Стихов стихия стихла. Синий лес

блуждающих огней, моя икона

в экранном зазеркалье, миллионов

времён и далей моментальный срез

зовёт меня сквозь сень земных завес,

как повитуха, в мир манит из лона,

туда, где ловят взор новорождённый

глаза Вселенной, полные чудес.

Меж мною и тропами звездной чащи -

я отражённый. Или настоящий?

Где зеркало – экран иль разум мой?

Я пред собой, перед последней гранью.

Свободный дух под смертной пеленой

во мне пронизан сумрачным сияньем.

2

Во мне, пронизан сумрачным сияньем,

стоит покой бездонной тишины.

Как в водной глади, в нём отражены

отточенные строки мирозданья.

Кто он, читатель Божьего посланья?

Для чьей услады истины и сны,

миры и души в узел сплетены

лучей и взглядов неразрывной сканью?…

Реальность, звездной мантией одета,

с уменьем мага мириады пьес

пред нами ставит, не спросив билета.

Дам руку ей, не требуя ответа,

открыт потокам золотого света,

струящимся с неведомых небес.

3

Струящимся с неведомых небес

безмолвным зовом искристо змеится,

пронзая тяготенья тёмный пресс,

моя дорога, книги книг страница.

Благой ли бог иль остроумный бес,

плетёшь из нашей были небылицы,

хоть мы – лишь кружева твоих словес,

не ты решаешь, что в них говорится.

Не властен автор над своим созданьем.

Пусть твой сюжет мне не сулит свиданья -

на всё есть воля. И не обессудь.

Круг замысла я в силах разомкнуть

и к тем мирам прорезать торный путь,

где встречей вскоре станет расставанье.

4

Где встречей вскоре станет расставанье

пусть спорят фатум, случай и расчёт.

Ты впереди – и я иду вперёд.

Необходимы долгие скитанья,

они – разбег и бесконечный взлёт

к тебе, к твоей причудливой компании,

что нитями дорог на звездном стане

всесветный гобелен единства ткёт.

Где б ни была ты – мы под общим кровом:

Вселенная – одно большое «здесь».

Мы сплетены в ней, как с утком основа.

Любой из нас – в её сонете слово.

От миллиардов глаз всего живого

свет обретает силу, смысл и вес.

5

Свет обретает силу, смысл и вес

лишь в единенье с разумом и волей.

Мелка любовь, не знающая боли.

И меч – не меч, коль без клинка эфес.

Мы космос изнутри ростком вспороли,

возникли притчей, полной катахрез:

любовь и воля, шпага и порез,

и пригоршня целящей рану соли.

Меч разума, разящий расстоянья,

несёт пространству радостную боль.

Но пестует нас звездная юдоль:

мы – речь её, её самосознанье.

Да будет нами – в этом наша роль -

всё сказано. Дальнейшее – молчанье.