Холодный воздух ударил в лицо Томми словно самая желанная награда.
За его спиной по-прежнему звучали голоса:
— Мистер Кольт умер! Кинжал в сердце! Мистер Кольт умер!
На улицах царил настоящий ад. Сзади полыхал купол Дворца правосудия. Полдюжины разноцветных пожарных дружин соперничали за несуществующий проход в плотной толпе. Расплывчатые, похожие на тени фигуры пробирались сквозь дым и всеобщую сумятицу.
Коулман на какое-то мгновение замер у стен тюрьмы — ошеломленный, ошарашенный зрелищем.
Из густой пелены тумана появилась какая-то тень с безвольно болтающейся левой рукой, волочащая по земле левую ногу. Этот человек был одет в жалкие грязные лохмотья, которые явно ему велики.
— Том, Том! — шипел он. — Сюда.
Две «Кожаных головы» из ночной стражи маршировали туда-сюда под стенами «Томбс», пытаясь очистить улицы от зевак и освободить путь для пожарных команд. Они устроили из происходящего настоящий спектакль: плевали на землю, орали на кучеров, веля убрать лошадей с дороги. Изо всех сил тыкали испуганных животных в нежные морды, дабы заставить их слушаться и двигаться в нужном направлении.
— Ты что делаешь? Ничего этим не добьешься! — негодующе крикнул владелец одной из телег глупому полицейскому, после того как тот особенно жестоко ударил растерянного коня.
— Не добьюсь, говоришь? — заорал в ответ блюститель порядка. — Может, мне тебя вместо них побить, а, папаша? Иди-ка сюда, я тебя хорошенько отделаю.
В квартале от «Томбс», в овощной лавке, подальше от глаз полицейских, ждали члены банды «Сорок воришек», громко и возбужденно переговариваясь. Несмотря на ноябрь, они все были без пальто. На разбойниках мягкие шапки, отличительная черта их банды, рубашки не заправлены в брюки и свободно развеваются по ветру. Эти ребята собрались, объединенные общей жаждой и готовностью помочь бежать своему главарю.
По сигналу Щебетуна тщательно подобранный отряд из этих бесстрашных, опасных, грязных мальчишек устремился на перекресток, уже и без того до невозможности забитый народом, таща за собой полуразвалившуюся красную телегу с насосом.
— Дорогу! — кричали они, рьяно протискиваясь сквозь толпу и сметая всех на своем пути. — Дорогу!
Как будто хоть кто-то из горожан и вправду мог не пропустить этих чертей.
Команда юных злодеев настойчиво двигалась к своей цели — последнему доступному пожарному гидранту. Он расположен под тюремной стеной на Уайт-стрит, но многочисленные отряды отчаянных бойцов уже устроили всеобщую потасовку.
По опыту Томми знал, что, если кто-то из сражавшихся действительно думал присоединить свой шланг к насосу, он жестоко ошибся.
Взяв своего главаря под локоть, Щебетун на полусогнутых, шныряя из стороны в сторону, аккуратно провел его через заполненные народом улицы.
Казалось, будто сами камни мостовой испускали боевой клич. Весь этот ад смахивал на мятеж. Повсюду раздавались крики, от которых кровь стыла в жилах.
— Джон Кольт мертв!
— Он наложил на себя руки!
— Кто-то должен за это заплатить!
— Нас обманули!
— Умрут и другие!
— Джон Кольт мертв!
Даже Томми Коулмана охватила дрожь. Скорбные стоны бередили ему душу словно зловещее предзнаменование. Будто вскоре предстояло присутствовать и на собственных похоронах.
Другие банды гангстеров, одетых в свои традиционные наряды и цвета, участвовали в общей потасовке. В ход шли куски кирпича, палки, дубинки, кочерги, палицы, рогатки и гранитные булыжники, вырванные из мостовой улиц. Так бандиты расчищали себе путь.
Добропорядочные граждане отступали со стонами и криками. Лошади в ужасе ржали. Возницы били своих животных, пытаясь каким-то образом протиснуться сквозь всю эту свалку и убраться восвояси.
Отряд обессиленных «Кожаных голов» под предводительством Макардела пытался навести хоть какой-то порядок, дирижируя потоками народа: направляя одних в одну сторону, других — в другую. Наконец какая-то телега пробилась сквозь толпу и унеслась прочь, за ней — другая.
А потом появилась та самая, нужная повозка, и вожак подал сигнал. Улучив момент, когда сержант пропал из виду, «Сорок воришек» выскочили из засады и бросились к ней.
Это была огромная телега мясника, груженная мясом. Юные бандиты схватили ее и перевернули на углу Кросс и Энтони-стрит; содержимое вывалилось прямо на мостовую. Из дверей каждого дома, из каждого переулка появились стайки уличных хулиганов. Они разделились на группы и начали оттаскивать прочь говяжьи, свиные, бараньи и оленьи туши.
Кучера, стараясь избежать столкновений, кричали на испуганных лошадей:
— Но, поехали! Тпру! Двигай, чертова скотина, а не то сдам тебя!
И вот все понемногу зашевелилось. Возчики не упускали ни единого шанса, занимая любое открывшееся пространство. Озверелые маленькие бандиты наносили сокрушительные удары своим противникам и товарищам, отправляя их под копыта скачущих галопом лошадей. А Томми Коулман, среди всей этой свистопляски, двигался вперед, осторожно подталкиваемый Щебетуном Тухи.
Главарь банды успел увидеть главного констебля, скованного наручниками с каким-то проходимцем.
Ирландец тяжело дышал. Он поспешно устремился в тупик, в конце которого неясно вырисовывались три строения. Все они находились в состоянии полного запустения, на них нетвердой рукой маляра было написано: «Лестница Иакова», «Врата ада», «Дом обломков кирпича».
Томми и его парни пронеслись дальше и на южной границе этого жуткого квартала круто свернули.
Узнал ли его Старина Хейс? Отрядили ли за ними погоню?
Томми оглянулся и больше не увидел у себя за спиной зловещую тень главного констебля. Он пронесся мимо стайки шумных шестилетних детей в лохмотьях, разрывающихся между обязанностью присмотреть за развешанным бельем и горячим желанием броситься на место пожара. Посмотреть, что случилось с куполом и с «Томбс».
Наконец Томми оказался в грязном переулке, известном как Коу-Бэй. Именно здесь были обнаружены тела его жены и дочери. Что ж — ирландец сполна отплатил Руби Перлу. Беглец остановился у заброшенного кожевенного завода.
На фасаде была прибита доска:
«Миссия Файв-Пойнтс. Общество „Ледис хоум“».
Томми шмыгнул за синюю заколоченную дверь, из-за которой были слышны уютные, спокойные голоса, нежно напевающие торжественную песнь: