— Распишитесь здесь, мисс Прескотт, а здесь просто поставьте свои инициалы.

Элинор аккуратно вывела свое имя у каждой галочки, испытывая чувство освобождения. Продать Оукли, чтобы покрыть дедушкины долги, представлялось символическим актом, разрывающим старые путы.

— Замечательно, — пропел Бринкман, довольно улыбаясь. — Не сомневаюсь, что для вас большое облегчение — сбыть с рук такую обузу.

— Не совсем, — сухо выговорила Элинор. — Но дело требовалось как-то уладить.

— Разумеется. — Агент бросил на нее косой взгляд. — Такой привлекательной женщине не стоит обременять себя допотопной громадиной.

Элинор не нашлась что ответить, просто положила на стол ручку и собралась встать.

— А скажите… — Ладонь мистера Бринкмана зависла над ее плечом, и Элинор напряженно замерла. — Надеюсь, вы свободны сегодня вечером, чтобы поужинать со мной, куколка?

Просто поразительно, насколько одно слово может звучать по-разному в устах двух абсолютно разных мужчин!

— Нет, — холодно проговорила Элинор и поднялась, стараясь побыстрее покинуть пределы его досягаемости. — Боюсь, что я не свободна и никогда не буду свободна.

* * *

На магнолиях и соснах городского парка, раскинувшегося на берегу реки, вечером зажглись маленькие белые фонарики. Дети как угорелые носились по речному склону, брызгая друг в друга водой, и родители были бессильны унять их. В неподвижном воздухе слышалось стрекотание насекомых, и время от времени с плаксивым писком пикировали на свою жертву комарики.

Тихо напевая, Элинор пробиралась сквозь толпу. Заходящее солнце окрасило подернутую рябью поверхность реки в густо-малиновый цвет. Проводимый ежегодно в Бейвилле фестиваль персиков давал возможность жителям города повеселиться от души. А если к ним присоединялись заглянувшие в город туристы, удовольствий хватало и на их долю.

Запах речного ила мешался с дымом от жаровен, на которых коптилось мясо, бодряще действовавшее на обоняние. Подобное сочетание всегда связывалось в памяти Элинор с праздником.

Обогнув компанию мальчиков-подростков, Элинор услышала, как вслед ей полетел протяжный свист, виновником которого был, конечно же, ее наряд доярки. Задорно кивнув оживившимся юнцам, она свернула в аллею, где сгрудились палатки, установленные по случаю фестиваля.

Элинор так волновала предстоящая встреча с Коулом, что она только о ней и думала. Днем он оставил ей на автоответчике сообщение, в котором обещал часов в восемь прийти к ее палатке. Весь день Элинор представляла, как потемнеют и сделаются бархатными его синие глаза, когда она ответит согласием на его предложение. Она не знала только, как ей убедить его подождать положенный срок, чтобы они смогли обвенчаться здесь, в Бейвилле, в маленькой церкви, вместо того чтобы лететь в Лас-Вегас.

Даже необходимость надеть костюм доярки для участия в благотворительной акции Женской лиги не омрачила ее радужного настроения. Миссис Уиллингтон, да хранит ее небо, оказалась женщиной, не лишенной чувства юмора. Когда Элинор открыла коробку и увидела платье, в котором ей предстояло продавать на виду у всех персиковое мороженое, у нее буквально перекосило лицо.

Платье, сшитое из синей хлопчатобумажной ткани, имело облегающий лиф с очень низким вырезом и пышную и очень короткую юбку. Примерив его, Элинор в растерянности замерла у зеркала.

Сильно приталенное, с расклешенной юбкой, платье подчеркивало, если не преувеличивало достоинства женской фигуры. Ее даже бросило в жар, когда она представила, как отреагирует Коул, увидев ее в таком одеянии.

Элинор напялила на макушку маленький белый чепчик из той же ткани, что и фартук, и расхохоталась. Неужели доярки и впрямь одевались подобным образом? Разве что они намеревались доить не коров, а кого-то еще.

Всю дорогу до места проведения фестиваля Элинор веселилась, представляя реакцию Дейзи. Если костюм доярки был обязателен для всех дам, торгующих в палатке Женской лиги, значит, и Дейзи им снабдили тоже. Что вполне справедливо, ведь именно она втянула Элинор в это предприятие.

Палатка с мороженым располагалась на главной аллее, вблизи от реки. Еще издалека Элинор увидела за прилавком маленькую пухленькую женщину лет пятидесяти, отпускающую мороженое двум нетерпеливым подросткам, и подавила смех, узнав в ней супругу церковного регента, стыдливо прикрывавшую шалью верхнюю часть фигуры.

Миссис Уиллингтон, должно быть, имеет зуб на некоторых членов своей лиги!

Элинор зашла в палатку, бросила под прилавок сумку и начала обслуживать шумных покупателей.

Через несколько минут появилась Дейзи и сменила на посту жену регента, чем доставила громадное облегчение изнемогающей страдалице, которая то и дело хваталась за ускользающие концы шали. Когда красная от смущения леди поспешно удалилась, Элинор повернулась к подруге:

— Привет, доярка! Тебе не кажется, что ты позируешь для обложки журнала «Плейбой»?

Дейзи оглядела свою аккуратную фигурку и хмыкнула:

— Нет, скорее я стою под красным фонарем на углу улицы. О чем только думала добропорядочная особа, приобретая подобные штуки?

Рука Элинор с чайной ложечкой, которой она пробовала мороженое, замерла в воздухе.

— Может быть, ее не переизбрали в этом году председателем лиги и она решила посчитаться с коллегами?

— Слушай, так подписала ты контракт на продажу Оукли? — спросила Дейзи, когда Элинор обслужила маленького мальчика и снова опустилась на стул.

— Да. Все оформили как полагается.

Дейзи на мгновение перестала обмахиваться.

— Ты жалеешь?

— Нет, — ответила Элинор после секундной паузы. — Мне не хотелось продавать дом. Он мог бы выглядеть по-настоящему красивым… Но, подписав контракт, я окончательно разделалась с прошлым. — Она подняла глаза на подругу. — Я только сейчас поняла, до чего мучила меня ссора между отцом и Дэниелом. Сумев расстаться с домом, я доказала самой себе, что не похожа на отца.

— Ты права… — протянула Дейзи. — А мое прошлое уже так далеко, что и не вспомнить.

Элинор возмущенно фыркнула:

— О да! В своем теперешнем наряде ты выглядишь сущей бабулей.

Дейзи скромно улыбнулась, щеки ее слегка порозовели.

— Я и правда неплохо сохранилась для своего возраста?

— По-моему, ты выглядишь потрясающе, — перевела разговор Элинор. — А есть некто, чье внимание ты особенно надеешься обратить на себя?

Дейзи взбила челочку и улыбнулась теперь уже кокетливо:

— Есть несколько джентльменов, с которыми я не прочь сегодня встретиться.

— Приятно, что ты не испытываешь ложного стыда, — поддразнила подругу Элинор. — Когда я надела этот дурацкий наряд, мне пришло в голову, что теперь мои соседи узнают меня лучше, чем было мной задумано.

— Ты думаешь, Коул очень изумится? — лукаво спросила ее Дейзи.

— Понятия не имею, — улыбнулась Элинор. — Скоро увидим. Он должен вот-вот подойти… — Дейзи вышла из палатки, чтобы разменять мелочь.

— Да неужто это мисс Прескотт? — раздался рядом насмешливый сиплый голос.

Элинор выпрямилась и обернулась.

— Мистер Бринкман?

Агент с откупоренной банкой пива в руке тяжело облокотился на прилавок.

— Вносите свою лепту в дела милосердия? А вы очень аппетитная в таком платьице. — Его остекленелые глаза нацелились на ее бюст. — Вот чего бы мне хотелось отведать в первую очередь.

— Мы продаем мороженое, мистер Бринкман, — оповестила его Элинор ледяным голосом. — Могу наполнить вам стаканчик.

— Такие женщины, как вы… много о себе думающие… считаете, что вы слишком хороши для того, чтобы малость развлечься. И как ни обидно, а ведь я мог бы быть вам очень полезен, — осклабился Бринкман.

— Простите?..

— Будь вы немного пообщительнее, может, хотя бы чуть немного поласковее… я сумел бы уговорить Уиттира выложить побольше за ту груду кирпича, которую он у вас украл.

— Уиттир? — Элинор почувствовала, как у нее кровь отливает от лица. Все внешние звуки, кроме звука имени Коула, вдруг куда-то исчезли.

Это не могло быть правдой!

— Да, мисс Недотрога! Он сэкономил десять тысяч на вашей сделке, которую я для него обделал. Теперь вот надеюсь получить за свои труды премию…

Она впилась глазами в красное лицо агента. Скользкий, как угорь, не лжет ли он?

— Разве Оукли купил Коул Уиттир?

— Да, Коул Уиттир, — нетерпеливо повторил Бринкман. — Он очень хотел получить этот дом, но не хотел, чтобы старик знал, что он покупатель. Кажется, между ними были какие-то трения в ту пору, когда Уиттир жил здесь еще подростком.

— Коул знал моего дедушку раньше? — медленно проговорила Элинор, пытаясь устоять на ногах под предательским ударом, поразившим ее в самое сердце.

— Ну да, — хмыкнул Бринкман. — Он спланировал все заранее. У вас со стариком не оставалось ни единого шанса.

Перед глазами Элинор все куда-то поплыло. Людской поток превратился в одно сплошное пятно, но секундой раньше она успела разглядеть среди них в нескольких шагах от себя Коула.

— Элинор! — Он быстро шел к палатке с сердитым, взволнованным лицом.

Воздух остановился у нее в гортани, не успев дойти до легких. Он, очевидно, слышал последнюю часть разговора.

— Элинор! — Коул потянулся через прилавок и, не обращая внимания на вздрогнувшего от неожиданности агента, схватил ее за руку. — Ты должна меня выслушать!

— Все в порядке, шеф, — деланно усмехнулся Бринкман. — Сегодня днем она подписала контракт. Я и решил, что теперь секрет перестал быть секретом. Она уже не сможет пойти на попятный.

— Исчезните! — рявкнул Коул, и Бринкман, качнувшись, повернулся и пошел прочь по аллее на нетвердых ногах.

Элинор слушала их диалог словно откуда-то издалека. Потрясение от услышанного сделало ее нечувствительной к происходящему.

— Так он сказал правду? — Она жадно вглядывалась в лицо Коула, и надежда ее растаяла, потому что он молчал, а в синих глазах ясно читалась вина. — Ты знаешь этого человека, потому что ты и есть покупатель?

— Эл! — с тихой настойчивостью произнес Коул.

Она посмотрела на его руку, все еще сжимавшую ее запястье, и ничего не ответила. Потом резко высвободилась, внезапно испытав острое отвращение к его прикосновению.

— Что он тебе сказал, Эл? — Коул нагнулся к ее лицу.

— Правду, — ответила она. — Он только сказал мне правду. Чего не сделал ты.

— Эл…

— Не надо! — остановила она его, внезапно приходя в ярость. — Не начинай лгать снова, будет только хуже. Ты получил, что хотел. Фабрику, Оукли… И даже добился того, чего не смог бы добиться Бринкман, — пару раз переспал с женщиной из семейства Прескотт.

— Нет, Элинор, клянусь! — Лицо его исказилось от боли. — Я никогда не ставил себе такой цели.

— Ты замечательно умеешь использовать людей! — Вокруг ее слов сформировалась непроницаемая корочка льда. — Моему отцу такое и не снилось. Ты сыграл по-крупному и выиграл.

— Нет, Эл! Сейчас мне кажется, что я теряю все. — В синих глубинах его глаз читались подлинные искренность и страсть.

«Самый высший класс — производить впечатление искреннего человека», — всплыли в сознании Элинор циничные слова отца.

— Не беспокойся насчет другого своего предложения. Я не стану ловить тебя на слове.

— Коул? Элинор? — В палатку вошла Дейзи, и ее взгляд беспокойно забегал по их лицам. — Что случилось?

— Черт возьми, Элинор! — Лицо Коула потемнело. — Ты все неправильно поняла. Я просил тебя стать моей женой, потому что ты нужна мне. К Оукли мое предложение не имело никакого отношения.

— Послушайте, друзья мои! — сделала еще одну попытку Дейзи, поскольку ни один из них, кажется, не заметил ее появления. — В чем проблема?

— Никакой проблемы нет, — наконец выдавила Элинор и, по-прежнему не сводя глаз с Коула, сдернула с себя чепец доярки. — Я ухожу. Ты ведь и без меня справишься, да, Дейзи? — Она нагнулась, чтобы взять свою сумочку.

— Я… наверное.

Глядя в лицо Коулу, Элинор попятилась к выходу.

— Я ухожу. Не ходи за мной. И не пытайся со мной заговорить. Никогда. Я больше не желаю слышать твой голос.

— Ей-богу, я же только на минуту отлучилась разменять деньги. Что тут такое стряслось! — воскликнула Дейзи.

Не говоря больше ни слова, Элинор повернулась и побежала по аллее так быстро, словно за ней гналась свора псов. Если Коул попытается ее догнать, она не поручится за себя. Она бежала по нарядной аллее, и слезы застилали ей глаза, а она все не смела замедлить шаг.

Добежав до стоянки, Элинор нырнула в свой автомобиль и трясущимися пальцами включила двигатель. На полдороге к дому она заплакала навзрыд. Как могла она так слепо броситься с головой в гибельный омут? Полюбив Коула Уиттира, она все равно что продала свою душу.

* * *

— Хе-хе. Итак, вы попались в собственные сети, мистер Толстый Кошелек.

Коул остановился и обернулся на звук сухого надтреснутого голоса, скользнул взглядом вдоль задней галереи дома, где у кухонной двери стояла скамейка, на которой время и непогода оставили неизгладимые следы. На ней едва различимый в глубокой утренней тени сидел Чарли.

— Что вы сказали, Чарли? — Коул, который перед тем осматривал территорию за домом, где некогда стояли хижины рабов, направился к месту, где сидел старик.

— Я сказал, что вы попались в свои сети. — Чарли сидел прямой как жердь, твердо упираясь в землю ногами, его морщинистое лицо еще больше сморщилось от смеха.

— То есть…

— Я слышал, мисс Элинор отказалась иметь с вами дело.

— Скажите мне вот что, Чарли. Если Дэниел узнал меня…

— С первой же минуты, — важно подтвердил Чарли.

— Почему он не воспрепятствовал продаже дома?

Выражение старческого лица изменилось.

— Он понял, что между вами и мисс Элинор что-то есть, — медленно произнес Чарли, словно сомневаясь, имеет ли право обсуждать соображения покойного Дэниела.

— Дэниел догадался, что меня интересует Элинор?

— Да! И любой догадался бы по тому, как вы глядели друг на друга.

Коул нахмурился, осмысливая новую информацию.

— И он хотел, чтобы мы с Элинор были вместе?

— Мистер Дэниел рассматривал договор как своего рода пакетную сделку. Вы получали Оукли, мисс Элинор — мужа.

— Но Дэниел всегда меня терпеть не мог, — недоуменно объяснил Коул. — Зачем ему понадобилось, чтобы мы с Элинор соединились?

Чарли взглянул на него. От всей его фигуры так и веяло надменностью.

— Теперь все изменилось. Вы стали богатым.

Коул внимательно вгляделся в гордое, неподвижное, высохшее лицо.

— Неужели он позволил мне владеть Оукли, с тем чтобы его внучка вышла за Толстый Кошелек? — спросил он тихо. — Ему ли не знать, насколько противна ей подобная мысль?

— Это единственное, что он мог сделать для нее. — Старик упрямо выдвинул подбородок. — Он хотел обеспечить ее. Мистер Дэниел всегда считал своим долгом обеспечивать женщин, связанных с ним кровными узами.

— Значит, он за спиной своей внучки замышлял выдать ее за богатого. — Коул помолчал. — Да, она действительно хорошо его знала. Дэниел готов был на все ради денег. Даже на то, чтобы признать меня хозяином Оукли.

— По-моему, — бесстрастно констатировал Чарли, — не вам толковать о действиях за спиной. Вы первый решили купить дом тайком. Дэниел всего лишь не стал мешать вам, поскольку его устраивала ваша идея.

Старик поднялся со скамьи и, не говоря больше ни слова, удалился нетвердой старческой поступью, тем не менее высоко держа голову. Вскоре его фигура исчезла за поворотом аллеи, и Коул остался один. Он окинул взглядом величественное здание с колоннами, сознавая, что оказался перед лицом сурового выбора. И никакое чудо не избавит от необходимости его сделать, никакая самая блестящая стратегия не принесет уже полной победы. Ему предстояло выбрать между любимой женщиной и честолюбивой мечтой, которая поддерживала его все самые тяжелые этапы жизни.

На сей раз получить все не удастся.

* * *

— Вот уж не думала когда-нибудь увидеть, как ты убегаешь, трусливо поджав хвостик. — Дейзи шумно раздвинула шторы и подняла вверх жалюзи. Элинор, заморгав распухшими веками, отвернулась от света.

— Мне не хотелось с ним разговаривать. Коул тебя прислал?

— Нет! Он звонил тебе или, может, заглядывал?

— Раза три, я думаю. Вчера я перестала снимать трубку, потому что он звонил без конца, а я не собиралась открывать ему дверь.

Дейзи возмущенно фыркнула:

— Ты прячешься здесь, словно преступница. Разве так трудно просто выслушать человека?

— Он не заслуживает моего внимания. Он обманывал меня с самого начала. — Она жалким комочком съежилась под одеялом, вспоминая, не осталось ли в холодильнике шоколадно-сливочного мороженого.

— Может быть. Но ты даже не выслушала его объяснений. — Дейзи на минуту прервала разговор, чтобы поднять оконную раму. — А если у него имелись веские причины скрыть, что Оукли покупает именно он?

— Разумеется, причины имелись! — Элинор порывисто села на кровати и гневно откинула со лба спутанную прядь волос. — Он собирается стать в нашем городе большой шишкой, и поэтому ему понадобился самый известный, солидный дом. Причем он решил очень сэкономить на покупке. Коул придумал план, а на чувства людей ему наплевать.

Дейзи остановилась посреди комнаты, уперев руки в бедра.

— И ты теперь лежишь здесь и зализываешь раны? А я-то считала тебя бойцом.

— Дейзи! Он воплощает в себе все, что я презираю в богатых. Я никогда уже не смогу ему доверять. — И она снова бессильно упала на подушки.

— В том-то и состоит твоя ошибка, Элинор. Ты с самого начала ему не доверяла, даже когда еще не знала про дом. Ты сразу отнеслась к нему, как к хитрому пройдохе.

— Он и обхитрил меня! Ну а если бы я ему сразу поверила? Он все равно сделал бы по-своему, а я выглядела бы еще большей дурой.

— Так ты собираешься валяться в постели весь день, чтобы не выглядеть дурой? А как насчет твоих обязательств? Ты обещала, что и сегодня поработаешь в палатке лиги.

Элинор содрогнулась.

— Я просто не в силах сегодня идти туда.

— Что ты за трусиха! — возмущенно воскликнула подруга. — Ну, утаил мужчина от тебя секрет, а ты теперь прячешься от него, словно у тебя совсем нет характера.

— Не просто невинный секрет, а доказательство того, что Коулом движет страсть к деньгам, так же как моим отцом.

— Да Коул стоит десяти таких, как Джеффри, — резко заявила Дейзи. — Коул хочет успеха, так он и не боится ради него запачкать руки. А твой отец только ныл и норовил получить хоть что-то задаром.

Элинор сердито посмотрела на подругу. Неужто Дейзи совсем не может понять ее чувств, раз так бросается на защиту Коула.

— Ну и что с того, — продолжала Дейзи, — что он пытался купить Оукли тайно? Он там практически вырос. Его отец несчетное число раз заделывал в стенах дыры и латал крышу. Он с Коулом вложил в этот дом больше труда и любви, чем Дэниел и Джеффри.

— Отец Коула работал в Оукли? — изумилась Элинор. — Почему же ты мне раньше не рассказала?

Дейзи пожала плечами и пристроилась на пуфике перед туалетным столиком.

— Как-то к слову не пришлось.

— Так вот что имел в виду Бринкман, когда намекнул, что Коул хотел отомстить Дэниелу.

— Наверное. Кто-кто, а разозлить твой дедушка умел. — Она неторопливо принялась полировать ногти.

— Но того факта, что он лгал мне, нельзя изменить! — Элинор закусила губу. Она не в силах была взглянуть на подругу, потому что ее глаза наполнились слезами. — Он лгал все время, пока заползал ко мне в постель.

— Милая, — утомленно проговорила Дейзи. — А ты знаешь, сколько женщин в Бейвилле готовы умереть ради того, чтобы затащить его в свою постель, несмотря ни на какие его поступки?

— Еще бы! — воскликнула Элинор с невольной горечью. — Такой богач!

Дейзи недоверчиво уставилась на нее.

— Да говорим ли мы об одном человеке? Высокий такой парень с мускулистыми плечами и божественной задницей. Ты хоть заметила у него все это, когда он заползал в твою кровать?

— Заметила! — вспыхнула Элинор, теребя бахрому покрывала.

— Ну вот и другие женщины в городе тоже заметили. И кое-кто сделал ему предложение, не имеющее отношения к финансовой выгоде. Но насколько мне известно, — беспощадно заключила Дейзи, — он не взглянул ни на кого из женщин, кроме тебя, с тех пор как появился в городе.

— Вот уж неправда! — Подавленность Элинор как рукой сняло. — Я сама видела, как он флиртовал с Норелл.

— Ах ты, лапочка, — вздохнула Дейзи. — Флиртовать для мужчин так же естественно, как дышать. Это вовсе не значит, что женщина его интересует. Норелл не продвинулась дальше остальных, что говорит в твою пользу, по-настоящему его интересуешь только ты. Норелл ничего не обломилось.

— Ну почему он не мог сказать мне, что покупает Оукли? Я не вижу причины, по которой ему понадобилось утаивать свой поступок.

— Да, я тоже не понимаю, почему он не сказал тебе, — призналась Дейзи. — Но знаю, почему он не хотел, чтобы узнал Дэниел. Очень возможно, что Дэниел не продал бы дом сыну Джона Уиттира. Прости, но твой дедушка был как-никак сноб. Ему нравилось владеть самым большим домом в городе и кичиться им перед людьми. Ты думаешь, почему многие его так не любили?

— Но ведь дедушка знал, что покупатель — Коул, — медленно выговорила Элинор, лихорадочно соображая. — Когда я приходила к нему в последний раз, он пригласил Коула тоже, и Дэниел сказал что-то такое… мол, встречаешь людей, с которыми уже не рассчитывал встретиться. Он наверняка узнал, что дом покупает Коул, и не помешал сделке!

— Неловко утверждать на основании собственного опыта, но с годами люди становятся менее мстительными.

— Не в твои годы высказывать такие суждения, — машинально возразила Элинор, усиленно пытаясь разобраться в дедушкиных мотивах.

— Может быть, — Дейзи поднялась с пуфика, — но я все-таки советую тебе крепко подумать, прежде чем давать Коулу от ворот поворот. Безупречных людей нет, а Коул тебя любит. Такой мужчина, как он, не станет делать предложение каждой встречной женщине.

— Постой! Откуда тебе известно, что он сделал мне предложение? Я тебе ничего не говорила.

— Э… Наверное, Коул упоминал о чем-то таком.

— Он говорил с тобой о нас?

— Не то чтобы специально говорил. Просто раз или два обронил некоторые фразы.

— Что обронил?

— Да просто шутил. Сказал так, мимоходом, — пробормотала Дейзи со смешанным выражением испуга и раскаяния.

— Дейзи! Что именно он сказал?

— Ну, он сказал что-то о создании новой династии из союза Уиттира и Прескотт, — промямлила Дейзи, отворачиваясь, чтобы положить бархотку на туалетный столик.

— Что? — Элинор подскочила на кровати.

— Он просто пошутил.

— Могу поспорить, он говорил серьезно! — зловеще процедила Элинор, отбрасывая в сторону одеяло и свешивая ноги с кровати. — Какая славная месть для бедного мальчишки из простонародья, которого всегда мучило, что такие, как Дэниел, смотрят на него свысока. Просто идеальная месть — поселиться в доме Дэниела, жениться на его внучке…

— Ну, может быть, и так, — внезапно согласилась Дейзи, хитровато взглянув на нее. — А если правда, что он использовал тебя для того, чтобы отомстить, тем более с какой стати тебе здесь отлеживаться, прятаться, точно побитой собаке? Почему бы тебе не встать снова в строй? Покажи ему, что Прескоттов не так легко проглотить.

Элинор скорчила подруге рожицу. Хитрость Дейзи стала прозрачной, как целлофановый пакет.

— Ты просто хочешь, чтобы я поработала с тобой в палатке, чтобы не красоваться одной в этом дурацком костюме.

Дейзи со смехом оглядела свой наряд.

— Неправда! Я считаю, что мы обе выглядим в нем ужасно. И еще я считаю, что лучший способ излечить разбитое сердце — снова сесть на лошадь, которая тебя сбросила!

Элинор фыркнула. Невозможно сохранять унылый вид перед решительным напором Дейзи.

— Ты смешала два высказывания.

— Не важно, — отмахнулась Дейзи. — Так идешь ты со мной или нет?

— Иду! — уступила Элинор, вставая с кровати. — Но придется тебе подождать, пока я втиснусь в платье. Едва ли оно станет лучше сидеть после пинты помадки, которую я уничтожила вчера вечером.

— А я и не спешу, — пожала плечами Дейзи. Элинор удалилась в ванную в смятении. Несмотря на горячие доводы Дейзи, она не могла заставить себя поверить в невиновность Коула. Может быть, он и не приехал в Бейвилл с заранее продуманным намерением обольстить ее, но его чувства к ней не заставили его отказаться от намеченной цели. А он, несомненно, предвидел, как расценит она его действия, когда обнаружится правда.

Но в одном Дейзи все-таки права — нельзя из-за предательства Коула превращаться в пленницу в собственном доме. Элинор всегда ответственно относилась к своим общественным обязанностям и сейчас не собиралась от них уклоняться.