26 июля 1841 года

Видит Бог, это слишком тяжелое бремя.

В конце концов, ведь он не настолько хладнокровен.

Однако надо довести дело до конца. Оторвав длинные полосы от белого подола ее платья, обвязать шею и талию девушки, сделав что-то вроде импровизированной ручки для переноса мертвого тела.

Мужчина не может заставить себя взглянуть в лицо убитой, он вообще едва смотрит на нее.

Лесная тропа достаточно торная, хотя и немного заросла ежевикой и какими-то густыми кустами.

Невдалеке течет река. Убийца слышит, как журчит вода.

Мужчина с тяжелой ношей медленно выходит на берег. На другой стороне широкого потока можно разглядеть огни города, мерцающие в предутреннем тумане.

Ему кажется, будто где-то вдалеке плещется вода.

Луны не видно, но в небе много звезд, и они ярко сияют сквозь кроны деревьев.

Что сделано, то сделано.

Остается лишь грустное, тоскливое чувство — не боль, а что-то сродни печали.

Мужчина с трудом тащит тяжелое тело девушки, кладет его на берег и лихорадочно ищет камень или булыжник, достаточно большой, чтобы утащить человека на дно.

Преступник не может отделаться от мыслей о жертве.

— О, Мэри! — бормочет несчастный, и ему нелегко выговорить ее имя вслух. — О, Мэри!