В тот вечер на Лиспенард-стрит приехала телега, груженная каким-то довольно большим предметом неровных очертаний, завернутым в толстые серые одеяла и перевязанным прочной синей веревкой.

Возница с трудом отвязал груз, подтащил к двери и постучал. Через несколько секунд дверь открылась, и на пороге показалась Ольга Хейс, вытирая руки полотенцем. Девушка прибиралась на кухне: мыла посуду, скребла кастрюли, стирала со стола.

Вскоре после обеда отец решил оставить ее в одиночестве. Он засел наверху, с лупой в руке, подкрепив свои силы чашкой крепкого чая, и намеревался внимательно изучить странные и зловещие повести По: «Рукопись, найденная в бутылке», «Падение дома Ашеров», «Маска красной смерти», «Колодец и маятник», «Убийство на улице Морг», «Черный кот»…

Ольга спросила у извозчика:

— Что это такое?

Возница, прежде чем ответить, вытер свой рыхлый нос тыльной стороной ладони.

Вытащил из заднего кармана сложенный вдвое конверт.

— Подарок верховному констеблю Хейсу от полковника Сэмюела Кольта, — выговорил возница; речь явно давалась ему с трудом. Он протянул письмо, кое-как разворачивая его на ходу.

Девушка посмотрела на запачканный конверт.

— Главному констеблю известно об этом? Он ни о чем таком не упоминал.

— Откуда мне знать, мэм? Можно я занесу письмо?

Ольга велела подождать и отправилась наверх с конвертом в руке.

— Папа?

Ответа не было, и она ускорила шаг.

К тому моменту как дочь констебля спустилась, в середине гостиной уже стояло кресло, а рядом суетился посыльный, срезая последний виток веревки, которой оно было перевязано.

Через несколько минут пришел отец, держа в одной руке вскрытый конверт, а в другой — письмо. Он протянул листок Ольге.

Дорогой главный констебль Хейс!

Искренне ваш, Сэм Кольт.

Сэр, простите столь нахальное вторжение в вашу жизнь, но мне сообщили, что вам очень понравилось кресло бедняги Джона.

Поскольку трагические обстоятельства помешали ему быть сейчас с нами, было бы крайне невежливо с моей стороны не подарить это кресло вам. Примите его в знак моей благодарности за уважение, оказанное брату в последние месяцы его жизни.

Джон всегда отзывался о вас с большим почтением. Во время наших встреч я также имел возможность убедиться в том, что вы человек высоких моральных принципов и истинный джентльмен, обладающий большими талантами.

— Отвезите его обратно.

Но посыльный уже шел к двери, не слыша, не понимая, а может — попросту игнорируя слова главного констебля.

Протест Хейса остался без ответа — возница исчез. Детектив тяжело опустился на стул, намеренно не глядя на кресло, стоящее посреди гостиной.

— Ольга, ты закончила со своими делами? — спросил он.

— Закончила.

— Я читал «Похищенное письмо» мистера По. Снова детектив Дюпен… За всю жизнь я ни разу не слышал слова «шевалье». Что оно означает?

— Это французский термин. Так называют человека чести. И благородного…

Он фыркнул.

Дочь, в свою очередь, спросила о подарке от полковника Кольта: почему это так огорчило отца?

Он отказался ответить.

Ольга вздохнула.

— Посиди в нем, папа. По крайней мере пока кресло тут стоит, ты можешь это сделать. Тем более если оно такое удобное, как ты мне говорил. Не будь таким упрямым.

— Я не приму этот подарок, — резко возразил детектив. — К твоему сведению, меня можно упрекнуть в чем угодно, но только не в упрямстве.

— Не глупи, папа. Ты ведь говорил мне за обедом: когда сидишь в кресле Кольта, перестают болеть ноги. Не поступай назло самому себе.

Хейс фыркнул, со злостью затянулся трубкой и презрительно посмотрел на кресло. Потом сдался, сел и откинулся на спинку.

— Хочешь, я дочитаю тебе повесть?

— Да, это было бы очень мило с твоей стороны.

Ольга отправилась наверх и вернулась с брошюрой, озаглавленной «Новые логические рассказы». Вынув закладку, она продолжила чтение с того места, где сыщик остановился:

— «И тогда, словно в довершение окончательной моей погибели, во мне пробудился дух противоречия. Философы оставляют его без внимания. Но я убежден до глубины души, что дух противоречия принадлежит к извечным побуждающим началам в сердце человеческом — к неотторжимым, первозданным способностям, или чувствам, которые определяют самую его природу».

Отец прервал ее:

— Чем дальше мы углубляемся в творчество мистера По, тем больше интуиция подсказывает мне, что я должен добраться до этого человека и заставить выложить мне все, что ему известно о Мэри Роджерс. — И, уже сонно, пробормотал: — Я бы сказал, что у него не все дома.

В этот вечер Старина Хейс был не способен долго слушать. По-прежнему крепко сжимая зубами трубку, он закрыл глаза и, расслабившись в удобном кресле, под успокаивающее мурлыканье дочери крепко заснул.