Долина реки Инд, 2120 год до н. э.

Очнувшись от сна, Охана увидела своего отца, склонившегося над ее кроватью, вырывая у нее из рук кость.

— Как ты могла это взять? Мало того, что ты вела себя с ним как последняя шлюха, пока он был жив… Но это… Ты украла его кость?

Глаза Сунила сверкали, словно металл, рот скривился в злобном оскале.

Охане уже доводилось видеть отца в гневе, он всегда был суровым и строгим; но это была уже ни чем не сдерживаемая холодная ярость.

— Пожалуйста, позволь мне сохранить хоть частичку Девадаса…

Пальцы Сунила крепче стиснули белую кость.

— Нет. Если ты оставишь себе этот предмет, ты накличешь беду на свою голову… — изо рта отца брызгала слюна, — …и на мой дом.

С этими словами он решительным шагом вышел из спальни.

Вскочив с кровати, Охана бросилась следом за ним и, догнав во дворе, попыталась отнять кость. Какое-то время они боролись, затем Сунил, обладавший большей физической силой, замахнулся на дочь костью, словно оружием.

Еще мгновение назад Охана понятия не имела, кто убил Девадаса, и вдруг ее осенила страшная догадка, от которой у нее в груди все перевернулось. Ее глаза наполнились слезами стыда. Она сожалела не о том, что было у них с Девадасом, а о том, что своими действиями, возможно, она навлекла на него гибель.

— Это ты его убил? — ахнула девушка.

Сильная затрещина отбросила ее назад, и она не удержалась на ногах. Ей в ладони впились мелкие камешки, по спине разлилась острая боль.

Смерив ее взглядом, отец презрительно поджал губы.

— Как ты смеешь так разговаривать со мной? Ступай в дом. Немедленно.

Охана не думала о том, что поступает наперекор отцу, не думала о том, что будет с ней дальше, — она вскочила, выхватила сломанную кость своего возлюбленного и побежала через сад к дороге. Охана не остановилась даже тогда, когда отец перестал ее преследовать, продолжая бежать в то единственное место, где, как ей казалось, она будет в безопасности.