Над западными горами за Эдо золотые облака плыли по залитому лучами заходящего солнца небу. Далекие горы тянулись ввысь призрачными фиолетовыми пиками. На раскинувшейся внизу равнине мигал огоньками окутанный дымом город. Огромная дуга реки сияла, как расплавленная медь. Плыл перезвон храмовых колоколов. На востоке поднималась полная луна, большая и яркая, на ее поверхности четко просматривался лик лунной богини.

Летнее имение Мияги располагалось на крутом склоне горы в стороне от главной дороги. Через лес к вилле, двухэтажному деревянному строению, сплошь увитому диким виноградом, вела узкая тропинка. Густые заросли деревьев почти полностью скрывали крышу. Фонари горели на конюшне и на половине прислуги, остальные окна, прикрытые ставнями, были темны. Лишь пение птиц и шуршащие на ветру сухие листья нарушали окутывавшую имение тишину. За виллой лес поднимался по склону к голому утесу. На его вершине примостилась маленькая беседка, в которой господин Мияги, его жена и Рэйко наблюдали за восходом луны.

Решетчатые стены беседки закрывали их от ветра; от угольных жаровен под покрытым татами полом поднималось ласкающее тепло. Свет фонаря падал на столики с разложенными на них письменными принадлежностями. На отдельном столе стояли закуски. На тиковой подставке были разложены традиционные подношения луне: рисовые пампушки, соевые бобы, хурма, дымящиеся благовонные палочки и ваза с осенними травами.

Господин Мияги театральным жестом взял кисть и протянул ее Рэйко.

— Не сочините ли первое стихотворение в честь луны, милая?

— Спасибо, но я пока не готова писать. — Рэйко нервно улыбнулась, ей хотелось отодвинуться от господина Мияги, но госпожа Мияги сидела слишком близко к ней с другой стороны. — Мне нужно время, чтобы подумать.

Но она была слишком напугана, чтобы думать о поэзии. Во время путешествия из Эдо присутствие носильщиков паланкина, стражников и двух детективов сглаживало ее страх перед господином Мияги. Но она не могла предвидеть, что место для наблюдения за луной расположено так далеко от виллы, где остались все сопровождающие. Ей пришлось пойти на это, чтобы не вызвать подозрения у даймё. Оказавшись в западне с убийцей и его женой, Рэйко пыталась унять подступающий страх. Лишь мысль о спрятанном в рукаве кинжале поддерживала ее.

Госпожа Мияги засмеялась, ее смех прозвучал хриплым взволнованным карканьем.

— Не торопите нашу гостью, кузен. Луна еще только встает. — Она была сама на себя не похожа. Обычно бледные щеки пылали, надменно поджатые губы кривились улыбкой, в глазах плясали крошечные отражения лампы. Ее неуемная энергия словно наполняла пространство беседки. Поигрывая кистью, она осклабилась. — Готовьтесь сколько вам угодно.

Надо же быть такой дурой, чтобы поощрять интерес своего мужа к другой женщине! Спрятав отвращение, Рэйко вежливо поблагодарила хозяйку.

— Быть может, вы хотите закусить, чтобы укрепить свои творческие способности? — осведомилась госпожа Мияги.

— С удовольствием. — Рэйко проглотила подступивший к горлу комок.

Мысль о еде в обществе Мияги вызвала новый приступ дурноты. Она нехотя приняла чашку чаю и сладкое пирожное с запеченным внутри желтком, символизирующим полную луну. Рэйко чувствовала себя пленницей, и это еще больше усиливало ощущение дискомфорта. Ей казалось, что ночь подступает со всех сторон, стирая следы, ведущие вниз по лесистому склону к тем, кто может ее защитить. Вокруг беседки была проложена узкая, покрытая гравием дорожка, за которой площадка отвесно обрывалась к каменистому берегу речки. Рэйко слышала, как далеко внизу шумит вода. Похоже, бежать отсюда можно только в пропасть.

Кроша лунное пирожное в тарелке, Рэйко собралась с духом и обратилась к хозяину:

— Прошу вас написать первое стихотворение, чтобы я могла последовать вашему примеру.

Даймё расплылся в довольной улыбке и, оглядев пейзаж, обмакнул кисть в тушь и начал писать. Через несколько минут он продекламировал:

Однажды луна поднялась над горным хребтом,

Заливая окрестности своим сияющим светом.

Я стоял у окна,

Лаская взглядом открывшуюся мне красоту.

Однако теперь старая луна побледнела,

Красота обратилась в пепел...

Я стою один в холодной, темной ночи,

Ожидая, когда снова придет любовь.

Он плотоядно взглянул на Рэйко, которой едва удалось скрыть отвращение. Даймё использовал ритуал наблюдения за луной в своих целях, нагло предлагая ей заменить убитую им любовницу.

— Блестящее стихотворение, — выдавила госпожа Мияги. Ее глаза лихорадочно горели.

Не обращая внимания на намеки господина Мияги, Рэйко ухватилась за крохотный шанс, предоставленный его стихотворением.

— Кстати, о холодной погоде. Вчера я ездила в храм Дзодзё и едва не замерзла. А вы вчера выходили на улицу?

— Мы в одиночестве провели весь день дома, — ответила госпожа Мияги.

То, что она обеспечивала своему мужу алиби на время убийства Шойэя, нисколько не удивило Рэйко.

— Я все же выходил ненадолго, — подал голос даймё. — А когда вернулся, тебя не было. — Затем он капризно добавил: — Ты ушла и бросила меня одного. Прошла целая вечность, прежде чем ты вернулась.

— О, вы ошибаетесь, кузен. — Голос госпожи Мияги стал еще резче. — Я занималась хозяйством на служебной половине. Если бы вы искали меня получше, то непременно нашли бы. Я все время была дома.

Рэйко постаралась не показать свою радость. Если даймё настолько глуп, что хоронит собственное алиби, то заставить его проговориться не составит труда. Рэйко откусила кусочек маринованной редьки. От резкого вкуса рот наполнился слюной, и сразу же пришла мысль о яде.

— Какая вкусная! — сказала она, едва поборов приступ тошноты. — И подумать только, какой долгий путь ей пришлось проделать, чтобы попасть на этот стол! Когда я была маленькой, нянька водила меня на причал Дайкона смотреть на баржи с овощами. Очень интересное место. Вы там бывали?

— К сожалению, не имели такого удовольствия, — поспешно вмешалась госпожа Мияги.

Даймё открыл было рот, но она взглядом приказала ему молчать. Он смутился и пожал плечами. Ясно, что даймё бывал на пристани Дайкона. Уверенная в том, что это он зарезал Шойэя, Рэйко скрыла усмешку.

— Почему бы теперь вам не попробовать написать стихотворение? — спросила госпожа Мияги.

Жалкая попытка не дать мужу выболтать то, что может дойти до сёсакана-самы сёгуна! Рэйко решила воспользоваться классической темой в своих целях. Она написана несколько иероглифов и прочла:

Луна, льющая свой свет на эту беседку,

Освещает и храм Канон в Асакусе.

Прежде чем она успела задать новый вопрос господину Мияги, тот, вдохновленный ее строками, продекламировал:

Ночью червь тайком пронизывает яблоко,

Птица в клетке песней выражает свой восторг,

Серебристо-молочные струи лунного света

Стекают с моих ладоней.

Но на кладбище все неподвижно и мертво.

Его откровенность и болезненная одержимость темой смерти пугали Рэйко.

— Асакуса одно из моих любимых мест, особенно в День Сорока Шести Тысяч. Вы ездили в этом году на праздник? — замирая, спросила она.

— Там слишком людно для нас, — ответила госпожа Мияги. Это постоянное вмешательство в разговор раздражало Рэйко, но она была рада ее присутствию, поскольку даймё наверняка не осмелится обидеть ее в присутствии жены. — Мы никогда не ездим в Асакусу на храмовые праздники.

— Но в этом году сделали исключение... разве ты не помнишь? — удивился господин Мияги. — У меня ломило кости, и ты решила, что лечебный дым из чана для благовоний перед храмом Канон облегчит мои страдания. — Он усмехнулся. — Смотри-ка, ты начинаешь терять память, кузина.

Окрыленная признанием, что он был в Асакусе в день, когда в госпожу Харумэ метнули кинжал, Рэйко решила пойти дальше.

— Китайские фонарики на базаре были великолепны. Вы их видели?

— Увы, состояние здоровья лишило меня этого удовольствия, — вздохнул даймё. — Я отдыхал в храмовом саду, предоставив жене одной наслаждаться праздником.

— Мы отвлекаемся от цели нашей поездки. — В голосе госпожи Мияги зазвучало неприкрытое раздражение. Кисть в ее нервных пальцах дрожала, терпкий запах стал сильнее, словно подогретый жаром тела. — Давайте сочиним следующий стих. На этот раз начну я.

Я позволю сиянию полной луны

Очистить мою душу от зла!

Небо почернело, окутав горы ночной тьмой, звезды мерцали как драгоценные камни, плывущие в рассеянном свете луны. Вдохновленная мифом о двух созвездиях, которые сходятся раз в году осенью, Рэйко быстро написала:

За кисеей лунного света

На небесной реке

Встречаются Пастух и Пряха.

Господин Мияги продекламировал:

Я впадаю в неистовство при виде их запретного

наслаждения,

Потом они расстаются, и он продолжает свой путь...

Оставляя ее рядом со мной.

Ужас сдавил сердце Рэйко, когда она услышала эти слова. Никакого сомнения в том, что она сидит рядом с убийцей, воплощающим в жизнь свои зловещие фантазии.

— Запретная любовь — это очень романтично, — согласилась она. — Ваше стихотворение напомнило мне слухи о госпоже Харумэ.

— Замок Эдо полон сплетен, — бросила госпожа Мияги, — и лишь немногие из них отражают реальность.

— И какие же слухи дошли до вас? — заинтересовался господин Мияги.

— Харумэ якобы встречалась с мужчиной в гостинице в Асакусе. — Увидев беспокойство в его глазах, Рэйко сделала невинное лицо. — Как смело с ее стороны.

— Да... — рассеянно пробормотал даймё. — В такой ситуации последствия для любовников могут быть самыми ужасными. Ему повезло, что опасность миновала.

Рэйко едва сдержала волнение.

— Вы полагаете, что любовник убил Харумэ, чтобы никто не узнал об их связи? Еще я слышала, что Харумэ завела и второго возлюбленного, — импровизировала она, задаваясь вопросом, вышел ли Сано на след тайного любовника, и мечтая, чтобы он увидел, как удачно продвигается ее допрос. — Она вела себе не совсем благоразумно, как вы считаете? — «Ты подсматривал за ними, господин Мияги? — Рэйко очень хотелось задать ему этот вопрос. — Тебя мучила ревность? Не потому ли ты ее отравил?»

— Какая теперь разница, что делала Харумэ, раз она все равно умерла? — торопливо вмешалась госпожа Мияги. — И вообще мне кажется, что эта тема неуместна.

— Вполне естественно интересоваться своими знакомыми, — мягко возразил господин Мияги.

— Я не знала, что вы знакомы с Харумэ, — солгала Рэйко. — Скажите, что вы о ней думаете?

Воспоминания затуманили глаза даймё.

— Она...

— Кузен... — вспыхнув, процедила сквозь зубы госпожа Мияги.

Даймё, видимо, понял, что говорить о своей бывшей возлюбленной не совсем уместно.

— Все это в прошлом. Харумэ мертва. — Его масленый взгляд остановился на Рэйко. — А мы с вами живы.

— Утром вы говорили, что Харумэ играла с огнем и сама накликала свою смерть, — настойчиво продолжала Рэйко, стараясь удержать в руках нить разговора. У нее есть доказательства его вины, осталось только получить признание. — Человеком, который воздал ей по заслугам, были вы?

Еще не успев закончить фразу, Рэйко поняла, что зашла слишком далеко. Мияги растерялся, и оставалось только надеяться, что даймё слишком глуп, чтобы понять, что она фактически обвинила его в убийстве. Вдруг госпожа Мияги схватила ее за руку. Вскрикнув от неожиданности, Рэйко повернулась к хозяйке.

— Вы ведь на самом деле приехали сюда не луной любоваться, не так ли? — прошипела госпожа Мияги. — Решили подружиться с нами, чтобы шпионить для сёсакана-самы.

Пытаетесь приписать убийство Харумэ моему мужу. Вы хотите нас уничтожить!

В ее лице произошли пугающие перемены. На лбу, над горящими глазами пролегли глубокие морщины. Ноздри раздулись, черные зубы оскалились. Рэйко ошеломила мгновенная метаморфоза, напоминающая кульминацию в драме но, когда актер, игравший хорошую простую женщину, меняет маску и превращается в злобного демона, чтобы показать ее истинный характер.

— Вовсе нет. — Рэйко попыталась вырваться, но ногти госпожи Мияги впились ей в кожу. — Пустите!

— Кузина, о чем ты? — удивился господин Мияги. — Почему ты так ведешь себя с нашей гостьей?

— Разве ты не видишь, куда она клонит? Будто это ты отравил Харумэ и зарезал старого торговца снадобьями с пристани в Дайконе! Я пытаюсь тебя защитить. Ты попал в расставленную ею ловушку!

Даймё помотал головой, словно отгоняя дурман.

— Какого торговца снадобьями? Как ты можешь приписывать столь низменные намерения такой милой молодой даме? Отпусти ее сейчас же! — Подавшись вперед, он попытался разжать пальцы жены. — Зачем нам защищаться? Я не делал этих жутких вещей. Я в жизни никого не убивал.

— Да... — в голосе госпожи Мияги послышалась скрытая угроза, — ты не убивал.

И вдруг Рэйко все поняла. Фальшивые алиби выстраивались не только для господина Мияги. Ложь его жены должна была защитить и ее саму.

— Вы убийца! — закричала она.

Госпожа Мияги саркастически рассмеялась.

— Если вы только сейчас это поняли, то вы не так умны, как думаете.

— Кузина! — До даймё дошел наконец смысл происходящего. Его лицо словно осунулось, дряблая кожа обвисла вокруг широко раскрытого рта и вытаращенных от ужаса глаз. — Ты убила Харумэ?

— Не думай о ней, — отмахнулась госпожа Мияги. — Харумэ больше нет. Вот кто сейчас наша проблема. — Она указала на Рэйко, и ее губы зловеще изогнулись. — А ведь я даже рада, что вы оказались шпионкой. Теперь мне легче оправдать то, что я уже давно запланировала.

— Что... что планировали? — Все еще ошеломленная своим открытием, Рэйко поежилась от злобы, звучавшей в голосе жены даймё.

— Я позволила вам прийти сюда не для того, чтобы вы украли любовь моего мужа. Нет! Я привела вас, потому что нашла прекрасную возможность навсегда убрать вас из нашей жизни. Точно так же, как поступила с двумя его наложницами.

Господин Мияги задохнулся.

— Снежинка? Птичка? Что ты с ними сделала?

— Они мертвы. — Госпожа Мияги удовлетворенно кивнула. — Я связала их и перерезала им горло.

От ужаса Рэйко стало плохо. Маниакальная злоба в глазах жены даймё заставила ее горько пожалеть о потраченных впустую усилиях. Даймё невиновен и безобиден. Настоящая опасность таится в этой женщине, которую Рэйко не приняла в расчет, сочтя неприметной тенью мужа. Теперь все ее мысли занимал кинжал, подвязанный клевому предплечью, но госпожа Мияги цепко держала ее за правую руку, не давая воспользоваться спрятанным оружием.

— Но почему, кузина, почему? — простонал господин Мияги. Белый как мел от пережитого шока, он потрясенно смотрел на жену. — Как ты могла убить моих девочек? Они никогда не делали тебе ничего плохого. Ты же... ты же не ревнуешь? — Его голос изумленно зазвенел. — Они были безобидным развлечением, как и все остальные женщины.

— Мне лучше знать, — крикнула госпожа Мияги. — Они могли увести вас от меня и все разрушить. Но я отделалась от них. А теперь намерена убрать с дороги и эту.

Должно быть, эта навязчивая идея после смерти Харумэ завладела женщиной, побуждая ее убивать снова и снова.

Ужас добавил Рэйко сил. Эта женщина намерена убить ее! Вырвавшись из рук госпожи Мияги, Рэйко бросилась к выходу из беседки. Но госпожа Мияги ухватила ее за конец пояса и дернула, разворачивая к себе. Потеряв равновесие, Рэйко налетела на стол, больно ударившись спиной, и госпожа Мияги прыгнула на нее.

— Снежинка, Птичка, — стонал даймё, забившись в угол. — Нет, нет... Кузина, ты сошла с ума. Остановись, прошу тебя. Остановись!

Рэйко пыталась сбросить с себя жену даймё, но ее руки запутались в длинных полах кимоно и она не могла дотянуться до кинжала. Она беспомощно забилась, когда противница потянулась к ее горлу. Боднув госпожу Миягу в лицо, Рэйко охнула, на мгновение ослепнув от дикой боли. Госпожа Мияги вскрикнула и попятилась. Рэйко вскочила, но та пришла в себя раньше, чем она успела выхватить кинжал. С ее губ стекала кровь, передний зуб был сломан у самого основания. Она яростно кинулась на Рэйко, впечатав ее в решетчатую стенку беседки так, что та разлетелась на мелкие кусочки и в беседку ворвался холодный воздух.

— Кузина, остановись! — безуспешно призывал даймё.

Рэйко с досадой осознала, что недооценила свою противницу. Стремление госпожи Мияги сохранить мужа было не менее сильным, чем решимость Рэйко работать вместе с Сано. Тот увидел в госпоже Мияги всего лишь рабыню мужа, а не серьезного подозреваемого, и Рэйко, как круглая дура, последовала его примеру. Она приняла госпожу Мияги за старую слабую женщину, ей и в голову не пришло, что она способна на насилие и убийство. И теперь Рэйко пожинала плоды собственной глупости. Она догадалась, что след ведет в семью Мияги, но не смогла определить истинного убийцу. Ошибочно приняв жуткую манию госпожи Мияги за сексуальное извращение, она не обратила внимания на очевидные улики. Даже стихотворение, таившее пугающее признание, не заставило ее насторожиться. Бытующие в обществе заблуждения сделали ее такой же слепой, как и Сано.

— Помогите! — в отчаянии крикнула Рэйко. — Детектив Фудзисава! Детектив Ота! На помощь!

Госпожа Мияги истерично захохотала, нанося удары. Она дернула Рэйко за волосы, посыпались шпильки и гребни.

— Кричи сколько влезет. Они не придут.

Схватив Рэйко за подбородок, она пыталась запрокинуть ей голову. Рэйко старалась освободиться, но безумие придало госпоже Мияги чудовищную силу. Коленями прижав свою жертву к полу, Мияги выхватила из-под халата кинжал и поднесла клинок к лицу Рэйко, коснувшись острием губ.

Рэйко на мгновение перестала сопротивляться и застыла. Завороженно глядя на полоску острой стали, она не могла даже вздохнуть. Представив двух наложниц, зарезанных как животные, Рэйко содрогнулась от смертельного ужаса. Только однажды она испытала нечто подобное, во время той давней схватки на мечах в Нихонбаси. Тогда она, молодая и глупая, казалась себе неуязвимой. Теперь же жуткое осознание собственной незащищенности поразило Рэйко. Призывая в душе Сано, она с горечью признала его правоту — не стоило в одиночку встречаться с убийцей. Но Сано в Эдо, помощи ждать неоткуда.

Рэйко заставила себя отвести взгляд от кинжала и взглянуть на госпожу Мияги, которая стояла над ней на коленях, склонившись так низко, что она видела зазубренный край сломанного зуба и красные прожилки на белках ее полных ненависти глаз.

— Пожалуйста, не убивайте меня. — Она старалась быть храброй, но голос предательски дрогнул. — Я никому ничего не скажу, обещаю.

— Видишь, она обещает. Отпусти ее! Мы все вместе уедем домой и забудем о том, что случилось, — крикнул господин Мияги.

— Вы не должны верить ее лживым словам, дорогой кузен. — Теперь ее голос звучал нежно. — Доверьтесь мне, я обо всем позабочусь, как обычно. — Она прижала лезвие к горлу Рэйко.

— Прошу тебя, отпусти ее, — простонал даймё. — Я боюсь! — Его эстетическое восхищение смертью отвергало реальное насилие. — Я не хочу проблем.

— Муж знает, куда я поехала, — сказала Рэйко, думая о своем недоступном оружии. — Вам может сойти с рук убийство Харумэ и Шойэя, но не моя смерть.

Госпожа Мияги рассмеялась.

— О, но я и не собираюсь убивать вас, госпожа Сано. — Держа кинжал у ее горла, она устроилась рядом с Рэйко. — Вы сами это сделаете для меня.

Намотав на свободную руку прядь волос Рэйко, она встала. Рэйко, вскрикнув от боли, неловко поднялась на ноги. Госпожа Мияги держала ее крепко, кинжал царапал шею.

— Вас так очаровала луна, — сказала жена даймё, — что вы решили прогуляться вдоль пропасти. — Тяжело дыша, она потащила Рэйко мимо съежившегося Мияги. — Вы споткнулись и разбились насмерть.

— Нет! — Ноги Рэйко отказывались ей повиноваться. — Муж никогда не поверит в это!

— О да! Поверит! — Безжалостная решимость зазвучала в голосе госпожи Мияги. Она тянула Рэйко на ступени беседки в кромешную, холодную тьму. — Ужасно, но несчастные случаи происходят. Двигайся!