Суббота, 26 апреля, 17.35

Заселившись в номер и разобрав свои вещи, Меер легла на кровать и попыталась расслабиться, но у нее перед глазами стоял образ Рут, распростертой на полу кухни, а рукой она ощущала прикосновение к холодной безжизненной коже. Дома Логан, когда ее охватывало беспокойство, отправлялась гулять пешком. Поэтому она спустилась вниз, взяла у консьержа план города и вышла на улицу.

В лучах заходящего солнца сверкало огромное колесо обозрения, и толстые стальные тросы, способные выдержать нагрузку в тысячи фунтов, казались тонкими золотыми ниточками: хороший ориентир, видный отовсюду, с таким не заблудишься.

Вена, подобно многим другим европейским городам, в которых приходилось бывать Меер, представляла собой пестрое сочетание всевозможных архитектурных стилей, изредка диссонирующих, но чаще гармонирующих друг с другом. Купол собора в стиле итальянского барокко мирно расположился между двумя простыми особняками стиля бидермайер, а неподалеку от них стояло причудливое жилое здание конца XIX века, все в бронзе и позолоте. Но теперь молодая женщина дошла до той части города, которая была обозначена на плане как Леопольдштадт. Здесь общее впечатление было уже более цельным: узкие улочки, вымощенные булыжником, жилые здания, театры и магазины, лезущие друг на друга. Большинство надписей было на немецком, но время от времени на вывесках встречались буквы еврейского алфавита. Даже несмотря на то что Меер, как и ее мать, не была религиозной, иудаизм был у нее в крови, и вид знакомых букв действовал успокаивающе.

Вдруг Логан услышала крики — сначала женский голос, затем мужской. Она обернулась, но на улицу спустились сумерки, и она ничего не смогла разглядеть в темноте. Меер всматривалась в трех- и четырехэтажные здания, прилепившиеся друг к другу, стараясь найти открытое окно, откуда мог доноситься этот шум. Одно строение привлекло ее внимание как раз тем, что у него вообще не было окон. Ничем не примечательное за исключением двух колонн по обе стороны от входной двери, оно отстояло от улицы чуть дальше и потому было окутано еще более плотным покрывалом темноты. Крики возобновились, и Логан прониклась уверенностью, что их источник находится именно в этом доме. Стоя и слушая, она почувствовала холод, наползающий изнутри, а не со стороны вечернего воздуха. Ее охватила дрожь; воздух озарился сиянием, а окружающие предметы стали прозрачными. Плечи у Меер напряглись, челюсти стиснулись, рот наполнился металлическим привкусом. Поврежденная спина заныла. Страхи вернулись, а вместе с ними музыка и новые воспоминания.