К востоку от замка суетился в повседневных делах торговый район Нихонбаси, зажатый на узкой полоске земли между владениями знатных кланов и рекой Сумида. Вдоль узких извилистых улиц открытые прилавки магазинов выставляли напоказ товар: где масло, где сакэ, где посуда, корзины, металлические изделия, где соевый соус. Запахи дыма, готовящейся еды, опилок перемешивались с запахами выгребных ям и конского навоза. Продавцы, сидя на высоких помостах у заведений, пререкались с посетителями или призывно выкрикивали в проходящую толпу:

— Лучший соевый соус по самой низкой цене, заходите ко мне!

— Корзины высокого качества, заходите и увидите сами! Попрошайки шныряли среди прохожих, тряся чашками для подаяний. Вопящие дети путались под ногами. Сано, направляясь к месту убийства Каибары Тодзю, жался к краю улицы, чтобы не наехать на покупателей. На аптекарской улице нормальная жизнь замерла. Хозяева и посетители, забыв про товары, стояли в дверях магазинов и возбужденно переговаривались. Сано догадывался о причине такого поведения, и тем не менее зрелище, открывшееся за углом, изумило и насторожило его.

Огромная возбужденная толпа собралась перед самой большой аптекой. Тревожные вести быстро распространялись по Эдо. Прошло всего несколько часов, как было обнаружено тело Каибары, а самураи на лошадях, мастеровые в грязных одеждах, крестьяне с мешками на спинах уже тянули шеи, чтобы разглядеть предполагаемое место преступления. Крики «Что там? Дайте посмотреть!» усиливали общее волнение. Разносчики новостей продавали наспех отпечатанные листки, и, без сомнения, весть об убийстве вскоре дойдет до каждого, кто еще не слышал о нем.

— Убийство ради бундори! — кричали разносчики.

Похоже, событие превратилось в сенсацию и наверняка вызвало массу дурных слухов. Сано почувствовал: страх и любопытство распространяются в воздухе словно инфекция. Сёгуна беспокоила политическая подоплека дела, но Сано считал необходимым побыстрее найти убийцу и по другой причине: среди горожан могла возникнуть паника. Где же полиция? Почему она ничего не предпринимает, чтобы успокоить толпу или сохранить ценные улики? Сано, быстро спешившись, привязал коня к столбу и стал локтями прокладывать себе дорогу. И вдруг остановился.

Несколько человек с коротко остриженными волосами, выдававшими самураев низкого ранга, лениво прислонившись к стене магазина, наблюдали за нараставшей суматохой. На самурае лет пятидесяти была надета искусно выделанная кольчуга, под которой виднелись богатое шелковое кимоно и широкие штаны, на верхнем хитоне красовался вышитый герб Токугавы, а на голове — покрытый лаком шлем. В смятении Сано узнал бывшего коллегу и врага: ёрики Хаяси, старшего офицера, поспособствовавшего его изгнанию из полиции. Остальные двое самураев — досины, патрульные полицейские. У каждого за поясом короткий меч, в руке крепкий стальной прут с двумя изогнутыми зубьями над рукоятью для перехватывания клинка нападающего — дзиттэ, обычное вооружение досина. Их помощники, крестьяне, оснащенные палицами и копьями, находились рядом. Однако едва ли полиция, опытная в уголовных делах, ждала его приезда, чтобы приступить к работе.

Сано нехотя приблизился к давнему врагу, поклонился и через силу вежливо произнес:

— Доброе утро, Хаяси-сан. Почему ваши люди бездельничают вместо того, чтобы наводить порядок или расследовать убийство?

На узком лице Хаяси застыло неприязненное выражение.

— Сёсакан-сама, — презрительно выдавил он и с насмешкой поклонился. — Значит, вы снизошли с высот вашего положения, — он повел глазами в сторону замка, — до наших убогих мест. (Где самое место Сано, давал понять тон сказанного.) Но отчего вы полагаете, будто мы будем делать за вас вашу работу?

Дурное предчувствие усугубило досаду Сано на оскорбительные слова.

— Сёгун назначил меня руководить расследованием, — объяснил он, — но при полном содействии полиции.

Хаяси усмехнулся:

— На сей счет у меня нет никаких распоряжений. — Несмотря на злорадный тон, в словах прозвучало некоторое раскаяние. — Мне приказано оставить это дело в ваших умелых руках.

Ёрики зашагал вниз по улице, подав знак своим людям следовать за ним. Толпа расступилась, давая полицейским пройти. Приказы сёгуна, с тревогой осознал Сано, извращены во время прохождения по административной цепочке. Без необходимых согласований Сано не имел права распоряжаться полицией. Но он не может тратить время на согласования. След убийцы остывает.

— Я настаиваю на вашем содействии, Хаяси-сан. — Сано преградил ёрики дорогу и посмотрел ему прямо в глаза.

Ноздри у Хаяси раздулись от гнева:

— Смешно! Прочь с дороги!

Сано понял: Хаяси не хочет уступать на глазах у подчиненных и горожан, одновременно он опасается последствий, если не подчинится привилегированному слуге сёгуна. Сано точно не знал, насколько простираются его новые полномочия, но решил развить преимущество:

— Нам многое нужно сделать. Поэтому давайте начнем. С застывшим от злости лицом Хаяси резко кивнул одному из досинов:

— Цуда, проследи, чтобы сёсакан-сама получил все необходимое ему содействие. — Он снова двинулся через толпу к своему богато убранному коню.

Настроение у Сано упало. Он узнал в Цуде того, кто помог сфабриковать против него обвинение в убийстве. Цуда, бросив обиженный взгляд вслед уезжавшему Хаяси, выдвинул вперед громадный подбородок. Для начала он изо всех сил сжал рукоять дзиттэ, словно собрался пустить в ход и против Сано и против начальника, свалившего на него непрошеную ношу. Потом расплылся в улыбке, которая нисколько не смягчила угрюмое лицо.

— Ты, Хирата, — бросил товарищу, — поможешь сёсакан-саме. — Из-за тона титул прозвучал как оскорбление. Цуда победоносно устремил на Сано полный злобы взгляд.

Хирата выступил вперед. В двадцать с небольшим лет он имел широкое бесхитростное лицо, серьезные глаза, коренастую фигуру и здоровый крестьянский загар. Три помощника, еще моложе, чем он, обступили начальника.

Прочитав явную досаду на лице у Сано, Цуда грубо расхохотался.

— Расследуйте что хотите, — сказал он. — Кстати, можете не затруднять себя поисками трупа. Он уже по пути в городской морг. — Он насмешливо ковырнул землю ногой, снова засмеялся, небрежно кивнул и ушел, позвав за собой своих помощников.

Сано посмотрел вниз, на то место, которое указал Цуда. Увидев, что земля вокруг увлажнена и тщательно подметена, он сильно огорчился. Должно быть, здесь рухнуло обезглавленное тело Каибары Тодзю, но не осталось никаких улик, ничего, что можно было бы отнести Аои для обряда. Есть целая толпа подозреваемых, потенциально все жители Эдо, но пока сёгун не повторит приказ полиции, у Сано не будет никаких помощников, кроме четырех молодых людей, не более опытных, чем сам Сано. Исиро вспомнил собственный недавний оптимизм. Расследование начиналось из рук вон плохо. Долг, однако, требовал немедленных действий. Правосудие и честь ожидали его усердия.

Сложив у рта ладони рупором, Сано крикнул:

— Слушайте все! — Толпа притихла, головы повернулись в его сторону. — Прошу тех, кто обнаружил тело убитого, выйти вперед.

(Если они, конечно, уже не разошлись!)

К его облегчению, появились двое мужчин и женщина. Они без промедления пали ниц и принялись отбивать поклоны, снова и снова повторяя: «Досточтимый господин».

— Встаньте, — велел Сано, сконфуженный чрезмерным проявлением уважения.

Крестьяне всегда подчинялись самураям, те имели право их убить, за убийство им грозило лишь замечание. Однако с тех пор, как Сано начал носить герб Токугавы, знаки почтения стали столь щедры, что он, человек из небогатой семьи, чувствовал смущение.

Сано попросил Хирату:

— Пожалуйста, очистите улицу, пока я допрашиваю свидетелей.

Толпа любопытных увеличилась, некоторые, с татуировками, походили на бандитов. В беспокойном Нихонбаси что угодно могло спровоцировать шумную ссору, а этого ни Сано, ни городу вовсе не было нужно.

С неожиданной расторопностью Хирата с помощниками принялся разгонять толпу. Сано повернулся к свидетелям. Жавшихся друг к другу пожилых людей легко было принять за брата и сестру — оба маленького роста, худые и согбенные, без зубов, седые, морщинистые, со старческими пятнами на коже. Оба в темно-синих кимоно и соломенных сандалиях. Третий свидетель был лет на двадцать их моложе, полный, с отвислыми щеками и короткими волосами, стоящими торчком. Копье с бамбуковым древком и кожаный панцирь выдавали в нем стражника, местного жителя, охраняющего ворота Нихонбаси.

Сано обратился к пожилому человеку:

— Как вас зовут?

— Таро, господин. Хозяин этой аптекарской лавки. — Он указал на магазин. — Мы с женой нашли тело.

— А вы? — спросил Сано у стражника.

— Удогуши, — прошептал тот. Будучи явно не в себе, он непрерывно вытиралруки о короткое серое кимоно. — Я нашел голову.

Несмотря на усилия Хираты, вокруг них собрались любопытные. Сано повернулся к пожилому свидетелю:

— Давайте поговорим в вашей аптеке.

Обменявшись испуганными взглядами с женой, тот кивнул:

— Конечно, господин. — Он приподнял выкрашенный индиго кусок материи, который, свисая со ската крыши, наполовину закрывал вход в магазин.

Сано вошел.

Аптека ничем не отличалась от большинства магазинов Эдо: центральный проход между дощатыми приступками, застекленная крыша. Свет сверху дополнял освещение от открытого на улицу прилавка. Помещение заполняли керамические горшки с экстрактами растений; подносы с сушеным корнем женьшеня; плетенки с травами, орехами, разделанными рогами северного оленя и какими-то порошками, коробки с лекарствами. В воздухе витали горький, сладкий, кислый и мускусный запахи. Осмотревшись, Сано присел на край приступки и пригласил свидетелей последовать своему примеру.

Аптекарша сказала:

— Отец, где твои манеры? Мы должны предложить гостю освежиться! Господин, пожалуйста, окажите нам честь, отведайте чая в нашем жалком магазине.

Сано отметил: должность дает преимущество, которого он не имел при первом расследовании, а именно — готовность свидетелей сотрудничать.

— Прекрасно. — Он сделал глоток женьшеневого чая. Хозяева вроде успокоились и разулыбавшись уселись на полу. — Таро-сан, при каких обстоятельствах вы обнаружили тело?

— Ну, — Таро наморщил лоб, — когда мы открыли двери сегодня утром, оно лежало на улице в луже крови. — В отличие от стражника аптекарь не выказывал потрясения. Вероятно, за долгую жизнь всякого насмотрелся.

— Который был час? — спросил Сано.

— О, тогда не рассвело. Наш магазин всегда открывается самым первым на улице, а закрывается ночью, самым последним. Потому и дела идут неплохо. — Таро махнул рукой на вход, где Хирата объяснял покупателям, что аптека временно закрыта.

— Вы не видели или не слышали чего-нибудь подозрительного прошлой ночью?

Супруги приняли до смешного одинаковые позы: палец приложен к щеке, глаза прищурены. Поразмыслив, они с сожалением покачали головами. Аптекарь сказал:

— Нет, господин. Мы много работали днем, а потому ночью спали очень крепко.

Его жена вздохнула:

— Бедняга. Надо же, такой ужас случился с таким безобидным человеком.

— Вы знали Каибару? — насторожился Сано. Откуда торговцам известен хатамото Токугавы, который скорее всего за покупками отправлял слуг?

— О да, — сказал аптекарь. — Не по имени, конечно, имя нам сказали только сегодня. Но с прошлого года он часто ходил по этой улице. И ночью и днем.

Сано задумался: было ли убийство Каибары, как считал сёгун, нападением на клан Токугава, или Каибару прикончил кто-то, знавший его привычки и следивший за ним прошлой ночью?

— Не говорил ли Каибара, зачем приходит сюда? Он появлялся здесь в определенное время?

Аптекарша потрясла головой:

— Он не заговаривал с людьми. Он просто улыбался и кивал. Мы никогда не знали, увидим ли его в следующий раз. То он приходил каждый день, то исчезал на месяц. Но он всегда возвращался. — Она вздохнула. — Теперь больше не придет.

«Данные о Каибаре сейчас очень важны», — подумал Сано, поворачиваясь к стражнику.

— Всего несколько вопросов, Удогуши-сан, и я вас отпущу, — сказал он, заметив, что у мужчины нездоровый цвет лица и сильно дрожат губы. — Где и когда вы обнаружили голову Каибары?

— Я шел домой со службы, — заговорил Удогуши сдавленным голосом, словно что-то задерживало звук у него в горле. — Туман рассеивался. Я посмотрел на небо и тут... — Стражник сглотнул. — На пожарной вышке... Я поднялся по лестнице и нашел... — Одной рукой он провел по губам, другой продолжал тереть по одежде.

— Вы заметили кого-нибудь? — с надеждой спросил Сано.

Стражник помотал головой, но скорее в растерянности, чем отрицательно:

— Не думаю. Я... я был так напуган, что даже не помню, как слез оттуда. Все, что я помню, это как бежал по улицам и звал на помощь. И еще, как люди выходили из домов посмотреть, в чем дело. — Голос Удогуши упал до шепота. — Кто-то, наверное, вызвал полицейских, потому что потом, помню, они задавали мне вопросы и требовали, чтобы я показал им... — Ею замутило.

Наблюдая за руками Удогуши, Сано понял: стражник пытается стереть след смерти, оставленный бундори, избавиться от ужаса находки. Сано обратился к аптекарю:

— Принесите, пожалуйста, для Удогуши воды.

Он подождал, пока стражник прополоскал рот, вымыл руки, смочил щеки. Скоро Удогуши обрел нормальный цвет лица, стало быть, успокоился.

— Потом я каким-то образом оказался здесь и увидел тело и кровь, — сказал стражник. — Я сказал полиции, что не знаю, кто его убил.

— А я знаю. — Аптекарша убежденно кивнула. — Это призрак. Дух самурая, который бродит по земле, считая, будто битва, в которой он убит, продолжается.

— Она права, — воскликнул Таро. — Кто, если не призрак, может убить и исчезнуть без звука и следа? И кто, кроме древнего самурая, станет делать трофей из головы убитого врага?

Сано испугался. Действительно, минуло восемьдесят девять лет со дня сражения у Сэкигахары. Тогда воюющие кланы в последний раз отрубали головы у поверженных противников в качестве военных трофеев. Теперь же в Эдо происходят обычные, незамысловатые преступления, часто при свидетелях, с большим количеством улик, очевидными мотивами, доступными следами. Невежественные, суеверные люди ухватились за историю с призраком, чтобы как-то объяснить себе то, чего не понимают. Они посеют панику среди легковерных горожан, возникнут массовые волнения. Реакция Удогуши показала, что может произойти, если слуха распространятся.

— О нет, нет же, — простонал стражник. — Значит, прошлой ночью я видел призрак? Я обречен. Я скоро умру! — Его лицо вновь сделалось пепельно-серым, он закачался.

— Убийца — реальный человек, а не призрак, — отчеканил Сано, бросив на аптекаря с женой предостерегающий взгляд. — Ну-ка, Удогуши-сан, уткнитесь головой в колени. — Он удерживал стражника в согнутом положении до тех пор, пока не стихли всхлипывания и тело не прекратило дрожать. — Вот так. Теперь опишите человека, которого видели, и скажите, когда это было.

Стражник сел прямо и потряс головой так, что отвисшая нижняя челюсть чуть не оторвалась:

— Он был последним, кто прошел через мои ворота перед закрытием. Я заговорил с ним, но он не ответил. К тому же было темно, стоял туман, я не разглядел его хорошенько.

— Он был потным или худым? — набрался терпения Сано. — Высоким или приземистым?

— Не знаю. Не помню. Это был самурай, по крайней мере человек с мечами. На нем висел мешковатый плащ. Лицо скрывала соломенная шляпа.

Сано почувствовал разочарование. Даже если тот человек был убийцей, вряд ли кто-нибудь сможет его опознать по описанию Удогуши.

— Он ничего не нес с собой? — спросил Сано, имея в виду голову Каибары. Может, удастся выяснить время убийства?

— Не помню.

— Вам больше нечего сказать о нем? Подумайте как следует.

Стражник и думать не стал:

— Нет.

Сано мысленно подытожил беседу. То, что преступник — самурай, вытекало из способа убийства, но делать какие-либо предположения опасно. Описание подозреваемого слишком общее, показания свидетелей не позволяют определить временные рамки преступления и не сужают круг подозреваемых.

Аптекарь обнаружил тело до рассвета, до того, как открылись ворота. Значит, Каибара погиб прошлой ночью, когда он и его убийца вышли на улицу до закрытия ворот. Удогуши нашел голову по дороге домой уже после того, как ворота открылись. Убийца мог оставить бундори на пожарной вышке либо прошлой ночью, либо очень рано сегодня утром. Сано надеялся получить подтверждение тому, что преступник убил Каибару, принес голову домой, обработал и отнес трофей на вышку в сравнительно небольшой промежуток времени — между наступлением темноты и закрытием ворот. В этом случае он должен проживать в Нихонбаси. Но поскольку в его распоряжении была вся ночь, то он мог прийти откуда угодно.

— Спасибо за гостеприимство и помощь, — сказал Сано пожилой паре. — Вынужден приказать вам никому не передавать ваши байки о призраке. Вы только напугаете людей.

Он обернулся к стражнику:

— Мне бы хотелось осмотреть вышку, где вы нашли голову.

Удогуши в ужасе открыл рот. Сано поспешно добавил:

— Вам не придется туда идти. Просто покажите мне место.

— Хорошо, господин. — Выйдя вместе с Сано на улицу, стражник указал на восток.

Сано увидел над крышами башенку и пошел к ней. Вслед потянулась толпа любопытных. Все, похоже, знали, кто он, и хотели присутствовать при раскрытии преступления.

— Расступитесь. — Хирата поднял дзиттэ. — Дайте сёсакан-саме работать!

Будучи не в состоянии рассеять большую толпу, досин с помощниками задержал людей, позволив Сано беспрепятственно добраться до вышки. Сано понял: от молодого досина будет больше пользы, благо он старается помочь, чем от Цуды и Хаяси.

Сано вскарабкался по хлипкой лестнице. Ступени были влажные. Поэтому Сано расстроился, но не удивился, обнаружив квадратную платформу чисто вымытой. Посередине красовалась небольшая лужа. Что-то похожее на песок захрустело под ногами. Соль. Горожане вымыли и очистили вышку от частиц сверхъестественного, которые остаются после смерти. При этом уничтожили следы убийцы.

Сано ухватился за шест, поддерживающий крышу вышки, и выглянул на улицу. В деревянном городе, где жители пользуются жаровнями на угле для обогрева и приготовления пищи, огонь представляет постоянную опасность. Едва ли проходит месяц без пожара, а тридцать восемь лет назад Великий пожар уничтожил большую часть Эдо и унес сто тысяч жизней. Жители непрерывно дежурят на таких вот вышках, готовые ударить в колокола при малейшем признаке огня или дыма. Сегодня воздух над городом чист. Но прошлой ночью туман сделал наблюдение бессмысленным. Убийца удачно выбрал время и исчез с места преступления, не оставив улик. Покачивая головой, Сано с досадой смотрел вниз.

Вид переполненных улиц напомнил ему, что в Эдо живет один миллион человек, из них примерно пятьдесят тысяч — самураи. Как найти убийцу? Теперь, на пороге неудачи и бесчестья, Сано почти сожалел о том, что не последовал совету Ногуши. Однако бус идо требует от самурая беспрекословной и бескомпромиссной службы господину. К тому же необходимо выполнить обещание, данное отцу. Сейчас более чем когда-либо Сано были нужны мудрость и наставление отца.

— Ото-сан, что мне делать? — прошептал он.

Если дух отца и услышал его, то предпочел промолчать. Сильнее, чем обычно, чувствуя тяжесть утраты, Сано спустился вниз, где его ожидал Хирата.

— Опросите всех в районе и выясните, не было ли чего-нибудь или кого-нибудь подозрительного прошлой ночью или сегодня утром, — сказал Сано. — Поищите человека с ранами от меча. Проведите тщательный осмотр каждого строения, начиная с пожарной вышки и аптеки.

Он объяснил, что искать, потом помедлил, опасаясь полностью довериться молодому незнакомцу. Но его ждало важное дело, и оно не терпело промедления.

— О результатах доложите мне перед главными воротами замка в час собаки, — закончил Сано и пошел вниз по улице.

— Сёсакан-сама.

Сано, успевший сделать десять шагов, обернулся. Хирата по-прежнему стоял у лестницы.

— Да?

— Виноват, — кадык на шее у Хираты нервно дернулся, однако голос прозвучал твердо, — но вы не пожалеете, что позволили мне работать для вас. — Щеки у Хираты ярко рдели.

В манерах досина сочетались целеустремленность зрелости и дерзость юности. Значит, еще один самурай видит в этом расследовании возможность проявить себя. В Сано неожиданно вспыхнула симпатия к Хирате.

— Посмотрим, — снисходительно сказал он, как никто другой понимая, что решимость способна компенсировать недостаток опыта.

Покраснев от радости сильнее, Хирата скрылся за углом дома.

Сано отвязал коня и направился на север, к моргу. Может, останки Каибары Тодзю дадут улики, которые не удалось найти на месте преступления.