Мужчины вглядывались в темноту, освещаемую фонарями их шлемов. Жас увидела на их лицах шок, когда они поняли, в какой она страшной опасности.

– Ани? Что ты делаешь? – спросил Робби. – Отпусти мою сестру.

– Сначала отдай мне осколки. Немедленно.

– Мне казалось, что я тебя знаю.

Ани пожала плечами, словно комментарии были излишни. Но Жас чувствовала, как дрожит ее тело.

– Необязательно доводить дело до трагедии. У меня есть пистолет и веревка. Выбирать тебе. Давай подумаем о самом цивилизованном варианте: я забираю сокровище, связываю вас, ухожу, и когда доставлю подарок Его Святейшеству, то позвоню в полицию и скажу им, где вас найти.

– Нас тут трое, а ты одна, – сказал Гриффин резким и твердым, как нож, голосом.

– Вас тут двое, а она у меня. И у меня пистолет.

Жас почувствовала, как воздух вокруг нее заколыхался. Запах старины, икон, рассыпающихся в пыль от одного прикосновения. Запахи дельты Нила, пальмовые листья, женщины, исполненные власти, мужчины, изнывающие от вожделения, тошнотворный запах. Никаких вопросов. Аромат лишил ее рассудка.

Она дышала через рот, сосредоточившись на брате. Он рукавом зажимал кровоточащую рану и смотрел на Ани с таким недоумением, что у Жас сжалось сердце. Она перевела взгляд на Гриффина, который тяжело дышал и глазами пытался подать ей молчаливый сигнал.

Жас снова посмотрела на Робби.

– Отдай ей черепки. Они бесполезны, – сказала она ему.

– Не отдам. Ты знаешь, что не права. Я видел твое лицо, видел…

– Робби! – крикнул Гриффин. Жас знала, что он перебил его, чтобы тот не выдал информацию.

– Твое время вышло, – сказал Ани. – Думаю, надо тебя немного вразумить.

Жас почувствовала холодный ствол пистолета, прижатый к ее виску.

– От выстрела здесь случится обвал, и все мы окажемся в ловушке, в том числе и ты, – заметил Гриффин.

– У меня были ситуации и посложнее.

– Если ты нас убьешь, как найдешь дорогу обратно?

Монахиня рассмеялась низким утробным смехом, и Жас почувствовала ее горячее дыхание у себя на шее.

– Я пометила дорогу невидимыми чернилами. Выбраться наружу мне будет нетрудно. Робби, пожалуйста, отдай мне сосуд.

Гриффин повернулся к Робби.

– Делай то, что она говорит. Положи черепки там, на пол. Потом отойди от них.

Робби покачал головой.

– Я ее знаю. Она не обидит Жас. Она на такое не способна.

Жас почувствовала, как женщина вздрогнула.

– Нельзя надеяться, что она именно такая, как ты думаешь. – Гриффин указал на место на полу: – Положи черепки туда.

Монахиня крепче вцепилась в Жас, которая не сводила глаз с брата. Робби сделал шаг вперед и осторожно положил шелковый мешочек на грязный пол.

– Теперь отойди с ее пути, – приказал Гриффин.

Робби отступил. Когда он это сделал, его лицо попало в луч фонаря Гриффина, и Жас увидела заплаканное лицо брата. Ей захотелось подойти к нему и обнять, успокоить его так, как они успокаивали друг друга в детстве. Вместо этого она взглянула на Гриффина. Он снова смотрел на нее, но все его попытки общаться с ней были напрасны. Чего бы он ни хотел, она была не способна понять его.

Ани зашевелилась, медленно подбираясь к мешочку и толкая Жас перед собой.

Гриффин так точно указал Робби место, куда положить мешочек, что Жас, разглядывая пол, постаралась понять, почему Гриффин выбрал именно это место. Должна быть причина. Что такое он знал о пещере, чего не знала она? Что он заметил и что Жас пропустила?

Приближаясь, она сильнее почувствовала запах, исходящий от черепков, обволакивавший ее, словно дым или едкое облако. Даже на расстоянии нескольких футов, в непростых условиях она почувствовала действие странного, соблазнительного древнего аромата. Река печали, пустыня обещаний. Понятные ароматные нотки и нотки загадочные воздействовали на ее разум. Решив остаться в сознании и не затеряться в галлюцинациях, Жас отступила, отказалась принять запах. Странно, но на какое-то время ей удалось сохранить рассудок.

Жас прикинула, что они находились на расстоянии двух с половиной футов от мешочка с черепками. Когда они к нему подойдут, Ани должна будет наклониться, чтобы поднять его. Или она заставит сделать это Жас. В любом случае монахиня должна будет ослабить хватку. Что делать Жас тогда? Схватить пистолет? А если он выстрелит? Выстрел здесь, как предупредил Гриффин, вызовет обвал.

Брат все еще стоял у мешочка, не желая покидать его.

– Робби, – Гриффин более мягким голосом попытался отвести Робби в сторону. – Оставь его. Просто оставь.

Казалось, что Робби не сможет расстаться с черепками.

И в такой ужасный момент, крепко схваченная, с пистолетом у виска, вместо того чтобы беспокоиться обо всем этом, Жас думала только о невероятной вере брата. Как это – верить во что-то с такой силой, что не сдаваться даже перед лицом опасности? Все это было смешно. Жас верила лишь в неверие и рассматривала легенды только как истории, ничего больше. Она была реалисткой: человек создал веру ради того, чтобы избавиться от мрака, обрести опору в бездне пустоты.

Теперь мешочек с черепками был совсем близко. Жас почувствовала, как Ани заколебалась. Неужели она прикидывала, как поднять его?

Глаза Гриффина буравили Жас. Что же он пытался ей сказать? Он наклонил голову в сторону. Что это значит?

У нее был только один шанс, чтобы…

Хватка Ани ослабла. Жас вывернулась из ее рук и отскочила как можно дальше.

Ани наклонилась.

Гриффин подался вперед, что-то поднял с пола. В темноте она не разглядела, что это было. Он поднял руку, и в пещере раздался громкий треск.

Ани упала, растянувшись на полу и выронив пистолет.

Оружие Гриффина, пожелтевший череп с пустыми глазницами, подкатился к Жас.

Затем Гриффин прыгнул на Ани, прижал ее к полу, заломил обе руки за спину и коленом придавил ее еще сильнее.

Монахиня отчаянно сопротивлялась, но Гриффин оказался сильней. Она изогнулась, но он сумел прижать ее к полу, схватил за горло.

– Жас, забери пистолет! – крикнул Гриффин.

Она стала в темноте нащупывать пистолет.

– Робби, хватай… – ему не пришлось закончить свой приказ. Робби уже добрался до шелкового мешочка.

Ани отчаянно сопротивлялась, пытаясь высвободить руки. Ему пришлось приложить все свои силы. Она вынырнула из куртки, вырвалась на свободу, попыталась ударить его ногой, но Гриффин снова заломил ей руки. Монахиня издала пронзительный крик. Через секунду от нестерпимой боли верхняя губа и лоб женщины покрылись крупными каплями пота. Возможно, он вывихнул ей плечо.

– Жас, прощупай ее одежду. Она сказала, что у нее есть веревка, чтобы связать нас.

– Не беспокойся. – Из дальнего угла сводчатой камеры раздался голос, злой, хриплый. – Она привела сюда и меня. Так что отпусти ее и отойди.