* * *

«Сегодня, наверное, мой день», – думала Марта, уверенно идя по центральной улице города.

И правда, с самого утра без лишних проблем, которые почти ежемесячно возникали при общении с бухгалтерией, она получила крупную сумму отпускных. И сразу же приобрела белую сумку, именно такую, какая подходила к ее белому сарафану. А еще удалось без очереди заплатить на почте долг за квартиру за три месяца.

Но не это было главным! Просто она ловила на себе дружелюбные взгляды прохожих, смотрела на свое отражение в стекле витрин, и оно, это отражение, ей нравилось. Даже очень. А поэтому надо было сделать еще один шаг: на углу центральной и боковой улиц она давно приметила небольшой магазинчик одежды, в который ей давно хотелось зайти.

Он привлекал тем, что там, за стеклом витрины, на двух длинных элегантных кронштейнах в стиле хай-тек, установленных один напротив другого, висели эксклюзивные изделия – женские платья и мужские костюмы известных иностранных фирм, и, как отмечалось на рекламном щите, они были здесь только в единственном экземпляре.

Марта никогда не отваживалась заглянуть в этот магазин, но сегодня решила хотя бы прицениться к дорогим платьям – потянет ли такую покупку ее кошелек? Она точно знала, что не потянет. Даже на один рукав не хватит. Но в конце концов надо хоть раз поинтересоваться, чтобы успокоиться, а не смотреть на эту витрину, как кот на сало. Главное – уверенно держаться.

Марта решительно открыла дверь. Сразу же раздался мелодичный перезвон колокольчиков, висевших над дверью.

– Добрый день! – поздоровалась с ней любезная молодая продавщица. – Вам помочь?

Марта понимала, что так общаться с потенциальными покупателями требует этикет, это правильно и даже необходимо, но навязчивый сервис раздражал ее и будто обязывал сделать покупку. Марта знала: как только она начинает общаться с любыми продавцами, как ненужная ей вещь – у нее в кармане! Такой уж дурацкий характер – не может сопротивляться! Поэтому она напустила на себя строгий вид.

– Спасибо, я посмотрю сама!

В отличие от назойливых рыночных торговцев, вежливая девушка сразу снова села в свое креслице.

Марта подошла к кронштейну и с удовольствием стала перебирать одежду, которая даже на ощупь казалась сотканной из лепестков или связанной из золотого руна. Но цены! Марта всегда удивлялась: кто такое покупает?! Разве что снобы или придурки.

Она вздохнула и сняла одну вешалку с платьем, которое выглядело солиднее других, было похоже на одежду «бизнес-леди», подошла к зеркалу и с деловым видом приложила платье к себе. Неплохо! Даже очень неплохо, если не сказать – просто замечательно. Марта вздохнула, наклонилась, чтобы внимательнее рассмотреть этикетку, и неожиданно нащупала в кармане платья что-то твердое, продолговатое, похожее на пачку тонких женских сигарет.

Продавщица не смотрела на нее. Марта осторожно полезла в карман и вытащила оттуда… крошечный мобильный телефон. Она даже не сразу сообразила, чтó это, настолько красивым было это произведение дизайнерского искусства.

Конечно же нужно поступить честно и тут же отдать его продавщице, подумала Марта, но есть ли уверенность в том, что та не заберет его себе? А если так, тогда зачем отдавать?

Убедив себя таким образом, девушка быстро сунула телефон в карман, еще раз внимательно пересмотрела платья, сделала вид, что ни одно ей не понравилось, и, кивнув продавщице: «До свидания!», торопливо вышла на улицу, опасаясь, не была ли это какая-нибудь проверка. А еще хуже – съемки скрытой камерой, которые вошли в моду и грозят стать сущим наказанием для нечистых на руку рядовых граждан.

Но никто не бежал за ней, не хватал за руки, не обвинял в присвоении чужого имущества. Несмотря на это, Марта решила срочно перейти на другую сторону улицы и затеряться в толпе.

Было двенадцать часов дня, солнце уже припекало затылок, а щеки Марты горели, будто она совершила преступление.

В половине первого девушка должна была встретиться со своей подружкой возле старинного фонтана в кафе, которое так и называлось – «Фонтан». Марта пришла раньше, заказала бокал холодного пива. Людей в кафе было много, все громко разговаривали, из динамиков лилась музыка. На Марту никто не обращал внимания.

И она наконец смогла извлечь телефон из кармана и внимательно рассмотреть его: маленький аппарат фиолетового цвета с такими мелкими кнопочками, что их можно было нажимать разве что кончиками ногтей. Хорошенькая штучка!

– О, ты уже здесь! – раздалось над ее головой.

Татьяна, как всегда, говорила громко и, по обыкновению, уже стреляла своими черными глазками по сторонам. Наконец ее взгляд невероятным усилием воли смог сконцентрироваться на руках Марты.

– Ого! Купила себе мобильник? Какой хорошенький! – Она присмотрелась внимательнее и разинула рот: – Ого! Крутая штучка! Сколько ты за нее отдала?

– Это выдали на работе, – сухо отрезала Марта, пряча телефон в сумку. Рассказывать о происшествии ей не хотелось. – Сегодня первый день отпуска, а работы столько, что могут в любой момент вызвать…

Татьяна обиженно пожала плечами:

– Хорошая у тебя работа, если на ней выдают такие крутые мобилы…

Конечно, не поверила, подумала Марта.

Они сидели на улице в тени, пили пиво, лениво перебрасываясь репликами. Марта поймала себя на мысли, что общение с бывшей одноклассницей давно потеряло смысл. Обсуждать, кроме мужчин, нечего, других общих тем мало, а повода распрощаться и уйти в ближайшие несколько минут не предвидится. Татьяна громко пересказывает вчерашнее приключение в такси, на них оглядываются. Поток сознания с примесью сексуальной озабоченности. Марта делала вид, что слушает, и украдкой поглядывала на часы.

Вдруг откуда-то до нее донеслась приглушенная мелодия адажио Альбинони. Такая очаровательная, такая завораживающая мелодия! Она будто перечеркнула все попсовые крики, несущиеся от барной стойки, спустилась на этот пивной остров, как золотой шар, окутала какой-то светлой тревогой, предчувствием чего-то настоящего, смутила, заставила вертеть головой в поисках источника, откуда неслись звуки. Приглушенная мелодия звучала где-то совсем рядом. Но – откуда?

– Это же твоя мобилка! – догадалась Татьяна.

Марта робко достала телефон, который наполнил ее ладонь волшебными вибрациями, сделала большой глоток из бокала под любопытным взглядом подруги. Некуда деваться – надо отвечать. Неуверенным жестом поднесла аппаратик к уху, нажала кнопку с нарисованной на ней трубкой:

– Слушаю…

Несколько секунд она просидела неподвижно, потом нажала на противоположную кнопку и спрятала телефон в новую сумку.

– Что-то важное? – ехидно спросила Татьяна, увидев, что подруга изменилась в лице. – На работу вызывают?

– Да, вызывают, – рассеянно подтвердила Марта и встала. – Не обижайся, мне нужно идти…

Татьяна пожала плечами.

Марта шла под пристальным взглядом бывшей одноклассницы, а в голове еще звучал голос из трубки – тихий, хрипловатый, кошачий: «Даю тебе пару часов для возможности не портить наши отношения… Возвращайся или пожалеешь…»

* * *

В этот день у Марты было еще множество неотложных дел. Надо было съездить к нотариусу, переоформить бумаги на автомобиль, который недавно достался ей в наследство от какого-то дальнего родственника по материнской линии, отсидеть два часа на очередной лекции в автошколе, забрать из детского сада сына старшей сестры и отвести его домой, поскольку Мария этого сделать не могла из-за какого-то экстренного собрания на работе.

Казалось, дел – множество. И сначала Марта чувствовала себя озабоченной деловой женщиной, обремененной кучей серьезных проблем. Нотариус, водительские курсы, детский сад – ох…

Но неожиданно на нее свалилась неприятная мысль – так, будто огромная капля холодного дождя попала в самое темечко: все это мелочи, никому не нужная ежедневная суета, «суета сует». В этих делах нет ничего интересного, нового, судьбоносного и духовного. Того, что могло поднять над обыденностью, дать новый толчок к жизни, новые ощущения и возможности. Нет ради чего и чем жить!

Марта даже замедлила шаг, пораженная этой ужасной мыслью. Честно говоря, с такой ясностью эта мысль пришла к ней впервые. Работа, дом, иногда – вечеринки, порой – скучные свидания со скучным предсказуемым финалом, сериалы, которые смотришь «вполглаза», чтобы не лежать в полной тишине, случайное, несистематизированное чтение – чтобы просто уставиться глазами в страницу, когда едешь в транспорте.

Увлечений нет. Настоящих друзей – тоже. Таланта Бог не дал…

Чем жить?

Марта ехала в метро, смотрела на людей вокруг себя и думала – неужели они все живут так же, как и она. И кучу своих мелких будничных дел воспринимают как настоящую жизнь, хлопочут, суетятся, отвоевывают себе место под солнцем, которое в конце концов сводится к вполне определенному масштабу: «два на два» – на кладбище. Зачем все это?

А может, не все так живут? Взгляд выхватил фигуру худощавого юноши, который раскачивался над ней, как водоросль под водой, держа в руке книгу «Чудо полета», а ниже мелкими буквами в кавычках было написано «История космонавтики». Марта улыбнулась почти сквозь слезы – нет, не все…

Лицо юноши было сосредоточенным и отстраненным, как будто он находился в другом измерении. Он внимательно и восторженно смотрел на страницу, иногда поднимал глаза и глядел в окно – в небо. А потом, отдохнув в своих фантазиях, возвращался к каким-то сложным рисункам в книге. У него было тонкое, одухотворенное лицо – лицо, не имевшее опустошенного выражения. Была бы ему интересна она, Марта? Наверняка нет. Марта вздохнула и перевела взгляд дальше.

Женщина, сидевшая рядом, тоже уставилась в книгу – цветастый, как обертка от леденца, любовный роман. Тоже другое измерение. Она представляет себя Дианой, Анжеликой, Изабеллой или Скарлетт и свято верит, что завтра ей на голову свалится Ред Баттлер или дон Педро с маленькими черными усиками и поведет по бурному житейскому морю, аки посуху. Ее жизнь преисполнена мечтами и всякой ерундой, и она никогда не задумается над ее искусственностью. И не будет страдать от мыслей о собственном несовершенстве.

А чем живет она, Марта? Возможно, приключение с телефоном дает шанс что-то изменить, расшевелить себя, кого-то спасти или найти единомышленников?

«Вот растяпа! – мысленно ругала она владелицу телефона. – Наверное, зашла примерить шмотки и случайно сунула аппаратик в карман нового платья, а потом так и повесила его на кронштейн. Теперь, видимо, решается что-то важное в ее личной жизни. А она, дуреха, об этом и не догадывается – ходит где-то вместо того, чтобы идти к обладателю такого красивого бархатного баритона…»

Вот бы ей, Марте, так позвонил Андрей!

Нет! Одно лишь это имя, даже произнесенное в мыслях, заставляет сразу же поднять глаза вверх, ведь они наполняются слезами, и нельзя дать им пролиться, коварно побежать по щекам солеными ручьями. Интересно, когда же пройдет эта боль? Уже год, как они не живут вместе, а все равно – сердце ноет, будто все произошло вчера. И не дают покоя сомнения. Возможно, не надо было горячиться? Думала, что он никуда не денется. А он ушел и не вернулся. Более того, как говорят знакомые – уже собирается жениться.

А она, Марта, только сейчас поняла, что совершенно не может быть одна, что ее угнетают одиночество, тишина, пустота в квартире и в душе. Пусть бы был – уже не такой и любимый, но – привычный. Как у всех. В какой-такой глупый момент она посчитала себя лучше других?

…В нотариальной конторе она пробыла около получаса – все выяснилось довольно быстро. Стало понятно, что автомобиль достанется ей не скоро, ведь на него имеется еще куча претендентов. Марта посмеялась вместе с представителем своих интересов и с легкостью отказалась участвовать в соревновании за какую-то несчастную допотопную «ладу», которую еще должны были каким-то образом разделить на восемь частей.

По пути в автошколу она еще успела зайти в «Украинские блюда» и перекусить несколькими овощными салатами. Теперь, по крайней мере, можно высидеть пару часов на скучных и непонятных, а главное – совершенно бессмысленных в ее ситуации лекциях.

Пойти на курсы ей посоветовала та же Татьяна. «Научишься водить или нет – это дело десятое! – сказала она. – А вот мужиков там наверняка много. Может, познакомишься с кем-нибудь…»

В последнее время все знакомые отчаянно хотели выдать ее замуж, донимали вопросами, почему она – такая красивая, умная и молодая – еще ходит одинокая, как неприкаянная. Слышать это было довольно неприятно. Все же были «прикаянные»! Порой – просто прикованные к семейным галерам. И одна Марта, по их мнению, плыла себе по течению, как отвязанная от причала лодка.

…Марта обошла детскую площадку, зашла во двор средней школы, где находились водительские курсы. Она немного опоздала, извинилась и под укоризненным взглядом инструктора тихонько села на свое место – за школьную парту рядом с дородной женщиной Светланой Сергеевной.

Инструктор стоял у доски и чертил какую-то траекторию. Марта вздохнула, раскрыла тетрадь: деньги заплачены – нужно учиться, может, когда-нибудь понадобится. Впереди и сзади сидело человек семь-восемь, из них только двое мужчин – «старый и малый». Старый засыпал, малый громко жевал жвачку. Вот тебе и «познакомишься»!

Марта не слушала, о чем бубнит инструктор, водила ручкой в тетради и нарисовала какую-то забавную рожицу. А потом снова услышала знакомую мелодию.

Мелодия снова удивила и смутила своей тревожной гармоничностью – слушала бы и слушала…

Инструктор бросил недовольный взгляд на аудиторию, и Марта поспешила вытащить мобильный, молча нажала на кнопку.

«Время истекло, – сразу донеслось из телефона. – Ты непослушная девочка, и я должен наказать тебя…»

Голос еще что-то говорил, но Марта испугалась и отключилась.

К чему ей лишние заботы, чьи-то отрицательные эмоции, которые ее не касаются? Надо будет подумать, как изменить номер, чтобы этот голос больше не беспокоил ее. Или не вычислил через операторов. Но как это сделать, Марта не знала…

Она так и не смогла сосредоточиться до конца занятий и все время боялась, что звонок повторится. Сейчас голос уже не показался ей таким привлекательно-бархатным, теперь он был бесцветным, сухим, как сено.

Если к первому звонку она отнеслась с пониманием и даже позавидовала той, которую ждут, которой дают шанс вернуться, то теперь она представила себе, как где-то в другом конце города в пустом доме сидит брошенный мужчина, возможно, какой-то психопат, и придумывает страшное наказание своей жене или любовнице. Почти так же когда-то звонил и Андрей, но недолго (Марта опустила глаза и снова рассердилась на свою сентиментальность).

А если разыскать эту женщину, найти ее и предостеречь от поспешного шага? Поделиться с ней тем, как по ночам душат воспоминания, а запахи, музыка, места, где бывали вместе, навевают такую тоску, что никуда от нее не сбежать.

На этом занятии, собственно, как и на пяти предыдущих, Марта так ничего и не поняла. Вышла уставшая, хотелось спать. Ее соседка по парте без умолку тарахтела, пока они вместе шли к троллейбусной остановке. Это тоже был поток сознания, как и у Татьяны, но на этот раз в него вплетались ненужные Марте истории о болезни свекрови, о выведении пятен различными химическими средствами и преимуществах одних средств перед другими, о перевозке пекинесов иностранными туристами в обувных коробках в Ливию, о нитратах, которые мы потребляем, о полезном геле от целлюлита и о многих других вещах, которыми Светлана Сергеевна заполняла свою жизнь.

Не дослушав пересказ сто сороковой серии «Цыганского счастья», Марта извинилась, поспешно распрощалась и, заметив маршрутку, помчалась через дорогу. Она правильно рассчитала: полная Светлана Сергеевна на такой поступок не была способна и осталась стоять на противоположной стороне с открытым ртом, в котором застрял последний крик цыганского барона Мурильо, безмерно сожалея о том, что потеряла слушателя.

Марту ждало еще одно дело – детский сад, а потом день можно было бы считать законченным.

В маршрутке мелодия Альбинони, к которой Марта почти привыкла, горячо резанула по нервам – все-таки это какая-то неземная, нечеловеческая мелодия – ее можно было написать только кровью уставшего и разорванного сердца! Надо будет найти какую-то литературу, почитать об этом композиторе…

Что будет на этот раз? Марта не спешила доставать трубку, размышляла, стоит ли сразу послать владельца голоса куда-нибудь подальше, объяснив, что его барышня выбросила мобилку, а она, Марта, подобрала ее в мусорном контейнере? Но, бросив взгляд на попутчиков, решила промолчать – просто нажала кнопку.

«Думаешь, я тебя не найду? Ты плохо меня знаешь. Обещаю: если не вернешься добровольно, мать в Лесном получит твою голову в коробке из-под торта!»

* * *

– Мата пришла! – обрадовался племянник, увидев, как она идет к площадке, на которой играли воспитанники детсада под наблюдением молоденькой студентки-практикантки. Марта улыбнулась. С легкой руки четырехлетнего Славика в семье прижилось это имя – Мата.

А муж сестры даже обращался к ней не иначе как «наша Мата Хари». Вероятно, сестра жены казалась ему загадочной на фоне их стабильной и выверенной по минутам супружеской жизни.

Марта подхватила племянника на руки, кивнула воспитательнице и понесла мальчика к выходу. Он обнимал ее за шею, перебирая пальчиками пряди ее волос. Можно было бы опустить его на землю, но сейчас Марте были приятны его тепло, нежный запах, прикосновение чумазой прохладной щечки к ее горячему лбу.

Марта уже упрекала себя за утреннюю кражу этого телефона. И хотя она понимала, что угрозы ее не касаются, все равно на душе было неуютно. А если это не шутки? И даже если она заблокирует номер или выбросит этот телефон, сможет ли забыть о том, что кто-то – а возможно, какой-то подонок или психопат – охотится на беззащитную женщину? Что делать? И стоит ли что-то делать? А если стоит – что именно? Пойти в милицию? Ну это уж точно – нет. Однажды ей пришлось обращаться в отделение, когда ее ограбили в лифте, и никакого результата, кроме того, что ей сказали, чтобы она не морочила голову своими мелочами. Посоветовали забыть.

Итак, что делать с этими звонками, неизвестно. Лучше забыть.

Словно во сне она донесла Славика домой, как положено, минут десять пообщалась со свекровью сестры (та была совсем старенькая) и решила не ждать возвращения Марии с собрания. Разложила на столе фломастеры, бумагу – пусть пока малой порисует, – налила Анне Павловне чая… Ничего, как-нибудь вместе дождутся!

Ей хотелось поскорее уйти к себе – Марта жила неподалеку – и что-то решить со своей находкой, которая уже порядком потрепала нервы за сегодня.

Дома ее немного отпустило. Телефон молчал. Марта поужинала, включила телевизор, прилегла на диван. Может, не стоит принимать так близко к сердцу чужие проблемы? Она достала из сумки телефончик и внимательно рассмотрела его – миниатюрный, темно-фиолетовый, с золотистыми кнопочками, хорошенький…

Вот если бы знать, как его нейтрализовать. Почему она, Марта, такая неграмотная, когда дело касается какой-то техники? Это же должно быть элементарно! У всех уже давно мобильные телефоны. И все говорят, что это очень удобно. И только она не может решиться посадить себя на этот «короткий поводок». Не видит в этом никакого смысла – все равно звонить некому.

А если посоветоваться с Андреем? А что здесь такого? Отличный повод! И довольно серьезный. До сир пор не было никакого. Даже стиральная машина не портилась.

Может, сегодняшнее приключение с телефоном не случайно – возможно, небо дает шанс наладить когда-нибудь дружеские-супружеские отношения, услышать голос, рассказать о себе? К кому же еще она может обратиться? Не объяснять же Таньке, что украла чужую вещь!

Марта вскочила с дивана. Вдруг у нее не осталось номера телефона его новой квартиры! Она с волнением принялась рыться в старой записной книжке. Вот он, есть! Записан карандашом под диктовку общего друга, которого встретила на улице год назад. Марта уже не боялась, что кто-то заметит ее слезы. Вспомнила, как непринужденно и весело спросила тогда у Саши: «Ну, как там мой бывший, видишься с ним?» И зачем-то выудила у него этот номер… А потом ни разу так и не отважилась набрать эти цифры…

Что ж, время прошло, можно воспользоваться случаем. Но палец предательски останавливался на последней кнопке. Наконец ей удалось преодолеть волнение.

– Слушаю!

В этот момент Марте показалось, что дело у нее мизерное, бессмысленное и похоже на ложь, что никаких ужасных сообщений она не слышала, что все это бред и игра ее больного воображения, а единственное, что было правдой, – желание услышать это спокойное «слушаю» и… нажать на отбой.

– Слушаю, – повторил Андрей.

Марта решилась отозваться.

– Это я, – она пыталась говорить быстро, чтобы он понял, что у нее действительно важное, неотложное дело, которое может решить только он. – Извини, что беспокою, но мне нужно посоветоваться…

И рассказала все, что произошло сегодня, начиная с самого утра, периодически спрашивая: «Ты еще можешь говорить?»

Марте хотелось быть тактичной, дать понять, что она кое-что о нем знает и не собирается вызывать ревность его новой подруги. С другой стороны, этим вопросом она подчеркивала, что теперь он – несвободен. А точнее, не настолько свободен, чтобы не отчитываться за этот долгий разговор с бывшей женой перед другой, которая, возможно, ходит (или лежит?) рядом.

– Да… – задумался он после ее монолога, – ты меня, как всегда, удивляешь. Если ничего не сочиняешь… Все просто. Во-первых, как только будет следующий звонок, посмотри на экране номер абонента – он высвечивается. Во-вторых, на задней панели аппарата имеется ячейка для сим-карты. Открой, вытащи ее. Запомнила?

– И что дальше?

– Ничего. Потом купишь себе новый пакет и будешь пользоваться. Это все, что ты хотела спросить?

– Да…

– Тогда пока!

В трубке раздался отбой.

Вот и все.

Марта представила, как, положив трубку, он недовольно объясняет Той, Которая Рядом, что говорил с женщиной, которая теперь («Не волнуйся, дорогая!») ему безразлична, которую давно забыл (и это было ясно по его спокойному голосу), с женщиной беспомощной и неуравновешенной («Истеричка! Когда-то сама выгнала меня…»), с той, о которой не стоит говорить («Ты у меня – лучше всех!»)…

Марта сама не заметила, как механическим движением нажала кнопку мобилки, которая уже несколько секунд снова наигрывала тревожную мелодию.

Содержание очередного сообщения дошло до нее после того, как она с отвращением отключила неизвестного абонента: «До тебя, девочка, видно, ничего не доходит… Что же… Сделаем иначе: вскоре будешь собираться на похороны своей матери. Я не шучу! Кстати, там и встретимся. Ты не сможешь не приехать».

О господи! Марта резко перевернула телефон, открыла крышку, поддела ногтем тонкую пластинку. Сначала хотела выбросить ее в приоткрытую форточку, но, подумав секунду, сунула на дно прикроватной тумбочки. И вздохнула с облегчением: теперь эта проклятая машинка больше не сыграет ей свое адажио! Все закончилось.

Можно расслабиться и больше никогда не вспоминать о неприятном происшествии. А красивый телефончик сохранить, как талисман. Все же это недоразумение дало повод обратиться к Андрею, услышать его голос. Мобилка понадобится когда-нибудь позже…

Пока же можно будет выкладывать ее на столик в кафе, как это делают «деловые женщины».

Так, для повышения самооценки…

* * *

…Несмотря на то что мобилка больше не отзывалась, заснуть этой ночью Марте так и не удалось. Навязчивые вопросы лезли в голову – кто она, эта женщина, почему ее так настойчиво разыскивают? Возможно, это вовсе не шутки, не угрозы брошенного мужа, а что-то намного серьезнее? Если бы эта растяпа не потеряла телефончик, она бы уже что-то предприняла, чтобы оградить себя или предостеречь мать от мужа-психопата.

Марта была уверена, что владелицу мобилки можно было бы как-то вычислить через телефонную компанию, но как это делается? Не звонить же снова Андрею. Это было бы уже слишком.

Обратиться в милицию? Тогда придется признаться, что она украла чужую вещь. Да и кто станет заниматься таким пустяком, если вокруг столько нераскрытых настоящих преступлений?

За окном уже давно белел заостренный молодой месяц, а Марта все не могла сомкнуть глаз. Словно кинопленку прокручивала весь день, начиная с того момента, как открыла дверь магазина.

Интересно, как мобилка оказалась в новом платье? Видимо, женщина была взволнованна, раздражена, утратила бдительность. Но тогда зачем в таком состоянии заходить в магазин? Хотя здесь все вроде понятно: решила начать новую жизнь с покупки. Нелогично, но очень по-женски. Ведь Марта сама в первые дни разлуки с Андреем поступала так же: пошла сначала в парикмахерскую, сделала короткую стрижку, а потом решительно потратила чуть ли не все деньги на супермодный брючный костюм. Он до сих пор висит в шкафу, ненужный. Андрей так и не увидел, как он ей идет! Но ведь Андрей, хоть и разозлился из-за ее решения расстаться, но не угрожал, не говорил таких ужасных вещей!

По спине пробежали мурашки. «…Мать в Лесном получит твою голову…», «…будешь собираться на похороны своей матери…»

Разве так можно? Марта почувствовала острую жалость к незнакомой женщине. Наверное, она совсем молодая, возможно, ее ровесница. Судя по такой дорогой мобилке и по тому, что посещала бутики, – была при деньгах, а учитывая размер платья, которое примеряла, – была хрупкая, стройная, высокая. Обидно… Вляпалась девочка в историю. И, наверное, некому утешить, помочь. Мать, как говорил голос, живет в Лесном. Глухомань…

Видимо, девушка оттуда сбежала ради «красивой» жизни. Мало ли таких в городе? Он поглощает провинциалок, как Молох, и, как безжалостная мельница, перемалывает, пережевывает и выплевывает на окружную дорогу, где днем и ночью толкутся проститутки… Недавно, вспомнила Марта, поймали двух братьев-бандюг, которые убивали на этой дороге девушек, и не только проституток.

От этой мысли Марту прошибает ледяной пот. А вдруг все эти угрозы действительно не шутка? Женщина спасается от какого-то криминала? Может, она уже далеко и не знает, какая угроза нависла над ее матерью.

Марта даже подпрыгнула на кровати: решение принято! Завтра она поедет в Лесное! Это не так уж и далеко, к тому же у нее отпуск – время есть. Село небольшое, в нем должны знать, у кого дочь уехала в город и, судя по всему, хорошо устроилась, – люди все знают.

«Поеду, – решила Марта, – поговорю с той женщиной, как-то аккуратно расспрошу, узнаю, где ее дочь, с кем? Может, ничего страшного и нет – так, бытовой семейный конфликт… В конце концов, моя совесть будет чиста…»

* * *

Утром все показалось другим, не таким ужасным. Заваривая кофе, Марта даже задумалась, стоит ли ехать в какое-то село в такой жаркий день.

Чужие проблемы отошли на второй план. В конце концов, в мире каждую минуту совершается преступление. Одним больше, одним меньше…

Глоток горячего кофе обжег нёбо и будто повернул мысли в другую сторону. Еще совсем недавно она не проходила мимо любой несправедливости. Теперь душа окаменела, научилась «держать удар», больше не отзывается ни на что. Даже нищие, которые ходят по вагонам метро или сидят в переходах, вызывают только легкое сочувствие. Она проходит мимо, стыдливо придерживая сумку, в которой лежит кошелек, но никогда не достает его – спешит, как все.

Недавно, перебегая из автобуса в метро, услышала тоненький голос: «Купите спички, пожалуйста…», и уже пробежала, фиксируя взглядом маленькую старушку, которая держала в руках несколько коробков со спичками. Кому они сейчас нужны? Промчалась мимо. Оглянулась, похлопала себя по карманам и… побежала дальше. А потом весь день упрекала себя, мысленно возвращалась туда, к тому тоненькому детскому голоску…

Нет, все-таки надо поехать. Хотя бы для того, чтобы доказать себе, что еще способна на сочувствие.

Марта быстро уложила в сумку самое необходимое (на всякий случай захватила и купальник – вдруг в селе есть река) и отправилась на автовокзал.

Уже в десять утра жара была такая, что каблуки вязли в раскаленном асфальте. За билетами в Лесное в кассе стояли только две женщины, автобус отправлялся через десять минут.

Марта нашла платформу и ужаснулась: как она выдержит два часа езды в этой тарантайке? Такие автобусы, конечно, ходят только в заброшенные села – пыльные, узкие, с порезанными сиденьями и множеством грубых надписей на спинках кресел. Но Марта своих решений не меняла: ехать – значит ехать!

По пути в автобус подсели две-три женщины. Марта устроилась на заднем сиденье и смотрела в окно. Женщины громко разговаривали, перекрикивались с мужчинами, автобус тарахтел и прыгал, как игрушечный, дорога желтой пылью клубилась под колесами.

Марта невольно вспомнила, какой была дорога в Черногорию в позапрошлом году, куда они с Андреем ездили отдыхать. Какие удивительные страны есть на белом свете и какие дороги! Автобус, как лайнер, шел по «ужвице» – так называлось шоссе, которое вьется вокруг гор, как лента серпантина.

Марта никогда не забудет эту дорогу… Запах горного леса можно сравнить разве что с запахом моря. Волны соснового воздуха периодически захлестывали окна, возбуждали, как наркотик. И в этих горах, посреди плотной стены сине-зеленых сосен, как грибы, торчали аккуратные домики с красными крышами. Они расположились на возвышенностях и в долинах на большом расстоянии один от другого. Марте хотелось остановиться именно здесь, пожить хотя бы неделю среди этих гор, в этом величественном покое и зеленом разнообразии. Какая это была бы сказка! Днем наслаждаться воздухом, посещать монастыри и часовни, которые каким-то чудом были высечены в скалах, органично вписываясь в горные пейзажи, будто и не были творением рук человеческих. Вечером выходить на трассу в кафе – аккуратные, с современным дизайном и хорошей кухней, где хозяева радуются каждому посетителю.

Пить кофе или пиво и глазеть вокруг – такая красота никогда не надоест! Жить так день за днем и не чувствовать усталости от однообразия, ведь в горах его не бывает…

…Марта не заметила, как осталась в салоне одна. Люди постепенно выходили на остановках в своих селах, никто, кроме нее, не ехал до конечной, до Лесного. Водитель время от времени поглядывал на одинокую пассажирку, поблескивая металлическими зубами, и Марта чувствовала себя неуютно.

– Вам в Лесном где остановить? – наконец крикнул ей водитель.

А действительно – где? К кому она, собственно, едет?

– У продмага, – попросила Марта.

Слово «продмаг» вырвалось случайно – что-то из забытого детства. Но идея правильная: вместо того чтобы расспрашивать по дворам о некой девушке, которая уехала работать или учиться в город и не вернулась, лучше посетить магазин и завести разговор с продавщицей – беспроигрышный вариант!

Автобус въехал в село. Примерно так Марта его себе и представляла: горбатые крылечки, небольшие скособоченные домишки, на площади перед разваленным почтовым отделением – облупленный памятник какому-то вождю. Когда-то выкрашенный «серебрянкой», он напоминает полуистлевшее тело – наверное, жуткое зрелище ночью. И – ни одного человека на улице.

Водитель остановил возле магазина. Марта вышла, огляделась. Над зданием, похожим больше на тюрьму – окна с решетками, металлические двери, покрытые ржавчиной, – две надписи, сделанные, видимо, местным художником: «Маркет», а ниже, в кавычках, было добавлено: «Продмаг».

К счастью, двери магазина были открыты.

Марта отодвинула желтые занавески из марли и вошла внутрь. Женщина, сидевшая за прилавком, листала «покетбук» с огромным розовым сердцем на обложке и жевала огурец. Увидев Марту, она бросила огурец под стол, поправила белую полотняную наколку, торчащую в копне волос, и с интересом посмотрела на приезжую.

Марта поздоровалась.

– Вы откуда и к кому? – приветливо, но с напором спросила женщина, и Марта поняла, что поступила правильно: попала в самый центр распространения информации.

– Проездом… – коротко объяснила она и обвела взглядом прилавки: рыбные консервы, банки с мутным соком, леденцы «Монпансье» в круглой жестянке… Словно машина времени отбросила ее на десять или больше лет назад.

«Монпансье» – это воспоминание о детстве, когда, детишками, они во дворе соревновались, кто больше затолкает в рот этих разноцветных леденцов.

Марта купила круглую коробочку, потрясла ею над ухом – конфеты не тарахтели. Наверное, давно уже превратились в плотный конгломерат, который надо разбивать молотком.

– Вы из города? – снова обратилась к ней продавщица.

Ей хотелось поговорить, а еще больше – узнать, к кому приехала эта красивая молодая женщина.

– Да, – ответила Марта и решила начать игру.

– Вот приехала и не знаю, что делать… – жалобно произнесла она, – придется обратиться к вам за помощью.

В глазах продавщицы засветилась радость, она оперлась грудью на прилавок и вытянула шею:

– Слушаю вас.

– Я разыскиваю одну молодую девушку, жительницу вашего села, – начала Марта, – а проблема заключается в том, что лично я ее не знаю…

– У нас здесь давно нет молодых, все разбежались. Что им тут делать? В клубе уже четвертый месяц идет «Зита и Гита», – сказала продавщица. – А вы, случайно, не из милиции?

– Я работаю в прокуратуре, – неожиданно для себя соврала Марта.

Сообщение, что к ним пришла работница прокуратуры из города, произвело на продавщицу большое впечатление.

– Чем я могу вам помочь? – любезно спросила она.

– Возможно, вы вспомните, у кого из местных есть дочь, которая примерно два-три года назад уехала в город…

– Ой, у нас таких – полсела!

– Кроме того, – продолжала Марта, – она хорошенькая, достаточно высокая…

– Ленка! – радостно перебила женщина. – Точно – Завалишчина Ленка!

– …стройная, – продолжала Марта.

– Нет, не Ленка, – засомневалась женщина, – та при теле…

– А еще эта молодая женщина, скорее всего, неплохо устроилась в городе – учится или работает…

– Они все учиться едут, – буркнула продавщица, – а потом оказывается – сопли богачам подтирают…

– …у нее есть муж или жених…

– Все они так говорят…

Женщина нахмурилась и принялась елозить тряпкой по прилавку.

– Так это же Валькина Зойка! – неожиданно над самым ухом прокричал другой женский голос.

Ни Марта, ни продавщица не заметили, как в магазин вошла еще одна покупательница и даже успела набрать в корзину шесть буханок хлеба, а теперь с интересом прислушивалась к разговору.

– Точно Зойка! – продолжала женщина. – Поехала в прошлом году поступать в институт. А весной привезла Вальке михроволновку, кофту новую – индийскую… За что, интересно, студенткам такие деньги платят?

– Ну, Зойка… – согласилась продавщица. – Она и красивая, и стройная. Да говорила Валька, что жених у нее богатый…

– Да… – поджала губы женщина с буханками. – Встречалась с нашим Серегой. Это, кстати, он и помог ей в городе устроиться. А счас нашла другого, богатого… Вот дуры бабы, я когда-то в свое время…

– А кто такой Серега? – прервала ее Марта, чувствуя, что наткнулась на то, что искала.

– Это наш парень. Бегал за той Зойкой еще со школы. Потом перебрался в город. А что? Руки у него золотые… Работает где-то на хвирме, которая окна эти модные – «стеклопакеты» – устанавливает. Вот она и поехала якобы к нему…

– А Валька говорила, что на экзамены поехала! – вставила продавщица.

– Это она тебе так говорила… Короче, это точно Зойка. У нас другие не привозят таких подарков. Только за картошкой и вареньем приезжают! А Зойка матери всегда что-то припирала – то чайник электрический, то краску для волос. Внимательная девка.

– Да брось ты! Вот моя Майка, может, и не такая разукрашенная, да хоть замужем, – надулась продавщица, – а об этой неизвестно, чем она там, в городе, занимается…

– А не подскажете мне еще вот что: фамилию этого Сергея и где он работает? – Марта даже возгордилась своими розыскными способностями. Если удастся узнать что-то о парне, можно было бы найти его в городе и выяснить, не от него ли скрывается хозяйка мобильного телефона.

Женщины охотно сообщили все, что знали. По крайней мере, фамилию. А потом, поспорив немного, вспомнили и название фирмы, которой неоднократно хвастались перед односельчанами родители Сергея.

– Он и им такие окна поставил! И председателю сельсовета!

– Не председателю, а директору школы!

– А я тебе говорю – председателю!

Они принялись живо обсуждать соседей, а Марта, разузнав, где живет мать девушки, быстро вышла из магазина.

* * *

Валентина Николаевна, к которой женщины направили Марту, жила в небольшом опрятном домишке недалеко от руин сельской библиотеки.

Марта сразу заметила во дворе невысокую худенькую женщину, которая, став на цыпочки, подкрашивала раму белой краской.

– Можно к вам? – крикнула Марта через забор, опасаясь, что на нее бросится собака.

Но никакой живности во дворе не наблюдалось. Только на огороде копошилось несколько кур.

Женщина обернулась. Приятное узкое лицо, большие светлые глаза… Она приветливо улыбнулась и поспешила открыть перекошенные металлические ворота.

– Пожалуйста, – сказала она и, опережая вопрос, внимательно посмотрела на Марту, – вы от Зои?

– Нет. Но, собственно, я бы хотела поговорить именно о ней, – ответила Марта, заметив, как напряглось лицо Валентины Николаевны. Женщина сняла старый фартук, вытерла им руки и пригласила Марту сесть к столику под развесистой старой вишней.

– Отдохните с дороги, – сказала она. – Сейчас принесу вам сок. У меня замечательный свой сок.

Деревянная столешница была усеяна черными переспевшими ягодами, сад был наполнен щебетом птиц, шелестом листвы, порой это живое дыхание сада прерывалось звуком падающего спелого плода с какого-то дерева, и на мгновение наступала тишина. Солнечные лучики торчали в кронах деревьев, как соломинки, спускались к земле и вырисовывали на ней золотую сеть. Сладкий воздух можно было попробовать на вкус, высунув язык. Марта улыбнулась.

От чего ОНИ бегут в города, подумала она, почему ИМ не сидится в таком саду? Почему дают погибнуть библиотекам и клубам, куда ходили в юности, почему не рожают детей здесь – среди покоя и тишины. Едут кормиться иллюзиями…

Валентина Николаевна принесла банку красного сока.

Пока Марта наслаждалась прохладным напитком, женщина молчала, будто боялась услышать что-то плохое. Наконец она решилась.

– От Зои давно нет никаких вестей. Она всегда звонила мне раз в неделю… – сказала Валентина Николаевна и вопросительно взглянула на Марту.

– Вы не волнуйтесь… – пробормотала Марта, размышляя, о чем говорить дальше…

– А зачем вы ко мне? – прямо спросила женщина. – Я вас слушаю.

Марта растерялась лишь на мгновение, а потом заговорила как можно спокойнее:

– Скажу вам откровенно – я не очень хорошо знаю вашу дочь… Я здесь проездом, а заехать к вам меня попросила одна ее знакомая. Зоя ей необходима по какому-то делу – вот она и думала, что она дома, у вас… Или вы знаете, где она может быть…

Марта чувствовала, что ее жалкая болтовня как-то не клеится, но решила не волновать женщину и поэтому на ходу сочиняла более-менее реалистичную историю.

– Так я и знала! – всплеснула руками женщина. – Чувствовала, что сглазят! Ведь так все хорошо складывалось, даже не верилось.

Женщина взволнованно покачала головой, механическим жестом сбросила спелые раздавленные вишни со стола, заговорила, нервно жестикулируя:

– В прошлом году поступила в университет – она у меня отличница. Говорила, что встречается с нашим Сережей, он ей помогает. Вроде уже и о свадьбе речь шла. А три месяца назад приехала такая счастливая, говорит: «Мама, ты только не волнуйся и не осуждай – я выхожу замуж. Только не за Сергея!» Мол, встретила такого мужчину, каких уже и нет на свете: умный, ласковый, имеет свой бизнес, любит ее так, что никого, кроме нее, не видит. Привезла тогда такие подарки, каких у меня сроду не было. И сама была такая красивая – одежда на ней, как в журналах. Показывала, какое кольцо он ей купил, – чудо! А еще подарил такой замечательный аппаратик – мобильный телефончик, хорошенький, как игрушка. Она все при мне ему названивала. И, знаете, так они хорошо говорили, как ангелочки. Я такого никогда не слышала. Мы с мужем, царство ему небесное, за всю жизнь таких слов друг другу не сказали… Мне тогда так уютно стало, спокойно. Она у меня одна! Девочка умная, хозяйственная, добрая. Почему бы ее не любить? А потом как уехала, так ни слуху ни духу. Я звонила ей в общежитие, соседки говорят, что переехала жить к жениху. Но почему мне ничего не сказала? А как же свадьба? Вот теперь жду, что отзовется. Думала, что вы от нее… А вы вот что говорите… Может, не сложилось. Почему же матери не сказать?..

– Возможно, все не так уж и плохо, – начала выкручиваться Марта, с ужасом вспоминая телефонные угрозы. – Возможно, у ее жениха какие-то финансовые неприятности, поэтому и свадьба отложилась. А возможно, ваши молодые сейчас вынуждены скрываться…

Это было уже слишком, но Марта просто не знала, как перейти к делу, с которым она сюда приехала.

– О господи! – всплеснула руками Валентина Николаевна. – Я всегда знала: большие деньги – большие хлопоты! Что же теперь делать? Почему же они ко мне не приехали?

– В том-то и дело! – обрадовалась такому повороту Марта. – К вам нельзя, ведь кредиторы легко бы вычислили, где они. Зоя, наверное, беспокоится о вашей безопасности. Словом, если бы вы могли тоже уехать куда-нибудь на неделю-другую. Пока все не образуется.

Марта не знала, почему не сказала женщине о телефоне, об угрозах и о себе – все, как есть. Ей казалось, что история о бизнесмене, на которого охотятся кредиторы или конкуренты, покажется ей более понятной и не такой жуткой. Хотя тоже приятного мало.

– Значит, вам надо быть осторожной. Ради Зои, – добавила она.

– Правду говоришь, детка? – пристально посмотрела ей в глаза хозяйка.

Марте пришлось приложить немало усилий, чтобы выдержать этот тревожный, изучающий взгляд.

– Валентина Николаевна, вы здесь живете на природе и даже не догадываетесь, что делается в городе! Я бы к вам просто так не приехала – но подруга Зои очень просила! А я думаю, что вы скоро получите от дочери сообщение. Даже если вы не верите, все равно попробуйте уехать куда-то на пару недель. Вам, кстати, есть к кому податься?

– Собиралась к сестре. Правда, позже… – сухо ответила женщина.

– Вот видите, как хорошо. Поезжайте сейчас. Больше ничего от вас не нужно. А когда вернетесь – все выяснится. Зоя отзовется. Я обещаю!

– Даже не знаю… – засомневалась женщина. – Это так неожиданно… И как вам верить?.. Хоть бы открыточка у вас была от дочери. А так…

– А я вам вот что могу показать. – Марта достала из сумочки фиолетовый мобильник. – Узнаете? Это мне та подруга дала – Зоя ей подарила на день рождения.

Марте казалось, что она, как в детстве, играет «в шпионов». Но цель была достигнута: знакомая вещь повлияла на женщину, как стеклянные бусы на туземцев острова Пасхи.

– Видно, придется ехать, – сказала она. – Не знаю, что там Зойка надумала, но я ей не враг. Да и сестру давно не видела.

– Вот и хорошо, – вздохнула с облегчением Марта. – Так будет спокойнее. И жених Зои вам будет очень благодарен. А это очень важно для их будущей жизни.

Такой аргумент также прозвучал убедительно.

* * *

Марта возвращалась в город довольная.

Прежде всего тем, что смогла провести беседу хитро, как настоящий сыщик. Даже узнала, где искать этого Сергея.

Но ее не покидало удивление от того, как легко ввести людей в заблуждение. Ведь, анализируя свою спонтанную беседу с незнакомой женщиной, она понимала, что все ее доводы были шиты белыми нитками. А та повелась на какой-то телефончик, которых могло быть в городе миллион, на невнятную историю с мифической подружкой, имя которой взволнованная женщина даже не спросила, как не спросила ни ее, Марты, имени, ни ее документов. Достаточно Марте было сказать, что она из города, и это решило дело.

Пока Марта тряслась в обратном направлении в том же полуразваленном автобусе, она все время думала о том, как доверчивы те, кого называют «простыми людьми». И не только здесь, в селе. И чем больше думала, тем более неприятным казалось ей это определение. Она даже сама удивлялась, как далеко могут увести мысли ее – «простого человека», каким Марта считала и себя, и членов своей семьи, и большинство людей из своего окружения до сегодняшнего дня. Точнее, до дня находки этого проклятого телефончика. Руками таких вот «простых людей» делаются почти все ошибочные вещи на этой земле, с тех пор, как какая-то «святая простота» подбросила хворост в костер Джордано Бруно. В этом жесте не было ни злобы, ни неприязни, ни других мотивов – просто плохо горело. И это был непорядок. А «простые люди» не могут видеть непорядка, потому что привыкли жить по правилам, как положено, «как все». Опять всплыло это отвратительное определение – «как все»!

Марта вздрогнула.

Эти «простые люди» всегда верят, когда им обещают дешевую колбасу, рабочие места, квартиры – весь этот «бесплатный сыр»… За сто гривен в час они участвуют в митингах, за двести – могут убить, предать, соврать. И иметь это прекрасное оправдание, которое Марта неоднократно слышала, просматривая криминальные передачи: «Мы – люди простые…» И это означало, что решения за них принимают другие.

Но на самом деле, думала Марта, простых людей не бывает! Каждый имеет свою историю, свою боль, свой путь. И одинаковых судеб не бывает – потому и не существует этой общей, дистиллированной простоты, которая, как утверждает пословица, – «хуже воровства». Ей казалось отвратительным, что люди так легко могут попадаться на крючки, развешанные теми, кто считает себя «непростыми», – теми, кто прекрасно разбирается в человеческой психологии, в этой теории «бесплатного сыра».

Тот же водитель снова сверкал ей всеми золотыми зубами, подмигивал и бросал взгляд на ее декольте. Тоже «простой человек»: есть, пить, размножаться…

Бр-р-р… Марта не понимала, от чего возникло это омерзение. То ли действовала жара, дорога, вид полуразрушенного села то ли… событие с кражей телефона, голос из которого не шел из ее головы.

Сомнения снова начали мучить Марту: зачем ей вся эта история? Стоит ли раскручивать ее дальше? Ей было жаль девушку. Где она сейчас? Что это за история с женихами – первым и вторым? Кто из них звонит?..

Марте хотелось получить ответы на эти вопросы.

Она приехала домой под вечер и решила на следующее же утро начать поиски Сергея. Наверняка он должен что-то знать о своей бывшей подруге.

В холодильнике, кроме молока, ничего не было. Марта налила полный стакан, открыла банку с вареньем, нашла кусок булки. Ела в тишине – даже, как всегда, не включила телевизор, видела себя как бы со стороны: какая она трогательная. Сидит себе в одиночестве, жует булку с вареньем, как в детстве, запивает холодным молоком… Молодая, красивая и такая… несчастная. Возможно, так же где-то сидит и эта Зоя, не ведая, что где-то в большом мире о ней думает другая девушка, немного похожая на нее, если им понравилось одно и то же платье…

Марта расчувствовалась.

В последнее время она вообще стала «тонкослезой»… Собственно, ее и раньше часто захлестывала огромная жалость ко всем. Точнее – эмоции, которые раскачивали ее изнутри, как волны океана, от отвращения до жалости.

Она не могла спокойно смотреть на бабушек, которые сидят на лавочках под ее подъездом, в одинаковых беленьких платочках, с одинаковыми палочками в руках. Они выходили вечером и смотрели на мир своими светлыми, почти детскими глазами.

Они чувствовали себя инопланетянками. Жизнь стала непонятной, чужой, враждебной, равнодушной к их воспоминаниям.

Молодые женщины, которые проходили мимо них с тяжелыми сумками, тоже казались Марте инопланетянками: живут себе в своих скафандрах без единого свежего глотка: работа – дом. Лица всегда сосредоточены, будто решают судьбы мира, а на самом деле – только что приготовить на ужин…

Марта тоже была из их числа: сидит, не включая света, на своей кухне, пьет молоко с вареньем, и никто не погладит ее по голове. Все думают, что она умная, взрослая, самостоятельная и вовсе не нуждается в этом теплом, трогательном жесте…

Надо все же непременно разыскать Зою. Возможно, ей сейчас хуже, чем ей, Марте. Объяснить, что жизнь не заканчивается с окончанием отношений, какими бы они ни были, и если кто-то может говорить любимой женщине такие грубые слова, – не надо бояться. И не стоит бежать. Тот, кто убегает, понимает, что его догонят. Это же элементарно! Посмотрите любой фильм ужасов: там жертвы всегда бегут – на экране это выглядит жутко: мчатся по лесу, натыкаясь на деревья, дрожат от страха, прислушиваясь к шагам за спиной. И все заканчивается кровавой драмой. Но это – в кино. Марта всегда представляла, как жертва останавливается, поворачивается лицом к нападающему и… сама начинает наступление. Неплохой приемчик, а главное – неожиданный. А момент неожиданности всегда дает шанс спастись. Или, по крайней мере, погибнуть достойно.

Итак, будем наступать, решила Марта…

…Утром она позвонила в фирму «Комфорт». Ей повезло с первого раза! Оказалось, что Сергей действительно работает здесь, что он на месте и может подойти к телефону.

– Слушаю вас, – услышала Марта в трубке и напряглась, чтобы вспомнить, не этот ли голос она слышала по мобильнику…

Что же дальше? Она решила не говорить много, просто представилась подругой Зои и предложила встретиться после рабочего дня в кафе возле центральной площади.

– Зачем? – с подозрением спросил он.

– Я давно ее не видела и волнуюсь… – стала объяснять Марта.

– Я тоже давно не видел. И… не волнуюсь, – достаточно жестко сказал Сергей.

– Вы мне отказываете? – решила пококетничать Марта.

В трубке повисла пауза.

– Хорошо, – наконец согласился парень, – буду ровно в семь. Как мне вас узнать?

– Я буду в красном, – обрадовалась Марта, – а на столик положу иллюстрированный журнал.

* * *

Вечером, за несколько минут до назначенного времени, Марта сидела за столиком кафе «Старый город».

Она пила кофе и наблюдала за всеми, кто входил в заведение. Настроение у нее было хорошее. Она думала о том, что происшествие с мобилкой каким-то образом вернуло ее к жизни, придало смысл этим долгим и жарким летним вечерам и даже развлекло.

Если бы не эта находка, сидела бы она сейчас в четырех стенах, ворошила воспоминания. А если бы и решилась сама посидеть в ресторанчике, то чувствовала бы большой дискомфорт. А так у нее появилась хоть какая-то цель.

Интересно, как выглядит этот Сергей? Если уж взялась играть в «Пинкертона», попробую угадать, решила она. С открытой площадки кафе ей было видно людей, которые проходили мимо ограды, – кто из них зайдет в увитую искусственной зеленью калитку?

Вот идет молодой человек с папкой в руке – в такую жару ему не мешает темный пиджак и галстук. Прошел мимо. Не он.

Вот юноша в джинсах быстро направляется в сторону кафе, смотрит на часы. Нет, на углу подхватил девушку, которая что-то говорит ему с недовольным видом. Видимо, опоздал на свидание.

А вот другой типчик, уже теплее: и на озабоченного «делового человека» не похож, и нет в нем юношеской неуверенности – идет медленно, с чувством собственного достоинства. Но тоже проходит мимо.

Марта посмотрела на часы – пять минут восьмого…

Возможно, она тратит время зря? Сидит, как паучиха, оценивает мужчин. И ловит себя на мысли, что… выбирает. Да, да, дорогая! И нечего стыдливо прятаться от самой себя – где-то на уровне подсознания крутится и эта мысль: неужели ей никогда не встретится тот, в кого можно безумно влюбиться?

Но не в ресторане же его выбирать!

Марта еще раз взглянула на часы и стала озираться – нет ли здесь другого выхода. Наткнулась на внимательный взгляд мужчины, который сидел в дальнем углу и потягивал пиво из высокого бокала. Невольно поправила волосы…

На вид ему было лет двадцать семь – тридцать, черноволосый, с удивительным разрезом глаз – внешними уголками вниз. Это придавало его лицу особый шарм и какую-то детскую трогательность. Красивые глаза. «Египетские»…

По крайней мере, если ее встреча не состоится, подумала Марта, этот осмелится подойти, ведь, судя по его взгляду, понятно, что человек наблюдает за ней давно. Марта снова нервно посмотрела на часы: да пусть и не приходит!

Между тем мужчина с «египетскими» глазами допил пиво и решительно направился к ее столику.

– Можно? – спросил он, указывая глазами (ох!) на свободный стул.

Марта пожала плечами:

– Вообще-то, у меня здесь встреча…

Вот всегда так бывает: то нет ни одного, а то начинают поступать целыми пачками, и не знаешь, где найдешь, а где потеряешь.

Мужчина улыбнулся, сел напротив.

– У вас встреча со мной, – сказал он, – я Сергей!

– Почему же вы сразу не подошли?

– Я вас изучал…

– Вот как? И каковы результаты?

– Для вас неутешительны: я вас не знаю.

– А вы что, знали всех Зоиных знакомых?

– У нее их было немного, не успела завести…

– Но завести другого все же смогла…

– Какие у вас ко мне дела? Что вы хотели узнать? – нахмурился он.

Разговор складывался не так, как того хотела Марта. Она решила ничего не придумывать, а рассказать все, как было, начиная с того момента, как решила примерить платье…

Он, кажется, не очень удивился.

– Откровенно говоря, я хотел бы забыть о своем фиаско: какому мужчине приятно вспоминать о таких вещах? О Зое ничего не могу сказать – я не знаю, где она. И, кстати, знать не хочу! Думаю, надо просто найти этого шутника и надавать ему по морде!

– А кто же это сделает? Я? Я не училась на курсах карате… – улыбнулась Марта. – И вообще, вы меня удивляете. Ваша знакомая девушка попала в какую-то неприятную ситуацию. А у вас нет никакого желания помочь… Что за мужчины пошли? А если на нее действительно охотятся? Вам все равно?

– Не драматизируйте. – Он достал сигарету и закурил. – Она свой выбор сделала. И искать ее мне совсем не хочется. Сама найдется. А вот что касается этого сумасшедшего… Им я бы, возможно, и занялся. Так, для укрепления мышц…

– Вы согласны мне помочь?

Он внимательно посмотрел на нее:

– Можно узнать – зачем это вам?

Марта задумалась. Как объяснить, что она вместо того, чтобы радоваться находке и пользоваться этим чудом техники, начала любительское расследование?

– Сама не знаю, – честно призналась она. – Возможно, я ошибаюсь, но мне показалось, что этот человек не шутит. Здесь что-то серьезное. Но даже если это обычный бытовой конфликт, мне тоже не все равно. За свою жизнь я много раз сталкивалась с такой вещью, как домашнее насилие. Во-первых, наблюдала за соседями, знакомыми, во-вторых, когда участвовала в семинаре по этой теме. А вообще, я ненавижу несправедливость! Я бы могла просто помочь Зое, если она боится. Помочь преодолеть страх.

– Искать все же надо не ее, – повторил Сергей, – а его! Его вычислить легче, если он предприниматель.

– А что вы о нем знаете?

– Совсем мало.

– А именно?

Он рассмеялся:

– Вы какая-то волшебница – я уже невольно начинаю помогать. Хотя, откровенно говоря, игра «в сыщиков» не для меня.

– И все же? – поторопила она. – Расскажите!

– Был ясный солнечный день… – Он затянулся сигаретой, картинно выпустил струйку дыма, но тут же стер улыбку и заговорил коротко и жестко: – Мы встречались. Встречались давно, еще там, в Лесном. Она ждала меня из армии. В город я приехал, чтобы начать новую жизнь – вместе. Она поступила здесь в университет, поселилась в общежитии. Хотя я, кретин, надеялся, что будем жить на квартире, которую я снимал. Но она осталась в общежитии. Видимо, у нее были свои планы… Понимаете, город делает из девушек, которые никогда не видели эскалатора, бешеных охотниц за синей птицей. Так вот… День был действительно солнечным и ясным, когда она сказала: «Прощай, дорогой, я полюбила другого!»

Он поморщился, будто его неожиданно прихватила зубная боль.

– Вы его видели? Она что-то рассказывала?

– Нет. Она из всего сделала большую тайну. Сказала, что познакомилась с ним случайно… Он пригласил в кафе. И девочка растаяла. Будто я никогда не водил ее в кафе! О нем сказала лишь, что это – «настоящий мужчина».

Сергей снова усмехнулся:

– Эта «настоящесть» заключалась в том, что у него есть собственный бизнес, у него есть машина и он ежедневно осыпает ее цветами. Это – все. Как вам такой портрет «настоящего мужчины»?

– В принципе, вдохновляет… – улыбнулась Марта. – И это все, что вы о нем знаете?

– Мне не интересно знать о нем… – с вызовом ответил он.

– Но вы согласны мне помочь?

Он внимательно посмотрел на нее.

– Я подумаю…

– Я оставлю вам свой телефон, – сказала Марта. – Если что-то вспомните – позвоните. Возможно, Зоя рассказывала что-то еще. Какой марки машина? Куда чаще всего они ходили? Где собирались жить?

– Ну, это уже слишком! Думаете, я мазохист, чтобы выслушивать такие откровенности от женщины, которая меня бросила?

– И все же подумайте. Эти звонки не идут у меня из головы, – сказала Марта. – Было в них что-то… опасное, не похожее на шутку.

– Хорошо. А теперь позвольте, я закажу нам по бокалу вина. И поговорим о чем-нибудь более приятном…

Они просидели в кафе до вечера. И по просьбе Сергея больше не говорили о его несчастной любви.

Потом он проводил Марту к метро и пообещал перезвонить.

 

Три года тому назад

…Девушка стояла на перекрестке. Нет, она не собиралась переходить улицу – она просто стояла и смотрела на поток машин. Решала, что делать.

Можно просто погулять по городу, купить мороженое, сесть где-нибудь на скамейке и наблюдать за прохожими. Можно пойти в кино. Но как же дорого стоят сейчас билеты!

Все же лучше прогуляться, посмотреть на витрины. Они такие красивые в центре города! Можно представить, что когда-нибудь она сможет зайти в магазин, о котором мечтает, и купить все, что захочет. А сейчас она в состоянии приобрести разве что одну пуговицу с платья от Кардена, надетого на манекен за тонированными стеклами…

Неужели существуют женщины, которые могут прийти сюда и приобрести такое платье? Интересно было бы посмотреть на них вблизи, а не только по телевизору. Какая у них жизнь? И почему ей, студентке факультета «невест» – филологического, – не «светит» запросто зайти сюда сейчас? И, если быть откровенной, «не засветит» никогда, даже если она будет пахать как вол.

Девушка увидела свое отражение в витрине и вдруг подумала, что она не хуже клиенток чудесного бутика. А возможно, даже намного лучше, а то, что умнее, – так это уж точно! Отличница, имеет «красный» диплом, может говорить на английском. А какой результат? Перспектива? Работа в школе?

Она стояла перед витриной и завидовала манекенам. Ей казалось, что изящные женщины из папье-маше улыбаются ей, подмигивают своими красивыми нарисованными глазами: мол, еще пару часов до вечера, и мы выпорхнем отсюда и будем всю ночь танцевать, а что ожидает тебя? Посиделки в общежитии, конспекты и сложные подсчеты, на что израсходовать сорок гривен, оставшиеся от повышенной стипендии?..

Девушка не заметила, как прозрачные двери магазина распахнулись, из них вышла женщина и остановилась за ее спиной:

– Нравится?

Девушка вздрогнула от неожиданности и посмотрела на незнакомку.

Это была женщина, о которых говорят – «без возраста»: выглядела на тридцать, хотя, по всей видимости, была старше. Безупречная фигура, затянутая в ослепительно-белый брючный костюм, ботинки на высоченных каблуках, густой аромат духов, модная прическа, чуть заметный макияж. Словом, женщина с рекламного проспекта.

Типичная бизнес-леди, от которой прямо-таки веет успешностью.

– Да, – коротко ответила девушка и сделала несколько шагов, чтобы уйти. Но женщина остановила ее следующим вопросом:

– Наверное, мечтаешь о таких вещах?

«Чего она ко мне цепляется?» – подумала девушка, но пришлось отвечать:

– У меня другие мечты. Это я так… Задумалась о своем…

Женщина рассмеялась. И этот смех не был пренебрежительным – скорее ласковым, растроганным.

– Не хитри, малышка! Я прекрасно понимаю, как тебе хочется хотя бы примерить платье. Сама была такой. Тем более, что у тебя вполне модельная внешность. – Женщина осторожным жестом отбросила прядь волос с плеча девушки. – А у меня – хорошее настроение! – добавила она. – И мне сегодня хочется побыть для кого-нибудь доброй феей. Кстати, этот бутик принадлежит мне. Если хочешь – разрешаю сделать примерку.

«Бандерша!» – пронеслось в голове у девушки.

Но не успела она как-то отреагировать на это приглашение, как женщина уже снова зазвенела своим мелодичным смехом:

– Я знаю, о чем ты подумала! Мол, вот стоит старая разнаряженная стерва и завлекает бедненьких девочек в ловушку! Не красней! Я бы сама подумала так же. Таково наше время – во всем ищем подвох… А все гораздо проще: эта стерва бальзаковского возраста хочет сегодня побыть доброй феей. Такой день… – добавила она печально. – День воспоминаний… Когда-то я тоже рассматривала витрины, правда, тогда они не были такими привлекательными, и мечтала, что когда-нибудь обязательно куплю дорогое платье. Назло всем! А главное – себе, той, какой была тогда – закомплексованным гадким утенком. И знаешь, что я сделала? Зашла в магазин и перемеряла все, что там было! А знаешь, что дальше? Через год я уже покупала себе одежду по каталогу «Отто»! Ведь есть такой неписаный закон: хочешь завтра иметь машину – сегодня купи ролики! Другими словами: мечты сбываются, если ты хоть что-нибудь для этого делаешь. В данном случае дорогое платье – символ твоего будущего успеха. А успех надо моделировать заранее.

Девушка как зачарованная слушала эти слова. Мать никогда не говорила ей подобных вещей. Наоборот, дома – далеко от столицы – ее учили быть экономной и не пытаться прыгать выше головы, не отличаться от других и усердно работать, ведь труд «облагораживает человека» (мать) и «сделал из обезьяны человека» (отец).

Вот если бы у нее была такая подруга – мудрая, взрослая! Так уже надоели девчачьи разговоры о том, где дешевле купить косметику, куда податься вечером, и бесконечная болтовня об удачном замужестве.

– Как тебя зовут? – спросила женщина.

– Алиса…

– О! Тогда тебе прямая дорога в страну чудес! – Женщина рассмеялась и встала на пороге магазина. Дверь тихо открылась. – Прошу!

– Это неудобно, ведь я не собираюсь ничего покупать… – смутилась Алиса.

– Это мне неудобно, детка, – серьезно произнесла женщина. – Неудобно и стыдно оттого, что наши девушки – порядочные и хорошие – сюда не заходят. Только стоят на пороге и смотрят. А если когда-нибудь потом и заходят, то уже совсем другими людьми, ведь ищут не возможность самой заработать на жизнь, а спонсоров, для которых становятся тряпичными куклами… Это печально.

Алиса не заметила, как оказалась в приятной прохладе небольшого бутика.

– Рассматривай, примеряй! – кивнула ей хозяйка (она представилась Еленой Александровной) и села в углу за маленьким стеклянным столиком, на котором были разложены бумаги. – И никогда не думай о людях плохо… Не все в жизни решают деньги. Не буду мешать тебе…

И она углубилась в бумаги.

Алиса с удовольствием вдохнула запах дорогих вещей. Ей показалось, что она сунула нос в коробочку с пудрой – приятный сладкий аромат защекотал ноздри. Алиса даже чихнула, смутилась. Посмотрела на хозяйку, но та сидела с невозмутимым видом.

Что ж, можно воспользоваться ее настроением и примерить платья – деньги за это платить не нужно. К тому же женщина права: успех надо моделировать, пусть даже и таким образом. Алиса почувствовала уверенность: когда-нибудь она обязательно приобретет здесь платье! И не одно. Хорошо, что все так сложилось. А эта женщина такая замечательная, настоящая фея!

Алиса провела рукой по вешалкам, чувствуя, как разноцветные платья отзываются, словно клавиши, и выбрала то, что звучало, как нежное «соль»: серо-розовое, на тонких бретельках, расшитое серым и розовым бисером…

– Я примерю это, – крикнула она Елене Александровне, но та, не отрываясь от бумаг, только кивнула.

«Хорошо, что не висит над душой, не навязывается, – подумала Алиса, – тактичная женщина…»

В примерочной было огромное зеркало, вмонтированное в стену, – чистое, прозрачное, немного тонированное, как и стекло витрины. Это придавало отражению глубину. Алиса быстро сбросила джинсы, футболку, немного постояла, разглядывая серо-розовое облачко, которое держала в руках: как его надевать? Посмотрела на ценник… Ого!

И решительно расстегнула едва заметную молнию на платье. Надела. Постояла с закрытыми глазами. Открыла их…

Елена Александровна знала, что делала! Конечно же Алиса будет теперь работать как вол, лишь бы только купить эту вещь! Алиса смотрела на себя в зеркало и с ужасом понимала, что вещи обладают огромной властью, о которой она никогда даже не догадывалась. Она привыкла покупать себе что-то практичное, чтобы не пачкалось и носилось дольше – так ее научили родители. А теперь она видела, как легонькая – не более ста граммов! – тряпица изменила ее. В зеркале отразилась удивительной красоты женщина. Такая никогда бы не стояла на перекрестке, не зная, что делать! Слезы подступили к глазам. Алиса решительно сняла платье. Но влезать в потертые, старые джинсы ей не хотелось. Вот так бы взять и пойти голой! Если не это платье – тогда ничего не надо! После него джинсы и футболка показались ей грубейшей «ослиной шкурой».

Надо овладеть эмоциями! Алиса быстро переоделась и вышла с платьем в зал.

– Ну как? – оторвалась от работы хозяйка.

– Лучше бы я этого не делала… – вздохнула Алиса. – Но вам огромное спасибо! Человеком себя почувствовала.

– Ничего, – взялась успокаивать ее Елена Александровна. – Когда придешь его покупать – а я уверена, что это случится очень скоро! – сделаю тебе большую скидку… О’кей?

– Вы действительно добрая фея, спасибо.

– А я ведь тебе говорила! Давай я тебя еще кофе угощу – я всех своих клиенток угощаю – и нынешних, и будущих. Оксаночка! – крикнула она молоденькой продавщице, которую Алиса раньше даже не заметила. – Сделай нам, пожалуйста…

Она не успела договорить – в дверь вошел покупатель.

Алиса потом долго вспоминала этот момент, пытаясь восстановить последовательность событий. Но каждый раз воображение изменяло ей и рисовало совсем другие картинки…

А когда она впоследствии рассказывала эту историю подругам по общежитию, ее слова звучали совершенно неправдоподобно.

И девушка умолкала.

И сама себе не верила…

Вот как это выглядело…

…Мужчина зашел в магазин и прищурился, привыкая к темноте. Ведь темнота так же слепит, как и свет, если войти в нее из белого дня.

Он постоял мгновение, привыкая к тусклому освещению магазина.

Потом оглянулся, кто тут есть, и заметил в углу столик, за которым сидела хозяйка и перед которым стояла Алиса, держа в руках платье.

– Я бы хотел приобрести галстук, – обратился он к девушке, приняв ее за продавщицу или менеджера.

Женщины переглянулись, и в глазах Елены Александровны Алиса заметила озорных чертиков, мол, вот тебе, девочка, еще одно приключение: вот тебе розыгрыш, повеселись!

Удивительная женщина! Не зря же говорят, что нынешние сорокалетние дадут фору молоденьким девочкам – скучным, корыстным, закомплексованным, слишком серьезным, неспособным к игре. Но Алиса не такая. И под веселым взглядом новой знакомой девушка смело перебросила платье через плечо и медленно повернулась к незнакомцу, продемонстрировав почти голливудский взгляд:

– Какой хотите? – и указала на круглый кронштейн с галстуками.

Но мужчина, казалось, не услышал вопроса. Он смотрел на Алису, и на его лице с печатью вечной усталости, которая бывает у людей, сосредоточенных на себе и на своих делах, постепенно расцветала улыбка. И лицо разглаживалось. Алисе было странно наблюдать за этим: будто бы внутри разгоралась свеча, смягчая черты лица.

– Итак? – поторопила она.

– Простите? – Он все не мог оторвать от нее глаз.

– Вы сказали, что хотели приобрести галстук, – напомнила она, чувствуя за своей спиной надежный тыл в виде «феи» – Елены Александровны. – Какой вам показать?

– Этот… – Он ткнул пальцем в первый попавшийся, даже не поворачивая головы к кронштейну.

– Уважаемый, – наконец вмешалась в разговор хозяйка магазина, – вы уверены? Может, примерите или хотя бы скажете, какого цвета и какой фирмы галстук вам нужен?

– Давайте этот. – Он упорно не хотел обременять себя сложным выбором.

– Оксана! – позвала Елена Александровна продавщицу, и та ловко упаковала галстук, открыла кассовый аппарат…

Словно во сне молодой человек совершил все необходимые при покупке операции, продолжая поедать Алису глазами.

– Вы работаете здесь? – наконец решился спросить он.

– Нет, – ответила Алиса и стала цеплять платье на вешалку.

– Девушка – моя клиентка, – с улыбкой пояснила Елена Александровна. – Вот зашла выбрать платье и, кажется, ничего подходящего не нашла… Хотя я считаю, что именно это платье ей очень идет… А, кстати, что скажете вы как мужчина?

Елена Александровна взяла у девушки вешалку с платьем, приложила к ней и снова весело подмигнула, мол, учись, пока я жива!

– Не знаю… Надо посмотреть, – растерянно произнес покупатель.

– Нет проблем! Алиса, девочка, тебе не трудно снова переодеться?

Игра явно затягивалась… Алиса заволновалась, чувствуя какой-то подвох: хозяйка магазина, видимо, намеревалась продать платье – если не ей, то этому чудаку, который так восторженно смотрит на нее.

– Не трудно, но я не хочу, – сказала она. – Тем более сейчас я все равно не могу купить его.

– А сколько стоит эта вещь? – спросил молодой человек.

Хозяйка назвала цену.

«Ну вот и все, – подумала Алиса, – уплывает мое платье…»

– Почему же вы не берете его? Это недорого… – обратился к ней молодой человек.

Алиса уже вешала платье на кронштейн, чувствуя себя Золушкой.

– Для вас, возможно, и недорого… – пробормотала она.

– А если платье куплю вам я? – вдруг тихо произнес человек.

Елена Александровна, забыв о своей респектабельности, даже присвистнула и, как девчонка, захлопала в ладоши: «Браво!»

Алиса застыла. Конечно, в фильмах или женских романах иногда возникают такие вот «принцы» в шикарных автомобилях, которые останавливаются на пыльных дорогах, чтобы подобрать красивую «золушку» и сделать из нее хозяйку своего роскошного замка. Но так бывает только в кино.

– Об этом не может быть и речи! – строго сказала она.

– Я так и думал… – растерянно произнес мужчина. – Вы не из тех, кто принимает такие подарки. Хотя, поверьте, для меня эта сумма – несущественная. Вряд ли вы меня поймете, просто мне было бы очень приятно сделать что-то хорошее для такой красивой девушки, как вы.

Тут уже Алиса не смогла удержаться от улыбки и посмотрела на «добрую фею» Елену Александровну.

– Мне сегодня везет на волшебников! Будто я действительно попала в страну чудес! Но я знаю другое: бесплатный сыр бывает только в мышеловке! Спасибо и – до свидания.

Алиса кивнула хозяйке и решительно направилась к выходу. Но молодой человек не дал ей уйти, заговорил горячо и настойчиво:

– Знаю, что выгляжу странно, но прошу вас – не уходите вот так…

Алису разобрал смех:

– Оставить вам свою туфельку? – весело сказала она, указывая на свои довольно потертые босоножки.

Он не понял или не захотел понять шутки и продолжал вполне серьезно:

– Возможно, я не умею общаться с женщинами и невольно вас обидел… Тогда позвольте предложить другое: я одолжу вам деньги на платье! Вы его купите. А отдавать долг будете постепенно. Вы меня понимаете? Нет, не понимаете…

Он вздохнул и замолчал.

Алиса с удивлением заметила, что в глубине его больших, черных как уголь зрачков блеснуло что-то похожее на слезы. Девушка растерялась.

Продавщица Оксана застыла за кассой с раскрытым от удивления ртом и, кажется, даже перестала дышать.

Алиса пыталась решить, что же ей делать. Быстро уйти? Но этот странный человек вызывал у нее симпатию – своей неловкостью, какой-то старомодной вежливостью. Наконец, он был довольно красивым… А почему бы и нет, крутилось в голове. Сейчас такие странные времена: рядом с грубостью каким-то странным образом уживается благородство. А еще бывает ведь стечение обстоятельств… Сколько раз она мечтала о подобном. Наконец, он предлагает дать деньги взаймы…

Алиса колебалась, посмотрела в сторону серо-розового облачка, по-сиротски висевшего среди других вещей. И ей показалось, что это висит ее душа, которую она оставляет здесь, среди этой роскоши. Которая никогда не будет принадлежать ей…

– Хорошо… – тихо сказала она, представляя, как принесет свою покупку в общежитие, как наденет ее на первую же вечеринку. – Но я беру деньги взаймы.

– Спасибо! – обрадовался мужчина.

Он снял платье с кронштейна и подал Алисе:

– Чтобы вы не передумали – прошу, переоденьтесь! – и полез в карман за портмоне.

…Из магазина они вышли вдвоем, провожаемые изумленными взглядами Елены Александровны и Оксаны.

Алиса так разволновалась, что не успела как следует распрощаться с приветливой хозяйкой магазина. На ней было новое платье – невесомое, как перышко, как пена морская. Девушка, которая растерянно стояла на перекрестке час назад, исчезла! Взамен появилась другая – богиня, Афродита, королева, которая готова смело шагать по жизни.

– Я хочу сразу оговорить, когда и как буду отдавать долг! – сказала Алиса, как только они ступили за порог магазина. – Мне нужно знать, как это будет выглядеть.

– Зайдем пообедаем и обсудим все эти вопросы, – предложил он. – У меня еще есть полчаса свободного времени.

…Они сидели в ресторане «Дежавю», хотя Алиса предлагала зайти в обычную кафешку. Но ее спутник рассмеялся, мол, в таком платье – шутите?

Пока ждали официанта, девушка пыталась выяснить, чем вызван необычный поступок незнакомца.

– Я устал просто зарабатывать деньги, – говорил он. – Сначала это было интересно, как в спортивных соревнованиях. Теперь, когда потерял друзей, я имею в виду, потерял по-настоящему, ведь бизнес не терпит трату времени на дружеские посиделки, когда дом мой пуст, а впереди – дела, дела, дела, от которых уже невозможно отказаться и невозможно остановиться, – я пришел к Богу… Это мое единственное утешение. А эта мелочь, за которую вы мне так благодарны, не первый мой поступок, хотя я их не считаю. Каждая, даже самая яркая, самая богатая жизнь имеет свой конец, так почему же не сделать добро ближнему, пока есть такая возможность? Чтобы на Высшем суде иметь хоть какой-то аргумент в защиту своей грешной души…

К столику подошел официант, налил на донышко бокала вино. Новый знакомый Алисы сделал глоток, кивнул, взял бутылку и налил вина ей. Он все делал уверенно, красиво, как завсегдатай подобных заведений. Алиса слишком поспешно ухватилась за бокал и, заметив его взгляд, покраснела.

– Когда-то давно, еще маленьким, я сидел однажды на улице и плакал – взрослые ребята отобрали у меня деньги. Денег было немного, но они были чуть ли не последние, родители дали мне на кино и на мороженое, – продолжал говорить он. – Вот тогда ко мне подошел мужчина – лицо его я помню до сих пор, – расспросил, успокоил, купил билет и мороженое. Не могу вам передать, что я почувствовал в тот момент! Еще тогда я поклялся, что когда вырасту и буду иметь возможность – стану дарить людям те же ощущения. Но потом жизнь так закрутила… Только теперь, когда многое обесценено, а некоторые считают, что будут жить вечно, – я пришел к пониманию, что нет ничего вечного, кроме веры в добро. Я благодарен вам, что вы позволили сделать для вас такую мизерную вещь… А она действительно мизерная. Я бы предпочел сделать больше…

Он замолчал, вытащил из пачки сигарету, щелкнул зажигалкой. Наступила пауза.

– Вы странный человек, – немного погодя тихо произнесла девушка. – Мне бы хотелось верить вам. Но… деньги я все равно верну.

– Хорошо, – улыбнулся он. – Но пообещайте, когда наберется вся сумма, мы… вместе отдадим ее тем, кто нуждается в ней больше, чем мы.

– Как хотите, – сказала она.

Когда принесли счет, Алиса ужаснулась сумме, которую ее новый знакомый дал официанту – столько она тратит за два-три месяца своего студенческого существования! Заметив ее взгляд, он покраснел.

– Извините, мне пора бежать, – грустно сказал он. – Сейчас вызову машину и, если вы не против, отвезу вас, куда вам нужно.

Он подвез ее к общежитию. Алиса выпорхнула из машины. Ее спутник не настаивал на встрече. Они просто договорились о том, что через неделю-другую она позвонит ему сама, если сможет отдать первый взнос.

…Машина уехала. Из комнаты на третьем этаже на нее с удивлением смотрели подруги. Они гроздьями свисали из окна. От этих взглядов Алиса чувствовала себя обнаженной…

* * *

…У него был взгляд ребенка.

Взгляд ребенка и красивые узкие ладони с «музыкальными» пальцами.

И короткие волосы, с вьющимися кончиками, которые предательски выдавали кроткий нрав и застенчивость. На нем всегда был дорогой костюм и какой попало галстук, что в глазах Алисы тоже свидетельствовало о милой непосредственности и простоте. Он одновременно напоминал ей героев «мыльных опер», говорящих давно забытым изысканным языком, и супермена, способного на подвиги…

…Уже спали ее соседки, наслушавшись рассказов о сегодняшнем чудаке, в шкафу висело платье, которое перемеряли все по очереди, а Алиса снова и снова вспоминала события этого дня – удивлялась себе, ему, сомневалась, сердилась на себя за недоверие или обвиняла в доверчивости. Еще и девушки из общежития добавили в ее мысли хаоса, выдвинув кучу версий такого необычного поведения.

Если бы все было не так, как говорил он! Точнее, совсем немного НЕ ТАК – пусть бы сказочки о благотворительности были бы прикрытием его интереса к ней! Она бы простила…

Но он вел себя сдержанно и вежливо, ни на чем не настаивал и не предлагал встретиться. Кроме того единственного восхищенного взгляда в магазине – больше ничего. Никакого намека на продолжение отношений, ни единого лишнего слова и вообще – никаких слов, к которым она привыкла в своем кругу.

Утром Алиса, не сомкнувшая глаз почти всю ночь, сладко спала. Она проснулась от криков над ухом. Девушки просто визжали, тормошили ее, стягивали одеяло, под которым она пыталась спрятаться.

– Да вставай уже, соня! – кричали они. – Сейчас упадешь: ты только глянь в окно!

Алиса сопротивлялась, лениво отбиваясь от них руками и ногами.

– Вставай, говорю тебе! – рассердилась одна из девушек – Наталья – и выплеснула на бедную Алису стакан воды. – Слушай! Там! Внизу! Стоит! Вчерашняя машина!

Алиса наконец откинула одеяло, села и серьезно посмотрела на подруг.

– Ну, что скажешь? – Наталья дрожала от возбуждения. Событие было нешуточное: белый «лексус» возле их общежития!

Спокойный взгляд Алисы удивил ее. Та не спешила подбежать к окну.

– Скажу, что… в этом нет ничего удивительного… И не надо так кричать.

* * *

– В Средиземном море, в Которском заливе есть такой маленький остров – Пираст. На нем ничего нет, кроме монастыря Святой Девы, покровительницы мореплавателей. Говорят, что когда-то на этом месте в море была только одна скала, а на ней нашли икону Божьей Матери. Как она туда попала – неизвестно. Возможно, ее занесло на этот клочок безжизненной земли с лодки, разбившейся неподалеку. С тех пор, как ее там нашли, команда каждого судна, проплывая мимо скалы, сбрасывала в море по одному камню. Так и возник этот остров. Впоследствии на камнях построили монастырь, где хранится эта икона. Ее, как выяснилось, вышивала жена моряка. Собственными волосами! А по окончании работы – ослепла. Своего мужа она так и не дождалась… – Голос у него был тихий, ласковый.

Нежными, едва ощутимыми прикосновениями он поглаживал ее волосы, которые, как полотно, лежали рядом, на подушке.

– Кстати, – добавил он, – твоими волосами можно было бы вышить ярчайший нимб…

– Я не способна на такой подвиг, – улыбнулась Алиса. – А что дальше?

– А дальше… – он поцеловал кончики ее волос, – дальше будет так: мы поедем именно туда, в ту обитель, и там обвенчаемся. Нет лучшего места для такого важного дела!

– Ты серьезно? – Алиса оторвала голову от подушки и, опершись на локоть, внимательно посмотрела на любовника.

– Настолько серьезно, что сегодня пойду за билетами! – ответил тот. – Но у меня еще нет твоего согласия… Извини, хотел сделать сюрприз. Возможно, неудачный?

– Господи! – Алиса села на кровати, стараясь осмыслить услышанное. – Два месяца я живу, как в сказке…

– Глупенькая, – улыбнулся он. – Это я два месяца – в сказке. Но я хочу, чтобы она наконец получила название и кульминацию. Я устал от нестабильности во всем.

– Ты говоришь то, что должна говорить я…

– Значит, ты согласна?

– Ты застал меня врасплох. Все так неожиданно. Я думала, что все должно выглядеть иначе: сначала знакомство с родственниками, свадьба, а потом уже венчание… Ну и остальная морока.

– Венчание – не морока, дорогая. Это – прежде всего. По крайней мере, я бы хотел начать нашу жизнь именно так, с того острова, где нет никого, где Святая Дева соединит и благословит нас. А потом, как ты правильно говоришь, будет необходимая в таких случаях морока… Поедем к твоим родителям, привезем их сюда, ко мне. Устроим свадьбу, поведу тебя в офис, познакомлю с партнерами, друзьями, покажу, наконец, свое жилище – если захочешь, переделаешь его на свой вкус…

– …И сказка закончится?..

– Нет, дорогая, я не дам ей закончиться. Я так долго ждал тебя. Помнишь, в первые дни нашей любви ты спрашивала, почему мы встречаемся в гостиницах, почему я не беру тебя на вечеринки и презентации, почему не знакомлю с приятелями…

– И почему же?

– Я не хочу, чтобы тот мир, в котором мне приходится существовать, а точнее – функционировать, – касался наших отношений своими грязными щупальцами. Даже мой дом, каким бы хорошим он ни был, еще не готов достойно принять тебя. В нем гораздо меньше романтики и неожиданностей, чем в этих первоклассных гостиничных стенах. Вот, например, хочешь, закажу еще шампанского – прямо в постель?

– Хочу!

– А в путешествие?

– Очень! Но у меня нет заграничного паспорта.

– Это мои проблемы.

– Когда поедем?

– Скоро. У нас куча дел – надо как следует подумать о твоем гардеробе…

– У нас действительно куча дел… – прошептала Алиса, накрывая его лицо волной своих волос…

* * *

– Ну, кто пойдет на переговорный пункт?

В комнате общежития «факультета невест» собрался целый консилиум: Наталья, две девушки, жившие тут же, и еще – Марина и Елизавета, ближайшие подружки Алисы. Они никак не могли решить, кому разговаривать с родителями подруги, которая вот уже третий месяц как не ночевала в своей постели и не появлялась на занятиях. Судя по тому, что родители вызвали дочь на переговоры, девушка и им не давала о себе знать.

– Загуляла Алиска не на шутку! – пожала плечами Марина. – Хотя бы, свинья такая, по телефону позвонила! Мы же ей были как родные…

– «Родные»! – перебила ее Настя. – А что мы на самом деле знаем?

– Ну, что? – принялась рассуждать Наталья. – Знаем, что поехала куда-то со своим «принцем». Может, уже вернулись и живут себе где-то тихо и мирно. А на нас, как ты сказала – родных, ей наплевать.

– Не верю, чтобы Алиска так поступила. Она обещала всех пригласить на свадьбу, – сказала Светлана. – К тому же здесь остались почти все ее вещи!

– Но он купил ей все новое…

– Только не альбом с семейными фотографиями! За ним она обязательно бы зашла!

– Так, тихо. Ну, что говорить родителям? – напомнила о цели собрания Наталья.

Все растерянно замолчали.

– Послушайте, девчонки, – заговорила Марина, – вспомните: Алиска же рассказывала, куда едет, даже название отеля говорила, где они должны были остановиться. А если позвонить прямо туда?

– И на каком языке разговаривать? – ехидно спросила Наталья.

– Ноу проблем! Мой пупсик, как ты знаешь, работает в турфирме, как-нибудь поможет.

– А за телефон кто заплатит?

– Он и заплатит!

– Хорошо. Когда назначены переговоры с родителями? – руководила Наталья.

– Завтра в двенадцать.

– Успеешь что-то выяснить до тех пор? – обратилась она к Марине.

– Попробую…

…На следующий день все шесть подружек растерянно стояли на междугородном телефонном пункте, снова споря, кому взять трубку. А услышав от телефонистки: «Шахтерск – седьмая кабина!», бросились все разом, но, не сговариваясь, сунули трубку в руку Наташе.

– …И когда вчера мы через турбюро позвонили в Котор, – кричала она в трубку, пересказывая всю историю замужества Алисы, – нам ответили, что ни в этом, ни в других отелях города такая фамилия не зарегистрирована…

Наталья растерянно отняла трубку от уха и посмотрела на девушек:

– Кажется, мать потеряла сознание…

 

Десять лет назад

…Мика учится в восьмом классе.

Он – отличник, победитель математических и физических олимпиад, спортсмен (секция фигурного катания) и, как считают ровесники, первый красавчик в школе. Его все так же называют ласковым именем, только теперь его произносят на американский манер – Микки. «Микки Рурк»…

В школе он на особом счету, о нем ходят слухи, сплетни и легенды: женщина, красивая и молодая, которая всегда добросовестно посещает родительские собрания, – не является его родной мамой, а его настоящая мать – известная артистка, которая много лет назад выбросилась из окна.

Девочки говорят, Микки хвастался, что у него есть отдельная собственная квартира, в которой он пока не живет.

Анук, девочка-мулатка из параллельного класса, рассказывала, что однажды Микки сам пригласил ее в ту квартиру, но в последний момент почему-то передумал. Довел почти до подъезда, а потом сказал: «Беги отсюда!» – и зашел туда один. Загадочный он, этот Микки. Кто его первым укротит?

Одноклассники неоднократно предлагали собраться «на хате» на вечеринку: пиво, вино, сигареты, то, се…

Но Микки только пренебрежительно смотрел на них, пожимая плечами: «Пиво с семечками? Разговоры о футболе? Скучно, малыши…»

Неужели они не понимают, думает Микки, насколько мелки и несущественны их детские интересы? Единственное, что сейчас нужно, это хорошо учиться, поступить в институт. Так считает Леля. И он сделает все, чтобы не расстраивать ее. Ведь она открыла для него целый мир! Такое нельзя проигнорировать. Сколько она для него сделала и делает!

После несчастного случая с мамой Леля взяла его к себе. Первую ночь он спал с ней на большой двуспальной кровати, и шелковая простыня приятно щекотала тело. Рядом он слышал легкое дыхание – он приблизился, чтобы вдыхать его. Дыхание Лели было таким сладким, и он решился еще и руку протянуть, чтобы погладить ее волосы…

Утром Леля, все еще шмыгая носом, кормила его творогом со сметаной. И это было вкуснее мороженого.

Потом вообще началась сказка! Он мог целый день бегать по двору, влезать на крыши гаражей, прыгать с качелей в песочницу. Леля оставляла его во дворе на целый день, давала деньги на булочку с сосиской, а вечером, когда возвращалась с работы, они вместе готовили ужин. Леля научила его чистить картошку!

А потом они ужинали вместе, за одним столом!

Конечно же были и такие дни, когда он оставался на ночь один. Или Леля принимала у себя гостей и не очень обращала на него внимание. Но к этому он привык и лишь терпеливо ждал утра.

Заволновался он лишь однажды, когда услышал от Лели непонятные слова о попечительском совете. Тогда она ходила взволнованная, раздраженная, говорила с кем-то по телефону о том, что кому-то надо дать «на лапу»… Опять – «лапа», подумал Мика, вырастет – уничтожит ее!

Леля повела его «первый раз – в первый класс».

Теперь он в восьмом. Лучший ученик. Гордость школы. Он все делает лучше всех. Даже когда застилает постель, даже когда моет руки – все делает как следует: на кровати нет ни одной лишней складочки, а руки намыливает по локоть!

Леля гордится им, ведь у Микки есть цель в жизни – стать врачом. На его полке стоит куча склянок с заспиртованными животными, которых он изучает с усердием настоящего анатома. Ему очень нравится, когда Леля показывает коллекцию гостям, он гордится их возгласами. Особенно, когда вскрикивают и визжат женщины – ему это смешно.

Чего здесь только нет! Сквозь стекло банок смотрят выпученными глазами зеленые ящерицы, тритоны, рыбы. В больших сосудах препарированные лягушки демонстрируют пораженным зрителям свои аккуратно промытые и сложенные в определенном порядке внутренности: сердце, кишки, селезенку. Этому он научился в кружке естествознания.

Каждый экспонат пронумерован, описание каждого занесено в толстую тетрадь с надписью «Наблюдения». Микки любит перечитывать записи, добавлять новые сведения: «Лягушка белая. Опыт: заспиртованная живьем. Сделано десять конвульсивных движений. Продолжительность – двадцать секунд» или: «Мышь полевая. Надрез брюха. Продолжительность конвульсий – две минуты сорок секунд»…

– Ты стал совсем взрослым, – иногда с любовью повторяет Леля, – надо покупать тебе раскладушку…

Это единственное, от чего у Микки сжимается сердце. Тогда он пытается заговорить Лелю, отвлечь ее словесными маневрами. Он привык засыпать рядом с ней.

А когда она раньше уходит на работу – передвигается на ее место, в теплую ямку, и ему становится так уютно, так хорошо.

Жажда исследований и жажда ее тепла и запаха – вот две движущие силы, которые придают ему сил быть лучшим. Самым лучшим. Первым!

Его раздражает чрезмерное внимание девушек – этих аккуратных «маменькиных дочек». Его тянет к другому. Жажда исследований гонит его на улицу, в грязные закоулки города, где можно поохотиться на лягушек. Леля знает, что, несмотря на эти ежевечерние «охоты», он не пропустит ни одного урока в школе. Она довольна его успехами, поэтому контроля над собой он не чувствует. Да его, слава богу, и нет!

…На дворе – начало лета. Сегодня Микки решил добыть что-то крупнее лягушки или мыши – у него их уже целая куча, некуда ставить стаканы. Возможно, попадется ондатра или крыса…

Микки собирается на прогулку. Надевает новые джинсы, белую футболку, тщательно зачесывает назад густые волосы, слегка смазывает их Лелиным гелем.

Его путь лежит к тому пруду, где он бегал ребенком. Он знает его как свои пять пальцев! Этот пруд – его собственность, его парафия. Там под старой березой, которая вцепилась корнями в край глинистого берега, его место, где он привык сидеть часами и даже дремать, прислушиваясь к тихому шепоту камыша…

Но что за безобразие! Еще издалека Микки замечает, что под березой расположилось какое-то существо. Судя по всему – женского пола. Микки подходит ближе. Так и есть! Довольно-таки грязная девчонка сидит на камне и сплевывает в воду, наблюдая, как вокруг плевка собирается стайка глупых мальков.

На ней засаленная юбка, ржавого цвета кофточка.

Таких девочек в его окружении нет. Микки понимает, что эта девчонка – «с того берега», то есть или жительница деревни, которая начинается сразу за прудом, или какая-то несовершеннолетняя «бомжиха». Микки прячется за кустом, наблюдает. Вот она достала из кармана пачку «Примы», пытается закурить, прикрывая ладонью спичку. Точно – «бомжиха»!

Микки пристально рассматривает девчонку. Локти и колени давно не видели мыла, волосы – расчески, руки грязные. И вся она грязная, будто покрытая патиной.

Но Микки не испытывает отвращения. Наоборот. Девушка кажется ему настоящей, более настоящей, чем разукрашенные опрятные одноклассницы. Она естественна, как… задумывается Микки… как лягушка, как мышь, как скользкая улитка. У нее, видимо, свой запах, без примеси духов, без всей этой косметики…

Девочка наконец оглядывается, замечает Микки.

– У тебя зажигалка есть? – спрашивает она.

– Я не курю, – вежливо отвечает парень.

– Конечно… – Девочка презрительно окидывает взглядом его одежду.

Глаза у нее выпуклые, невыразительные. Но даже этот взгляд почему-то смущает Микки, он не привык, чтобы девочки смотрели на него именно так.

Наконец она справилась со спичкой, прикурила сигарету и выпустила в воздух облако мерзкого дыма.

– А пожевать что-нибудь есть? – спрашивает так же пренебрежительно, как и смотрит.

Еще бы! Он для нее «маменькин сынок», «домашнее ничтожество».

Микки с восторгом рассматривает ее ногти с черной каймой и чувствует, что жажда исследователя достигает своего апогея: ее нужно немедленно отмыть, посмотреть, что кроется под чешуей грязи.

– Здесь нет, – говорит он, а мозг его уже работает, как автомат. – Но могу предложить тебе завтрак. Я живу здесь, неподалеку. У меня отдельная квартира. Только надо сбегать за ключами.

Девочка присматривается к нему уже с бóльшим интересом.

– А деньги у тебя есть?

Микки вспоминает, что в Лелином письменном столе лежат деньги – можно немного взять. Но – немного!

– Сороковник наскребу! – отвечает он.

– Нормально, – говорит девушка. – Купим что-нибудь выпить, хорошо? Веди!

– Только одно условие, – руководит Микки, – я иду за ключом, ты ждешь здесь. – Он не хочет вести ее с собой. – А еще лучше – давай встретимся вон у того дома через полчаса.

– Обманешь, малый? – улыбается она.

– Я никогда никому не вру. Запомни. И я не малый. Мне восемнадцать, – врет Микки.

Потом он бежит к Лелиному дому. Он довольно далеко от маминой квартиры – две троллейбусные остановки. Но Микки это не пугает, не зря же он считается лучшим спринтером в школе!

Дома никого нет. Леля на работе. Микки запихивает в рюкзак чистое полотенце, бросает туда кусок хлеба, нож, консервы, запихивает в карман деньги. Потом, поразмыслив, кладет в рюкзак перчатки, мыло.

…Девочка уже ждет его там, где он велел ей быть.

Они садятся в лифт.

– А ты ничего, – говорит девочка и прижимается к нему ржавой кофточкой, под которой нет белья. – Не обманул…

От нее пахнет диким чесноком – видимо, наелась утром этой травы. Ну, ничего, нормальный запах, животный…

* * *

…Юная певица с патологически широко расставленными глазами и прической трехлетнего ребенка плескалась в ванной, напевая кошачьим голоском о «простых движениях», на экране быстро менялись кадры довоенных кинолент, на которых люди разного возраста и пола выполняли эти «простые движения» – пилили дрова или помешивали чай в стакане. Девушка в ванной плескалась, выгибалась, теряла сознание, пела, глотая пену и половину бессмысленных слов.

Марта лежала на диване, время от времени щелкала пультом телевизора.

Она не знала, что ищет, – просто валяется, смотрит идиотские клипы, и в голове – пусто, что делать – непонятно. Она была не из тех, кто способен самостоятельно заполнять пустоту в душе. И не умела быть одна. Могла бы, как Пенелопа, жить ожиданием. Но, думала она, ей некого ждать.

В этом огромном городе с населением свыше семи миллионов не было ни одного человека, с которым она могла бы поговорить. Возможно, она сделала глупость, заблокировав телефон? А история затерянной в дебрях этого города женщины – это ЕЕ история? И кто-то неизвестный обращается именно к ней – только иначе: «Возвращайся ко мне, девочка. Ты не одна. Я – с тобой…»

Марта снова защелкала пультом.

…Их везут бедуины по знойной Аравийской пустыне, их переправляют в рыбацких лодках на жаркие берега Турции и Израиля, их тайно проводят через границы Нидерландов, Германии, Италии, Греции. Их покупают, продают, перепродают, пока они имеют «товарный вид». А потом они оседают в провинциальных борделях, понимая, что обратного пути нет… Для многих из них нет в прямом смысле: они навсегда остаются лежать в чужой земле – отработанный материал, как хлам, выброшенный на помойку собственной страной…

Марта с интересом смотрела на экран – там шел какой-то документальный фильм. Шумные зарубежные улицы, бары, освещенные неоновыми огнями улиц, сменялись картинками пустынь, морей, горных пейзажей.

– Сумма от продажи людей дает прибыль более чем четыре миллиона долларов ежегодно. В разных странах мира сейчас находятся сотни тысяч наших соотечественниц в возрасте от шестнадцати лет. Но точной цифры вам никто не назовет, ведь многих рабынь обнаружить не удается…

На фоне кадров из жизни других стран диктор рассказал о том, что если бы собрать всех тех, кто в последнее время пропал без вести, набралась бы огромная армия – целая страна! – бóльшую часть которой составляют женщины и дети. Потом на экране появились фотографии. Марта даже поднялась с дивана, пытаясь разглядеть каждое лицо.

Рабство! Наверное, большинство из них бежали от здешнего рабства, чтобы попасть в другое. Но рабство за деньги, еду и возможность увидеть мир, с надеждой заработать деньги и начать новую жизнь – не собственный ли это выбор этих забитых девочек? Или лучше страдать от того насилия, которое, скорее всего, испытала на себе эта бедная Зоя?

Ее мысли прервал телефонный звонок.

– Слушаю. – Марта взяла трубку, и вдруг ей показалось, что сейчас она услышит тот же голос из мобилки. Что за бред?!

Звонил ее новый знакомый, Сергей:

– Я все обдумал, – сказал он, – и кое-что вспомнил… Извините, что сразу не поверил вам. На то у меня были свои причины. Предлагаю встретиться сегодня на том же месте. Сможете быть там хотя бы через час?

– Конечно! Сейчас соберусь.

– Хорошо. Буду ждать вас в кафе в четыре. Устраивает?

Марту устраивало.

Она вскочила с дивана и начала быстро одеваться. Почему-то захотелось надеть тот новый костюм…

Через полчаса она уже сидела за тем же столиком и была несколько разочарована тем, что Сергей смотрит на нее равнодушным деловым взглядом. Хотя почему он должен делать ей комплименты? Марта вздохнула и вслушалась в то, что он говорил. Сергей рассказал, что ему удалось вспомнить: бывшая подруга познакомилась со своим женихом в салоне эксклюзивной одежды («Думаю, это был тот самый магазин, в котором вы нашли мобилку!»).

– А Зоя что-нибудь рассказывала о нем – где он работает, где живет, как его зовут?

– Нет.

– Как же так? Разве она не поинтересовалась, что он за человек? Наконец, какую фамилию она бы носила после замужества?

– Во-первых, этим не интересовался я… Просто не спрашивал. А во-вторых… Мне кажется, что ей все это было безразлично. Так бывает, когда… – он усмехнулся, – словом, «настоящий мужчина» должен быть загадочным… Он появился в ее жизни, как факт: пришел – увидел – победил! Ей этого было достаточно.

– Итак, что мы решаем? У вас есть план?

– Я бы предложил присмотреться к посетителям магазина. Вам это сделать проще. Походите туда, поболтайте с продавщицей. Возможно, она вспомнит эту ситуацию. Не каждый же день там происходит счастливое знакомство… – Он снова иронически улыбнулся. – Думаю, там не так уж много посетителей.

– Конечно, немного – магазин очень дорогой, – согласилась Марта.

– Значит, она могла запомнить пару, которая познакомилась у нее под носом. Эти девушки, по обыкновению, скучают за прилавком. А потому любое, даже незначительное событие вызывает у них интерес. Вы со мной согласны?

– Не знаю… – пожала плечами Марта. – Я не смогу ходить в магазин каждый день!

– Каждый, конечно, и не надо. А пару раз можно. Вдруг повезет? По крайней мере, вы ничего не теряете…

– Это уж точно, – вздохнула Марта, вспомнив цены на ярлыках.

– А вам, наверное, понравилась эта история? – вдруг улыбнулся он.

– Почему вы так решили? – смутилась она.

– Наверное, хотите приключений… – сказал он.

– Таких, как у вашей Зои, думаю, что нет…

– Во-первых, она давно не моя. А во-вторых, вы не можете знать, где она сейчас. Может, нашла свое счастье. А вы тут развлекаетесь, потому что скучаете…

В его словах была доля правда. Но Марту это оскорбило.

– У меня куча дел! – сказала она и, чтобы доказать это, посмотрела на часы.

– Четыре тридцать, – подсказал он.

Марта подумала: если она сейчас поднимется и уйдет отсюда первой – он станет смотреть ей вслед и, возможно, заметит, как ей идет костюм…

Но, взглянув в его странные насмешливые глаза – уголками вниз, она решила, что он бездушный бирюк, скучный и неинтересный. Неудивительно, что Зоя нашла себе лучшего.

– До свидания, – сказала она и встала со стула.

– Ну, если вы больше ничего не хотите… – с улыбкой сказал он.

Это же надо – еще строит из себя мачо: «ничего не хотите»… Какая банальность!

Она молча покачала головой и ушла.

– Я вам позвоню! – крикнул он ей вслед.

 

Десять лет назад

…Микки засыпает только под утро.

Рядом тихо дышит Леля. Сегодня впервые он не взял в руки прядь ее волос. И вообще отодвинулся подальше от этого дыхания, от запаха ее тела.

Его тошнит почти всю ночь, но он боится пошевелиться. Сегодня произошло самое интересное. То, о чем он мечтал давно.

За один вечер он повзрослел и почти… постарел.

Даже Леля заметила!

– Что-то с тобой не так… – сказала она, вернувшись с работы.

Еще бы! Знала бы она, сколько минут Микки простоял перед зеркалом в ванной, рассматривая свое лицо. Оно будто стало другим – от губ пролегли две морщины, совсем как у взрослых мужчин. И руки стали совсем другие, более крепкие. И взгляд…

Но как же утомляет это возмужание. Микки кажется, что он целый день разгружал вагон. А какое противное это дешевое вино! Пришлось-таки сделать несколько глотков.

Хорошо, что Жаба (она не возражала против этого прозвища) выпила его сама, не уговаривала присоединиться. И вообще была к нему равнодушна – только ела, как безумная, жевала полным ртом, раздувая щеки… Настоящая жаба!

Микки снова и снова прокручивает в голове картинки прошедшего дня.

Он все же боец! Теперь он точно знает, что ему нужно, чтобы не чувствовать себя «маменькиным сынком». Это отвратительное чувство – его боль, его стыд, его клеймо, хотя мамы давно нет на свете.

Есть Леля. Хорошая, замечательная, добрая Леля…

Микки засыпает.

А утром удивляет Лелю своим поступком: выносит из дома и раздает малышам, слоняющимся во дворе, свою «кунсткамеру».

Он освободился. Эти склянки ему больше не нужны.

– Ты так этим увлекался! – беспокоится Леля. – Неужели передумал поступать в медицинский?

– Не передумал, – отвечает Микки. – Наоборот. Не волнуйся. Просто все это – для детишек.

– А ты уже вырос? – улыбается она, проводя ладонью по его густым кудрям, и он впервые шарахается от нее, впервые смотрит серьезным, долгим и каким-то странным взглядом:

– По крайней мере, кое-что понял…

– Хорошо, – удивленно говорит Леля. – Но все равно в летний лагерь я тебя отправлю. Взяла на август путевку.

…Итак, осталось два месяца! Два месяца свободы, рассуждает Микки, а самое интересное только начинается! Потом наступит осень, начнется школа, свободного времени почти не будет. Что ж, нельзя расслабляться, нельзя спать до двенадцати, нельзя слоняться без дела. Надо действовать.

Утром он старательно стирает джинсы, футболку. Одевается в другое, собирает рюкзак, сразу кладет в карман ключи. Выбирает новую тетрадь, старательно выводит на ней название «Наблюдения-2» и перед тем, как отправиться из квартиры, делает первую, одному ему понятную запись:

«Жаба. Длит. – 1 час. 5 литров. Семь ходок. Изъято – 5 единиц»… И – не мог удержаться! – добавлено менее разборчивым почерком: «Человек отвратительно пахнет… изнутри…»