Стремление захватить и уничтожить важнейшие политические и индустриальные центры Советского Союза — Москву и Ленинград — занимало самое видное место во всех гитлеровских планах, связанных с войной против СССР. По расчетам нацистских генштабистов сначала в их руки должен был попасть Ленинград, а спустя несколько недель и Москва. «Фюрер исполнен решимости сровнять с землей Москву и Ленинград, дабы мы избавились от необходимости в течение зимы кормить их население» — записал Гальдер 8 июля 1941 г. в служебный дневник.

Гитлеровцы настолько были уверены в реальности своих замыслов, что определили время парада немецких войск на Дворцовой площади, заготовили и раздали солдатам и офицерам путеводители по Ленинграду и даже отпечатали пригласительные билеты на торжественный банкет в ленинградском ресторане «Астория». Когда немецким танкам удалось ворваться в Гатчину, радио Берлина объявило: «Остались считанные часы до падения Ленинграда, этой твердыни Советов на Балтийском море».

900 дней выстоял Ленинград под натиском гитлеровцев— выстоял и победил. Неизмеримы жертвы, понесенные ленинградцами. На Пискаревском кладбище под монументом со словами «Никто не забыт и ничто не забыто» покоится прах многих тысяч жителей города. В ходе войны в Ленинграде было выведено из строя 840 промышленных предприятий, сгорело и было разрушено 19 тыс. жилых домов. «Пройдут века,— говорил M. И. Калинин, вручая городу-герою орден Ленина,— но дело, которое сделали ленинградцы — мужчины и женщины, старики и дети этого города.., никогда не изгладится из памяти самых отдаленных поколений» 2.

План захвата Ленинграда нацистское руководство вынашивало еще задолго до того, как окончательно была утверждена 18 декабря 1940 г. «директива № 21» — основной стратегический план агрессии против Советского Союза. Гитлер поставил перед руководством вермахта в качестве одной из важнейших задач «разрушение идеологической крепости —Ленинграда», указывая, что с захватом этого города «будет утрачен один из символов революции, являвшийся наиболее важным для русского народа на протяжении последних 24 лет... с падением Ленинграда может наступить полная катастрофа».

Действуя в духе указаний фюрера, Верховное командование вермахта разрабатывало «проекты» уничтожения Ленинграда. В специальном приказе ОКВ за № 441675/41 говорилось, что капитуляция Ленинграда не должна быть принята, а сам город подлежит уничтожению. Однако многодневный штурм города, предпринятый 725-тысячной немецко-фашистской армией, был отбит героическими защитниками города Ленина. С 26 сентября 1941 г. гитлеровцы перешли здесь к обороне. Обанкротившегося фельдмаршала Лееба, командующего группой армий «Север», разгневанный Гитлер заменил генералом Кюхлером.

Но нацистские вожаки не оставили своих планов уничтожения Ленинграда. Все свои надежды они возложили на блокаду окруженного города. Уже в конце августа заместитель начальника штаба оперативного руководства генерал Варлимонт составил записку, в которой предлагал «окружить город сплошной цепью проволочных заграждений, через которую будет пропущен электрический ток. Ограда должна охраняться пулеметами»3. Этот проект предусматривал «сначала герметически закупорить Ленинград», дать населению «вымереть в результате террора и голода». Гитлеровские генералы рисовали себе такую картину. Весной 1942 года немецкие войска без всякого штурма вступают в город, оставшихся в живых жителей депортируют «во внутреннюю Россию», фашистские саперы планомерно квартал за кварталом взрывают городские здания и наконец город исчезает с лица земли.

Весной 1942 года нацистам казалось, что цель близка. «Ленинград должен пасть...— заверял Гитлер приближенных 5 апреля 1942 г.— Из-за голода население города сократилось уже до двух миллионов. Можно себе представить, что ожидает население Ленинграда в дальнейшем. Разрушение города саперами и артиллерийским обстрелом только завершит процесс уничтожения. В будущем Нева станет границей между Финляндией и Германией.

Ленинградская гавань и верфи тоже должны быть уничтожены. Только один владыка может быть на Балтике — внутреннем немецком море».

Реакционные западногерманские историки, фальсифицируя события, развернувшиеся на советско-германском фронте летом и осенью 1941 года, сваливают вину за поражение вермахта на Гитлера. Они назидательно поучают: надо было не блокировать Ленинград, а взять его штурмом, не следовало поворачивать две армии на юг для овладения Киевом, а маршировать в августе прямо на Москву и т. д. Написаны десятки книг и статей о «разногласиях» между Гитлером и генералами вермахта по вопросу о направлении военных операций в тот период. Авторы этих работ вполне сознательно оставляют в тени главное: ход военных действий на советско-германском фронте определялся отнюдь не намерениями и планами нацистского военного командования, а силой сопротивления советских войск, что опрокидывало все замыслы гитлеровцев.

И Гитлер, и нацистские генералы делали все от них зависящее, чтобы в соответствии с планом «Барбаросса» Ленинград и Москва попали в их руки в установленные сроки. На взятие Ленинграда были брошены отборные части, возглавляемые лучшими полководцами фашистского вермахта: фельдмаршалом Риттер фон Леебом, прославившимся прорывом «линии Мажино»; его преемником стал специалист по действиям в зимних условиях фельдмаршал Кюхлер. Наконец, здесь действовал и Манштейн — автор плана разгрома Франции, один из наиболее способных фашистских полководцев, с мнением которого считался и Гитлер.

Ленинград не сдался не из-за разногласий в нацистской верхушке, а благодаря непреклонной воле ленинградцев не допустить фашистов в город Ленина, благодаря помощи, которую в этот тяжелейший момент оказывала городу вся Советская страна.

Летом 1941 года Гитлер в беседах с генералами и в объяснительных записках не раз отмечал, что одной из его целей является захват Москвы. Так, в «директиве № 34» от 12 августа 1941 г. планировалось «еще до наступления зимы овладеть всем комплексом государственных, экономических и транспортных центров противника в районе Москвы и тем самым лишить его возможности восстановить разгромленные вооруженные силы и наруШить работу аппарата государственного управления»4. В то же время Гитлер разъяснял генералам, что он не желает повторять ошибки Наполеона — двинуться прямо на Москву, имея на левом фланге невзятый Ленинград, а на правом — сильную группировку советских войск в районе Киева.

Лишь в сентябре 1941 года германское командование сочло свои фланги достаточно обеспеченными и приступило к операции «Тайфун» — окружению и захвату Москвы. Приказ по группе армий «Центр» свидетельствует, что у гитлеровцев были весьма далеко идущие планы. Они рассчитывали не только захватить Москву, но и прорваться моторизованными частями к Ярославлю и Рыбинску на севере, к Тамбову на юге5. В воззвании Гитлера к солдатам восточного фронта от 30 сентября 1941 г. говорилось: «Создана, наконец, предпосылка к последнему мощному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага. Все приготовления, насколько это возможно для человеческих сил, завершены. На этот раз планомерно, шаг за шагом велись приготовления, чтобы поставить противника в такое положение, когда мы можем теперь нанести ему смертельный удар. Сегодня начинается последнее большое решающее сражение этого года»6.

По замыслу немецко-фашистского командования операция «Тайфун» должна была привести к уничтожению главных сил Советской Армии и победоносному окончанию войны. Для наступления на Москву гитлеровцы сконцентрировали на одном направлении невиданный до того ударный кулак — 77 дивизий, в том числе 22 танковые и моторизованные, что составляло 64% всех подвижных соединений гитлеровцев на советско-германском фронте. Наступление на Москву планировалось поддержать также операциями против Ленинграда на севере и против Ростова на юге. Общее количество немецких соединений на восточном фронте за счет переброски войск с запада возросло с 190 до 207 дивизий.

Нацистские вожаки были уверены в успехе. На второй день наступления — 3 октября 1941 г., выступая в Берлине при открытии кампании сбора средств в фонд «зимней помощи», Гитлер объявил, что «враг уже сломлен и никогда больше не поднимется», и приказал «заняться по-настоящему организацией оккупированной территории»7.

Уверенность в скором захвате Москвы была столь велика, что гитлеровцы торопились с разработкой широкой программы торжеств по поводу овладения советской столицей. Типографии срочно печатали плакаты: «Немцы! Вывесьте флаги! Москва взята!» Рассматривались и обсуждались детали вступления гитлеровских войск в Москву, их парада на Красной площади, который намеревался принять сам фюрер 8.

Гитлер заверил японского посла в Берлине Осима, что он рассчитывает овладеть Москвой до 12 октября9. Уверенный в «непогрешимости» фюрера, Геббельс приказал во всех немецких газетах оставить место для экстренного сообщения о захвате вермахтом Москвы.

В начале ноября, когда атаки на Москву, по существу, были отбиты, Гитлер в годовщину нацистского путча успокаивал своих приближенных разговорами о больших потерях советских войск: «Этого не вынесет никакая армия в мире, в том числе и русская армия» 10.

«Солдаты! — призывал Гитлер в обращении к войскам восточного фронта.— Перед вами Москва! Заставьте ее склониться... пройдите по ее площадям. Москва —это конец войны, Москва — это отдых».

Не только один Гитлер требовал от немецких солдат во что бы то ни стало захватить Москву. На секретной конференции Гальдера с начальниками штабов армейских групп и армий, состоявшейся в Орше 13 ноября, было решено, что «с военной и психологической точки зрения Москву необходимо взять». Гальдер, а вслед за ним Браухич настаивали на продолжении наступления и в зимних условиях, видя в этом единственный шанс победоносно закончить поход. В приказе по 4-й танковой группе, брошенной в наступление на Москву, говорилось: «Последнее русское сопротивление перед Москвой должно быть сломлено. Чтобы закончить поход этого года, мы должны захватить сердце большевистского сопротивления в Европе».

7 ноября появилась директива штаба ОКВ о разрушении Москвы, Ленинграда и других городов Советского Союза. «Фюрер вновь принял решение,— говорилось в ней, — не принимать капитуляции Ленинграда или позднее Москвы даже в том случае, если таковая была бы предложена противником...»11. Чтобы принудить население Москвы к бегству, рекомендовалось перед захватом уничтожить город огнем артиллерии и воздушными налетами. Гитлеровцы носились даже с планами затопления всей территории, на которой расположена Москва, чтобы стереть само ненавистное для них слово с географической карты.

На совещании в штабе группы армий «Центр» Гитлер приказал: «Город должен быть окружен таким образом, чтобы ни один солдат, ни один житель не смог его покинуть, будь то мужчина, женщина или ребенок. Всякую попытку вырваться из города подавлять. Произведены необходимые приготовления, чтобы Москва и ее окрестности с помощью гигантских сооружений были затоплены водой. Там, где сегодня стоит Москва, должно возникнуть огромное море. Оно навсегда скроет от цивилизованного мира столицу России» 12.

В отношении советской столицы гитлеровцы разработали наиболее садистскую политику по сравнению с другими оккупированными районами. Смысл ее сводился к тому, чтобы держать население на самом низком жизненном уровне. Не допускалось создания учреждений, которые давали бы возможность кому-либо из русских (даже антисоветски настроенным эмигрантам) участвовать в управлении этой территорией. «Московии» предназначалась доля заштатного района, куда планировалось ссылать нежелательных для нацистов элементов со всех оккупированных территорий.

Был назначен и шеф «рейхскомиссариата Москва» — нацистский дипломат Зигфрид Каше. Должность начальника СС и полиции при «рейхскомиссариате Москва» предназначалась гитлеровскому головорезу Эриху фон де Бах-Залевски, ставшему известным кровавыми расправами над населением Варшавы. Для массовых убийств москвичей гитлеровцы создали специальную «зондер-команду Москва». Перед ней ставилась задача ворваться в город одновременно с войсками, захватить важнейшие государственные документы и приступить к ликвидации коммунистических деятелей. Руководителем «зондер-команды» стал сотрудник небезызвестного Эйхмана штандартенфюрер СС Франц Сикс. Он прибыл со своими головорезами в Смоленск еще 25 июля 1941 г. и здесь вместе с Каше приступил к разработке детальных планов разбоя в Москве.

В одном из меморандумов своему шефу в Берлине — Розенбергу Каше писал, что намеревается разместить свой штаб не в Кремле, а в здании Моссовета. Кремль, по его мнению, надо отвести для «музея величия Германии».

Однако человеконенавистническим планам гитлеровцев не суждено было сбыться. Наступавшие части вермахта кровью оплачивали каждый шаг продвижения к советской столице. К 5 декабря 1941 г. вторгшиеся в СССР немецко-фашистские войска потеряли почти 1/4 своего состава — 750 тыс. солдат и офицеров13. К началу декабря 1941 года, бросив в бой последние резервы, гитлеровцам удалось приблизиться к Москве. 2 декабря разведывательный батальон 258-й пехотной дивизии на короткое время ворвался в Химки, В своих письмах в Германию нацистские офицеры с ликованием писали, что в бинокли уже можно видеть Москву. Нацистским вожакам казалось, что еще одно последнее усилие и победа будет в их руках.

Немецко-фашистские войска не смогли прорвать фронт обороны Москвы. Советский тыл сумел обеспечить войска, оборонявшие столицу, необходимыми резервами.

Не удалось гитлеровцам и посеять в тылу советских войск панику организацией воздушных налетов на Москву. Налеты на город следовали один за другим (в конце ноября в один из дней воздушная тревога в городе объявлялась 17 раз). В них принимали участие не только бомбардировщики, но и истребители. Однако жизнь столицы шла своим чередом. В Москве находились ставка Верховного главнокомандования, члены Политбюро Коммунистической партии, Государственного комитета обороны и Советского правительства. О непреклонной воле отстоять Москву свидетельствовал традиционный военный парад на Красной площади 7 ноября 1941 г. В ряды Советской Армии влились 91 тыс. коммунистов и 260 тыс. комсомольцев-москвичей. Из добровольцев-трудящихся города было сформировано 11 дивизий и 56 батальонов численностью более 140 тыс. бойцов 14.

Перелом наступил 5—6 декабря 1941 г. Советское командование правильно определило момент перехода в контрнаступление. Первые удары советских войск обрушились на части фашистского вермахта, когда его наступательные возможности иссякли, а резервы были израсходованы. В ходе контрнаступления зимой 1941/42 года немецко-фашистские войска были отброшены на запад на 250—300 км. Вместо завершения войны, на что рассчитывало нацистское руководство, ему срочно пришлось пересматривать свои военные планы. Документы из архивов нацистской Германии показывают, насколько нереально оценивали гитлеровцы обстановку, насколько внезапным и сокрушительным для них оказалось наступление Советской Армии. Приведем некоторые факты из них.

29 ноября 1941 г. Гитлер принимает б своей ставке «Вольфшанце» министра иностранных дел фашистской Италии графа Чиано. «Если рассматривать в целом,— заявляет ему Гитлер, — война уже выиграна... Цель Германии заключалась в том, чтобы сломить сопротивление русских в центре и на южном фланге фронта и затем нанести мощный удар по Москве. Эта операция развертывается планомерно. Если в России еще продолжается сопротивление, то оно исходит не от людей, а от природы. Шесть недель хорошей погоды, и Россия будет ликвидирована Германией... Москва будет окружена. Не будет никакого штурма, просто все связи города с внешним миром будут прерваны... Потери, которые наши войска нанесли России, она компенсировать не сможет. У нее нет ни вооружения, ни обученных войск».

1 декабря 1941 г., когда наступление немецко-фашистских войск на Москву, по существу, приостановилось, Гальдер требует от командующего группой армий «Центр» попытаться разбить противника, бросив в бой все силы до последнего. 2 декабря 1941 г. Гальдер так оценивает положение: «Наступление под Тулой развивается успешно... Сопротивление противника достигло своей кульминационной точки. В его распоряжении нет больше никаких новых сил».

И вдруг события круто меняют свой ход, и Гальдер записывает в своем дневнике 3 декабря 1941 г.: «Обстановка обостряется. Нажим, оказываемый противником, вынуждает 17-ю танковую дивизию к отходу. Противник атакует с востока, севера и запада. 4-я армия отходит на исходные позиции». Но гитлеровцы считают, что положение еще поправимо: «Мы не оставляем надежды на то, что части сумеют еще немного продвинуться». 5 декабря 1941 г. он продолжает свои записи: «Гудериан решился на отвод своих войск от Тулы... Противник прорвал наш фронт восточнее Калинина» 15.

Фашистский теоретик танкового «блицкрига» Гудериан незадолго до этого утверждал, что его «танковые войска находятся всегда в особо благоприятном положении: они воюют с открытыми флангами». Теперь он писал жене, что «ледяные холода, нехватка теплой одежды, большие потери в людях и материале, недостаток горючего не дают возможности управлять войсками, и я с радостью отказался бы от неслыханной ответственности». В дневнике Гальдера также появляются тревожные записи: «События этого дня ужасающи и постыдны» (7 декабря 1941 г.); «в районе западнее Тулы опять глубокий прорыв сил противника» (13 декабря 1941 г.); «очень тяжелый день! Глубокий прорыв севернее Мценска» (29 декабря 1941 г.); «опять тяжелый день» (30 декабря 1941 г.).

8 декабря 1941 г. Гитлер был вынужден подписать «директиву № 39» о переходе немецких вооруженных сил к обороне на всем советско-германском фронте. И хотя многие нацистские генералы ссылались на «преждевременное наступление холодной зимы на восточном фронте и возникшие в связи с этим затруднения в подвозе снабжения» 16, истинные причины этого вынужденного шага гитлеровцев очевидны. «Группа армий «Центр»,— записывает в этот день Гальдер,— ни на одном участке не в состоянии сдержать крупное наступление... Если мы примем решение на отход, то мы потеряем при этом большое количество вооружения и материальной части. Но если противник начнет большое наступление, то последствия этого даже трудно сейчас предусмотреть... нам грозит опасность быть разбитыми» 17.

«Крушение немецкого наступления на восточном фронте, ставшее очевидным в декабре 1941 года,— вынужден признать западногерманский историк А. Хильгрубер в своем комментарии к дневнику Верховного командования вермахта,— означало больше чем оперативное отступление. Провал «молниеносной войны» против Советского Союза означал крушение всех немецких планов ведения войны, имевшихся осенью 1940 года» 18.

С этим можно согласиться. Провал немецко-фашистского наступления на Москву не только покончил с нацистским «блицкригом», но и перечеркнул все военные и политические планы гитлеровцев, направленные в конечном счете на установление мирового господства фашистской Германии. На этом вопросе стоит подробнее остановиться, чтобы оценить огромное международное значение победы советского народа.

Еще до нападения на СССР, уверенные в своей молниеносной победе, гитлеровцы детально разработали планы дальнейших агрессивных актов. И июня 1941 г. Гитлер подписал «директиву ОКВ № 32» — «Подготовка на период после “Барбароссы”» 19. «Для охраны русского пространства» гитлеровцы предполагали оставить на территории Советского Союза 60 дивизий, а основные силы вермахта использовать для новых операций. Прежде всего, намечалось нанести сокрушительный удар по Англии — теперь уже не только по английской метрополии в Европе, но и по позициям Британской империи на Средиземном море, в Северной Африке, на Ближнем Востоке и в Азии.

«После окончания восточной кампании,— говорилось в директиве,— военно-морским и военно-воздушным силам следует в полном объеме возобновить осаду Англии»20. В настоящее время в распоряжении историков имеются десятки документов, свидетельствующих о том, какую судьбу гитлеровцы готовили английскому народу. Выяснение исторической правды в этом вопросе особенно поучительно, ибо, несмотря на все зверства и преступления нацистов в оккупированных странах Западной Европы, там до настоящего времени имеет хождение версия об «особом» отношении гитлеровцев к Англии, к английскому народу. Так ли это? Обратимся к документам. В заранее заготовленном гитлеровцами «Воззвании к населению Англии» устанавливалось, что вся английская территория должна быть передана под контроль немецкой военной администрации. «Любые необдуманные поступки... всякое противодействие германским вооруженным силам, активное или пассивное,— гласил этот документ, — повлекут за собой строжайшие меры воздействия... Лица, совершившие подобные акты, будут без снисхождения караться смертью»21. Другой документ вводил в Англии германский уголовный кодекс. Цель этого законодательства, пишет английский историк К. Кларк, состояла в том, чтобы «ввергнуть английский народ в состояние полного и постоянного рабства». Запрещались уличные сборища, организация собраний и демонстраций, прослушивание негерманских радиопередач, общение с военнопленными и т. д. 22.

Установить в Англии нацистский новый порядок поручалось службе Гиммлера. На основе специального указания Геринга эсэсовцы должны были начать свою деятельность в Англии «одновременно с военным вторжением, чтобы захватить многочисленные организации и общества, враждебные Германии, и эффективно бороться с ними». Эсэсовскую службу в Англии должен был возглавить все тот же штандартенфюрер СС Франц Альфред Сикс, которому было поручено «очистить от нежелательных элементов» Москву. Совпадение весьма примечательное: палач Москвы должен был стать и палачом Лондона!

В директиве, данной Сиксу заместителем Гиммлера Гейдрихом, указывалось: «Ваша задача заключается в том, чтобы, применяя необходимые средства, бороться против всех антигерманских организаций, учреждений, оппозиции и оппозиционных групп в Англии, предотвратить сокрытие каких-либо имеющихся в наличии материалов и собрать их для будущего использования. Определяю Лондон в качестве, местопребывания вашего штаба»23.

Все было подготовлено Сиксом, чтобы сразу же после оккупации Англии подвергнуть англичан кровавому эсэсовскому террору. Гестапо составило «особый список для поисков в Великобритании», куда вошел цвет британской интеллигенции — ученые, писатели, артисты, члены парламента, церковные деятели — всего 2700 человек. Все они подлежали немедленному аресту и физическому уничтожению. В этом списке фигурировали Уинстон Черчилль под номером 48, лорд Бивербрук и многие другие представители английской правящей элиты.

В первом эшелоне немецких воздушнодесантных частей в Англию должна была прибыть специальная эсэсовская часть под командованием некоего Отто Бегуса. Перед ним лично Гиммлером была поставлена задача: внезапным ударом уничтожить охрану Букингемского дворца и не дать возможности английской королевской семье бежать из Англии. Подготовленный гитлеровцами приказ № 3000, 4Р гласил, что за каждого убитого немецкого солдата будет казнено от 10 до 100 арестованных заложников, а в случае сопротивления уничтожены все жители данной общины.

В справочнике под названием «Информационная тетрадь о Великобритании» были перечислены «традиционные источники антигерманских настроений в Англии»— университеты, колледжи, газеты и даже музеи и картинные галереи. Их существованию и деятельности гитлеровцы незамедлительно собирались положить конец. Фонды Британского музея и Национальной галереи предполагалось вывезти в Германию.

О трагической судьбе, которую готовила нацистская верхушка английскому народу, откровенно говорил член гитлеровского правительства Вальтер Дарре: «Как только мы разгромим Англию, мы покончим с англичанами раз и навсегда. Здоровые мужчины будут отправлены на континент в качестве рабов. Старые и больные будут уничтожены» 24.

О том, что в случае благоприятного для гитлеровцев поворота событий, слова у них не разошлись бы с делом, свидетельствует и судьба жителей Нормандских островов— английской территории, оккупированной нацистами. Часть жителей они загнали в концентрационный лагерь, сооруженный на острове Олдерни, для остальных создали такой же режим террора и насилия, который существовал в оккупированных странах на континенте. «Для многих жителей островов пятилетнее пребывание под знаком фашистской свастики,— пишет Кларк,— стало годами деградации, страданий и смерти»25.

Сикс и его приближенные одобрили проект создания около каждого крупного английского города гигантского концентрационного лагеря, куда должны были быть сосланы арестованные англичане.

Чтобы покончить с английской государственностью, всю территорию Британских островов гитлеровцы планировали разделить на шесть «военно-экономических команд» с центрами в Лондоне, Бирмингеме, Ливерпуле, Ньюкасле, Глазго и Дублине. Это должно было облегчить и тотальное экономическое ограбление немецкими монополиями английского народа. Экспроприации подлежали запасы продовольствия, топлива, сырья, средства транспорта. В нацистских верхах обсуждался вопрос: оставлять англичанам уголь для отопления помещения или нет. Подбиралась кандидатура «имперского комиссара», то есть наместника Гитлера в Англии. Наиболее реальным кандидатом был Риббентроп, слывший в нацистских кругах крупнейшим специалистом по английским делам (до 1937 г. он занимал пост германского посла в Лондоне) и широко известный своей ненавистью к Англии26.

Англия, по словам Гитлера, должна была испытать такую встряску, какой она не знала со времен норманнского нашествия. Истинные планы нацистов в отношении Англии раскрывает документ за подписью командующего сухопутными силами вермахта фельдмаршала Браухича. Это приказ «об организации и функциях военной администрации в Англии». В нем говорится: «Все работоспособное мужское население в возрасте от 17 до 45 лет незамедлительно будет интернировано и выслано на материк»27. Установили и место ссылки — на территорию Советского Союза, где расположена Коми АССР, и на Северный Урал.

Короче говоря, гитлеровцы посягали не только на государственность Англии, но и на само существование английского народа. Причем все эти планы они намеревались осуществить не мешкая — осенью 1941 года, сразу после победоносного завершения «молниеносной войны» против Советского Союза.

В «директиве ОКВ № 32» были определены и другие направления фашистской агрессии. «Из ситуации, которая сложится после победоносного окончания похода на Восток,— говорилось в ней,— перед вермахтом возникнут следующие стратегические задачи на позднюю осень 1941 и на зиму 1941/42 года:

1. Захваченное на Востоке пространство подлежит организации, охране и экономической эксплуатации...

2. Борьба против британских позиций на Средиземном море и на Ближнем и Среднем Востоке, что предусматривает концентрированную атаку из Ливии через Египет, из Болгарии через Турцию, а также в зависимости от обстановки из Закавказья через Иран»28.

Для координации всех военных, политических и пропагандистских мероприятий нацистов в арабских странах был создан специальный «штаб Ф» под руководством начальника штаба ОКВ.

Планировалось, что одновременно с концентрированным ударом немецко-фашистских войск по Суэцкому каналу и Палестине осенью 1941 года должно было развернуться и наступление через Гибралтар в направлении Западной и Северной Африки. Директива о подготовке к захвату Гибралтара (операция «Феликс») была подписана Гитлером еще 12 ноября 1940 г. Там предусматривалось, что после захвата Гибралтара несколько немецких дивизий переправятся в Северную Африку, а в случае необходимости будет оккупирована немецко-фашистскими войсками и Португалия29. Командование операцией было возложено на фельдмаршала Рейхенау.

Франко был готов активно поддерживать акции гитлеровцев. В июне 1940 года он дал согласие вступить в войну на стороне Германии при условии, что в качестве трофея он получит французское Марокко, большую часть Алжира, Гибралтар и часть африканской территории в районе Гвинейского залива. Эти притязания не нашли поддержки у Гитлера и стоявших за его спиной немецких монополий, которые давно сами стремились завладеть этими землями. К тому же захват ключевых позиций у входа в Средиземное море немцы рассматривали как необходимое условие для своего владычества в Европе. Поэтому нацисты игнорировали сообщение Франко о том, что «франкисты уже давно втайне подготовили операцию» по захвату Гибралтара и непрочь начать ее 10 января 1941 г., что одновременно означало бы вступление Испании в войну против Англии.

Гитлеровцы готовили операцию, исходя из собственных планов и расчетов. В начале мая 1941 года она получила оформление в виде плана «Изабелла». «Необходимо мощными силами, выступив с территории оккупированной зоны Франции, — устанавливалось в этом плане,— прежде всего, выйти на горное плато Старой Кастилии в районе Вальядолид и к Мадриду, с тем чтобы отсюда в зависимости от складывающейся обстановки либо захватить важнейшие порты на побережье Португалии, либо продвигаться к южному побережью Испании. Часть подвижных войск немедленно бросить для занятия северного побережья Испании»30. Для проведения этой операции гитлеровцы намечали выделить 6—8 дивизий. Одновременно они намеревались окончательно покончить с Францией — захватить неоккупированную часть страны (операция «Атилла»). Обе эти операции Гитлер планировал провести сразу после завершения войны против СССР и осуществить их за 10 дней.

Захват Гибралтара и Суэца, как полагали гитлеровцы, должен был открыть им дорогу для завоевания Африки и порабощения народов этого континента. В 1940— 1941 годах в различных нацистских ведомствах появились всевозможные планы и проекты захвата и эксплуатации богатств Африки. Вот, например, один из них, подготовленный гаулейтером для особых поручений фон Коревантом и адресованный министру экономики фашистской Германии Финку. Согласно этому меморандуму, к Германии должны были отойти Сенегал, Гвинея, Гамбия, Того, Нигерия, Сьерра Леоне, Золотой Берег, Кения, Уганда, Французское Конго, часть Судана, Камерун, Танганьика, Занзибар, Юго-Западная Африка. Вместе с захваченной Палестиной, Трансиорданией, Кувейтом, Бахрейном, Аденом и Египтом эти территории должны были, по замыслам нацистов, составить один германский колониальный «комплекс». Второй предполагалось создать в Юго-Восточной Азии. В него гитлеровцы намеревались включить Сингапур, Малайю, Индонезию, Лаос, Камбоджу, Вьетнам, Новую Гвинею, Британское Борнео, а при первой возможности и ряд островов в Тихом океане31.

Провал нацистских планов на советско-германском фронте означал и крушение их замыслов в Африке и Азии. Благодаря победе советского оружия десятки и сотни миллионов людей были спасены от нацистского порабощения.

Гитлеровцы имели тщательно разработанные планы захвата после победы на Востоке и еще неоккупированных европейских стран — Швеции и Швейцарии. «Шведов, — говорил Гитлер в ноябре 1941 года,— мы переселим на Восток, так же как норвежцев, датчан и голландцев. Это будут члены рейха»32. Швейцарию нацисты намеревались ликвидировать, а швейцарцев расселить по всему рейху и использовать как обслуживающий персонал в гостиницах и ресторанах33.

Интересно в этой связи и распоряжение начальника Генерального штаба сухопутных сил вермахта № 470/40 от 26 августа 1940 г. за подписью Гальдера. Армейской группе армий «Ц», расположенной во Франции, был дан приказ подготовиться к захвату Швейцарии. Исходные данные: немецкие войска должны внезапным ударом разгромить швейцарские вооруженные силы, овладеть столицей страны Берном, а также индустриальными районами Золотурна, Люцерном и Цюрихом; одновременно против Швейцарии с юга должны выступить войска Муссолини. На основе этой директивы командующий группой армий «Ц» фельдмаршал Риттер фон Лееб разработал под кодовым названием «Танненбаум» операцию по захвату Швейцарии в течение 5—6 дней. Операцию планировалось провести силами 11 дивизий при поддержке 4 эскадр пикирующих бомбардировщиков и истребителей. Однако этих дивизий и самолетов у гитлеровцев для нападения на Швейцарию под руками не оказалось. Все боеспособные дивизии 12-й армии, силами которой планировалось провести операцию «Танненбаум», весной 1941 года были переброшены к границам Советского Союза, штаб группы армий «Ц» был переименован в штаб группы армий «Север», а ее командующий фон Лееб вместо берегов Женевского озера очутился под Ленинградом, где и закончилась его карьера.

Наконец, в распоряжении историков имеются ныне документы, раскрывающие замыслы нацистов и в отношении народов Западного полушария. В 1941 году, когда гитлеровцы не сомневались в победе над Советским Союзом, у них появились многочисленные планы овладения американским континентом. Внешнеполитический советник нацистов генерал Гаусгофер представил Гитлеру доклад, который на многое проливает свет. В Южной Америке, по замыслам нацистов, должна была быть создана империя «Новая Германия», которая включила бы в себя всю Аргентину, Чили, Уругвай, Боливию, Парагвай и часть Южной Бразилии. Северную Америку предполагалось разделить на множество разрозненных частей. «Мы хотели бы, — разъяснял Гаусгофер, — иметь дело не с Соединенными Штатами Америки, а с разрозненными их областями, превращенными в отдельные страны». В плане, разработанном гестапо, откровенно говорилось: уничтожить все еврейское население США, а 20 млн. американцев либеральных взглядов загнать в концентрационные лагеря.

Замыслам Гитлера так и не суждено было сбыться. После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой нацистам было не до них — все их силы и средства поглощал советско-германский фронт, и им пришлось разрабатывать заново стратегию фашистской Германии в войне.

Поражение под Москвой вызвало кризис в среде немецко-фашистского военного руководства. Генералы нацистского вермахта, еще недавно попиравшие с пруссаческой надменностью честь и достоинство народов Западной Европы, старались свалить ответственность за поражение друг на друга.

Не прошло и полутора лет с того дня, как летом 1940 года 12 нацистским генералам за победы на Западе был присвоен высший военный чин фельдмаршала. Фотография самовлюбленного фюрера в парадном зале рейхсканцелярии в окружении новоиспеченных «шлиффенов» и «мольтке» обошла весь мир. Сейчас же слетали с плеч не только фельдмаршальские погоны, но и головы их владельцев. Ушел в отставку «по болезни» фактический командующий немецкими войсками на восточном фронте Браухич, его функции взял на себя сам Гитлер. Из-за «болезни» командующий группой армий «Центр» фон Бок сдал командование фельдмаршалу фон Клюге. Лишились своих постов командующий 4-й танковой армией фельдмаршал Витцлебен и начальник его штаба генерал Грейфенберг. Между Гитлером и генералами разыгрывались самые дикие сцены. Узнав о сдаче Ростова, Гитлер снял командующего армейской группы армий «Юг» фельдмаршала Рундштедта и заменил его своим любимчиком Рейхенау. Однако, когда тот не смог выполнить приказ своего фюрера и продолжал отступать, Гитлер появился в ставке Рейхенау и начал его душить. Перепуганной свите с трудом удалось оттащить обезумевшего фюрера от своей жертвы. Не выдержав нервного потрясения, Рейхенау вскоре умер.