Неделю спустя, в теплый сентябрьский день, до Хейса дошли сведения о том, что неугомонная немка явилась в «Геральд» с потрясающей новостью.
Миссис Лосс рассказала, что два ее младших сына, Оскар и Оссиан, соответственно девяти и двенадцати лет от роду (старшему, Чарли, пятнадцать), играли в лесу неподалеку от дома. На поляне они нашли валявшуюся в беспорядке одежду, перчатки, носовой платок, зонтик: во всем этом барахле кишели червяки, что обычно заводятся в мокром тряпье.
Сами обнаруженные предметы протухли и покрылись плесенью; по ее словам, они валялись на земле, возле лесной пещеры. На зонтике и перчатках были вышиты инициалы: «М.С.Р.», — так что не оставалось сомнений в том, чьи они.
Констебль немедленно отправился к трактирщице. Одежда, зонтик и перчатки лежали на барной стойке, на первом этаже таверны «Ник Мур».
— Дорогая мадам, а почему все эти вещи не оставили в том месте, где нашли? — поинтересовался детектив, рассматривая разложенные перед ним предметы.
Миссис Лосс постаралась смягчить его гнев, заявив, что побоялась, как бы кто-то, причастный к делу, не забрал вещественные доказательства.
— Непохоже, учитывая, что они так долго пролежали там в целости и сохранности и только теперь обнаружены, — зло выпалил Хейс. Он изучающе разглядывал женщину и пытался угадать ее истинные намерения. Глупость или хитрость? — Месторасположение этих предметов на поляне могло явиться для меня ключом к тому, каким образом было совершено преступление, — проговорил он медленно.
Хозяйка рассыпалась в извинениях.
— Я не знала, что мой поступок и поведение моих мальчиков будут иметь столь серьезные последствия. Могу только надеяться и умолять Господа, чтобы наша глупость не навредила расследованию в дальнейшем, главный констебль. Я могла бы по крайней мере показать вам, где лежали вещи.
Предполагаемым местом преступления оказался своего рода причудливый альков в чаще леса. На поляне стояли три больших камня. Один из них представлял собой что-то вроде ложа, второй походил на спинку, третий казался подставкой для ног или оттоманкой. Поляну окружали густые кусты.
По заверениям миссис Лосс, все предметы она со своими мальчиками собрала и перенесла в таверну. Ни лоскутка не оставила. О месте и обстоятельствах их обнаружения Хейс мог судить только со слов легкомысленной женщины. «Вот здесь нашли полоску, оторванную от платья, она трижды намоталась на шип…» Землю вокруг сильно утоптали и примяли траву, что можно было воспринять как свидетельство происходившей здесь колоссальной борьбы не на жизнь, а на смерть. Судя по следам, тянувшимся от поляны до реки, там недавно тащили какой-то тяжелый предмет.
17 сентября 1841 года на первой странице «Нью-Йорк геральд» появилась гравюра с изображением таверны «Ник Мур»: его обшитых досками стен, деревянной лестницы с перилами, ведущей наверх, и одного-единственного слухового окна под черепичной крышей.
Ниже, крупным шрифтом, значился заголовок: «Последнее место на земле, где видели живой Мэри Роджерс».
Рядом, в левой колонке, было напечатано стихотворение, принадлежавшее перу знаменитого городского поэта и подписанное «Фитц-Грин Халлек»: