Эдо

Период Генроку. 8 год, 4 месяц

(Токио, май 1695)

Выстрел, раздавшийся в замке Эдо, эхом разнесся по городу, расположенному внизу холма. На замковом ипподроме пять лошадей понеслись от стартовой линии. Всадники-самураи, в боевых шлемах и доспехах, приподнялись над седлами. Они взмахнули хлыстами и криками подгоняли лошадей, стремясь взвинтить темп. Копыта лошадей поднимали клубы пыли.

На расположенных вокруг длинного овального трека деревянных трибунах, построенных в несколько ярусов, под тенью полосатых навесов, чиновники делали ставки на всадников. Солдаты, несущие службу на каменных стенах, соединяющих сторожевые башни, приветствовали всадников и махали им руками. До первого поворота лошади скакали ноздря в ноздрю, после чего гонщики сбились в кучу, борясь за место у внутреннего края дорожки. Всадники понукали лошадей и били своих соперников, хлестко звучали удары хлыстов по броне доспехов. В борьбе за лидерство на головы соперников сыпались угрозы и оскорбления. Лошади ржали и сталкивались. За поворотом всадник на гнедом жеребце возглавил гонку. Ощущение силы и скорости овладело им. Его сердцебиение ускорилось в такт со стуком копыт его коня. Оглушающе звенел его шлем. На трибунах он видел размахивающих руками зрителей в развевающихся на ветру красочных одеждах и слегка кивал им. От охватившего восторга он выкрикнул боевой клич. Этот его новый конь действительно стоил золота, которое он заплатил за него. Он вернет деньги, потраченные на коня, когда он соберет выигрыши на свои ставки, он покажет всем, кто является лучшим гонщиком в Японии.

Мчась по трассе, он на полкорпуса вырвался вперед остальных всадников. Когда он оглянулся через плечо, два гонщика приблизились к нему, по одному с каждой стороны. Они наклонились вперед и хлестали его бичами. Удары отскакивали от его доспехов. Один всадник схватил поводья, а другой ухватил за кимоно в попытке притормозить его. Неукротимый в своем желании победить, он с силой прошелся хлыстом по их шлемам. Они отстали. Зрители ревели. Пройдя последний поворот, лидер взвыл от восторга. Отставшие бессильно кричали ему вслед, а он все подгонял коня. Выйдя на финишную прямую, он уже на два корпуса опережал остальных. В уме его вдруг возникло чудовищное по размерам изображение черного, как ночь, всадника, догоняющего его. Пораженный, он посмотрел назад, но увидел только знакомых лошадей и всадников, нюхающих пыль от копыт его коня. Он напрягся, взмахнул кнутом. Его лошадь рванула с максимальной скоростью, все более увеличивая разрыв между ним и остальными. Впереди, всего лишь в нескольких сотнях шагов, маячил финиш. Два самурая-чиновника уже ждали там, держа красные флаги, готовые приветствовать победителя.

Но чудовищный всадник, все более увеличиваясь в размерах, приблизился так близко, что он видел его тень и чувствовал его касание. Его пронзила резкая, дикая боль за его правым глазом, как будто кто-то ножом разрезал его череп. Крик вырвался из него. Боль стала нестерпимой, ее острие входило все глубже и глубже, сильнее и быстрее. От боли и растерянности он застонал.

Что с ним происходит?

Солнечный свет ослепительно светил в ослабленные глаза. Трек, стоящие у финишной черты самураи и зрители растворились в этом ослепительном мерцании, как будто мир загорелся. Его сердце громко стучало, резонируя с импульсами безумной боли. Внешние звуки превратились в тусклое дребезжание. Оцепенение растекалась по его рукам и ногам. Он уже не чувствовал под собой коня. Казалось, его голова отделилась от тела. Теперь он знал, что происходит что-то ужасно неправильное. Он попытался позвать на помощь, но из его рта вышел только бессвязный хрип.

Тем не менее, он не чувствовал страха. Его эмоции и мысли бежали, как развеянные ветром листья. Его руки ослабли и отпустили уздечку. Его тело онемело, его мертвый вес осел в седле. Когда черный всадник догнал его, блестящий, мерцающий свет стянулся в точку и тьма поглотила его.

Точка света погасла. Мир исчез в черной тишине. Сознание умерло.

Пересекая финишную черту, он упал с коня, на дорогу перед догоняющими его всадниками.