Правитель Мацумаэ лежал в постели в своих покоях в замке Фукуяма, его исхудавшее тело было завернуто в толстые одеяла, на голове был ночной колпак. Он пошевелился и зевнул. Его глаза, моргнули и увидели Сано, который опустился на колени рядом с ним.

— Добро пожаловать в мир, — сказал Сано.

— Канцлер Сано, — голос правителя Мацумаэ звучал смущенно, но ясно. — Где я?

— У себя в замке.

Правитель Мацумаэ приподнялся на локтях и покосился на свое окружение. — Последнее, что я помню, я вроде бы был в деревне местных эдзо. Мне надо выглянуть на улицу.

Сано поднялся и открыл окно. Еще одна сильная метель засыпала сад за перилами веранды. Масахиро играл в снежки с Рейко, двумя охранниками, которые помогли ему бежать, сыщиками, Крысой и наложницами из айнов. Они смеялись, забрасывая друг друга. Неустойчивая гармония между туземцами и японцами была восстановлена, по крайней мере, временно. Жертвы с обеих сторон в данный момент были забыты.

Солнечный свет отсвечивал на усатом лице правителя Мацумаэ:

— Сколько я спал?

— Пять дней.

— … Милосердные боги. Что случилось?

— А вы не помните?

Тревожные воспоминания отразились во взгляде правителя Мацумаэ. — Я убил своего дядю Гизаемона. Потому что он убил Текарэ. — У него перехватило дыхание. — Текарэ! Где она?

— Она ушла, — сказал Сано, — в мир духов.

— Ушла. — Произнес правитель с выражением, совмещающем утрату и облегчение, он сел и ощупал себя, сгибая руки и кисти рук, проверяя, что он теперь сам может себя контролировать. Он прикоснулся к лицу, которое принадлежало только ему.

— Да, — сказал Сано. — Она в своем мире.

Правитель Мацумаэ повторил:

— В мире. Как и я хотел бы быть. Поток отчаяния исходил от него. — Я любил ее и буду скучать по ней всю жизнь. Но я рад, что она ушла. Дядя Гизаемон был прав, говоря о ней. Когда она была со мной, я делал ужасные вещи, которые я не хотел делать, но не мог ничего с собой поделать. Какой позор! Я не подчинялся законам сегуна, забыл свой долг и оставил свою провинцию без присмотра. Я приказал убить невинных туземцев и объявил им войну. Я ужасно относился к тебе и я приговорил вашего сына к смерти. — Он посмотрел на Сано с недоумением. — После того, что я сделал против вас, как вы можете сидеть и спокойно говорить со мной? Почему бы вам не убить меня?

— К счастью, ваши люди одумались и не выполнили вашего приказа убить моего сына. Там он играет. — Сано указал в окно на Масахиро. — Как вы можете видеть, он жив и здоров.

— Не благодаря мне — сказал правитель Мацумаэ, которого грызло чувство вины. — Я должен искупить то, что я сделал. Я передаю мой домен в распоряжение сегуна. Пожалуйста, дайте мне несколько дней, чтобы решить свои дела и попрощаться с людьми, которые служили мне верой и правдой, даже когда я был безумен. После я совершу сэппуку.

Сано видел, что его раскаяние было искренним, правитель Мацумаэ снова был достойным и рациональным. Но это была не единственная причина того, что Сано сказал:

— В ритуальном самоубийстве нет никакой необходимости. Я собираюсь предложить сегуну простить вас и позволит вам остаться на посту правителя земель Эдзо. Он не знал, имеет ли он еще хоть какое-то влияние на сегуна, но стоило попробовать.

— Но я должен взять на себя ответственность за свои действия, — голос правителя Мацумаэ звучал непреклонностью.

— Вы не были ответственны. Это Текарэ вас принуждала.

Когда Сано впервые прибыл на Эдзо и обнаружил то, что натворил правитель Мацумаэ, видя того в действии, он ни за что бы не подумал, что захочет простить этого человека. Сано не верил, что в этого человека вселился злой духа, хотя он лично видел этому подтверждение. Но после того, как он увидел, как Текарэ вышла из него и перешла в духовный мир, после того, как он узнал, что его собственное видение Масахиро было на самом деле, его ум признал Эдзо местом, где может случиться невозможное. Теперь он был убежден, что правитель Мацумаэ действовал не по собственной воле и потому был невиновен по причине временного безумия. И у Сано была еще одна причина для того, чтобы оставить правителя Мацумаэ управлять землями Эдзо.

— Но я виноват, что позволил Текарэ командовать мною, пока она была жива, — протестовал правитель Мацумаэ. — Люди пострадали из-за моей ошибки. Я не могу избежать наказания.

— Вы уже наказаны, — заверил его Сано. — Вы должны будете заплатить компенсацию семьям людей, которых вы убили. Вы предоставите более выгодные условия торговли для местных жителей. Вы также можете дать им больше свободы и защитить их от японцев, которые охотятся на них. Если в провинции сменится правитель, то туземцам понадобиться помощь всех богов, новый правитель будет выжимать из них гораздо сильнее, чем когда-либо.

— Очень хорошо, — сказал безмерно благодарный правитель Мацумаэ, — я ваш вечный должник. Если есть что-нибудь, что я могу для вас сделать, скажите. Банкет? Выезд на охоту? Корабль, чтобы доставить Вас домой? Все меха, золото и лекарственные травы с моих складов? Могу ли я убедить вас остаться в Эдзо до весны?

Преданный ему правитель крупной провинции был достаточной наградой для человека в шаткой политической позиции, который слишком долго был вдали от столицы.

— Ну, разве что, корабль.

* * *

Три дня спустя голубое небо украшало город Фукуяму. Солнечный свет сверкал в океане, испещренном мелкими барашками волн. В гавани моряки Мацумаэ готовили корабль, в то время как солдаты загружали на борт припасы. Крестьяне в лодках топорами кололи лед, который заморозил воду возле берега. Замковый астролог предсказал, что благоприятная погода будет стоять достаточно долго, чтобы Сано и его товарищи могли достичь Эдо.

Сыщики Марумэ и Фукида поднялись по трапу. — Когда мы вернемся в Эдо, я собираюсь прыгнуть в ванну с горячей и остаться там до весны, — сказал Фукида.

— Я присоединюсь к тебе, — сказал Марумэ. — Мы добавим несколько девушек, немного музыки и еще что-нибудь выпить.

Крыса последовал за ними, нагруженный свертком местных товаров, что он купил в городе. — Я больше никогда не вернусь сюда. Если в следующий раз канцлер Сано будет нуждаться в переводчике, предупредите меня, чтобы я успел залечь на дно.

На причале собралась толпа, чтобы увидеть парусный корабль. Простой народ из Фукуямы смешался с солдатами и замковыми слугами. Кроме них рядом с Хиратой стоял вождь Аветок, который вместе с ним пришел в город.

— Благодаря вам и вашему командиру удалось найти убийцу и заключить мир, — сказал Аветок.

Хирата вспомнил, что многие местные были убиты, семьи были в трауре. Также он беспокоился о мужчине, который потерял обеих женщин, которых любил.

— Я прошу прощения за все. Я надеюсь, с Урахенкой все будет в порядке.

При упоминании молодого человека, которого они оставили в деревне, вождь нахмурился:

— Он похож на лезвие, которым пытаются пробить каменную стену. Либо он научится контролировать свой гнев по отношению к вашему народу, или он уничтожит его. Время покажет, что станет с ним и всеми нами.

В этот раз айны избежали истребления, но Хирата опасался, что придет день, когда это случится. Ему стало грустно за них, за их богатство культуры, которой угрожало уничтожение. — Я хочу поблагодарить вас за ваши уроки. Они открыли целый новый мир для меня. Если бы я только мог остаться… Но он чувствовал необходимость вернуться в Эдо и знал, что его окончательная судьба ждала его там. — Если бы я мог остаться и узнать больше.

Морщинистое суровое лицо вождя разгладилось:

— Вы можете оставить айнов Мосир, но айна Мосир не оставит вас. Она уже стала твоей частью. Она научит тебя.

Госпожа Мацумаэ и ее фрейлины поклонились Рейко. Госпожа Мацумаэ сказала:

— Мы желаем вам счастливого пути.

Рейко была уверена, что госпожа Мацумаэ не заплакала бы, если б корабль затонул и она утонула. — Спасибо. Я тронута, что вы пришли, чтобы попрощаться.

Они обменялись холодными, как северное море, взглядами. Рейко думала, что госпожа Мацумаэ, вероятно, пришла, чтобы убедиться, что она действительно уезжает. Ничего из того, что случилось, не изменило госпожу Мацумаэ. Горюя о смерти дочери, она все еще обвиняет Текарэ. Ее горечь была ядом, который никак не повредит Текарэ, но погубит ее собственную жизнь. Рейко посмотрела на корабль, который будет нести ее от Эдзо.

Масахиро бегал по палубе, болтая с Сано, который облокотился на перила и улыбался ему. В сердце Рейко как колючий рыболовный крючок сидел гнев на правителя Мацудайра, который похитил ее сына и отправил его сюда, что едва не стоило ему жизни. Когда Рейко садилась на корабль, она чувствовала ту же самую жажду мести, что и госпожа Мацумаэ по отношению к Текарэ. Что еще им предстоит увидеть и пережить.

Масахиро сказал:

— Я не могу дождаться возвращения домой, чтобы рассказать своим друзьям все, что произошло. Как вы думаете, они будут поражены, узнав, что я был в настоящем бою?

— Да, конечно. Сано задавался вопросом, что его самого ждет в Эдо. Сколько политических союзников переманил правитель Мацудайра за время, пока он отсутствовал? Сано знал наверняка, что ему предстоят политические столкновения, и он кипел нетерпением окунуться в борьбу.

— Я поразил пятерых врагов, — хвастался Масахиро, бегая по палубе.

Рейко присоединилась к Сано. С волнением в голосе она сказала:

— Жалко, что Масахиро пришлось в этом участвовать.

— Он самурай, — сказал Сано, печально, но с гордостью. — Война у него в крови.

— Ему всего восемь лет!

— Он наш сын. — Сано напомнил то, что он и Рейко также проливали кровь. — И он живет в нашем мире.

Рейко неохотно кивнула в знак согласия, но сказала:

— Я бы хотела, чтобы это испытание не выпадало на его долю. Жаль, что нет места, где никто не должен был убивать, чтобы выжить. Где мы могли бы жить в мире.

— Мы добрались до самого края Японии и не нашли его, — заметил Сано. Человеческая вражда запятнана даже красивые дебри Эдзогашимы. — Я не думаю, что такое место имеется вообще на этом свете.

Рейко смотрела, как Масахиро, проворный как обезьяна, поднимается по вантам. — Что с ним будет?

— Он сильный и умный. Он будет жить, чтобы продолжить наш род. Мозги Сано были заняты более насущными вопросами, чем будущее сына.

— Что тебя беспокоит?

— Некоторые загадки, которые нам не удалось разгадать.

— Ты имеешь в виду, кто убил Сирень? — спросила Рейко и продолжила — Должно быть, Гизаемон. Я думаю, что Сирень видела, как он устанавливал самострел. Сначала она ничего не сказала. Она выжидала, чтобы посмотреть, как это можно использовать. Когда ты начал расследование убийства, она пообещала мне информацию. Но она также шантажировали Гизаемона. Она не доверяла ни одному из нас, что мы дадим ей то, чего она хочет, и вела переговоры с нами обоими. Каким-то образом Гизаемон узнал, что она говорила со мной, а, может быть, она хвасталась кому-то, кто сказал ему. Он договорился встретиться с ней в горячих источниках и дать ей денег, чтобы она могла попасть в Эдо. Вместо этого он убил ее, чтобы она не могла сказать мне или кому-либо еще, что он убил Текарэ. Рейко вздохнул:

— Вышло так, что она перехитрила сама себя.

— Возможно, так оно и было, — сказал Сано.

— Конечно, мы этого никогда не узнаем наверняка, — сказала Рейко.

— Но вопрос, кто убил Сирень, на мой взгляд, не столь важен.

— А что еще? — Рейко задумалась, а потом спросила — Кто напал на тебя в замке?

— Да. Я допросил солдат Мацумаэ и нашел того, который бы с Гизаемоном в то время, когда было совершено нападение на меня. Я думаю, он говорит правду. Гизаемон не делал этого. И я не смог узнать, кто это сделал.

— Может быть, кто-то из его солдат, которые погибли в бою в деревне или побоялись признаться?

— Может быть, — сказал Сано с сомнением — но зачем им нападать на меня?

— Для защиты Гизаемона?

Это выглядело довольно правдоподобно, среди серии событий, которые случились с Сано, но у него было предчувствие, что это было не так. — Я думаю, что это нападение не имело ничего общего с делом об убийстве. Я думаю, что это был еще один эпизод в серии событий, которые привели нас сюда.

— Диверсия против тебя со стороны правителя Мацудайры?

— Нет. И мне кажется, что он не несет ответственности за те диверсии в Эдо, что были направлены против меня, так же как я за те, что были направлены против него.

— Тогда кто стоит за саботажем? — спросила Рейко.

Сано начал думать, чтобы получить представление, но это казалось невозможным. Она не хотела верить ему, а он ей.

Все путешественники были на борту корабля. Путь к отрытому морю был очищен от льда и матросы отдали швартовы. Капитан отдал приказ, находившимся под палубой гребцам, которые дружно взмахнули веслами и направили корабль на юг.

— Я собираюсь это выяснить, — сказал Сано — когда мы вернемся в Эдо.