Гостиная особняка на Маунт-стрит была заставлена вазами с благоухающими цветами. Утреннее солнце, пробивавшееся сквозь занавеси, играло на лепестках розы, украшавшей лацкан темно-синего сюртука Себастиана, и Клара, не отрывавшая взгляда от этого цветка, вполуха слушала пастора, благословлявшего их союз торжественным голосом.

– Да благословит Господь своей милостью и благодатью…

Клара подняла глаза и обнаружила, что Себастиан смотрит на нее. Ее сердце на мгновение замерло, а уголки рта приподнялись в улыбке, подтверждавшей, что оба они сделали разумный и правильный выбор.

– Прошу вас взять друг друга за руку, – обратился к ним священник.

Клара, не отрывая взгляда от Себастиана, потянулась к его правой руке. Его длинные пальцы без колебаний накрыли ее руку, и он произнес:

– Да, обещаю.

Клара поняла, что священник сейчас обратится к ней. Она судорожно вцепилась в складки своего жемчужного цвета платья, пытаясь унять нервную дрожь, но ее правая рука, которую крепко сжимал Себастиан, не дрожала.

– Обещаю, – прошептала Клара, едва голос пастора затих.

Ее пальцы крепче стиснули руку Себастиана, и тут же на нее нахлынули воспоминания. Свадьба с Ричардом, хотя и была основана на деловых соображениях, с самого начала превратилась в зрелище, в настоящую демонстрацию богатства и неуемного празднества. Многочисленные гости, музыка, обильное угощение – то была полная противоположность этой скромной церемонии в гостиной Себастиана, на которой присутствовали только лорд Раштон, дядюшка Гранвилл и миссис Фокс, сидевшая с озабоченным видом.

Клара старалась не смотреть на присутствующих, пока священник не закончил церемонию. С неожиданным трепетом она подставила Себастиану губы для поцелуя, затем обернулась к своему дяде. Гранвилл подошел к ней и обнял, а она, прижавшись к нему, сглотнула подступивший к горлу комок и прошептала:

– Поверь, так будет лучше для нас.

– Если тебе что-то понадобится, – тихо сказал он ей на ухо, – ты знаешь, где меня найти. Я сделаю для тебя все, что только смогу. Мне жаль, что я сделал так мало.

Клара с грустной улыбкой посмотрела на дядюшку.

– Ты ведь меня приютил… И пытался помочь мне вернуть Эндрю. Ты сделал все, что было в твоих силах.

– Я очень надеюсь, что это решение, – Гранвилл бросил взгляд в сторону Себастиана, – принесет тебе именно тот результат, которого ты ждешь.

Клара тоже на это надеялась, хотя знак, предвещавший неудачу, по-прежнему грозно нависал над ней, а она даже не знала, что будет делать, если это произойдет.

Она взглянула на Себастиана, беседовавшего с лордом Раштоном. Словно почувствовав ее взгляд, граф посмотрел на Клару и направился к ней.

– Мои поздравления, миссис Холл. Желаю вам и моему сыну огромного счастья.

– Благодарю вас, милорд.

Конечно, Клара понятия не имела, как на самом деле лорд Раштон относится к этому союзу, но тот факт, что он одобрил их брак, наводила на мысль, что ее свекор не так страшен, как можно было подумать вначале.

Себастиан подошел к ней и, с непринужденным изяществом взяв под руку, громко сказал:

– Приглашаю всех в столовую, где, как я надеюсь, нас ожидает изысканный завтрак.

Для Клары все следующие часы пролетели стремительно, хотя они задержались за завтраком, а потом по предложению Гранвилла отправились на прогулку в парк на Гроувнер-сквер, чтобы насладиться погожим осенним днем.

Довольно скоро граф Раштон решил вернуться в свой особняк на Пикадилли, но остальная компания осталась в парке подышать свежим воздухом.

Потом Клара предложила взять экипаж, чтобы поездить по магазинам на Риджент-стрит. Пообедали они в ресторане «Веррейз», а затем отправились в галерею Портланд, чтобы осмотреть собрание картин и скульптур. Клара надеялась, что эта экскурсия займет всю вторую половину дня.

Смущение буквально сжигало ее, когда она вспоминала свое поведение в экипаже Себастиана: тогда она набросилась на него, даже не пытаясь сдержаться. Конечно, Себастиан ни разу не дал ей повода испытать стыд из-за той их поездки, но Клара прекрасно понимала, что ее поведение явно выходило за рамки приличий. Она даже вообразить не могла, как бы реагировал Ричард, если бы с ним она позволила себе нечто подобное. Однако ничто в самом Ричарде и в его бесстрастной, почти стоической, манере держаться не вызывало у нее физического влечения. У нее даже мысли не возникало, что можно подойти к нему и поцеловать. Но Себастиан совсем другое дело. Этот мужчина одним лишь прикосновением своих пальцев и пристальным взглядом темных глаз мог превратить ее тело в пылающий жаром вулкан. Ей достаточно было всего раз взглянуть на него, и ее тотчас охватывало желание прижаться к нему как можно крепче и слиться с ним воедино.

Сладкая истома разлилась по телу Клары при одной только мысли об этом, и она с преувеличенным вниманием принялась рассматривать экспонаты, чтобы отвлечься от своих безумных фантазий.

«Закрой свое сердце», – напомнила она себе, тайком бросая взгляд на супруга, обезоруживающе красивого в великолепном утреннем сюртуке и галстуке цвета кобальтового дорсетского неба. Ветерок чуть растрепал его непокорные черные волосы, а кончик галстука выбился из-под сюртука, что придавало внешности Себастиана элегантную небрежность, как бы напоминавшую о том, что этого человека нельзя обуздать.

Неожиданный прилив нежности до боли сжал сердце Клары. Она отвела взгляд от мужа и попыталась сосредоточиться на картине. Но тут же снова сказала себе: «Закрой свое сердце, не дай этому человеку разбить его». Она точно знала, что именно Себастиан может окончательно и навсегда разбить ее сердце.

Когда они вышли из галереи, тени удлинились, и миссис Фокс заторопилась домой. Мистер Блейк подозвал кеб, и миссис Фокс, попрощавшись, уехала. Проводив ее, Гранвилл подошел к молодоженам, с тревогой посматривая на них.

По какой-то причине беспокойство дяди уняло опасения Клары. В конце концов, она ведь вышла замуж не за людоеда из сказки – скорее наоборот, за принца. Сейчас она особенно остро ощущала присутствие Себастиана – оно успокаивало, а не пугало.

Она поцеловала дядюшку Гранвилла в щеку.

– Я заеду к тебе завтра, хорошо? Мне нужно дошить костюмы для твоей танцующей пары. И еще мне бы хотелось начать отделку следующей птичьей клетки.

– В этом нет необходимости…

– Я буду у тебя в десять.

Тут Себастиан распахнул дверцу подъехавшего к ним кеба, и Гранвилл обнял Клару, прощаясь с ней. Но прежде чем мистер Блейк сел в кеб, Себастиан что-то тихо сказал ему. Клара не расслышала слов, но дядя Гранвилл ответил кивком, что, по-видимому, означало согласие. Потом он с явным удовлетворением пожал Себастиану руку.

– Что ты сказал ему? – спросила Клара минуту спустя.

– Что завтра я свяжусь с твоим отцом, чтобы обсудить вопрос о Уэйкфилд-Хаусе, – ответил Себастиан.

– Так скоро?

Себастиан кивнул и смахнул упавшую на лоб прядь.

– Поверенный моего брата уже начал готовить бумаги. Я велел ему заняться этим в тот же день, когда ты сделала мне предложение.

– А если бы я не нашла чертежи?

В глазах Себастиана сверкнули огоньки.

– Тогда я бы придумал другой способ заставить тебя стать моей женой.

Стемнело. Тонкий лунный серп ярко высвечивался на вечернем небе. Сердце Клары лихорадочно колотилось, заставляя кровь пульсировать в жилах. Она протянула руку к старенькой деревянной шкатулке, стоявшей на столике, и, подняв крышку, прикоснулась к разноцветным шелковым лентам, лежавшим внутри. Чуть помедлив, она достала ленты и разложила их на столе. В этот момент за ее спиной тихо стукнула дверь, и Клара, вздрогнув, обернулась. Она тотчас поняла, что муж не смотрел на нее – был всецело поглощен развязыванием своего галстука. Клара залюбовалась его высокой стройной фигурой, облаченной в уже изрядно помявшуюся за день сюртучную пару.

Она невольно улыбнулась. Было бы странно, если бы Себастиан для их первой брачной ночи облачился в какой-нибудь роскошный парчовый шлафрок.

Впрочем, и она не особенно готовилась к этому событию. Клара скосила взгляд на свой скромный пеньюар, прикрывавший простенькую муслиновую ночную сорочку.

Наконец Себастиану удалось развязать галстук, и он, увидев ленты, лежавшие перед Кларой, спросил:

– Это из мастерской? – Он приподнял ленты, рассматривая их.

– Они принадлежали моей матери. У нее были очень красивые темные волосы, и она любила вплетать в них яркие ленты.

Себастиан подхватил вишнево-красную ленту и приложил ее к блестящим волосам жены.

– А ты их носишь?

– Иногда. В детстве носила чаще.

Клара вспомнила, что мать порой вплетала ленточки ей в волосы или же завязывала их пышными красивыми бантами. Сложив ленты в коробку, она закрыла крышку.

Себастиан пристально посмотрел на нее, задержав взгляд на вырезе рубашки, где виднелась ложбинка меж грудей. По спине Клары пробежали мурашки. Она бы солгала, если бы сказала, что не думала об этих минутах, исполненных напряжения, не предвкушала чудесной паузы, возникающей перед страстным соитием. Правда, эти картины были размыты воспоминаниями о Ричарде и о той испуганной предстоящим актом юной девственнице, которой она некогда была. Но ведь она уже не юная девственница, не так ли?

Тут Себастиан коснулся ее волос – и с ловкостью фокусника вынул заколки. Длинные локоны волнами разлились по ее плечам. Сладостное предвкушение охватило Клару, но сердце ее билось так, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди.

Значит, все же испугалась? Да, конечно. Но испугалась вовсе не физической близости, а того, что этот мужчина пробуждал в ее душе такую бурю чувств.

Но Клара еще не знала, чем вызваны эти чувства, – знала только одно: она страстно желала Себастиана и жаждала его ласк.

Себастиан вдруг едва заметно нахмурился и спросил:

– Тебе с ним не было больно?

Клара покачала головой и судорожно сглотнула – комок в горле мешал ей говорить. Нет, Ричард не причинял ей физической боли. Он был бесстрастным и методичным, поэтому она ощущала себя скорее неким сосудом, нежели его женой. Но боль, настоящую боль, Ричард причинил ей только после своей смерти. И он никогда не пробуждал у нее таких же чувств – беспокойных и жарких. Заставляющих желать большего, желать того, чему она даже не могла подобрать названия…

Снова сглотнув, Клара хотела ответить, но Себастиан взял ее руку в свою и поднес ее к своей груди. Избегая смотреть мужу в глаза, Клара расстегнула несколько пуговиц на его рубахе, обнажив небольшой треугольник кожи. Стараясь унять сердцебиение, она продолжила вытаскивать пуговицы из петель. Наконец, расстегнув рубашку, отступила на шаг. Себастиан небрежно повел широкими плечами, и тонкий батист с едва слышным шорохом упал на пол.

Как завороженная Клара смотрела на полуобнаженную фигуру мужа, так отличавшуюся от худого торса Ричарда, которого за шесть лет брака Клара всего несколько раз видела обнаженным. Она любовалась широкой грудью Себастиана, как будто высеченной из мрамора античным скульптором, мускулистыми плечами. «О боже, как красив этот мужчина, как красив!..» – воскликнула она мысленно.

Себастиан привлек ее к себе и прошептал:

– Я обещаю, что ты испытаешь только удовольствие.

В следующее мгновение губы их соприкоснулись, и Клара, оказавшись в объятиях мужа, почувствовала, что стремительно тонет в лавине чудесных ощущений. Пульсация в ее теле усилилась, разливая жар по венам и концентрируя его между ног. Руки Себастиана теперь поглаживали ее бедра, а его напряженная плоть, выпиравшая из брюк, требовательно упиралась в нижнюю часть ее живота. Но это ощущение не тревожило, а лишь усиливало жар желания.

Себастиан же снова впился страстным поцелуем в ее губы и одновременно поднес ее руку к своим брюкам – к тому месту, где подрагивала возбужденная плоть. Лишь мгновение Клара колебалась; тотчас же, поборов нерешительность, она коснулась пальцами брюк, и Себастиан глухо застонал от удовольствия. Его страстный стон придал ей смелости, и она, легонько сжав пальцы, даже через ткань ощутила мощную пульсацию его плоти. Эти ощущения еще больше распалили Клару, и она, тоже застонав, прикусила нижнюю губу Себастиана. В следующую секунду он прервал поцелуй и, чуть отстранившись, рванул завязки ее пеньюара. Узелки легко поддались его ловким пальцам, и легкая ткань соскользнула с ее плеч.

В какое-то мгновение Клара осознала, что он действовал только левой рукой, а правая оставалась неподвижной, – но все его движения были настолько быстрыми и ловкими, что она этого почти не замечала.

Хотя ее длинная, до пят, сорочка все еще скрывала почти все тело, Клара вдруг подумала о том, что раньше никогда не появлялась перед мужчиной в таком обнаженном виде. Она машинально попыталась прикрыть грудь, видневшуюся в вырезе сорочки, но Себастиан быстрым движением перехватил ее руки.

– О нет, – прошептал он. – На этот раз я увижу все.

– Все?.. – переспросила Клара, невольно содрогнувшись.

Себастиан с улыбкой кивнул и, не отпуская ее запястий, попятился к кровати. Упав на спину, он опрокинул жену на себя и вновь прильнул к ее губам. В тот же миг набухшие соски Клары прижались к его груди, и ей показалось, что кровь у нее в жилах закипела. Ее волосы шелковым покрывалом упали на подушки, закрыв лица обоих, и она прервала поцелуй, чтобы глотнуть воздуха. Воспользовавшись паузой, Клара пристально посмотрела на супруга. В его темных глазах полыхала неудержимая страсть, самая настоящая, – и эту страсть вызвала она!

Он вновь взял ее руку, прижав ее к своему паху, прошептал:

– Помоги мне. – Он придвинул ее пальцы к пуговицам на брюках.

Клара тихонько вздохнула и нерешительно коснулась одной из пуговиц. И тут вдруг ее пальцы, словно сами собой, быстро расстегнули все пуговки, и напряженная мужская плоть вырвалась на свободу. Клара тотчас, без раздумий, обхватила ее пальцами, и Себастиан, издав тихий стон, тут же коротко рассмеялся и сказал:

– Подожди.

Тяжело дыша, Клара пробормотала:

– Я что-то делаю не так?

Муж усмехнулся и отвел ее руку.

– Нет, все хорошо. Иди сюда.

Чуть отодвинув Клару и нежно ее поцеловав, он взялся за тонкую ткань сорочки, которую начал поднимать все выше и выше…

Клара затаила дыхание, а по телу ее то и дело пробегала сладострастная дрожь. Еще никогда она не была столь открытой мужскому взгляду, как сейчас… Ей казалось, что вся она вспыхнула под пылающим взглядом Себастиана. Когда же он положил руку ей на бедро, а другой вдруг начал ласкать венерин бугорок, Клара громко вскрикнула в восторженном изумлении.

Внезапно рука Себастиана замерла, и едва заметная тень пробежала по его лицу. Клара невольно вздохнула; она без слов поняла, что произошло, и, незамедлительно потянувшись к правой руке мужа, принялась массировать ее.

Через минуту-другую пальцы Себастиана расслабились, и Клара, не отрывая от него взгляда положила его руку на свое бедро, как бы побуждая продолжить чувственные ласки. Он снова принялся ее ласкать, а Клара… О боже, она даже не представляла, что мужчина может доставить женщине такое необыкновенное удовольствие. Она то и дело выгибалась в блаженной истоме, и из горла ее вырвались протяжные стоны; на лбу же у нее и в ложбинке между грудями выступили бисеринки пота.

Но вскоре Клара поняла, что ей хотелось большего, хотелось прижаться к Себастиану покрепче и раствориться в нем, слиться с ним воедино; да, она хотела, чтобы он наконец-то заполнил ее и тем самым окончательно сделал своей.

Он что-то прошептал, но гулкое биение ее сердца заглушило его голос. Однако Клара тотчас поняла, о чем он просил, и подняла руки, помогая ему стянуть уже совершенно ненужную рубашку. Он отбросил сорочку в сторону и, опершись на локоть, окинул оценивающим взглядом ее обнаженное тело.

Клара судорожно вцепилась в покрывало, с трудом преодолевая желание укрыться, но желание это мгновенно забылось, едва в глазах Себастиана вспыхнул огонь страсти. Чуть приподнявшись над ней, он тут же опустился на нее и, припав губами к ее уху, прошептал:

– Милая, раскройся для меня.

Впившись пальцами в плечи мужа, Клара тотчас развела в стороны ноги. Когда же Себастиан вошел в нее, оба резко выдохнули, и он замер в неподвижности; на его груди выступили капельки пота, а жилы на шее вздулись. А Клара, охваченная неведомым ей доселе пламенем, обвила его ногами. Она знала, что только этот мужчина мог утолить сжигавшую ее жажду.

– О!.. – протяжно застонала Клара, когда муж заполнил ее одним толчком.

Себастиан снова замер на несколько мгновений, затем начал двигаться, и толчки его становились все сильнее. Клара же, утонув в бездонном омуте страсти, то и дело устремлялась ему навстречу; она наслаждалась гибкостью и силой его тела, хотя и знала, что взрыв наслаждения, ожидавший их обоих, станет ее окончательной капитуляцией.

Наконец Клара вскрикнула, переполнившись блаженством, и словно сквозь сон услышала хриплый стон Себастиана, свидетельствовавший о том, что и он достиг момента горячего высвобождения.

Когда же Себастиан улегся рядом, откинувшись на подушки, на Клару нахлынуло странное чувство утраты, но муж тут же обнял ее и снова привлек к себе.

Прошло несколько минут, прежде чем они отдышались. Дрова в камине по-прежнему негромко потрескивали, и все так же искры быстро уносились в дымоход. Тихонько вздохнув, Клара закрыла глаза, словно могла таким образом избавиться от мучительного осознания того, что Себастиан ворвался в ее душу подобно всепоглощающему пламени.

Да, конечно, теперь холодное одиночество, в котором она так долго жила, казалось, начало отступать, и ему на смену приходило понимание того, что никогда уже она не будет одинока, что сможет прожить всю оставшуюся жизнь в полной уверенности, что Себастиан не оставит ее. Но какова будет стоимость этого теплого уюта? Ох, об этом даже думать не хотелось…

Однако она точно знала, что в результате может потерять из виду главную причину, по которой решилась на это замужество.

Да, действительно, а что, если любовь к Себастиану ослабит ее решимость вернуть Эндрю? Что, если она утратит основу своей силы – те гнев и отчаяние, которые подпитывали ее весь прошедший год?

«Закрой свое сердце», – снова напомнила себе Клара. Но, увы, уже сейчас она понимала, что не сможет сделать этого. Она не могла закрыть свое сердце от Себастиана, поскольку у него имелся ключ.