26 июля 1841 года
Видит Бог, это слишком тяжелое бремя.
В конце концов, ведь он не настолько хладнокровен.
Однако надо довести дело до конца. Оторвав длинные полосы от белого подола ее платья, обвязать шею и талию девушки, сделав что-то вроде импровизированной ручки для переноса мертвого тела.
Мужчина не может заставить себя взглянуть в лицо убитой, он вообще едва смотрит на нее.
Лесная тропа достаточно торная, хотя и немного заросла ежевикой и какими-то густыми кустами.
Невдалеке течет река. Убийца слышит, как журчит вода.
Мужчина с тяжелой ношей медленно выходит на берег. На другой стороне широкого потока можно разглядеть огни города, мерцающие в предутреннем тумане.
Ему кажется, будто где-то вдалеке плещется вода.
Луны не видно, но в небе много звезд, и они ярко сияют сквозь кроны деревьев.
Что сделано, то сделано.
Остается лишь грустное, тоскливое чувство — не боль, а что-то сродни печали.
Мужчина с трудом тащит тяжелое тело девушки, кладет его на берег и лихорадочно ищет камень или булыжник, достаточно большой, чтобы утащить человека на дно.
Преступник не может отделаться от мыслей о жертве.
— О, Мэри! — бормочет несчастный, и ему нелегко выговорить ее имя вслух. — О, Мэри!