Не прошло и года после нападения гитлеровцев на Польшу, как многие страны континентальной Европы были либо оккупированы, либо контролировались фашистской Германией. Успехам фашистов во многом способствовала довоенная политика западных держав. Интересно в этом отношении высказывание американского публициста У. Ширера, утверждающего, что западные державы проиграли битву за Европу в 1935 году, когда они допустили возрождение и легализацию нацистских вооруженных сил; в 1936 году, когда они палец о палец не ударили, чтобы помешать вступлению частей вермахта в Рейнскую область; в 1938 году, когда они в Мюнхене выдавали на растерзание Гитлеру Чехословакию1. Но дело заключалось также и в том, что после разгрома Польши гитлеровцы имели благоприятные условия, позволившие им без помехи осуществить широкую военную подготовку для нанесения удара по позициям западных держав.

На протяжении восьми месяцев, с сентября 1939 года до мая 1940 года, французские армии и английский экспедиционный корпус отсиживались за мощными укреплениями «линии Мажино» и никаких военных действий против вермахта не вели.

«Странная война» (или «сидячая война», как ее называют обычно немецкие историки) не была случайной. Она явилась прямым продолжением довоенной мюнхенской политики западных держав. И в новых условиях правящие круги Англии и Франции вынашивали планы сговора с фашистской Германией для направления гитлеровской агрессии в сторону Советского Союза. Еще 8 сентября 1939 г. испанский посол в Берлине сообщил гитлеровцам, что министр иностранных дел Франции Боннэ сейчас озабочен тем, как прийти к соглашению с Германией, он ждет лишь окончания операции в Польше2.

В октябре 1939 года английская газета «Ньюс кроникл», характеризуя политические настроения влиятельных лиц в руководящих кругах Англии, писала: «Наши твердолобые и сейчас все еще носятся с идеей стравить Россию и Германию, с тем чтобы они к нашей выгоде вцепились друг другу в горло».

Особенно большие надежды они связывали с советско-финской войной зимой 1939/40 года. Не ограничиваясь поставками в Финляндию большого количества военной техники и снаряжения, Англия и Франция планировали направить туда 150-тысячный экспедиционный корпус. Отборные англо-французские части отправлялись на Ближний Восток, готовясь принять участие в нападении на Советский Союз с юга.

Не отрезвило мюнхенцев и окончание советско-финской войны в марте 1940 года. «Простой здравый смысл показывает,— говорил в палате депутатов Франции реакционер Фернан-Лоран, обращаясь к премьер-министру Рейно,— что у нас не останется никакой возможности проявить инициативу, если мы не решим напасть в соответствующий момент на Советскую Россию с севера или с юга. Мы упустили случай напасть на нее с севера. Возможность нападения с юга остается».

23 марта 1940 г. французский военный кабинет «изучает возможные операции против русской нефти на Черном море при помощи авиации, действующей из французского и английского Леванта». Было решено к маю подготовить для этой цели 15 групп английских и французских бомбардировщиков. 25 марта в послании английскому правительству Рейно пишет, что удар необходимо направить на район Черного и Каспийского морей, чтобы «парализовать всю экономику Советского Союза». 27 марта вопрос о нападении на Советский Союз обсуждался на специальном совещании английских и французских военных руководителей в имперском комитете обороны в Лондоне.

Английских и французских мюнхенцев активно поддерживали правящие круги США. В феврале 1940 года американское правительство направило в Европу с чрезвычайной миссией заместителя государственного секретаря С. Уэллеса. Он должен был «примирить» западные державы с фашистской Германией на общей антисоветской основе.

В ходе переговоров было установлено, что гитлеровцы не прочь выступить вместе с западными державами против Советского Союза, но в качестве предварительного условия они требовали, по существу, полной капитуляции западных держав. В составленной 29 февраля Гитлером специальной инструкции «Основные направления в переговорах с С. Уэллесом» подчеркивалось, что вопрос о восстановлении независимости Австрии и Чехословакии «не является дискуссионным». Через день, во время встречи с Уэллесом, Гитлер заявил, что «Германия не может потерпеть существования таких государств, как Чехословакия», и потребовал немедленного возвращения бывших немецких колоний3. «Миссия Уэллеса» не смогла примирить межимпериалистических противоречий и кончилась провалом.

Тем не менее определенные круги Англии и Франции, ослепленные ненавистью к Советскому Союзу, не хотели изменять свою политику в отношении фашистской Германии. Они не теряли надежду на то, что следующий удар Гитлер нанесет Советскому Союзу, а не западным странам. С большим удовлетворением на Западе было встречено заявление, сделанное Гитлером Уэллесу, о том, что Германия «намерена устранить любое государство на своей восточной границе, которое могло бы создать военную и стратегическую угрозу безопасности Германии»4.

Антисоветский курс, проводимый английским и французским правительствами, мешал им трезво оценить сложившуюся обстановку, несмотря на то что западные страны располагали данными и о сроках, и о направлении главного удара гитлеровцев. Так, 10 марта 1940 г. бельгийский военный атташе в Париже от имени своего правительства сообщил французскому генеральному штабу, что, «согласно сведениям, полученным из самых надежных источников, в самом скором времени будет предпринято германское наступление на Маас», а 1 мая французский военный атташе в Швейцарии телеграфировал в Париж: «Германское наступление будет предпринято очень скоро — между 8 и 10 мая. Оно будет направлено на Седан». И действительно, едва ли западные наблюдатели могли не заметить переброску и сосредоточение у границ Франции, Бельгии, Нидерландов и Люксембурга десятков дивизий вермахта, сотен тысяч солдат и огромного количества военной техники.

Разгром западных держав всегда рассматривался гитлеровцами как необходимая предпосылка установления мирового господства фашистской Германии. Еще на совещании нацистского руководства 5 ноября 1937 г., где были определены основные направления будущих агрессивных актов, Гитлер провозгласил: «Перед Германией стоит теперь вопрос о том, где можно ценой наименьших потерь добиться максимального результата. Германские политики должны считаться с наличием двух ненавистных врагов: Англии и Франции» 5.

Конкретная подготовка фашистского вермахта к удару по западным державам сопровождалась широковещательными миролюбивыми заявлениями гитлеровской дипломатии.

Еще в ходе польской кампании 10 сентября 1939 г. Гитлер вызвал к себе Гальдера для обсуждения вопроса о перебазировании войск с востока на запад. Через день он доверительно сообщает своему главному адъютанту генералу Шмундту, что сразу же после разгрома Польши вооруженные силы Германии будут брошены против Франции. «Ее выход из войны,— утверждал Гитлер,— заставит капитулировать и Англию». 17 сентября командование сухопутных сил в этом духе и отдает предварительный приказ по войскам.

А через день, 19 сентября, Гитлер впервые после начала войны выступает с большой речью в ратуше захваченного нацистами Гданьска. «Коренным интересам всех народов отвечало бы окончание существующего состояния войны между Германией, с одной стороны, и Англией и Францией — с другой»,— провозглашает он и добавляет, что «правительство Германии будет стремиться достичь этой цели как можно быстрее».

На следующий день Кейтель вызвал полковника Варлимонта, фактически замещавшего начальника штаба оперативного руководства Йодля и сообщил ему решение Гитлера: начать наступательную операцию против западных стран уже в 1939 году.

26 сентября Гитлер ведет многочасовую беседу с доверенным лицом западных держав Далерусом, заверяет последнего, что он хочет заключить с Англией мир. Обсуждается даже вопрос, где встретятся английские и немецкие представители. В качестве наиболее удобного пункта выдвигаются Нидерланды.

А 27 сентября в ставке Гитлера созывается совещание руководителей немецко-фашистских вооруженных сил, где обсуждаются и детализируются планы удара по западным странам. «Время,— говорил Гитлер генералам,— будет работать в общем против нас, если мы его сейчас же полностью не используем, экономический потенциал противной стороны сильнее... В военном отношении время работает также не на нас... Поэтому — не ждать.., а нанести удар в западном направлении... Цель войны: поставить Англию на колени, разгромить Францию». Как показал на Нюрнбергском процессе Браухич, бывший в то время командующим сухопутными силами фашистской Германии, Гитлер на этом совещании определил и дату нападения — 12 ноября 1939 г.

Через 10 дней, 6 октября, Гитлер выступает с большой речью в рейхстаге. Ее лейтмотив — миролюбие фашистской Германии. Гитлер клянется, что у нацистов не имеется никаких территориальных споров с Францией, что у них и в помыслах нет ставить на повестку дня проблему Эльзас—Лотарингии, что у них одно желание— «навсегда похоронить старую вражду и открыть путь к сотрудничеству обеих наций с их большим историческим прошлым». А на совещании 27 сентября он говорил: «На протяжении всей истории мы всегда разбивали Францию... Необходимо в любом случае немедленно подготовить наступление на Францию».

На следующий день после гитлеровского «призыва к миру» главное командование сухопутных сил отдает приказ по формируемой на западной границе группе армий «Б»: осуществить все необходимые приготовления для вторжения во Францию через Бельгию и Нидерланды. 9 октября Гитлер подписывает «директиву № 6» Верховного командования вермахта. Северному крылу западного фронта предписывалось подготовить как можно быстрее наступательную операцию через Люксембург, Бельгию и Голландию с целью разбить французские вооруженные силы и силы ее союзников и создать на территории перечисленных стран, а также в Северной Франции плацдарм для дальнейшего ведения морской и воздушной войны против Англии.

После издания этой директивы подготовка к нападению на западные страны развернулась полным ходом.

А Гитлер 10 октября выступает с речью в берлинском «Спортпаласте» в связи с открытием кампании по сбору средств в так называемый Фонд зимней помощи и вновь разглагольствует о том, что «нет оснований вести войну против западных держав».

Агрессию на Западе фашистская Германия начала с осуществления плана «Везерюбунг», предусматривавшего одновременный захват двух нейтральных государств— Дании и Норвегии. Тем самым гитлеровцы стремились обеспечить себе правый фланг для развертывания военных действий против Англии и Франции. Захват норвежских фиордов должен был создать удобные базы для операций фашистского военно-морского флота в Атлантическом океане, а также обеспечить коммуникации для бесперебойной поставки в Германию железной руды из Северной Швеции. Балтийские порты Швеции зимой замерзали, и перевозка руды в это время осуществлялась через норвежский порт Нарвик. Захват Дании и Норвегии должен был усилить военно-промышленный потенциал фашистской Германии. В меморандуме, представленном 18 декабря 1939 г. нацистским вожакам, шеф внешнеполитического отдела руководства нацистской партии Альфред Розенберг распространял будущую сферу немецко-фашистского владычества до Полярного круга; в «Великую Германию» включались Норвегия, Исландия и Гренландия. Фарерские острова, Шпицберген и остров Ян-Майен замышлялось использовать в качестве стратегических опорных пунктов в Северной Атлантике.

Непосредственная военно-оперативная и политическая подготовка гитлеровцев к нападению на Скандинавские страны началась сразу после захвата Польши. 10 октября 1939 г. командующий немецким военно-морским флотом адмирал Редер представил Гитлеру памятную записку, где аргументировал необходимость скорейшего захвата Норвегии. «Фюрер сразу понял значение вопроса о Норвегии, — записал в своем дневнике Редер. — Он сказал, что займется этим вопросом»6.

Бывший военный министр Квислинг, лидер норвежской партии фашистов, давно имел связи с внешнеполитическим отделом гитлеровской партии, возглавляемым Розенбергом. В декабре 1939 года Квислинг появился й Берлине и предложил Гитлеру совершить в Норвегии с помощью своей партии фашистский переворот, а затем призвать в страну немцев. Однако нацисты, учитывая малочисленность и слабость влияния квислинговцев в стране, отвергли это предложение и остановились на военном решении «норвежской проблемы». 18 декабря 1939 г. Гитлер отдал приказ о планомерной подготовке агрессии, а в начале марта 1940 года оперативный план «Везерюбунг» был утвержден7.

Для удара по Дании и Норвегии были подготовлены 10 пехотных, горно-стрелковых и механизированных дивизий общей численностью в 140 тыс. солдат и офицеров, 1000 боевых самолетов 2-го воздушного флота и основные силы военно-морского флота.

Нацистов нимало не смущал тот факт, что Германия незадолго до того, 31 мая 1939 г., заключила с Данией пакт о ненападении. Более того, при подписании его Гитлер заявил датским представителям: «Я могу вас заверить, господа, в том, что Германия не намерена ни при каких обстоятельствах нарушать нейтралитет Дании».

На рассвете 9 апреля 1940 г. фашистско-немецкие войска вторглись в Данию. В тот же день гитлеровцы вступили в Копенгаген. Город жил обычной мирной жизнью. Внезапно на запруженных велосипедистами улицах появились танки с фашистской свастикой, направлявшиеся к королевскому дворцу. После небольшой перестрелки охранявших дворец гвардейцев с немцами король и правительство капитулировали. Вся операция по захвату Копенгагена была проведена одним батальоном, высаженным с немецкого транспорта в самом центре датской столицы. В течение нескольких часов вся Дания оказалась оккупированной гитлеровцами. Большую помощь им оказала «пятая колонна», созданная из датских нацистов и многочисленной немецкой колонии. Датский флот и береговые батареи не сделали ни одного выстрела по транспортам с немецкими войсками. Имеются данные, что незадолго до вторжения, 16 и 17 марта, на Балтийском побережье близ Ростока состоялась тайная встреча Гиммлера с датским министром иностранных дел Мунком. Гитлеровцы требовали, чтобы подготовлявшаяся оккупация Дании прошла «без особых трений», но в то же время должна быть создана видимость сопротивления, чтобы не вызвать возмущения народа8.

Гитлеровцы оценили капитуляцию й соглашательскую позицию датских правящих кругов. До 1943 года они считали излишним создавать в Дании разветвленный оккупационный аппарат, осуществляя ограбление страны и преследование антифашистских сил руками датских чиновников. С оккупацией Дании все выходы из Балтийского моря оказались в руках немецких фашистов.

Одновременно с захватом Дании немецкие корабли, шедшие под английским флагом, высадили десанты в крупнейших портах Норвегии — Осло, Бергене, Тронхейме и Нарвике. Гитлеровские парашютисты захватили важнейшие норвежские аэродромы. Правительство Норвегии отказалось принять ультиматум фашистской Германии «о переходе под защиту рейха от англо-французской оккупации» и заявило о своей решимости защищаться от агрессии. Норвежский народ мужественно сопротивлялся гитлеровским захватчикам, но его борьба не имела успеха из-за подавляющего перевеса в силах у немецких фашистов и подрывных действий «пятой колонны», во главе которой стоял гитлеровский агент Квислинг. Как только немецкие войска стали высаживаться в Норвегии, он создал марионеточное правительство и отдал норвежской армии приказ сложить оружие. Его агенты перерезали провода минных полей, прикрывавших норвежские гавани, и стреляли с тыла по норвежским патриотам, сопротивлявшимся гитлеровцам.

В полной мере сказалось и нежелание лидеров норвежской буржуазии посмотреть правде в глаза. Они отказывались верить в возможность немецко-фашистской агрессии и не готовили страну к отпору гитлеровцам. 2 апреля 1940 г., за неделю до вторжения, правый депутат парламента Христиан Стрэю обратился к правительству с запросом: «Не пришло ли время распустить по домам часть личного состава армии. Было бы нецелесообразно держать в армии так много мужчин теперь, когда стучится в двери весенняя страдная пора, которая имеет большое значение для обеспечения страны продовольствием». За несколько часов до вторжения нацистов крупный судовладелец Мовинель, выступая в парламенте, говорил: «Я не верю в возможность операции германского флота, для этого он слишком мал... и я уж совсем не верю в возможность Германии осуществить переброску войск в Южную Норвегию по воздуху».

Вторжение немецко-фашистских войск в Данию и Норвегию явилось тяжелым ударом для правительств западных держав, только теперь убедившихся в окончательном провале своей мюнхенской политики. В Норвегию были направлены английские и французские войска. В ходе завязавшихся боев союзные войска потерпели поражение и были вынуждены в начале мая эвакуироваться из Норвегии.

В то время как правительства Англии и Франции в период «странной войны» не принимали необходимых мер для обороны, фашистская Германия тщательно и планомерно завершала подготовку к удару по западным странам. К маю 1940 года общая численность германских войск на Западе составляла 135 дивизий и 1 бригаду, танковые дивизии гитлеровцев имели 2580 танков, авиация— 3500 самолетов. Еще в октябре 1939 года Гитлер отдал приказ о подготовке наступления на Францию через территории Голландии, Бельгии и Люксембурга. В развитие этого приказа был разработан план «Гельб».

Первоначально вторжение немецко-фашистских войск во Францию, Бельгию, Голландию и Люксембург намечалось на октябрь 1939 года. Однако из-за плохой погоды, затруднявшей действия гитлеровской авиации и моторизованных частей, этот срок переносился множество раз. Удар вермахта по позициям западных держав последовал в ночь с 9 на 10 мая 1940 г.

Поводом для нарушения нейтралитета Бельгии и Голландии послужила организованная гитлеровцами провокация— бомбардировка самолетами люфтваффе небольшого немецкого города Фрейбурга. Лживые утверждения о том, что налет совершен якобы голландской и бельгийской авиацией, были включены в официальные ноты, которые были вручены немецкими послами правительствам Бельгии и Голландии спустя несколько часов после начала военных действий.

Немецкие войска захватили важные в стратегическом отношении мосты через р. Маас. По ним устремились на запад крупные силы немецкой армии. Навстречу им союзники ввели на территорию Бельгии и Голландии свои войска, которые двигались на восток, в то время как основной удар наносился южнее. 14 мая в районе Седана гитлеровские танковые дивизии прорвали слабую оборону французов и начали стремительное продвижение к Ла-Маншу. Через неделю передовые части фашистов вышли к побережью. Северная группировка англо-французских войск оказалась отрезанной от резервов и источников снабжения. 14 мая капитулировала голландская армия, тем самым еще более усугубив и без того тяжелое положение союзных войск. Армия союзников оказалась прижатой к морю.

В это время в состав французского правительства был введен маршал Петэн, известный своими профашистскими настроениями. Узнав об этом, Гитлер откровенно заявил: «Петэн в правительстве — это моя самая большая победа во Франции». Тем временем танковые колонны Рундштедта двигались дальше: выйдя к морю, танки повернули на север, захватывая на своем пути один французский порт за другим. Кольцо вокруг английского экспедиционного корпуса и двух французских армий сжималось все теснее. В руках союзников оставался лишь один небольшой порт Дюнкерк. Однако 24 мая, когда немецкие танки находились в 15 км от Дюнкерка, Гитлер лично приказал Рундштедту остановить продвижение войск и предоставить авиации завершить уничтожение противника. Остановка немецко-фашистских войск перед Дюнкерком дала возможность англичанам эвакуировать на Британские острова 346 тыс. английских и французских солдат.

Несмотря на героизм английских солдат и моряков, который они проявили во время этой небывалой по масштабу спасательной операции (в ней участвовало более 800 военных и гражданских морских судов), Дюнкерк навсегда останется символом недальновидной и преступной политики правящих кругов Великобритании и Франции.

В начале июня немецко-фашистская армия снова перешла в наступление, на этот раз против фронта французских армий, от Ла-Манша до швейцарской границы. Французские войска были демобилизованы капитулянтской, предательской политикой правящих кругов. Французские коммунисты выдвинули программу объединения всех сил страны для защиты национальной независимости Франции и превращения войны в народную. Однако это предложение было отвергнуто.

Боясь своего народа больше, чем гитлеровских полчищ, правители Франции не захотели призвать его к борьбе против захватчиков. 10 июня немецкие танки форсировали Сену близ Руана. В этот же день Италия объявила войну Франции.

14 июня предатели Франции, засевшие в правительстве, без боя сдали гитлеровцам Париж, объявив его «открытым городом». Неделю спустя французское правительство, во главе которого уже стоял предатель Петэн, получило от Германии условия перемирия. Они были подписаны 22 июня 1940 г. в Компьенском лесу в том же самом вагоне, где в ноябре 1918 года французский маршал Фош продиктовал условия капитуляции побежденной кайзеровской Германии.

Сразу же стала очевидной судьба, которую нацисты готовили Франции и ее народу. Гитлер еще в «Майн кампф» писал, что «Франция была всегда и останется для Германии непримиримым врагом, Германия не достигнет ничего, если она не перебьет хребет Франции»9.

Согласно условиям перемирия, территория Франции была разделена на оккупированную и неоккупированную зоны. Промышленные районы страны, включая Париж и все атлантическое побережье до границы с Испанией, были заняты немецко-фашистскими войсками. Для того чтобы не допустить перехода на сторону Англии французского флота и колоний, гитлеровцы в части страны сохранили видимость французской государственности. Предатели Франции Петэн и Лаваль создали в городке Виши «правительство», целиком зависевшее от гитлеровцев.

Но гитлеровцам и этого было мало. Французские провинции Эльзас и Лотарингия были аннексированы фашистской Германией и включены в состав рейха.

На совещании командования нацистских военно-воздушных сил 19 июня 1940 г. Геринг объявил о намерении Гитлера включить в состав «мировой Германской империи» помимо Эльзаса и Лотарингии Северную и Восточную Францию. Кроме того, нацисты намечали создать на территории Франции два самостоятельных государства — бургундское и бретанское. Для отделения Бретани от Франции были уже предприняты конкретные шаги, но затем гитлеровцы сочли дальнейшее расчленение Франции временно нецелесообразным. «Для нас будет выгоднее, чтобы Бретань принадлежала слабой Франции, чем если бы она стала более или менее самостоятельной единицей»10,— писал в июле 1940 года Риббентроп.

Некоторые детали гитлеровских замыслов в отношении Франции содержатся в дневнике Геббельса. 26 апреля 1942 г. он записал свой разговор с Гитлером: «Франция будет отброшена к границам 1500 года. Это означает, что Бургундия снова станет частью рейха. Мы получим страну, которую по богатству и красоте едва ли можно сравнивать с другими немецкими провинциями» п.

На основе заключенных в тайне от французского народа соглашений с «правительством» Виши гитлеровцы стали превращать Францию в свою колонию, подвергая ее систематическому и организованному грабежу. Франция была вынуждена поставить Германии и ее союзникам 700 тыс. т угля ежемесячно, 20 тыс. голов скота еженедельно, выплачивать контрибуцию — около 400 млн. франков в день. Нацистские оккупанты вывезли из Франции оборудование промышленных предприятий (на общую сумму 9 млрд. франков), сырье, продовольствие, художественные ценности. Фашисты угнали на принудительные работы в Германию 900 тыс. квалифицированных французских рабочих, в экономике рейха использовался труд миллиона французских военнопленных.