22.17

Робби сидел в темной пещере, прислонившись к каменной стене и выключив фонарь на шлеме. Глаза его были закрыты, но сознание ясно. Усталый, встревоженный, расстроенный, он слушал, как неподалеку в лужу капает вода, и старался дышать в том же ровном, спокойном ритме.

Шахта была всего в восьми футах от него. Люди в ней сидели тихо. Казалось, они не знают, что он рядом.

Возможно, Ани не солгала, что отметила свой путь в катакомбах невидимыми чернилами. Ее сообщник пришел сюда именно по ее следам.

– Это значит, – предположил Гриффин, перед тем как они расстались два часа назад, – что за ними мог идти еще кто-то. Не возвращайся, обещаешь?

Не успел Робби согласиться, как Жас заставила его пообещать, что он будет держаться подальше от шахты.

Робби сказал, что не вернется сюда, но не сдержал обещания. Хотя пока все было нормально: у него был четко намеченный путь отступления. Он находился всего в двух ярдах от расщелины, через которую мог легко исчезнуть из этой камеры.

У Робби были друзья, становившиеся его любовниками. Любовники, которые оставались друзьями после расставания. Мужчин у него было больше, чем женщин, потому что он мог выбирать мужчин, устраивавших его, подходивших ему и делавших его счастливее. Обычно они были любознательными и авантюрными, как его дед.

Но женщины, с которыми он сходился, были с израненными душами, бунтарские, злые, полусумасшедшие, как его мать. Его сестра. Женщины, нуждавшиеся в спасении, но спасти которых было невозможно.

Как Ани Лондро.

Каждое лето Робби приезжал в буддийский центр в нескольких часах езды от Парижа. Шесть лет назад Ани посещала его в течение тех же двух недель, что и он. Фамильярность среди студентов не поощрялась. Во время перерывов на обед царила тишина. Не было там и групповых лекций или других мероприятий. Но Робби видел ее везде, куда бы ни пошел, словно они шли по следу друг друга. Ани всегда выходила из храма, когда он входил. Он всегда был возле храма, когда там была она. Когда Робби спускался к реке, она шла ему навстречу. Первую неделю они друг с другом не разговаривали. Голова ее всегда была опущена. Он держался сам по себе.

Однажды, когда они оба шли по круглой дорожке для медитаций в саду, разразилась внезапная и сильная гроза.

Они спрятались в беседке с высокой крышей.

Вокруг них стеной шел проливной дождь, и когда Робби наконец посмотрел на нее, то был поражен той болью, которую увидел в ее распахнутых миндалевидных черных глазах. Он почувствовал демонов, сидевших на ее плечах, и напряжение в ее мышцах. Ощутил, как остро она нуждалась в том, чтобы найти покой. Не произнеся ни слова, они сблизились во время той грозы. Лежа на полу, вдыхая аромат кедра и ее чистой кожи, Робби любил ее. Он всегда наслаждался сексом. Нежился в нем. Робби изучал тантрический секс – науку индуистов, воспевающую союз мужчины и женщины ради наслаждения без оргазма. Но истинный тантрический секс он познал лишь в тот день.

Робби встал и, не включая фонаря, подошел к шахте. Ему вовсе не хотелось смотреть ей в глаза и снова видеть там боль.

– Я искал тебя, – прошептал Робби в темноту.

Послышался вздох Ани.

– Что случилось? Почему ты со мной рассталась?

– Я была на обучении.

– Но не для того, чтобы стать буддийской монахиней?

– Нет.

– Тогда чему ты училась? – спросил Робби.

Ответа не последовало.

– Ани?

Тишина.

– Кто тот человек, который умер в моей мастерской?

– Я не хотела, чтобы в тот вечер ты был там. Я лишь хотела, чтобы он выкрал осколки сосуда.

– Кто он? Твой любовник?

– Мой наставник. Он был мне как отец.

– Он хотел убить меня, – сказал Робби. – Ты это знала?

Тишина внизу. Вдали продолжала капать вода. Послышался далекий звук. Сломанная кость? Упал камень?

Робби встал на самом краю и всмотрелся в темноту, но смог только различить два силуэта. Один из них смотрел вверх. Робби не был уверен, но подумал, что это Ани смотрит на него из мрака.