Был прекрасный день, солнце ярко светило с самого утра, но ранним вечером жара уже немного спала. Аромат цветов разносился по всему саду, где под любимым деревом лежала Кэролайн. Вито, крепкий, веселый малыш, которому исполнилось полгода, ползал рядом, пытаясь схватить прядь блестящих золотых волос. Кэролайн весело смеялась, уклоняясь в сторону от маленькой ручки, а малыш радостно хихикал над ее проделками и визгом выражал свой протест.

Кэролайн не услышала шума большой машины, подъехавшей к дому, и не заметила мужчину, который, прищурившись, наблюдал за ними. Его внимание было приковано к Кэролайн. Он внимательно оглядел ее — от буйных прядей золотых волос, милого лица и фиалковых глаз до длинных, стройных ног в узких выцветших джинсах, прежде чем направился к ней. Почувствовав, что она не одна, Кэролайн быстро села и с открытым ртом уставилась на высокого, смуглого красивого незнакомца, который как-то странно смотрел на нее.

У него была выправка гладиатора и такой надменный вид, что Кэролайн напряглась от негодования. Когда же незнакомец заговорил, то в его голосе прозвучал неприкрытый сарказм:

— Я имею удовольствие лицезреть мисс Линдсей?

Кэролайн поднялась, непроизвольно отряхнула траву с джинсов и тщетно попыталась привести в порядок растрепавшиеся волосы.

— Да, — натянуто ответила она. — Чем я могу вам помочь?

Мужчина огляделся и спросил:

— Мы можем где-нибудь поговорить, мисс Линдсей?

— Что такого вы можете сообщить мне, чего нельзя сказать здесь? — Кэролайн не желала, чтобы этот тип врывался в ее жизнь, только чтобы попрактиковать свои надменные манеры. Она выставила подбородок вперед и угрожающе уставилась на мужчину.

Всего лишь на одно мгновение незнакомец слегка смутился, затем молча достал из бумажника визитную карточку и протянул ей.

Кэролайн охнула от удивления, увидев имя. Викари! Мужчину звали Доменико Викари!

Ее лицо порозовело, когда она протянула ему карточку обратно и грубовато предложила:

— Идемте в дом.

Мужчина так надменно улыбнулся, что Кэролайн захотелось его ударить. В гостиной она предложила ему сесть, а сама направилась вскипятить чайник. Даже если этот человек принадлежит к ненавистному клану Викари, она обязана проявить гостеприимство. Кэролайн была приучена с почестями принимать гостей, и эту привычку было нелегко искоренить. Тем не менее ее мысли были спутаны, когда она вернулась к Викари, который с интересом оглядывался по сторонам.

— Вижу, у вас есть неплохие скульптуры и картины, мисс Линдсей. Подарки поклонников?

Его пренебрежительный тон заставил Кэролайн задохнуться от гнева, но тут же она вдруг поняла, что он принял ее за Доринду. Очевидно, Доменико Викари готовился встретить бессердечную авантюристку или девицу, с которой можно весело провести время. Такой вполне способен дать ей чек за оказанные услуги, зловеще подумала Кэролайн. Плата за то, что она развлекла одного из членов его семьи, когда он находился далеко от дома.

Ее кровь закипела, когда она вспомнила, как они пострадали от его милого кузена, ведь Доринда как-то упомянула, что у Вито был кузен по имени Доменико, и ей отчаянно хотелось причинить ему боль, которую они испытали сами.

— Возможно, — изысканно вежливо ответила Кэролайн. — Девушка должна смотреть в будущее, синьор Викари, а что может быть лучше вложения денег в предметы искусства?

Викари с отвращением взглянул на нее, и его крепкие белые зубы скрипнули от гнева. Надменным жестом он указал ей на стул, и Кэролайн повиновалась с негодующим видом, который он то ли не заметил, то ли просто проигнорировал. Из кармана своего безупречно пошитого костюма он вытащил тончайший платиновый портсигар и вежливо предложил ей. Когда Кэролайн отказалась, спросил ее разрешения закурить и задумчиво уставился на нее сквозь пелену дыма. Кэролайн терпеливо ждала, когда он заговорит. Наконец, внимательно изучив ее неряшливый внешний вид, Викари спросил:

— Насколько хорошо вы знали Вито, мисс Линдсей?

Кэролайн уже собиралась ответить, что вообще его не знала и не желала бы знать, но тут вспомнила уничижительные замечания Викари насчет предметов искусства и то, что он, очевидно, принял ее за Доринду. Тогда она приняла наигранно-равнодушный вид и ответила:

— Насколько в наше время можно знать отца своего ребенка. Нам было хорошо вместе, очень хорошо, но, к несчастью, я осталась с малышом на руках, в то время как милый Вито совершенно свободен, а его преданный кузен готов прикрыть грешки родственника. Полагаю, вы прибыли с этой целью, синьор Викари? Предложить компенсацию матери его ребенка? И как часто вам приходится выполнять подобную работу? Она вам по вкусу?

Кэролайн была поражена своими актерскими способностями, причем ее голос звучал все презрительнее, стоило ей лишь подумать о страданиях Доринды и покинутом родителями маленьком Вито.

Внезапно рука Викари схватила ее за запястье. Его стальные пальцы впились в ее нежную кожу. Ледяным голосом он произнес:

— Вито мертв, мисс Линдсей, и погубило его собственное безрассудство, когда он сел на не вполне пригодный для полета самолет, чтобы побыстрее добраться до вас. Если бы он дождался рейса на исправном самолете, то был бы теперь жив, но нет, его любовь к вам была настолько сильна, что он был не в силах потерпеть даже несколько дней. Обугленные останки самолета нашли в глухом месте, после того как жена пилота добилась, чтобы на поиски пропавших была послана спасательная экспедиция. По всем признакам они оба погибли.

Глаза Кэролайн потемнели от ужаса, когда Викари бросил ей в лицо эти слова без тени сочувствия. Его пальцы по-прежнему сжимали ее руку, но она больше этого не чувствовала. Сердце Кэролайн переполнилось болью, когда она подумала, как будет страдать Доринда, узнав о гибели Вито. С безмолвной мольбой Кэролайн подняла глаза:

— Нет! Пожалуйста, скажите, что это неправда! Этого не может быть! Что будет с ребенком? Как мне воспитать его без отца? — Она подумала, что весть о гибели Вито еще больше отдалит Доринду от сына и вызовет у нее еще большую депрессию.

Кэролайн в отчаянии заломила руки. Пальцы Викари оставили на ее запястье глубокие полосы, и когда к ним постепенно прилила кровь, они стали ярко-красными, уродливыми. Викари взглянул на ее руку, и его щеки покраснели. Он нежно взял Кэролайн за запястье и принялся поглаживать кончиками пальцев. Его гнев мгновенно улетучился при виде ее очевидного горя, и он заговорил мягким голосом:

— По этой причине я и приехал, мисс Линдсей. Чтобы позаботиться о вас обоих. Мой кузен хотел бы этого. Я многим обязан Вито и его матери и пришел к вам, чтобы исполнить его желание. Я только надеюсь, что вы согласитесь на мой план.

Кэролайн подозрительно посмотрела на него. Она не верила его мягким манерам. И хотя говорил он ласково, его уверенный вид свидетельствовал о том, что ей придется подчиниться, хочет она того или нет.

— Какой план?

— Я решил, что для нас самым простым выходом из ситуации было бы пожениться.

Не успел он закончить эту фразу, как Кэролайн вскочила и гневно закричала:

— Вы сошли с ума! Пожениться? Да я лучше умру! — Ее голубые глаза метали молнии.

Доменико откинулся на спинку кушетки, небрежно закинул ногу на ногу и так прищурился, что его глаза превратилась в две узкие щелочки. Холодным и четким тоном он повторил свое предложение. Кэролайн чуть не задохнулась от ярости, но не успела она найти уничтожающие слова, как он продолжил:

— Ребенок получит воспитание, достойное положения его отца. Его жизнь будет обеспечена, а когда он достигнет совершеннолетия, то автоматически станет партнером одной из крупнейших и известнейших в Италии, а также во всем мире фирм, занимающихся экспортом и импортом. Кроме того, он унаследует значительное состояние. Неужели вы хотите лишить его таких возможностей из-за простой неприязни ко мне? — И, немного помолчав, добавил: — Уверен, что вы сумеете примириться со мной, если я предложу вам беспечную и роскошную жизнь.

Кэролайн был отвратителен его уверенный и насмешливый взгляд. Она почувствовала, что ей доставило бы огромное удовольствие ударить по этому надменному, невероятно красивому лицу. Она свирепо уставилась на него, всей своей позой бросая ему вызов, но ее негодование тут же сменилось смущением, когда она заметила, что его взгляд скользит по ее фигуре, а в уголках губ играет легкая улыбка, словно он нарочно пытается смутить ее этим наглым, бесцеремонным разглядыванием. Кэролайн резко отвернулась, чтобы скрыть выступивший на лице румянец. Ей казалось, что она вот-вот сгорит от стыда, но девушка не хотела показывать Викари своего смятения.

Через несколько минут она взяла себя в руки и почувствовала, что теперь в состоянии посмотреть ему в лицо. Кэролайн отвернулась от окна, за которым играл малыш Вито, и отчетливо, язвительно произнесла:

— Синьор Викари, я не сомневаюсь в искренности ваших намерений и в том, что вы желаете нам помочь. Я также не сомневаюсь, что вы в состоянии обеспечить нас, но должна твердо отказаться от вашего предложения, потому что считаю, что мы абсолютно не подходим друг другу. Если я выйду замуж, то только за человека, которого полюблю и который полюбит меня. У меня нет желания устраивать брак по расчету, несмотря на то что вы, вероятно, думали иначе, отправляясь сюда. А теперь попрошу вас уйти. Знакомство с вами было настоящим испытанием.

Кэролайн подошла к двери и распахнула ее, ожидая, что Викари покорно выйдет, совершенно уничтоженный ее ледяным тоном и величественной манерой.

К ее удивлению, он поднялся и выполнил ее молчаливую просьбу. Да еще по пути к двери помедлил и отвесил ей легкий поклон. В это мгновение Кэролайн заметила веселые искорки в его темных глазах и поплотнее закрыла рот, чтобы удержать сердитые слова, которые так и вертелись у нее на языке. Викари посмотрел на свои изящные золотые часы, должно быть, удивился, сколько прошло времени, и поспешно проговорил:

— Нам еще многое нужно обсудить, мисс Линдсей. Но через полчаса мне должны позвонить в отель по очень важному делу, так что сейчас я уйду, однако после обеда я вернусь, чтобы продолжить этот разговор. А у вас пока будет время серьезно обдумать ваше положение и взвесить все преимущества моего предложения.

Такая наглость вообще лишила Кэролайн дара речи. Она молча проследила, как он сел в машину и уехал, даже не оглянувшись.

Их разговор занял не более получаса, но Кэролайн казалось, что он длился целую вечность, а она испытала настоящую бурю эмоций. Ей еще никогда не приходилось встречать человека, сила личности которого оставила бы ее выжатой словно лимон. Она удостоверилась, что Вито по-прежнему безмятежно играет в саду, убедилась, что ему не скучно, вернулась в комнату и устало опустилась на кушетку, где только что сидел Доменико Викари. Его присутствие все еще ощущалось в комнате. Легкий аромат лосьона после бритья и сигареты, которую он курил, ударил Кэролайн в ноздри. Ее негодование уже улеглось, и она принялась спокойно обдумывать сложившуюся ситуацию.

Последние слова Викари все еще звенели в ее ушах. Имеет ли она право лишать Вито возможностей, которые ему может дать богатая семья Викари? Кэролайн прикусила губу, представив, какое незавидное будущее ждет его — сына человека, на которого уже нельзя возлагать никаких надежд, и матери, которая бросила его после рождения. Ее вновь охватила горечь, когда она подумала о бессердечном поступке Доринды. Месяцы, прошедшие со дня ее побега, немного смягчили боль, и хотя Кэролайн пыталась найти оправдание ее поведению, порой ей было до слез обидно.

От Доринды за все это время пришло одно письмо, в котором она сообщила, что уезжает из Англии. И ни слова о ребенке, беспокойства о том, как там Кэролайн справляется с ним одна без денег. Помощь, которую она обещала, так ни разу и не поступила.

Кэролайн уже сходила с ума от отчаяния, когда однажды утром к ней явился мистер Уилкинс.

У него был такой довольный и важный вид, словно он только что провернул выгодную сделку. Удовлетворение сквозило даже в голосе адвоката, когда он обратился к Кэролайн в напыщенной, старомодной манере:

— Обстоятельства сложились весьма счастливо, мисс Линдсей. Помните, я упоминал об акциях, принадлежавших вашему покойному отцу? С большим удовольствием сообщаю вам, что в данное время они пользуются огромным спросом и я уже получил выгодные предложения от заинтересованных клиентов. Дело в том, что компания, в которую вложил деньги ваш отец, произвела продукт, пользующийся большим спросом, вот цены на акции и подскочили. Думаю, со временем вы получите небольшое состояние от ваших вложений.

Мистер Уилкинс в предвкушении радостно потер руки, но его радость сменилась изумлением, когда Кэролайн стала настаивать на немедленной продаже акций. Адвокат тщетно умолял ее передумать и подождать, пока их цена не возрастет, но она решила, что это посланная свыше возможность получить немного денег, и была непреклонна. Мистер Уилкинс нехотя подчинился. Кэролайн не пришлось продавать часть бесценной коллекции отца, и она смогла купить новую одежду Вито. Но теперь на ее счете осталась столь ничтожная сумма, что Кэролайн в панике думала о том, как им с Вито жить дальше.

Она взглянула на часы и вспомнила, что пора купать ребенка. Вито весело смеялся и расплескивал воду, когда вновь появился Доменико Викари.

Услышал смех, Доменико взбежал по лестнице и появился на пороге ванной как раз в тот момент, когда Кэролайн вытаскивала ребенка из воды. Доменико впервые по-настоящему увидел малыша, и на его лице внезапно появилась широкая, почти мальчишеская улыбка.

— Позвольте мне. Пора нам получше познакомиться, — проговорил он, протягивая к ребенку руки. И, искоса взглянув на Кэролайн, добавил: — С вами мы будем улучшать наши отношения позже.

Его дерзкие смеющиеся глаза внимательно оглядели ее фигуру. Кэролайн вспомнила, что на ней узкие джинсы, а блузка без одной пуговицы, которую оторвал Вито. Она вспыхнула и чуть не топнула ногой от ярости, сообразив, что Доменико нарочно ее провоцирует. «Этот человек говорит со мной так, словно он цезарь, а я рабыня», — с негодованием подумала Кэролайн, испытывая к нему неприязнь.

Вито уделил человеку, о котором она только что с такой яростью думала, гораздо больше внимания. Он радостно захихикал в его сильных руках, не скрывая, что ему по душе новоявленный дядя. Доменико, кажется, тоже был доволен.

В этот момент полотенце соскользнуло с плечика мальчика, и Доменико с удивлением увидел на розовой коже маленькое родимое пятно в форме сердечка.

— Родинка… Она у него с рождения?

— Да. Доктор Томас первым ее заметил. Сказал, что она идеальной формы…

Доменико передал Кэролайн ребенка, тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл глаза ладонями, словно получил тяжкий удар, от которого не сразу мог оправиться. Потом, взглянув на изумленное лицо Кэролайн, хмуро пробормотал:

— Ладно, мисс Линдсей, я убедился — это ребенок Вито. У всех мужчин в нашем роду на плече такая же родинка. Это не может быть простым совпадением.

Выходит, до этого момента он подозревал, что этот ребенок может быть не от его кузена? Кэролайн чуть не задохнулась от гнева, оскорбившись за Доринду. Значит, он считал ее распущенной девицей, способной переспать с кем угодно?

Свирепо уставившись на Доменико, она с ненавистью проскрежетала:

— Вы самый омерзительный человек, какого я только встречала!

Если злость Кэролайн его и удивила, то он не подал виду. Лишь слегка приподнял брови, глядя на ее пылающие щеки и блестящие от гнева глаза. Затем холодным, небрежным жестом указал на маленькое, поникшее тельце малыша, который храбро боролся с приступами сонливости.

— Вам лучше отнести этого молодого человека в кроватку, мисс Линдсей. Потом переоденетесь в платье, если у вас оно есть, и мы сможем спокойно поговорить.

Кэролайн собрала вещи Вито и покинула Доменико с высоко поднятой головой.

Ее щеки по-прежнему горели, когда она соображала, во что бы одеться. Единственной пригодной вещью оказалось застиранное хлопковое платье непонятного цвета, которое Кэролайн никогда не нравилось, и она старалась не надевать его до тех пор, пока с ее платьями не стало совсем плохо. К счастью, оно единственное не выцвело, как другие. Ни минуты не сомневаясь в том, что если платье Доменико не понравится, то он тут же выскажет ей свое мнение, она натянула его, быстро причесала волосы и стала медленно спускаться по лестнице.

Его презрительного взгляда было достаточно, чтобы Кэролайн пожалела, что не оставила без внимания его наглый приказ переодеться. Но девушка быстро взяла себя в руки. «Кэролайн Линдсей, какая же ты дура! Какое тебе дело, что он думает о твоей одежде? Этот человек твой враг, не забывай!»

Она поудобнее уселась на кушетке, подобрав ноги, презрительно взглянула на Доменико и стала ждать, когда он заговорит.

Попросив у нее разрешения закурить, которое Кэролайн дала небрежным взмахом руки, он несколько минут задумчиво смотрел на нее через пелену голубоватого дыма, затем вдруг произнес:

— По-моему, мне пора узнать ваше имя.

Не ожидая этого, она спокойно ответила:

— Кэролайн.

— Кэролайн! Мне нравится. Вам идет. Поскольку вы, очевидно, написали на конверте ваше прозвище, мне пришлось разыскивать вас по адресу. Судя по некоторым фразам, я понял, что вы писали Вито и раньше, но ваше письмо осталось без ответа. Вот я и решил, что оно стало причиной столь поспешного возвращения Вито в Англию, а также причиной его безвременной гибели, — с укором добавил он.

Кэролайн поморщилась, вспомнив, как она нелестно думала об этом молодом человеке, считая, что он обхаживает другую девушку, пока Доринда рожает его ребенка, но теперь к ее горлу подступил комок от такой несправедливости к нему.

Между тем Доменико продолжал:

— Это письмо ужасно поразило меня, Кэролайн.

Она презирала себя за то, что по ее телу пробежала волна удовольствия, когда он впервые произнес ее имя.

— Естественно, когда Вито пропал, все письма ему стали переправлять семье: Меньше всего я ожидал прочесть письмо от англичанки, подписанное словами «твоя единственная настоящая любовь», о которой я никогда не слышал и которая просила его вернуться к ней и ребенку. В вашем письме было столько отчаяния, что я почти порадовался, что он его не получил.

Кэролайн вновь вспыхнула, сообразив, что Доменико считает ее автором письма. Перед тем как задать ей очередной вопрос, он поколебался:

— Вы не думаете, что Вито мог встречаться с какой-нибудь другой девушкой, кроме вас?

Кэролайн принялась судорожно припоминать разговор с Дориндой и пришла к выводу, что та не упоминала ни о какой другой девушке.

— Нет, я так не думаю, — пробормотала она.

— Я спрашиваю потому, что до меня долетали слухи о его романе с какой-то сногсшибательной моделью. Я не смог узнать ее имя или место работы, но мне рассказывали, что их видели вместе почти каждый день его пребывания в Лондоне. Вы уверены, что ничего не знаете об этой девушке?

В этот момент Кэролайн поняла, что ее обман зашел слишком далеко, и открыла рот, чтобы сказать ему правду, но он тут же сердито выпалил:

— Вам непонятно, почему у меня такие подозрения? Мне говорили, что эта девушка такая же смуглая, как женщины на моей родине, а приехав сюда, я застаю настоящую английскую розу с золотыми волосами и бархатистой кожей, которая уверяет, что это она мать ребенка Вито.

Пока Доменико говорил, его глаза скользили по ее лицу и сияющему ореолу волос. Кэролайн совсем смутилась, и слова, которые она собиралась сказать, застряли у нее в горле. Доменико еще раз окинул ее оценивающим взглядом и, судя по слегка насмешливой улыбке, тронувшей его губы, не нашел ее достойной своего кузена. Но его следующие слова выведи Кэролайн из оцепенения:

— Если хотите знать, мое предложение выйти за меня замуж было своего рода проверкой. Если бы вы ухватились за него, я бы счел, что вы просто охотитесь за богатым мужем, и обращался бы с вами соответственно. Но поскольку ваш отказ прозвучал недвусмысленно, а у меня теперь появились доказательства, что ваш ребенок действительно от Вито, я приношу вам мои извинения и надеюсь, что вы простите мои подозрения. Естественно, мое предложение остается в силе.

Кэролайн огрызнулась:

— Но почему я должна выходить за вас? С первой минуты нашего знакомства вы намеренно пытаетесь меня спровоцировать. Вы что же, считаете меня одной из тех рабынь, которых ваши предки обожали привозить в Рим на колесницах? Поверьте мне, синьор Викари, у меня нет желания становиться женой цезаря. Хотя я благодарю вас за оказанную честь. — Она насмешливо поклонилась.

Доменико чуть раздосадованно засмеялся и, прищурившись, процедил:

— Тогда, надеюсь, вы не возражаете, если я заберу племянника к себе?

Кэролайн замерла.

— Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что сделаю все, чтобы мой племянник вырос в той же обстановке, что и его отец. У него будут те же преимущества, что и у его отца, и обеспеченное будущее. Я могу это сделать ради его отца и ради него самого. Вы станете отрицать, что я дам ему больше, чем можете дать вы?

— Да, стану! — быстро ответила Кэролайн, застыв от ужаса. — Возможно, у вас много денег, но это не значит, что с вами он будет счастливее. Я люблю его. Он мой сын, и ничто не сможет нас разлучить!

— Я не был бы так уверен, — зловеще возразил Доменико. — Деньги имеют силу, и никто в здравом уме не станет спорить, что со мной Вито будет лучше, чем с вами. Да, я знаю, что вы его мать. Но разве вы сможете его обеспечить? Предупреждаю вас, Кэролайн, я сделаю все возможное, чтобы получить опеку над ребенком. Почему бы вам хорошенько не подумать над моим предложением? Я заберу вас в Италию. Моя жена и сын не будут ни в чем нуждаться до конца жизни. Вито будет расти среди родственников его отца, и они будут любить его, даже не зная, что он сын Вито, потому что, если вы согласитесь выйти за меня замуж, я усыновлю его. Он познакомится со своей бабушкой. Неужели вы не можете заставить себя согласиться хотя бы ради того, чтобы в жизни пожилой женщины вновь появилась радость?

Кэролайн была невыносима мысль о том, что придется расстаться с любимым малышом. Холодея от отчаяния и ужаса, она пыталась найти выход из этой запутанной ситуации. Он сказал, что сделает все возможное, чтобы получить опеку над ребенком. А если он узнает, что она не мать Вито, то сделать это ему будет еще легче. Какой суд отдаст ребенка тете без гроша в кармане? Кэролайн понимала, что проиграла. Но решила, что пойдет на все, выдержит все испытания, только бы Вито остался с ней.

Она вздернула подбородок, стиснула руки и посмотрела Доменико в глаза:

— Очень хорошо, я выйду за вас замуж.

Доменико удовлетворенно вздохнул и коснулся ее побледневшей щеки:

— Не бойся меня, Кэролайн. Обещаю, я позабочусь о вас обоих. Правда, есть кое-что еще…

— Да?

— Я хочу, чтобы ты поняла, что речи о разводе не может быть ни при каких обстоятельствах. Это очень важно, Кэролайн. Ты понимаешь?

— Да, — тихо пролепетала она. Какая разница? Если она полюбит кого-то другого, тогда и решит, как ей поступить, а сейчас ее тошнит от мужчин.

Следующие несколько дней подтвердили, что решение не бороться с Доменико было правильным.

Может, его уверенность в том, что любое его желание будет тотчас же исполнено, заставляла всех окружающих делать все возможное, чтобы удовлетворить его требования? Или их впечатляла его внушительная внешность?

Как бы там ни было, но все дела были улажены в невероятно короткий срок. Доменико распорядился, чтобы ценные предметы мебели отправили в Италию. Дом был передан агенту, который заверил, что быстро его продаст. Были сделаны паспорта, и назначен день свадьбы.

Когда Кэролайн начинала думать об этом, ее сердце трепетало, а лоб покрывали капли пота. Но стоило ей взглянуть на Вито, как все мысли об отступлении мгновенно улетучивались, поскольку ничто не могло быть хуже, чем потерять любимого ею малыша.

И теперь, когда машина Доменико остановилась перед домом, ее охватила паника. Кэролайн сидела у окна, выходящего в сад, и распахнула его настежь, чтобы впустить ночной воздух, напоенный ароматом роз, вьющихся вокруг рамы, и избавиться от ощущения удушья.

— Добрый вечер, Кэролайн, — войдя в гостиную, произнес Доменико ей в спину.

— Добрый вечер, — ответила она, не поворачиваясь.

Он схватил ее за плечо и мягко повернул к себе:

— Что-то случилось?

Кэролайн высвободилась. Она уже успела понять, что Доменико, когда хочет, может очаровать кого угодно. Иногда он забывал о противоречиях между ними и представал перед ней той привлекательной частью своей натуры, которую так тщательно скрывал под маской холодного презрения. Ей приходилось то и дело напоминать себе, что она ненавидит его, чтобы не попасть в его дьявольскую ловушку, что, вне всякого сомнения, случалось со многими несчастными женщинами.

— Просто немного устала, вот и все. — Кэролайн постаралась, чтобы ее голос прозвучал как можно холоднее.

Доменико взглянул на ее слегка изможденное лицо, положил руки ей на плечи и, склонив голову, посмотрел прямо в фиалковые глаза.

— Бедняжка, — прошептал он.

От его близости и необычайно нежного голоса Кэролайн чуть не потеряла голову. Она слегка качнулась к нему, и Доменико тут же заключил ее в свои объятия, прижался холодной загорелой щекой к ее бархатистой щеке, и прикосновение его теплых губ вывело Кэролайн из забытья. Испытывая отвращение к себе, она вырвалась из его объятий и шагнула в самый дальний угол маленькой комнаты. Оттуда, проведя рукой по лицу, взглянула на него потемневшими от гнева глазами.

— Не смей ко мне прикасаться!

Доменико пожал плечами и грустно улыбнулся:

— Тебя ведь уже целовали раньше? Зачем же разыгрывать из себя разъяренную героиню романа?

Значение его слов было очевидно, и Кэролайн почувствовала себя совершенно униженной. Он решил, что она дешевка. Доменико ведь ясно дал понять, что, хотя и решил жениться на ней, у него нет иллюзий насчет ее прошлого. Кэролайн просто игрушка, с которой можно скоротать пару свободных часов, а потом выбросить за ненадобностью. Гнев и отвращение к себе за те предательские чувства, которые овладели ею при прикосновении его губ, заставили Кэролайн сжать кулаки, чтобы совладать с собой. Она храбро посмотрела Доменико в глаза и ровным голосом проговорила:

— Не стоит судить меня из-за моих отношений с твоим кузеном, Доменико. Я родила от него ребенка и не жалею об этом. И хотя я выйду замуж за тебя, только он будет всегда владеть моим сердцем.

Доменико был спокоен, пока она не произнесла эти слова. А тут вдруг заскрипел зубами, словно с трудом сдерживая себя. Его глаза заблестели от гнева, но он овладел собой. Кэролайн облегченно вздохнула, когда его тело расслабилось, а хмурое выражение лица сменилось сдержанным недовольством. Однако, заговорив, он вновь своей надменностью напомнил ей римского гладиатора.

— У меня нет желания занимать место моего кузена, и, окажись он сейчас на этом месте, я с радостью передал бы ему все полномочия. Но сейчас у меня нет выбора, кроме как взять ответственность на себя. Возможно, мои попытки к сближению на данном этапе тебе отвратительны, но, уверяю тебя, со временем я все исправлю. Должен признаться в одном, Кэролайн… — Она быстро взглянула на него, поскольку его насмешливый тон вдруг сменился на нежный. — Я хочу признаться, что против собственного желания я нахожу тебя очень привлекательной.

Это было уже слишком! Обращаясь с Кэролайн подобным образом, он еще имеет наглость заявлять, что она ему нравится!

— Тогда мне остается надеяться, — сухо отозвалась Кэролайн, — что с моей стороны не будет сделано никаких шагов к сближению, поскольку ничто не может быть более отвратительным для женщины, чем неприятное для нее внимание мужчины, а ваше внимание, синьор, мне крайне неприятно.

Этот пылкий отпор не произвел на Доменико ни малейшего впечатления. Он быстро подошел к Кэролайн и опять заключил ее в стальные объятия. Она попыталась сопротивляться, но у нее не хватало сил. Доменико держал ее крепко, пока она не устала. Кэролайн почувствовала себя обессиленной, и ее плечи устало поникли. К ее удивлению, Доменико не сделал попытки ее поцеловать. Он отвел с ее лба прядь волос и решительно произнес:

— Вито мертв. Ничто не вернет его, как бы мы оба этого ни хотели. Но мы живы и молоды, и, когда поженимся, я хочу, чтобы ты забыла всех других мужчин и была верна только мне. И запомни, Кэролайн, я не убежденный холостяк. Признаю, что хочу тебя. Я пытался справиться со своими чувствами, но они с каждым разом становятся все сильнее. Ты меня поражаешь. Очевидно, что у тебя есть опыт, но стоит мне приблизиться к тебе, как ты бросаешься бежать. Может, ты играешь со мной в такую игру? Ты то холодная и умудренная опытом, то невинная и испуганная… Мне нужна жена, Кэролайн, — жена в полном смысле этого слова. Ты понимаешь?

Она слишком хорошо его понимала, и по ее телу пробежала дрожь. Доменико ни слова не сказал о любви. Он вожделел ее тела, но в то же время презирал себя за слабость. Кэролайн храбро посмотрела на него и голосом, в котором звучали слезы, спросила:

— Но ты ведь не можешь ожидать, что я стану твоей женой, когда я тебя так мало знаю? Я согласилась выйти за тебя замуж ради ребенка, но не мог бы ты дать мне немного времени, прежде… — Краска бросилась ей в лицо, и она не нашла слов, чтобы закончить.

— Прежде чем ты станешь моей? — тихо закончил за нее Доменико.

Его объятия стали еще крепче, когда он заметил блестевшие в ее глазах слезы. Потом Доменико отпустил ее и отошел к окну. Какое-то время он молча глядел в сад, о чем-то раздумывая. Кэролайн терпеливо ждала. Когда же она сделала легкое движение, потревожившее его раздумья, Доменико повернулся к ней:

— Я буду с тобой честен, Кэролайн. Обман глубоко противен мне, и я должен сказать, что чувствую. Я не могу гарантировать, что не попытаюсь заняться с тобой любовью, потому что даже сейчас твоя холодность вызывает у меня искушение схватить тебя на руки и заставить забыть, что ты знала другого мужчину. А я мог бы заставить тебя забыть, — нежно повторил он, лаская ее взглядом. Могу только обещать, что дам тебе время узнать меня получше, прежде чем приступлю к своим супружеским обязанностям. Это тебя удовлетворит? Ты выйдешь за меня на таких условиях, помня о том, что твоим мужем станет не холодный британец, а нормальный итальянец с горячей кровью?

Доменико заметил смущение Кэролайн, которое она тщетно пыталась скрыть. Кэролайн не могла столь откровенно говорить на такую личную тему. Для него любить было так же естественно, как и дышать, но Кэролайн была воспитана по-другому — с предрассудками и моральными устоями, свойственными ее народу, а потому не знала, что ему ответить. Ей хотелось крикнуть: «Нет, я не выйду за тебя замуж!» Но она согласилась сделать это ради малыша. А теперь вообще не могла рассуждать здраво, поскольку в ее ушах все еще звучали первые слова Доменико: «Обман глубоко противен мне!» Как он поступит, когда узнает, а это когда-нибудь обязательно случится, что она так ужасно его обманула? Разведется с ней? Нет, он же сказал, что о разводе не может быть и речи. Что же тогда? Какой еще может быть выход?

Внезапно, словно блеснувший в конце туннеля свет, Кэролайн вспомнила, что брак можно будет аннулировать. Ну конечно же! Почему она не подумала об этом раньше? Почувствовав облегчение, Кэролайн вернулась мыслями к их теперешнему разговору и сообразила, что Доменико ждет ответа. Интересно, что бы он сказал, если бы сумел прочесть ее мысли? Он ожидает, что она согласится выйти за него и со временем стать его женой в полном смысле этого слова, в то время как она размышляла о том, что брак можно будет аннулировать.

Кэролайн не имела понятия, как это можно будет сделать, учитывая чувства Доменико к ней, но твердо решила, что так и поступит. Когда Доринда вернется за ребенком, они все вместе уедут и забудут о существовании семьи Викари.

Эти мысли ее немного успокоили, она повернулась к Доменико и ответила:

— Очень хорошо. Если ты согласен дать мне время, я стану твоей женой.