без гнева.

— Попробуй.

Она улыбнулась.

— Где Родич Земли?

Ошеломлённый взгляд на его лице подтвердил подозрение Люции — Клео сдала повстанцу информацию о кристаллах, что позволило им заполучить их.

Эта лживая принцесса должна умереть.

Люция отвлеклась — кто-то шагал сквозь толпу, расталкивая людей и направляясь к Люции. Странная девушка с тёмными, вьющимися волосами, в некрасивом жёлтом платье встала рядом с Йонасом. Она подняла лук и навела стрелу прямо на Люцию.

Йонас с тревогой посмотрел на девушку.

— Прекрати, Лис. Ты собираешься её убить?

— Заткнись, — прошипела девушка. — Совсем одурел? Ты знаешь, то это?

Йонас отвернулся от дикой девушки и вновь посмотрел на Люцию.

— Конечно, знаю, — его голос был натянутым. — Это принцесса Люция Дамора.