Клара внимательно смотрела на свое отражение в зеркале. Лиф платья из мериносовой шерсти плотно облегал ее, ниспадая на широкий кринолин. Миссис Маршалл подтвердила свое мастерское владение гребнем, уложив волосы Клары в строгую прическу с тонкими завитками, падавшими на обнаженную шею. Серьги из черного янтаря удачно сочетались с брошью, которой был заколот воротник платья.

Выглядела она очень неплохо, но выражение лица все же выдавало нервозность – взгляд был мрачным, а зубы крепко стиснутыми.

Клара оправила юбки, собираясь спуститься вниз, и в этот момент она услышала звон дверного колокольчика. Сердце ее подпрыгнуло, а в желудке словно образовался какой-то тугой комок. Остановившись в коридоре – так чтобы ее не было видно, – Клара дождалась, когда миссис Маршалл откроет дверь, чтобы впустить визитера. Низкий голос Себастиана, приветствовавшего экономку, зарокотал в вестибюле, и Клара, чуть подавшись вперед, стала прислушиваться.

– Прекрасный сегодня день, миссис Маршалл. Советую вам прогуляться по парку, если, конечно, располагаете свободным временем. – Он помолчал, по-видимому снимая пальто и шляпу. – Похоже, я чувствую запах вашего восхитительного яблочного пирога. Надеюсь, мне повезет заполучить кусочек.

Уловив смешок в его голосе, Клара прижала руку к груди и почувствовала, как гулко забилось сердце. «Насколько же красив его голос! – мысленно воскликнула она. – И как замечательно, что его радует и теплый осенний день, и запах пирога… Да, жизнь все еще доставляет ему удовольствие… А эти милые поддразнивающие нотки в его низком голосе!»

Хотя Клара была рада, что те качества, которыми она восхищалась в девичестве, все еще оставались частью Себастиана Холла, она не очень-то верила, что они, эти качества, могли бы поспособствовать достижению ее цели. Ведь такой человек скорее всего решит, что нет смысла вступать в брак, основанный на голом расчете. Такой человек будет стремиться к браку, основанному на взаимном влечении. Будет стремиться к счастливому союзу любви и страсти…

От этих мыслей кровь прилила к лицу Клары и густой румянец окрасил щеки. Увы, она не могла предложить Себастиану ничего подобного, и на мгновение решимость оставила ее. «Похоже, это была глупая затея…» – подумала она со вздохом.

– Сэр, подождите, пожалуйста, в гостиной. Я сейчас позову миссис Уинтер, – сказала миссис Маршалл. – Вообще-то я думала, что хозяйка уже спустилась: обычно она очень пунктуальна.

Чуть помедлив, чтобы собраться с духом, Клара направилась в гостиную. Она казалась совершенно спокойной, хотя ужасно нервничала.

– Добрый день, мистер Холл. – Клара старалась говорить ровным голосом, но при этом с тем радушием, с которым она приветствовала бы любого другого посетителя. – Прошу простить меня за опоздание.

Себастиан окинул ее быстрым, но внимательным взглядом своих темных глаз и с улыбкой ответил:

– Две минуты, которые я провел в ожидании, того стоили.

Клара постаралась не придавать значения этому комплименту, но приятные слова немного ослабили напряжение и несколько облегчили тяжесть в груди. Она тоже улыбнулась и тут же отметила, что сюртук Себастиана был тщательно отглажен, ботинки сияли, а лицо – чисто выбрито.

Повернувшись к экономке, Клара сказала:

– Миссис Маршалл, пожалуйста, принесите нам чай.

– Да, мэм, – кивнула экономка и поспешила на кухню.

Клара предложила Себастиану присесть и окинула взглядом гостиную. Она еще утром дала миссис Маршалл и Тому подробные указания, как привести в порядок эту комнату и где расставить предметы обстановки, и сейчас все выглядело идеально – окна сверкали, а мебель была отполирована до блеска. Цветы же, стоявшие в нескольких больших вазах, наполняли воздух сладковатым ароматом (едва ли хозяева этого дома могли позволить себе такие букеты, но у Клары был всего один шанс и ей необходимо было иметь в своем распоряжении все средства). Цветы оживляли комнату, добавляя краски, приятные глазу, а их аромат улучшал настроение.

Клара собрала со стола несколько опавших лепестков и, подойдя к кушетке, незаметно бросила их в стоявшую рядом большую греческую амфору. После чего, грациозно развернувшись, села напротив гостя.

– Спасибо, что пришли, – сказала она.

Себастиан молча кивнул. Хотя на сей раз его одежда была идеально отглажена, волосы все же были чуть длинноваты, и ветер слегка растрепал их. Он поднял левую руку, собираясь пригладить длинные пряди, но затем, передумав, опустил руку. Правая же его рука оставалась в кармане сюртука.

– Ваш дядя здесь? – спросил он наконец.

– Нет. – Сердце Клары забилось быстрее. – Я не жду дядюшку Гранвилла раньше ужина. А миссис Фокс отправилась по магазинам.

– Ну что ж… – Себастиан пожал плечами, и между его бровями залегла неглубокая складка. – Тогда чем я могу быть полезен вам, миссис Клара?

Ей было очень приятно, что он назвал ее по имени; более того: казалось, что он произнес ее имя с нежностью.

Клару бросило в жар, и она, пытаясь скрыть смущение, поднялась с кушетки и, шурша юбками, подошла к двери.

– Давайте сначала выпьем чаю, хорошо? – Она пыталась держаться легко и непринужденно. – А вот и наш чай!.. Благодарю вас, миссис Маршалл. О, еще и яблочный пирог… Замечательно!

Клара дождалась, когда экономка уйдет, затем, оставив дверь чуть приоткрытой, вернулась к кушетке.

Наполнив чаем чашки, она подала одну гостю и заметила, что он наблюдает за движением ее рук. Губы Клары раскрылись, но она не произнесла ни слова; взгляды, которые бросал на нее Себастиан, казалось, обжигали ее.

Клара поторопилась поставить чашку на стол, и та предательски звякнула, выдав слабую дрожь в ее руках. Сев на спасительную кушетку, Клара сложила руки на коленях и украдкой наблюдала за Себастианом, неторопливо подносившим чашку с ароматным напитком к губам.

Жар во всем теле усилился, и Клара отвела глаза. Не осмеливаясь взять свою чашку из-за дрожи в руках, она встала и подошла к окну. Немного выждала, давая возможность гостю насладиться чаем и пирогом – не следовало оставлять мужчину голодным, – затем проговорила:

– Себастиан, я попросила вас прийти по совершенно… особой причине. – Она умолкла, дожидаясь, когда он поставит чашку и повернется к ней.

И вновь на лице гостя не появилось ни малейших признаков удивления – лишь некоторое любопытство.

– И что же это за причина?

Ночью, лежа без сна, Клара несколько часов прокручивала в уме этот момент, и подготовила целую речь, которую тщательно отрепетировала. Она знала, с чего начать, знала, в каком месте сделать эффектную паузу и какие привести доводы. Более того: Клара намеревалась использовать абсолютно все имевшиеся в распоряжении средства – только бы убедить Себастиана жениться на ней.

Однако все ее заготовки пропали зря, когда она с отчаянием в голосе пробормотала:

– Себастиан, я предлагаю вам жениться на мне.

Слова были произнесены, но гость молчал, с изумлением глядя на хозяйку. В какой-то момент он открыл рот, но тут же закрыл его и в растерянности заморгал.

Клара сжала кулаки и мысленно выругалась. Теперь он посчитает ее сумасшедшей. Она подняла руку, как бы предупреждая возможные возражения, и проговорила:

– Пожалуйста, выслушайте меня. Я не собиралась повергать вас в шок, хотя, наверное, другой реакции ожидать не следовало.

Несколько мгновений Себастиан пристально смотрел на нее, затем вдруг расхохотался.

– Даже представить не мог, что вы пригласили меня, чтобы сделать подобное предложение. – Вновь хохотнув, он покачал головой и потянулся за своей чашкой. Сделав глоток чаю, посмотрел на чашку как бы с некоторым сожалением: возможно, жалел, что в этот момент в чашке не оказалось чего-нибудь покрепче.

Наконец, поставив чашку на стол, гость поднялся на ноги, и Клара тотчас шагнула к нему, чтобы не дать ему сбежать.

– Себастиан… – Она судорожно сглотнула. – Себастиан, позвольте мне объясниться. Это касается моего сына Эндрю, которого я не видела уже больше года.

– Кажется, вы говорили, что он живет с вашим отцом в Суррее… – Себастиан нахмурился.

– Да. Мой отец является его опекуном, и он не позволяет мне видеться с Эндрю. Вернее… не позволяет Эндрю видеться со мной. У отца свои собственные представления о том, как нужно воспитывать мальчика, и он не хочет, чтобы я вмешивалась в этот процесс. Мой покойный муж Ричард, упокой Господь его душу, оставил свой капитал в наследство Эндрю, что, разумеется, совершенно справедливо. И вернул мне Уэйкфилд-Хаус, поместье, ранее принадлежавшее моей матери.

– Что значит «вернул»? – спросил Себастиан.

– Сначала Уэйкфилд-Хаус принадлежал мне, – объяснила Клара. – Потом мой дедушка передал его в доверительное управление, назначив дядю Гранвилла доверенным лицом. Когда я вышла замуж за Ричарда, Уэйкфилд-Хаус был передан ему, но он вернул его мне, оговорив этот пункт в своем завещании. А мой отец очень хотел бы заполучить наше семейное гнездо.

– Почему?

– Потому что после смерти моего мужа он находится в отчаянном финансовом положении, – призналась Клара. – А Уэйкфилд-Хаус довольно дорогое поместье. Дом давно заброшен, но при хорошем управлении и, разумеется, после ремонта его можно будет продать за весьма приличную сумму. Но конечно, чтобы продать поместье, отец сначала должен получить его в собственность.

– А вы можете его продать?

Клара отрицательно покачала головой:

– По условиям завещания я не имею права его продавать.

– А отец не отдает вам сына только из-за Уэйкфилд-Хауса?

– К сожалению, нет. – Клара не могла раскрыть главную причину разрыва отношений с отцом. Если бы Себастиан узнал об этом, то стал бы смотреть на нее с подозрением или, хуже того, с отвращением. – Мой отец и Ричард были очень близки, – продолжала Клара. – Оба были заядлыми спортсменами… и вообще у них было много общих интересов.

– Но вам с ними легко не было, верно?

Клара коротко кивнула и произнесла слова, которые часто повторяла мысленно:

– Мне с отцом было очень нелегко.

– Что же произошло?

– Ричард скончался после того, как во время верховой прогулки его сбросила лошадь. – В глазах у Клары защипало. – После оглашения завещания выяснилось, что Ричард назначил моего отца опекуном Эндрю. Когда я попыталась оспорить это решение, отец пригрозил отправить меня в Америку. К счастью, мне удалось покинуть Мэнли-парк до того, как он успел осуществить свою угрозу.

Я приехала сюда, к своему дяде, полная решимости найти способ вернуть Эндрю. Мы все-таки попытались продать Уэйкфилд-Хаус в надежде задобрить отца, но не вышло – ведь по условиям завещания я не могу этого сделать. Однако… – Клара тяжело вздохнула. – Если бы я снова вышла замуж, то поместье перешло бы к моему мужу и он получил бы право продать его.

Мгновение, которое показалось Кларе вечностью, Себастиан молча смотрел на нее. Прядь волос упала ему на лоб, и Клару охватило желание запустить пальцы в его густые пряди, но она лишь крепче сжала кулаки.

– Итак, – произнес наконец Себастиан, – вы хотите выйти за меня замуж, чтобы я мог отдать Уэйкфилд-Хаус вашему отцу, так?

Он сказал об этом как о чем-то совершенно естественном, и Клара подумала: «Что ж, возможно, не было необходимости сочинять и репетировать свою речь».

– Взамен я могу предложить вам кое-что… – сказала она. Себастиан молчал, ожидая продолжения, и Клара добавила: – Я имею в виду чертежи шифровальной машины, которые вы ищете.

– Но вы же сказали, что не имеете о них никакого представления…

– Да, пока не имею. Но перед смертью Жак Дюпре отослал моему дяде множество ящиков и коробок с различным оборудованием и чертежами. И еще многое прислал его сын уже после смерти месье Дюпре. Вполне вероятно, что чертежи шифровальной машины находятся в этих посылках. Если это так, то я их найду.

– А если их там нет?

– Тогда вы сможете расторгнуть наше соглашение. – Клара произнесла эти слова с напускной храбростью, которой совершенно не чувствовала. – Так что вы ничего не теряете, верно?

Гость молчал, не отрывая взгляда от ее лица. Но он не отверг ее сразу же, и осознание этого удивительного факта вселяло надежду. Стараясь унять дрожь в голосе, Клара проговорила:

– Я прошу… нет, я умоляю вас помочь мне вернуть Эндрю. Я мать, но по закону не имею на него никаких прав. К сожалению, мой отец – единственный законный опекун. – Она умолкла, чтобы перевести дух. – Уэйкфилд-Хаус – это все, что у меня есть, и именно он нужен лорду Фэрфаксу. Если я с вашей помощью смогу предложить ему поместье, у меня появится шанс вернуть сына.

Забывшись, Себастиан машинально помассировал правую руку, но заметив, что Клара наблюдает за ним, быстро опустил руку в карман.

– Вы обращались в суд, чтобы вернуть сына?

– Я думала об этом, но риск слишком велик. Ведь такое обращение – независимо от того, каким будет вердикт, – отрицательно скажется на репутации моего отца, не говоря уж о моей. Возможно, наше семейство не самое дружное, но мы никогда не давали повода для сплетен. Тем более нельзя допустить этого сейчас.

Клара тяжело вздохнула. Она прекрасно понимала, что если даст хоть малейший повод для сплетен, то скандал заденет и Фэрфакса, и тогда Эндрю действительно будет навсегда потерян для нее.

– Однако моя ссора с отцом не вызвала пересудов в обществе, – продолжала Клара. – Спросите кого угодно из суррейского общества, и вам поведают о трагическом происшествии, которое произошло с моим мужем. Расскажут, что его ждали блестящие парламентские перспективы. Посудачат также о том, насколько великодушно поступил мой отец, взяв Ричарда под свое покровительство, и скажут, что потеря зятя стала для него настоящей трагедией. И конечно же, вы услышите, что мой отец души не чает в своем внуке. Все уверены, что Эндрю очень повезло с дедушкой.

Клара замолчала и, снова вздохнув, подошла к окну, стараясь хоть немного успокоиться. Воцарилось тягостное и продолжительное молчание.

– А что мне расскажут о вас? – спросил наконец Себастиан, и его низкий голос прозвучал совсем близко, так что Клара – как ей казалось – почувствовала жар его тела.

Обхватив плечи руками, чтобы унять бивший ее озноб, она прошептала:

– Обо мне?..

– Да, о вас. Что в Суррее могут рассказать о Кларе Уинтер, случись мне поинтересоваться?

Клара невидящим взглядом смотрела в окно.

– Вам бы сказали, что эта женщина была потрясена преждевременной кончиной супруга, поэтому бежала в Лондон, чтобы восстановить свои душевные силы. Потом, наверное, вспомнили бы, что поначалу она регулярно виделась со своим сыном, – конечно, когда лорд Фэрфакс привозил мальчика в столицу. И может быть, сообщили бы, что миссис Уинтер ведет спокойный и вполне респектабельный образ жизни и чтит память своего горячо любимого супруга.

И вновь воцарилось молчание. Казалось, Себастиан обдумывал все ею сказанное. Наконец он тихо произнес:

– Но ведь эти люди крепко бы ошиблись.

– А разве это имеет значение?

Для общества это действительно не имело ни малейшего значения. Представлявшаяся история выглядела одновременно романтической и трагичной, и людям нравилось пересказывать ее, словно они обсуждали дешевый роман, а не страницы ее жизни. И никого не волновало, что «страницы» эти дотла сжигали ее душу.

Клара резко развернулась к Себастиану; горло у нее перехватило от вспышки гнева.

– Всем на меня наплевать! Никому нет дела до того, насколько эта легенда соответствует действительности! – выпалила она, невольно изумившись тому, как быстро потеряла над собой контроль. – Если вы согласитесь на мое предложение, то женитесь на добродетельной благовоспитанной вдове, дочери пэра, сын которой живет с любящим дедушкой в Суррее. Никто не узнает о Уэйкфилд-Хаусе и о моем отчаянном желании вернуть Эндрю. Никто, кроме…

– Нас с вами, – закончил за нее Себастиан.

«Нас». Это слово расцвело в душе у Клары, проталкивая молодой росток надежды, пробивавшейся к солнцу.

– Да, кроме нас, – прошептала она. Но ведь не могло быть никакого «нас» в браке по расчету. Или могло?

Не отрывая от Клары взгляда, Себастиан шагнул к ней ближе, и двигался с такой уверенностью, словно уже решил для себя, какой даст ответ.

– Это мог бы быть… ненастоящий, точнее – чисто формальный брак, – запинаясь, пробормотала Клара, хотя прекрасно понимала, что Себастиан никогда на это не пойдет.

– Формальный?.. – Себастиан пристально посмотрел на нее, затем коротко рассмеялся. – Так вот о чем вы думаете, верно? Думаете, я соглашусь на брак, который на самом деле будет простой формальностью?

– Но ведь брак по расчету – это… – Клара умолкла под пристальным взглядом Себастиана, разглядывавшего ее так, как натуралист разглядывает редкое насекомое. Не в силах поднять глаза, она уставилась на идеально завязанный узел его галстука.

– Не совершайте ошибки, Клара, – сказал Себастиан, и в его словах отчетливо прозвучало предупреждение. – Я не желаю ни формального брака, ни брака, который подразумевает даже самую слабую возможность расставания.

Ее сердце забилось быстрее.

– Я… я понимаю…

– В таком случае – пять дней.

– Пять?

– Моему брату чертежи нужны к следующему вторнику. Если вам удастся их отыскать за оставшееся время, я обдумаю ваше предложение.

– Вы… обдумаете? – По спине Клары пробежал холодок. – Но почему я должна соглашаться помочь вам безо всяких обязательств с вашей стороны?

– Потому что это даст вам время пересмотреть вашу просьбу, – ответил Себастиан. – Если вы решите, что мои условия неприемлемы, то сможете отказаться от своего предложения.

Себастиан повернулся и пошел к двери, но у порога обернулся и добавил:

– Вы должны быть уверены, что понимаете, о чем просите меня, Клара. И вам следует понимать, что я могу попросить взамен.