Джейн сквозь окно разглядывала человека, стоявшего на противоположной стороне улицы. Что-то в его облике казалось ей знакомым, но она никак не могла понять, что именно.

Отойдя от окна, она принялась ходить взад-вперед по комнате. Когда Лидии не было дома, она не знала, что делать, чем заняться. Утром бабушка водила ее в парк, а потом отправилась с приятельницей по магазинам, оставив Джейн на попечение миссис Дрисколл.

Джейн снова посмотрела на незнакомца. Он казался высоким и худощавым, его руки были засунуты в карманы сюртука, а шляпа – низко надвинута на лоб.

Джейн стало тяжко на душе. Она все спрашивала себя, что Лидия делает в загородном поместье лорда Раштона.

Рука опустилась в карман, где по-прежнему лежал ключ из медальона. Она еще не пробовала открыть этим ключиком ни один замок, хотя на ум приходило только одно-два места, куда можно было бы приспособить такой маленький ключ.

– Хочешь чаю, дорогая? – спросила миссис Дрисколл, появляясь в дверях.

Отрицательно помотав головой, Джейн пробормотала, что не голодна.

Проскользнув мимо экономки, Джейн спустилась вниз. Она так нервничала, что внутри у нее почему-то все дрожало. Чтобы окончательно не потерять решимости, Джейн приблизилась к отцовскому кабинету и открыла дверь.

Шкатулка стояла на шкафу рядом с письменным столом из кедра. «Медь», – подумала Джейн, проводя пальчиком по цветочной гравировке. Эту шкатулку она видела множество раз и замечала маленький замок, запирающий ее, однако никогда не задумывалась о ее содержимом. До сих пор.

Оглянувшись через плечо, Джейн вставила ключик в замок и повернула его. В комнате раздался тихий щелчок. Она подняла крышку шкатулки, которая изнутри оказалась обитой бархатом.

Контрастируя с богатой обивкой, в шкатулке лежал помятый коричневый конверт с потертыми краями, перевязанный старой мохнатой веревкой. Взяв конверт в руки, Джейн внимательно осмотрела его. Ни надписей, ни марок на гладкой бумаге.

Девочка помедлила. Все это очень нехорошо. В конверте наверняка находится личная переписка, иначе отец не запер бы его.

Джейн положила конверт назад в шкатулку и хотела закрыть крышку, но рука замерла, тяжелые удары сердца эхом отзывались в голове.

Внезапно у нее появилось чувство, что содержимое конверта невероятно важно для нее.

Сердце застучало еще громче. Чтобы не передумать, она опять схватила конверт и развязала веревку. Ее пальцы дрожали, когда она раскрыла конверт и вытащила оттуда листок бумаги, пожелтевший от времени. Листок оказался разделен на отдельные графы, в каждой из которых было написано несколько слов.

Джейн осмотрела листок и неразборчивые, какие-то чудаковатые буквы, выползающие за напечатанные края граф, но лишь после минутного замешательства поняла, что слова написаны по-французски.

По-французски… Ее мать много лет жила во Франции… в монастыре или санатории, где за ней ухаживали монашки-доминиканки. Там она и умерла, так что, возможно, это всего лишь свидетельство о смерти или…

Джейн тихо вскрикнула.

– Мой отец несколько раз бывал в России по приказанию царя, – сказал лорд Раштон, одним ударом ножа разделывая филе. – Он всегда говорил об этой стране с большим интересом, и мальчиком я часто бывал там с ним. Отец был очень доволен, когда меня назначили послом в Санкт-Петербург. Само собой, это было давным-давно.

Лидия была готова поклясться, что заметила тоску в глазах графа, прежде чем он попросил лакея налить ему еще вина.

– И вы часто возвращаетесь туда? – спросила Лидия, взглянув на Себастьяна, сидевшего справа от нее. – Я имею в виду, в Санкт-Петербург?

Лицо графа потемнело. Покачав головой, он потянулся за своим бокалом.

– Как и папа, детьми мы бывали там часто, – делано-веселым голосом проговорила Талия. – Этот город стал для нас вторым домом. А наш брат Дариус по-прежнему живет там. Санкт-Петербург – чудесный город, мисс Келлауэй. Вы обязательно должны когда-нибудь там побывать. Я абсолютно уверена, что вы сможете подружиться там со многими учеными.

– И на что же он похож? – поинтересовалась Лидия.

Наступило молчание. Братья с сестрой обменялись взглядами, словно каждый из них ждал, когда заговорит другой. Как будто никто из них не знал ответа на этот простой вопрос. Александр пожал плечами.

– На холодные зимы. – Его голос завибрировал от чего-то отдаленного, непонятного. – Вот на что похож Санкт-Петербург. Колючий холод замораживает твое дыхание. Повсюду снежные сугробы, лед толстым слоем покрывает окна, реки и каналы. Северный ветер резок как стекло, он носит по улицам снежные облака. Вскоре после полудня наступает темнота, которая не рассеивается до утра. Снег не тает до мая. Временами кажется, что зима не кончится никогда.

– Не слишком-то приятно, да? – заметил Каслфорд. – А вы знаете, я там никогда не был.

– Правда? – удивилась Талия. – Разве вы побывали не везде?

– Я предпочитаю более теплый климат, миледи, учитывая, что Санкт-Петербург шесть месяцев в году покрыт слоем льда.

– Но там знакомишься с совсем иным образом жизни, – промолвил Александр. Его взгляд устремился на Лидию, и стало казаться, будто он говорит только для нее. – Зимой летнее пение птиц заменяют колокольчики на тройках. Церкви наполнены светом свечей, а ухоженные печи согревают дома. В театрах дают концерты, ставят пьесы и оперы. На замерзшей Неве устраивают гонки на санях. В городе проводят музыкальные и танцевальные фестивали, шоу марионеток, катаются на коньках; там строят ледяные дворцы, продают горячий чай и пирожки. В Эрмитаже, соборах и академиях можно заблудиться. А если не хочешь там потеряться, можешь прогуляться по белой ночи. В тишине.

По лицу Нортвуда пробежало какое-то непонятное для Лидии выражение. Выражение тоски и ранимости, как будто он потерял что-то ценное и понятия не имел, где начинать поиски потери.

– Совершенно верно, Нортвуд, – пробормотал Раштон.

– Впрочем… – проговорил Александр, заставляя себя улыбнуться, – думаю, похожие развлечения можно найти повсюду.

– Нет, – сказала Талия накрывая своей рукой руку брата. – Не повсюду.

Раштон откашлялся, встал со стула и хлопнул в ладоши, чтобы разогнать мрачное настроение.

– Кофе подадут в гостиную. И давайте-ка наконец выясним, действительно ли мисс Келлауэй такой замечательный ученый, как она утверждает.

Лидия вопросительно посмотрела на Александра, но он в ответ лишь пожал плечами и сделал знак следовать за графом. Когда все расселись в гостиной по местам, Раштон пошарил среди разбросанных по письменному столу книг и вытащил сложенный листок бумаги.

– Итак, мисс Келлауэй. – Граф нацепил на нос очки для чтения и посмотрел поверх оправы на Лидию. – Ваша сестра недавно сообщила мне, что не существует такой загадки, которую вы не могли бы решить. Поэтому я постарался найти задачку потруднее. Не хотел бы усомниться в ваших способностях, но мне кажется, что решения у нее вообще нет.

Все замолчали, как будто граф только что бросил Лидии перчатку. В ней поднялось чувство гордости – она была готова принять вызов.

Лидия протянула руку лорду Раштону.

– Могу я взглянуть на задачу, милорд? – спросила она.

Граф раздраженно потряс листком, но все же позволил Лидии взять его.

– Эту загадку не решить с помощью математики, – заявил он. – Тут есть своего рода фокус.

– Будьте добры прочесть условие вслух, мисс Келлауэй, – попросил Себастьян.

– Возьмите число людей, не превышающее девяти, – начала читать Лидия. – Когда вы выйдете из комнаты, один человек наденет на палец кольцо. Вернувшись, вы должны будете определить, кто надел кольцо, на какую руку, на какой палец и на какой сустав.

Граф развел руками.

– Клянусь, это невозможно.

Лидия еще раз прочитала загадку, несколько минут подумала над ней и наконец подняла голову.

– Вообще-то, милорд, при решении этой загадки надо сосредоточиться на числе. Трюк, о котором вы говорили, основан на принципах арифметики.

– Покажи нам, – сказал Александр, вставая и протягивая руку Талии. – Можешь дать нам кольцо?

– Мои кольца не налезут на ваши пальцы, так что они для решения загадки не подойдут. – Оглядевшись по сторонам, Талия подошла к вазе с букетом весенних цветов. Вынув из вазы примулу, она оторвала у цветка головку и скрутила стебелек в кольцо. – Вот.

– Вот и отлично, – кивнула Лидия. – Вы все должны сесть в определенном порядке, а я назову номера.

Все стали рассаживаться по номерам, которые называла Лидия. Она присвоила графу первый номер, Каслфорду – второй, Талии – третий, Александру – четвертый, а Себастьяну – пятый.

– Ваша правая рука – тоже номер один, – продолжала Лидия. – Левая – номер два. Большой палец – номер один, указательный – два, и так далее. Сустав, что ближе всех к ладони, – номер один, следующий – два, и последний – три. А теперь я выйду из комнаты, а вы решите, кто наденет кольцо.

Лидия вышла из гостиной и не возвращалась, пока Талия не позвала ее. Когда Лидия вернулась, все сидели, спрятав руки за спину.

– Ну что ж, мисс Келлауэй, – проговорил Раштон, вызывающе поглядывая на нее, – как вы с помощью арифметики определите, кто надел кольцо?

– Мне понадобится ваша помощь, милорд, – сказала Лидия. – Не говоря мне пока ничего, пожалуйста, умножьте на два номер человека, надевшего кольцо.

Граф кивнул.

– Умножил.

– Теперь добавьте к нему пять и умножьте сумму на пять.

– Умножил.

– Добавьте десять и прибавьте к получившейся сумме номер руки, на которой надето кольцо, – продолжала давать указания Лидия.

– Вам нужны бумага и карандаш? – вкрадчиво спросила у отца Талия.

– Только для того, чтобы вычеркнуть тебя из моего завещания, – парировал граф.

Себастьян и Каслфорд усмехнулись. Даже Александр улыбнулся.

– Что дальше, мисс Келлауэй? – спросил граф.

– Умножьте полученный результат на десять, потом прибавьте к нему номер пальца, на котором надето кольцо. Сумму опять умножьте на десять и прибавьте к результату номер сустава.

– Хорошо.

– Потом прибавьте тридцать пять и скажите мне, какое число у вас получилось.

– Семь тысяч шестьсот пятьдесят семь, – сообщил Раштон.

Быстро подсчитав что-то в уме, Лидия повернулась к Александру. Ее сердце слегка подпрыгнуло в груди, когда она увидела, как внимательно он смотрит на нее.

– Лорд Нортвуд, – проговорила Лидия, глядя ему прямо в глаза, – надел кольцо на второй сустав указательного пальца правой руки.

В комнате моментально наступило гнетущее молчание, и на мгновение Лидия решила, что ошиблась. А потом лорд Раштон рассмеялся, и рокочущий звук его смеха отдавался эхом в элегантной комнате.

На лице Александра расцвела медленная, чудесная улыбка, когда он вытянул вперед правую руку, чтобы показать цветочный стебелек, обмотанный вокруг его указательного пальца.

Талия изумленно посмотрела на Лидию:

– Боже мой, но как…

– На самом деле все просто, – принялась объяснять Лидия. – Надо только присвоить каждой части фиксированный номер и решить уравнение. – Ее лицо слегка порозовело, когда она поняла, что, по мнению собравшихся, она только что совершила какой-то выдающийся поступок. – Если вы вычтете три тысячи пятьсот тридцать пять из того числа, которое назвал мне лорд Раштон, то у вас будет решение задачи. Семь тысяч шестьсот пятьдесят семь минус три тысячи пятьсот тридцать пять равно четыре тысячи сто двадцать два. Лорду Нортвуду был присвоен номер четыре. Кольцо было на его правой руке, на втором суставе второго пальца.

– Мисс Келлауэй, вы восхитительны! – Раштон встал и захлопал в ладоши. – А я-то был готов поклясться, что решить эту задачу невозможно.

– Нет, вы клялись, что она не имеет решения, – заметил Себастьян, с улыбкой взглянув на Лидию. – Произвести впечатление на графа – дело почти невозможное, поэтому ваш поступок можно счесть настоящим событием.

Лидия взглянула на Александра. Тот смотрел на нее с удивительно внимательным выражением на лице, нахмурив брови. Около рта его появились морщинки, словно он пытался принять какое-то решение. Наконец он встал и решительно направился к Лидии.

По ее коже побежали мурашки: она внезапно поняла, что сейчас что-то произойдет – что-то потрясающее, поразительное. Ее затылок от волнения покрылся испариной, в освещенной свечами комнате вдруг стало душно и жарко.

– Я… мне необходим свежий воздух… – пробормотала Лидия, отступая назад, чтобы оказаться подальше от его приближающейся внушительной фигуры. Стараясь не торопиться, она направилась к дверям, ведущим на террасу. – Если вы позволите…

Александр вышел на террасу следом за ней. Прохладный вечерний воздух окутал ее кожу. Сердце забилось с бешеной скоростью.

Встав позади Лидии, Александр положил руки на перила. Несколько мгновений он вглядывался в темный сад, словно там можно было найти ответ на мучивший его вопрос. В неровном свете его профиль казался грубым и темным и лишь глаза сверкали под густыми ресницами.

Из гостиной полились звуки сонаты Бетховена, смешиваясь со стрекотом насекомых и криками ночных птиц.

– Мой отец уже очень давно не развлекался с гостями, в компании, – наконец проговорил он. – И сюда он согласился приехать только из-за Талии.

– Она очень милая, – заметила Лидия.

– Да, так и есть. Она могла бы на удивление удачно выйти замуж, если бы… – Александр замолчал на полуслове и покачал головой.

Все его существо сковало напряжение. Лидия с трудом сглотнула, ее охватило томительное предчувствие.

– Александр? – спросила она.

Его лоб сморщился, подбородок напрягся. Опасения Лидии усилились.

– Что такое?

– Мы не очень давно знаем друг друга, – наконец произнес Нортвуд.

– Не очень…

– И уж прости меня, но мы с тобой оба находимся не в расцвете юности.

– Верно, – кивнула она.

Александр посмотрел на нее, взор его темных глаз, как обычно, был прям, но в них появилось встревожившее Лидию выражение неуверенности. За то короткое время, что они были знакомы, она пришла к выводу, что Нортвуд никогда ни в чем не сомневается.

– Несколько лет назад мой отец хотел, чтобы я женился и произвел на свет наследника, – сказал он. – Я не сделал этого, потому что отчасти был занят своим бизнесом и семейными делами, а отчасти потому, что не встретил женщины, брак с которой казался бы мне привлекательным. – Помолчав, Нортвуд добавил: – До сих пор.

Лидия прижала руку к груди. Ее сердце трепетало под ладонью, как лист дерева на сильном ветру. Она хотела заговорить, но ее голос запутался в словах и заглушил их.

– Мне кажется, что мы хорошо подходим друг другу, – продолжил Александр. – Ты мне интересна, хотя и не совсем понятна, твоя семья уважаема в обществе. Мы с тобой… м-м-м… подходим друг другу физически, если судить по событиям последнего времени.

Откашлявшись, Александр крепче сжал руками перила. К собственному удивлению, Лидия поняла, что он не просто не уверен в себе. Александр Холл, виконт Нортвуд нервничал!

– Мой… – начала она.

– Существует, разумеется, возможность того, – перебил ее Александр, – что твое согласие даст толчок к новому всплеску сплетен о моей матери. Меня это не волнует, но я не желаю, чтобы возможные пересуды расстраивали тебя или членов твоей семьи.

Неожиданно глаза Лидии заволокло слезами.

– Однако я могу обещать, что брак со мной не будет для тебя неприятен, – продолжал Александр. Он отошел от нее на несколько шагов, а затем вернулся на прежнее место. – Ты сможешь по-прежнему уделять время своим увлечениям, продолжать математические исследования.

– Мне очень жаль, но я…

– Если хочешь, можешь заниматься домом, – не услышал ее Александр. – Я обещаю быть верным тебе. Я бы хотел снова путешествовать, но буду рад твоей компании, если пожелаешь…

– Стоп! – Лидия остановила его, подняв руку. Слезы градом катились по ее лицу. Дыхание стало прерывистым, грудь сжалась до боли. – Прошу тебя, пожалуйста, остановись!

Александр посмотрел на Лидию, неуверенность на его лице постепенно уступала место тревоге.

– Не может быть, чтобы тебе пришла в голову ужасная мысль, – сказал он.

– Нет. Дело не в этом… Извини… – Лидия зажала глаза ладонями. Ее сердце захлестнула волна чувств, постичь которые она была еще не в состоянии. – Мне очень-очень жаль.

Его теплые пальцы обхватили ее запястья и оторвали руки от лица.

– Жаль? Чего тебе жаль? – спросил он.

– Я не могу выйти за тебя замуж. – Лидия слегка хлопнула себя по глазам, ее терзало сожаление и безотчетный страх. В горле застряло рыдание, а колени подогнулись.

Александр едва успел подхватить Лидию. Его дыхание обожгло ей щеку. Тепло его тела вмиг согрело ее. Его сердце мерно и сильно билось рядом с ней. Руки были как крепкие, прочные веревки, не дающие соскользнуть в волнистую зябь тьмы.

Лидия набрала в грудь воздуха, чувства захлестывали ее, разум требовал уравнения, теоремы, доказательства, но она не могла вспомнить ничего, даже простого числа. Ощущение его близости, его тепла лишало Лидию возможности мыслить рационально, и она потеряла способность возвращать себе самообладание с помощью цифр.

Еще раз вздохнув, Лидия положила ладони на руки Александра, чтобы он отпустил ее. Он повиновался, хотя и не без сопротивления, его ладони скользнули по ее телу.

Лидия вышла из кольца его рук.

Теперь, когда его больше не согревало тепло ее тела, ему внезапно стало холодно. Александр сжал руки в кулаки, глядя вслед удаляющейся от него Лидии.

– Лорд Нортвуд… я бы хотела… извиниться… – Ее голос дрожал, рука поднялась вверх, и Лидия намотала на пальцы прядь волос. – Я не могу подробно объяснить вам, в чем дело, но…

У Лидии был вид человека, потерпевшего неудачу: ее прямые плечи повисли, глаза наполнились слезами.

Александр преодолел желание схватить ее в свои объятия, но позволил своему голосу чуть смягчиться.

– Вы не должны извиняться, – произнес он. – Поверьте мне, я не стою того, чтобы так огорчаться.

Лидия умудрилась улыбнуться сквозь слезы. Вытерев глаза, она посмотрела на него.

– Вы должны понять, – сказала она. – Я не выйду за вас замуж, потому что никогда и ни за кого не выйду замуж. Никогда! Но, прошу вас, пожалуйста, поверьте, что ваше предложение для меня – большая честь.

– Вы придумали странный способ продемонстрировать это, мисс Келлауэй.

Лидия невесело усмехнулась.

– Странности становятся моим modus operandi , лорд Нортвуд, – отозвалась она на его замечание.

Нортвуд подошел к ней, поднимая руку, чтобы погладить ее волосы тем же самым жестом, от которого она в первую их встречу вздрогнула, а потом затихла и позволила прикоснуться к ней. Убрав с ее лба несколько кудряшек, он опустил руку.

Улыбка на лице Лидии погасла.

– Я должна вам все объяснить – мне это известно, но я могу сказать вам лишь немногое, – вымолвила она.

– Не могу в это поверить.

– Простите меня.

Воздух вокруг них сгустился. Лидия отшатнулась назад. Александр схватил ее за плечи.

Она смотрела на него своими голубыми глазами, взгляд которых прожигал его как кусок неба. Положив руку на затылок Лидии, Александр привлек ее к себе и впился в ее губы таким страстным поцелуем, что они оба содрогнулись. Прежде чем отпустить, он осторожно пососал ее нижнюю губу, при этом каждая частица его тела изнывала по близости.

Лидия дрожащей рукой прикоснулась к губам, провела по ним пальцем. Казалось, что-то в ней открылось – пучок света, фатальная уверенность.

– Я не могу выйти за тебя замуж, – прошептала она. – Пожалуйста, никогда больше не проси меня об этом. Но я хочу… я хочу быть твоей любовницей.

Сердце в груди Александра подскочило.

– Я не скомпрометирую тебя, – заявил он.

– Нет, ты этого не сделаешь…

Александра тут же охватило смущение, а вместе с ним – и постоянное желание до конца понять Лидию.

– Но почему? – вскричал он, крепко сжимая ее плечи. – К чему ввязываться в скандальную историю, если есть иной способ? Если ты…

– Не делай этого! Не проси меня еще раз. – Лидия прикоснулась губами к его щеке, рука скользнула по его груди, она прижалась к нему всем телом. – Возьми то, что я тебе предлагаю, Александр. Пожалуйста!

Александр вступил в жестокую, но короткую битву с собственным сознанием. Только Богу известно, он хотел ее так, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину. Однако он знал цену скандалу, а потому не хотел, чтобы Лидии пришлось заплатить ее.

Нортвуд с трудом разжал пальцы, сжимавшие ее плечи, с трудом отпустил.

– Ступай к себе в комнату. Завтра рано утром я уеду в Лондон.

Несколько мгновений Лидия смотрела на него, а затем повернулась и пошла назад в дом.