— Смотри, мама, смотри! — Масахиро бегал по коридору в личных покоях канцлера. Пол громко скрипел под его ногами. Рейко шла за ним, морщась от шума. Одним из любимых занятий ее сына бегать по скрипучему полу, который был сделан так, чтобы сигнализировать, что дом проник злоумышленник. Когда Сано и Рейко переехали в бывшую резиденцию Янагисавы, то обнаружили, что она пронизана подобными ловушками. Вскоре Масахиро уже знал все места, которые скрипели.

— Смотри, мама! — Воскликнул он и прошел по коридору так, что пол не издал ни звука.

— Очень хорошо, — Рейко улыбнулась, довольная тем, что ребенок сумел запомнить места, по которым можно было бы пройти тихо. Она считала его очень умным для мальчика не полных трех лет.

— Теперь тебе пора ложиться спать.

Когда она его помыла и взялась стелить постель, пришел Сано и присоединился к ним.

— Ты рано вернулся, — сказала она. — Я рада тебя видеть.

Сано выглядел усталым и встревоженным.

— Я тоже рад видеть вас.

Масахиро прыгнул в объятия Сано. Сано подбросил его в воздух. Они смеялись и играли по всей по комнате.

— Пожалуйста, не возись с ним, — сказала Рейко, иначе он никогда не уляжется спать.

— Но я почти не вижу его, — с сожалением сказал Сано, сына сидел у него на коленях счастливо болтал ногами.

— Я хочу быть хорошим отцом, но всякий раз находится масса дел и времени на него не остается. Я хочу передать Масахиро свой жизненный опыт, научить боевым искусствам и пути воина, как и мой отец научил меня.

Отец Сано был мастером школы боевых искусств, в которой Сано провел большую часть своего детства.

— Но сейчас времени будет еще меньше, чем обычно.

Побыв с ребенком еще достаточно долго, Рейко и Сано, наконец, уложили Масахиро в постель. Они пошли в свою комнату, где Рейко разлила по чашечкам сакэ.

— Начальник мэцукэ был убит, — сказал Сано. — Господин Мацудайра приказал мне провести расследование.

После он рассказал ей, что удалось выяснить о преступлении и связанные с этим опасности, а также последствия, в случае возможной неудачи. Рейко охватили волнение и тревога. Сано сказал:

— Это дело об убийстве чревато тем, что оно подольет масло в огонь политического конфликта и вызовет новую войну. Господин Мацудайра уязвим, потому что назначенные им руководители находятся под угрозой. Я снова оказался между двумя фракциями, как между молотом и наковальней.

Рейко сразу поняла, что ситуация очень рискованная и, в случае неудачи, Сано может лишиться своего поста, но она также знала, что подобные дела у него были раньше и то, что отличие от его теперешней административной работы, в расследовании убийства было то, чем он бы мог поделиться и посоветоваться с ней.

— Это звучит очень интригующе, — сказала она. — Есть ли что-нибудь, в чем я могла бы тебе помочь?

— Может быть, позже.

Сано отпил сакэ, а потом сказал:

— Чем ты сегодня занималась?

Рейко показалось, что он быстро сменил тему, почувствовала отчуждение, которое возникло между ними. Почему он не хочет обсуждать это дело дальше? Его голос звучал так, как будто он не хотел, чтобы она принимала в нем участие. Но они были партнерами в проведении расследований на протяжении уже четырех лет брака, поэтому Рейко решила принять слова Сано за чистую монету и предположить, что он позовет ее, если она будет нужна.

— У меня имеется собственное расследование, — сказала она.

После чего рассказала ему о Югао, суде и просьбе ее отца.

Сано выглядел скорее встревоженным, чем заинтересованным.

— Эта женщина, Югао, действительно является хинин?

— Да. Вот почему полиция не расследовала должным образом убийство ее родных и она не надеется на справедливое судебное разбирательство.

— И ты хочешь найти доказательства, подтверждающие ее невиновность, несмотря на то, что она призналась?

Рейко была озадачена неодобрением, которое она услышала в голосе Сано.

— Да.

Потерев подбородок, Сано сказал:

— Я не думаю, что это хорошая идея.

— Почему же? — удивилась Рейко. Она была уверена, что Сано одобрит ее желание защитить обездоленного человека. Он говорил с неохотой.

— Наше положение изменилось, с тех пор, когда я был сесакан-сама. Я должен быть гораздо более осторожным, чем раньше. Это касается и моей семьи. Сейчас мы должны придерживаться более высоких и строгих стандартов поведения. То, что мы делаем больше не остается незамеченным. Общение же с людьми не нашего круга весьма рискованно.

— Ты хочешь сказать, что я не должна встречаться с Югой, потому что она изгой и это отразится на тебе? — не могла поверить своим ушам Рейко.

— Для тебя общение с ней и помощь является нарушением табу, которое запрещает контакты между хинин и обычными людьми, если моя жена станет игнорировать запреты, то это создаст впечатление, что я не уважаю обычаи, которые управляют обществом. Но это только часть проблемы.

Рейко уставилась на него с открытым от изумления ртом. Ее ли муж это говорит?! Сано никогда не беспокоился по поводу общественного мнения. Единственное, что его волновало, так это справедливое правосудие. Она начала догадываться, почему он не хотел, чтобы она участвовала в его расследовании.

— Основная проблема в том, что ваш отец просил вас вмешиваться в системе правосудия, — продолжил Сано. — Я уважаю его, но он пренебрегает своими обязанностями, игнорируя доказательства против Югао, а также ее признание и просит свою дочь расследовать убийства.

— Я думаю несколько иначе. — Рейко двигало желание помочь отцу избежать судебной ошибки и ее собственное желание заняться расследованием. Хотя Сано привел правильные аргументы, она запротестовала:

— Но ведь убийства должны быть расследованы. Там нет никого, кто бы это мог сделать, а я знаю, что и как надо делать.

— Мне известно, что ты знаешь, — желая успокоить жену, Сано спокойным тоном решил привести логические аргументы.

— Но у вас нет официального статуса и, несмотря на этот факт, судья хочет полагаться на результаты вашего расследования, чтобы доминировать над полицией. — Он покачал головой. — Это нарушение закона. Я не могу мириться с этим. Я не могу позволить себе выглядеть, как будто я поддерживаю изгоев и хочу освобождать преступников.

— Ты хочешь сказать мне, что я должна бросить это расследование? — Рейко была ошеломлена, но не только потому, что она поняла, что его положение была достаточно уязвимо, что поведение его жены может быть использовано против него.

— Я надеюсь, ты понимаешь, почему сама должна от него отказаться.

Рейко сидела молча, обдумывая услышанное и формулируя свои мысли:

— Я понимаю, что ваши враги ищут любое оружие, чтобы уничтожить вас. Я понимаю, что они могут использовать для этого мое поведение.

В политическом противостоянии даже такая незначительная ошибка, как жена, которая попирает традиции, влекла серьезную ответственность для должностного лица. Она не хотела поставить под угрозу положение Сано и рисковать опозорить его и всю семью, но и она не хотела отказаться от своего расследования. Более того, она была задета изменением отношения Сано, который когда-то, скорее всего, сам бы с интересом занялся делом Югао.

— Но жизнь женщины находится под угрозой и есть много остающихся без ответа вопросов, которые ставят под сомнение ее вину. Разве ты не считаешь достаточно важным выяснить, что на самом деле случилось в ночь убийства ее семьи? — Рейко не хотелось думать, что Сано настолько изменился, что его это не интересует. — Разве вас не заботит то, чтобы был наказан настоящий виновник?

— Конечно, заботит, — раздраженно и нетерпеливо сказал Сано. Отстаивание истины и служба правосудию всегда были краеугольными камнями его чести, наиважнейшими правилами Бусидо, как и мужество, служение своему хозяину и мастерство в боевых искусствах. Конечно, он придерживался этих своих принципов и в настоящее время. Но слова Рейко привели его в замешательство. Неужели за те полгода, что он занимал должность канцлера, его стали больше заботить политика и положение, чем честь? Или он следовал в своей деятельности Пути воина только тогда, когда получал на это разрешение? Эта мысль встревожила Сано.

— Так ты считаешь, что Югао должна умереть за преступление, которого она, возможно, не совершила, только потому, что она хинин и, следовательно, не заслуживает справедливого отношения? — сказала Рейко.

— Ее положение не имеет отношения к моему сомнению в разумности твоего расследования. Насколько я могу судить, она имела такие же возможности защищать себя в суде, как и любой другой человек, — ответил Сано, но заметил, что его собственный тон дал слабину. Ему казалось, что его отношение к этому делу вполне справедливо. Его высокий пост делал других людей намного ниже его, кажется, стоит ли отвлекаться на их проблемы, создавая неудобства для себя?

— Мое нынешнее положение не дает возможности мне действовать в обход закона, как это было раньше.

— Сейчас у тебя гораздо больше власти, чем раньше, — напомнила ему Рейко. — Разве ты не должен использовать ее, чтобы делать добро?

— Конечно.

Сано не забыл, какие у канцлера обязанности.

— Но не стоит ли видеть что-то хорошее в том, чтобы уделять дополнительное время для поиска доказательств невиновности Югао. По мне она выглядит виновной в ужасном преступлении, а дополнительное расследование является только отсрочкой правосудия. Попытки доказать ее невиновность только нанесут ущерб репутации тех, кто использует для этого свою власть, думая, что поступает правильно.

Призрак Янагисавы оставался в особняке, в котором он когда-то жил, и котором сейчас жили Сано и Рейко. Теперь Сано, оказавшись облеченным огромной властью, которой владел Янагисава, столкнулся с теми же искушениями.

— Власть внушает людям мысль, что они стоят выше закона и могут действовать, как им заблагорассудится. Даже с целью сделать что-то, что считаешь правильным, нельзя это делать вопреки закону, потому что результатом могут стать негативные последствия, которых не ожидаешь. В конце концов, может получиться так, что в результате злоупотребления властью будет нанесено больше вреда, чем пользы.

Если я стану как Янагисава, интриговать, обманывать и убивать, чтобы продвигать свои собственные интересы, то в один прекрасный день я буду отправлен в изгнание на тот же северный остров, подумал Сано.

Потрясение осенило лицо Рейко, которая словно читала его мысли.

— Но ты никогда не опустишься до того, что сделал Янагисава. И случай Югао, хотя и очень важен, все же слишком мелкий в масштабах страны. Едва ли это дело может как-то повредить политической карьере или твоей чести. Я думаю, ты сильно преувеличиваешь.

Сано чувствовал справедливость жены, но самолюбие не позволяло ему, оказаться неправым и он не желал отступать. Он чувствовал себя уязвленным, когда Рейко в качестве аргумента спора использовала его опасения за собственную карьеру, и импульсивно пошел в наступление.

— Теперь, когда мы обсудили мои причины нежелания вашей связи с Югао, я хотел бы знать, почему ты так стремишься заняться этим расследованием. Возможно, в силу симпатии к ней, ты предвзято трактуешь обстоятельства в ее пользу? Ведь такое уже случалось.

Глаза Рейко расширились. Он намекал на дело о черном корпусе храма Лотоса, когда она пыталась помочь другой молодой женщине, обвиненной в убийстве. Они редко обсуждали это дело, которое чуть не разрушило их брак, и это был все еще чувствительный вопрос.

— У меня нет особых симпатий к Югао. Если бы ты видел, насколько враждебно она со мной разговаривала, ты бы знал, что у меня есть все основания хотят доказать, что она виновна.

Сано кивнул, хотя не и поверил.

— Но я должен попросить тебя отказаться от участия в этом расследовании.

Рейко молчала, ее лицо выражало противоречивые чувства. Сано почувствовал, как сильно она хотела заняться этим расследованием, а также то, что она старалась не сердиться на него. Наконец она сказала:

— Если ты мне запрещаешь, я буду уважать твои пожелания.

Теперь перед Сано стояла дилемма. Он любил Рейко и хотел, чтобы она была счастлива, а запрет мог разрушить их собственные отношения, а с другой стороны, если что-то пойдет не так, это может поставить под серьезную угрозу его положение в бакуфу. Смертельные угрозы постоянно преследовали Сано пор, как он вошел в состав бакуфу, но теперь он был еще уязвимее, чем раньше. Он посмотрел в сторону комнаты, где спал Масахиро. У него рос сын, судьба которого зависела от него, так как сыну же опального канцлера грозило мрачное будущее.

Все же, если он запретит Рейко, он бы показал себя трусом, что противоречило его понятиям о чести. Находясь между выбором в рискованной ситуации, он всегда выбирал путь, который отвечал его понятию о чести.

— Я не стану запрещать тебе. Если настаиваешь, можешь продолжать расследование. Но будь осторожна. Постарайся не привлекать к себе внимание и не делать ничего, что может повредить нам.

Рейко улыбнулась.

— Я это сделаю. Я обещаю быть осторожной. Спасибо.

Сано увидел, что Рейко была рада, что он разрешил ей, несмотря на собственное негативное отношение к ее желанию заниматься этим делом; он также заметил, что она не была удивлена его решению. Каким-то образом она поставила его в положение, когда он не мог сказать «нет» без ущерба для собственного самолюбия. Невольно он почувствовал себя восхищенным ее умом. Рейко, безусловно, знала его лучше, чем он ее и могла этим пользоваться. Но сегодняшний день показал ему, что ему нужен кто-то, чтобы помочь ему остаться верным собственным идеалам, и он был рад, что в этом плане может рассчитывать на Рейко.

— Как ты намереваешься начать расследование?

— Завтра я планирую изучить место, где были убиты родители и сестра Югао, а также поговорить с людьми, которые знали эту семью. Возможно, я смогу найти доказательств того, является ли она виновной или нет.

— Это звучит, неплохо.

Сано надеялся, что не пожалеет о своем решении.

— А какой следующий шаг в твоем расследовании? — Рейко светилась воодушевлением, как всегда, в нетерпении ожидая приключений.

— Мне нужно установить, как был убит господин Эджима. — размышлял Сано.

— Твое расследование опережает мое во многих отношениях. По крайней мере, у тебя есть главный подозреваемый, и ты знаешь, где было совершено преступление. Моя первая задача найти фактическое место преступления, где Эджиме было нанесено смертельное прикосновение. Может быть, тогда я смогу узнать, кто это сделал.