Глава третья

«ЭТО УЖЕ НЕ ИГРА»

– Джейсон, подъем! – проскрежетал голос Джеймса Майкла.

Джейсон Паркер стряхнул его руку и потянулся за одеялом – натянуть на голову. Одеяла почему-то не нашлось.

– Может, попробовать мне? – Голос, хоть и явно Карла Куллинана, странно изменился: стал глубоким, бархатным баритоном.

– Не надо, мы сами. А ты возвращайся к своей юной подруге. – Это Дория. – Может, у нее уже кончились слезы.

Джейсон разлепил один глаз, мучительно щурясь на яркий свет. Рядом с ним в траве стояла на коленях Дория. Но Дория изменившаяся. Старше, худее, со спокойным, четко очерченным лицом тридцатилетней женщины. И глаза – какие странные у нее глаза! Желтых глаз не бывает.

Но у Дории они были именно такими. И это казалось… да, правильным. И почему-то знакомым.

– Какого черта? – Джейсон, совершенно проснувшись, рывком сел.

А проснулся ли он?

Он сидел на мокрой утренней траве; на нем была пропахшая мускусом кожаная жилетка и влажные от росы серые шерстяные лосины, у правого бедра – короткий меч в ножнах, за пазухой, на груди, ощущался кинжал – тоже, разумеется, в чехле.

Джейсон поднял правую руку – надавать себе пощечин и проснуться окончательно. Слишком уж все это походило на кошмар… Но его щека ощутила лишь ветерок: он промахнулся. Промахнулся? Он опустил взгляд. На конце сухой, в возрастных пятнышках правой руки не было кисти – только культя, покрытая бурыми старыми шрамами.

Моя рука… Мир утратил цвет.

– Ну-ну, Джейсон. Не бери в голову, – прозвучал где-то позади голос Джеймса Майкла. – Дыши глубже… Давай возьми себя в руки. Ты предпоследний: нам никак не удается разбудить Арис… Рикки.

Он не открывал глаз. Тяжелая ладонь опустилась ему на затылок, голова Джейсона резко дернулась… Почти не думая, он левой рукой выхватил кинжал и ткнул им себе за плечо… и в запястье его мертвой хваткой впились железные пальцы.

– И не пробуй.

– Будь с ним помягче, Ахира. – В голосе Дории звучали незнакомые Джейсону уверенность и сила. – Ему пришлось хуже, чем тебе. – Легкие пальцы коснулись его щеки. – Пусть привыкает постепенно.

– Может, ты и права, но это не по мне. Аристобулус все еще…

– Ш-ш-ш. Постепенно.

Джейсон открыл глаза. Было почему-то совершенно естественным, что Джеймс Майкл оказался широкоплечим гномом с крупным сломанным носом и выпяченной челюстью. Но глаза, что смотрели из-под нависших бровей, были глазами Джеймса Майкла.

– Ты – Ахира.

– Точно. – Гном с улыбкой погладил ладонью кольчужный жилет. – Мы на той стороне.

– На той стороне?

Ахира пожал плечами.

– Так или иначе… сейчас не важно. Но если я – Ахира, то кто ты?

Дория в упор глянула на гнома, потом обеими руками сжала здоровую руку Джейсона. На ней было длинное, закрытое до подбородка и туго стянутое поясом одеяние.

– Спокойнее. Не позволяй на себя наседать.

Джейсон вырвал руку и ударил Дорию по рукаву. Тот даже не промялся; это было все равно что бить по кирпичной стене.

– Работает.

В игре у Дории Исцеляющей Длани было именно такое одеяние.

Она успокаивающе улыбнулась и взмахнула рукой – плотная ткань захлопала.

– Точно как в игре. Изнутри – подобно хлопку, снаружи – доспеху. Совсем как в игре. – Ее лицо омрачилось. – А мы – в личинах своих персонажей. Вроде как.

– И я, значит, – Ловкач… – С пояса Дории свешивался маленький кожаный кошель. Джейсон, будто вновь потеряв сознание, уронил голову на грудь, отвлекая этим движением Дорию, а рука его тем временем обвила ее стан и неуловимым движением растянула завязки кошеля, потом два пальца просунулись внутрь, выудили монету, так же неуловимо вновь стянули горловину и сунули монету в потайной карман внутри рукава.

Все заняло не больше трех секунд и проделалось так привычно, будто он делал это тысячу раз. Но он же никогда ничего не крал…

– Отлично проделано, Джейсон, – качнул головой Ахира. – Но я все видел. Положи назад.

– Видел что? – в раздражении нахмурилась Дория. Странно: обычно она потакала маленькому калеке.

Да, но сейчас он уже не калека. И не маленький. Просто невысокий. Мерзкий ублюдок – и зажился на свете.

– Он только что облегчил твой кошель, – хмыкнул гном. – Положи назад. Немедля.

– Не понимаю, о чем ты – и в любом случае, что ты тут раскомандовался?

Он оперся на культю и подобрал ноги. Привычка пойманного с поличным вора: все отрицай, потом брось вызов и – беги.

Ахира схватил его за рукав и вытряс монету. Подняв, он подал ее Дории.

– Не волнуйся, – проговорил он. – Трепку я ему задавать не намерен. По крайней мере на сей раз. – Он повернулся к Джейсону. – Мы и так попали в переплет. Нечего добавлять нам проблем. Понял, Ловкач?

– Меня зовут Джейсон. – Имя прозвучало странно незнакомо. – И я хочу домой.

Гном помог ему встать. Голова Ахиры едва доставала ему до груди. Он поднял с влажной травы боевой топор и потрогал острый коготь на его конце.

– Усвой две вещи. Во-первых, отвечая на твой вопрос: здесь командую я. Там, дома, команда избрала меня вождем. Так оно есть – и так будет. И во-вторых, мы пойдем домой. – Ахира умолк и тряхнул головой. – Просто немного потерпи и не ной. Дория, идем-ка взглянем на мага.

Карл Куллинан частенько мечтал, как заключает Энди-Энди в объятия, но ни в одной из его грез она не плакала.

– Все будет хорошо.

Он легонько похлопал ее по спине.

Руки были не его. И тело – тоже. Карл был среднего роста и худ, как щепка. Был. Теперь же он возвышался над девушкой, стараясь не слишком сжимать объятия, чтобы ненароком не раздавить ее – его захват, он знал, может сломать спину крепкому мужчине.

Рыдания затихали. Он выпустил девушку, взял свободный рукав ее серого одеяния и вытер ей глаза.

– Полегчало?

– Н-нет. Мне страшно. Что случилось? – Она потерла виски. – Мне… так странно – откуда я знаю, что могу быть невидимой, усыпить тебя, зачаровать?.. У меня в голове словно что-то копошится и рвется наружу.

Губы ее шевельнулись, и он зажал ей рот.

– Не надо. Слушай меня и ничего не говори. – Ее глаза расширились, и она ухватилась за его руку, отчаянно пытаясь оторвать ее ото рта. – Нет. Кивни, если поняла меня, и я тебя отпущу.

Ее голова качнулась. Он опустил руку.

– Не делай так больше, – сказала она, кладя ладони ему на грудь.

Впору было рассмеяться, но Карл шагнул назад.

– Не буду, но следи за собой. У тебя в голове три заклинания, и они стремятся вырваться.

– Откуда ты знаешь?

Ниоткуда. Но – знаю.

– Ну… У меня вроде как две памяти. Одна Барака. Другая – моя. – То, что маги вынуждены постоянно держать в узде собственные заклятия, было частью знаний Барака. Иначе и быть не могло, ибо Карл этого не знал: это не входило в условия игры. Он неспешно наклонился и поднял с травы свой меч в ножнах. – Как пользоваться этим, тоже знает Барак, а не я. – Меч был длинным, едва не в три пятых его роста. Не вынимая его из ножен, Карл знал, что у него односторонняя, как у катаны, заточка, но при этом он не изогнутый, а прямой; оружие в основном рубящее, хотя годное и для укола. – Надо бы его к чему-нибудь прицепить, а то неудобно вытаскивать. – Он положил ладонь на обмотанную веревкой рукоять почти под самым шаром. Чтобы обнажить меч, надо сбросить с него ножны, ухватить рукоять второй рукой и лишь тогда драться. Одно из правил: пусть меч наиграется, искать ножны будешь потом.

Было очень важно держать меч сухим и чистым: Карл увидел руки – свои руки, – вытирающие клинок о волосы убитого врага.

– Но как это получилось? – Андреа обвела взглядом свои одежды, Карла, травянистый склон с коробами на нем. – Мы в том месте, которое описывал доктор Дейтон. Взгляни.

Он посмотрел на восток. Утреннее солнце медленно вставало над стенами дальнего города. Карл заслонил глаза ладонью. Стены были крепкими и широкими; на воротах, охраняя въезды, стояли лучники, а в ворота и из них втекал и вытекал поток людей и запряженных в двухколесные повозки коней.

На севере до самого горизонта раскинулись темные воды, барашки бежали по ним, чтобы разбиться о скалистый берег. Вдалеке медленно скользила к причалам широкопалубная шхуна.

Но картина была полнее, чем описывал Дейтон: он не упоминал о рыбацкой деревушке на севере, и Карл не мог ее себе выдумать. Откуда он узнал, что деревня рыбацкая? Все это слишком уж запутанно, слишком странно. Карл покачал головой.

– Ты права. Не знаю как, но мы здесь. – Он потянулся – плечи напряглись под кожаной курткой – и вздохнул. Воздух был чистый, свежий, с легким привкусом озона; этот мир не знал вони и гари машин. – И разве здесь не чудесно?

– Для тебя. – Она снова едва не расплакалась. – А мне как теперь попасть домой?

– Не знаю. И я не это имел в виду. Я вовсе не собираюсь застревать здесь на веки вечные.

Одно дело – играть воина, совсем другое – вспоминать, как твой меч вспарывает чье-то брюхо, словно перезрелый плод… Карлу Куллинану это не нравилось. Но я уже не Карл Куллинан. Во мне сейчас больше от Барака. Что, может быть, к лучшему. Карл и Энди-Энди были почти одного роста, так что, надевая каблуки, она смотрела на него сверху вниз. Теперь он был выше на фут, если не больше. Когда он стоял рядом, ей приходилось задирать голову, чтобы взглянуть на него. Она же не изменилась, во всяком случае, внешне, только джинсы и рубашку сменило свободно ниспадающее одеяние мага.

И еще в ее глазах стоял страх – вещь небывалая.

– Карл, как мы вер…

– Не знаю. Но что-нибудь…

– Беседа личная или можно присоединиться? – громыхнул позади голос Уолтера Словотского.

Карл резко обернулся. Он не слышал, как подошел великан – впрочем, разве он великан? Я на полголовы его выше.

– Не делай так.

– Как? – невинно осведомился Уолтер. Не считая Энди-Энди, он изменился меньше всех из отряда. Разве что кожа чуть посмуглела, черные волосы стали длиннее и прямее, глаза окружили морщинки – но и все. Даже улыбчивая уверенность, что с миром все в порядке, осталась при нем.

– Не подкрадывайся ко мне. Я этого не люблю.

Словотский пожал плечами, на обнаженной груди заиграли мышцы. Он был одет, как Хаким: без рубахи, штаны стянуты на талии тугим поясом, обмотки схвачены ремнями сандалий. Слева у бедра подрагивал в кожаных ножнах хищно изогнутый ятаган. Справа висела паутина ремней и кинжалов. Словотский потер виски.

– Наверное, мне стоило бы извиниться. Ходить бесшумно стало вдруг для меня совершенно естественным. Я… я заигрался с новой игрушкой, Карл. Или лучше называть тебя Барак?

– Карл. – Он заставил себя улыбнуться. – Барак дал бы тебе по башке – чтобы лучше запомнил.

– Хорошо сказано. А ты зови меня Уолтером. Хаким всадил бы тебе кинжал в ребра за то… – Он осекся, озадаченно взглянув на собственную ладонь. – Прости. Это не я.

– Я понимаю. – Карл убрал ладонь с рукояти меча. – Вопрос в том…

– … что нам, черт побери, делать? – В голосе Энди-Энди как будто прибавилось сил. Чуть-чуть.

Карл улыбнулся ей. Она приходила в себя. Пару минут назад ударение оказалось бы не на «чёрте», а на «делать».

– В теории все просто, – сказал Словотский.

– Чепуха. – Она обвела рукой окрестности. – Просто?

– На самом деле просто все. – Он поднял ухоженный палец. – Сначала определяем, чего мы хотим.

Взгляд, которым Словотский при этом окинул Андреа, Карлу совсем не понравился, но он промолчал.

– Потом выясняем, что мы должны сделать, чтобы добиться желаемого. – Еще один палец. – И наконец, – Уолтер добавил третий и принялся барабанить всеми тремя пальцами по другой руке, – выполняем это. Так уж устроена жизнь. – Он ткнул пальцем в город. – Так или иначе, мы ведь в мире, который описывал док?

– Похоже на то, но…

– Никаких «но», Карл. Это должно стать нашим базовым предположением, пока мы не узнаем иного. Что вряд ли случится. Я хочу сказать: я обрел умения, которыми никогда не владел, ты стал выше на целый фут, голова Дории забита целительскими заклятиями, которые так и рвутся наружу, Джеймс…

– Ясно. Но что это нам дает?

– Подумай – и поймешь. Все просто. Приключение, в которое отправил нас док, называлось, если помнишь, «Поход к Вратам Между Мирами». Как мы здесь очутились, я понятия не имею. Но если мы хотим вернуться, то, совершенно очевидно, должны отыскать эти самые Врата. – Он показал на деревянные короба в каких-то пятидесяти ярдах в стороне. Один короб стоял открытым и был пуст; другие пять, темные и гладкие, были закрыты. – Готов побиться об заклад, там внутри что-то, что даст нам ключ. Или что-нибудь получше, чем ключ.

Из-за коробов доносились приглушенные голоса.

– Они еще не добудились Рикетти?

– Нет, но стараются. Джимми – пусть будет Ахира, ему так больше нравится – Ахира считает, что стоит иметь под рукой полностью пришедшего в себя мага, прежде чем начинать открывать эти ящики. Не в обиду тебе, Лотана…

– Андреа.

– Ладно, Андреа – не в обиду тебе, но я не стал бы полагаться на тебя, если б пришлось заколдовывать ящики. Думаешь, ты могла бы опустить Призрачную завесу?

– Не понимаю, о чем ты… погоди-ка. – Она поднесла ладони к вискам, пальцы впились в голову. – Как странно! Я знаю то, чего не знаю, если вы меня понимаете.

Карл легко коснулся ее руки.

– Понимаем, конечно.

Она вцепилась в его руку так, что побелели костяшки пальцев.

– Завеса – это такие чары, они наводятся обычно на дверь или любой вход. Они поражают всякого, кто пытается войти, если только входящим не дано специальное разрешение или если чары не разрушены. – Голос ее звучал спокойно и деловито. – Как вон те, на городе. – Она махнула рукой на городские стены. – Верно?

– Что на городе? – хором спросили Карл и Уолтер. Она фыркнула.

– Не морочьте мне голову!

Карл вздохнул и посмотрел на город. Просто город, просто стены – никаких надписей.

– Ты что-нибудь видишь, Уолтер?

– Нет. – Уолтер приподнял бровь. – Эту часть игры мне всегда бывало трудно переварить.

Карл кивнул.

– Мне тоже. – Он пожал плечами. – Ну что ж…

– Если не возражаете, мне хотелось бы знать, о чем речь.

– Мы не видим магических надписей, – сказал Карл. – Для меня и Уолтера это просто стена.

– Что за глупости, они же видны как… – Она обернулась. – Правда не видите?

– Правда. Дейтон говорил, если у тебя нет магического дара, любые магические письмена будут для тебя незримы. Что там написано?

– Я могу их видеть, но не читать. Кроме того, произнести этого все равно нельзя – но из нас с Аристобулусом, попади мы в город, получится что-то вроде цыплят на гриле – такие же поджаристые и с корочкой. – Девушка наморщила лоб. – Погодите. Откуда я…

– Мир научил, – сказал Словотский. – Кажется, магов здесь не слишком-то жалуют. Похоже, кто-нибудь из них содрал с горожан за работу больше, чем нужно. – Он ухмыльнулся. – Впрочем, остается еще одна возможность – не желаешь поискать заклятия в этих коробках?

Карл нахмурился.

– По-моему, ты говорил, Ахира хочет подождать.

– Сперва я осмотрю их с ним вместе. Но, – он положил руку на плечо Энди-Энди, – сдается, ты и без того знаешь, что там.

Карл подавил желание столкнуть его ладонь с плеча девушки.

– Так почему бы тебе не отправиться их осматривать с ним на пару?

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Ты не возражаешь, чтобы он командовал партией? Кто-нибудь наверняка возразит. – Лицо Словотского было безразлично, как маска.

Карл с минуту подумал. В игре он всегда радовался, когда ему выпадала редкая возможность возглавить отряд. Но сейчас это по жизни. Это не игра, это – жизнь.

– Только не я. Во всяком случае, пока не объявится какой-нибудь ПМ.

– ПМ? – удивилась Андреа. – Это еще кто?

Словотский широко улыбнулся.

– Сокращение от «Польский Миноискатель». – Он зажал руками уши и в шутливом ужасе скорчился на земле. – Бабах! А если серьезно – это способ проверки на ловушки. Посылаешь на разведку незначительного персонажа. Если ловушки впереди нет, все прекрасно, а если есть – игрок возвращается в игру новым персонажем. Старому, конечно, приходится туго, но…

Андреа взглянула на него:

– Ты хочешь сказать – он погибает.

– Верно, но…

– Но у нас такого не будет, – проговорил Карл. – Во всяком случае, пока есть я.

– Карл, я сама за себя могу сказать. – Она смерила обоих злым взглядом. – И делать из меня морскую свинку я не дам.

– Я все понял, – кивнул Словотский и пошел прочь.

– Карл, он такой… самоуверенный.

– Уолтер всегда такой. И Хаким, возможно, тоже. Именно этому свойству Уолтера он всегда завидовал.

Всегда так уверен в себе, о чем бы ни шла речь. И так свободно держится с женщинами.

Карл тряхнул головой. Даже с Энди-Энди он ощущал неловкость, смущение. А ведь она была другом.

– О чем задумался?

Он возвратил ей улыбку.

– Ни о чем. – Чудно. Вот он здесь – бог весть где, и страшно ему больше, чем он осмеливается признаться даже самому себе. А думает он о том, как хорошо стоять с ней рядом. – И ты все равно не поверишь.

– Спорим?

– Что скажешь? – осведомился Ахира.

– Думаю, он в шоке. – Дория, стоящая на коленях у расслабленного тела Аристобулуса, подняла взгляд. – Поверхностное дыхание, нитевидный пульс… – Ее пальцы погрузились в короткие седые волосы мага. – А еще он мог удариться головой о короб. Во всяком случае, шишка у него есть. – Она наклонилась, внимательно осматривая голову. – Хотя кожа не повреждена. Как ты думаешь, в этих коробах найдется одно-два одеяла? Его надо держать в тепле.

– Нет.

Что значит – нет? Он может умереть.

Ахира подавил улыбку – она бы не поняла. Но ему стало приятно: Дория никогда, ни за что не стала бы спорить с калекой.

Но он больше не калека. Он покачался на крепких ногах, наслаждаясь тем, как это правильно, как естественно. Он – Ахира Кривоног, и он силен, а не просто нормален.

– Он не умрет. Попробуй на нем свое Исцеляющее Заклятие – то, для легких ран. Полагаю, это можно приравнять к легкой ране.

– Но, Джеймс…

– Никаких «но». Ты клирик, целитель. Ты сама жаловалась, что заклинания жужжат у тебя в голове. Вот и избавься от одного. Тебе придется помолиться потом, чтобы его вернуть, но потом у нас будет куча времени.

Ее лицо побелело.

– Я… я не знаю, смогу ли…

– Я верю в тебя, Дория Исцеляющая Длань. И Аристобулус тоже верит. Делай, что должно. Не медли.

Она кивнула, неохотно соглашаясь, и положила распластанные ладони на грудь старика. Лак с ее ногтей исчез – так же, как исчез из ее поведения страх перед Ахирой. Возможно, в глубине души Дории Перлштейн прятались и страх, и растерянность. Но целительница не выказывала ни того, ни другого.

– Спокойнее, – прошептал Ахира. – Все получится. Ты же проделывала это тысячу раз.

Глаза Дории медленно закрывались, пока она переносила вес на руки, на грудь Аристобулуса. Старик был плох; кожа его посерела, дыхание едва теплилось.

Странные, влажные звуки полились из губ Дории – сперва медленно, потом водопадом. Ахира внимательно вслушивался в слова, стараясь запомнить их.

Без толку – ему не запомнились ни фразы, ни слова, ни звука. Они исчезли из его головы, растаяли, как снежинка в ладони.

Град звуков ударил в Аристобулуса, он задышал глубже, щеки порозовели. Пальцы откинутой руки пошевелились, сжались, глаза распахнулись.

Аристобулус судорожно вздохнул, и из его губ излился поток звуков, непристойно гортанных и резких.

С пальцев его воздетой руки, шипя, как бешеная змея, сорвалась молния – и в щепки разнесла ближайший короб, оставив лишь груду дымящихся обломков.

– Идиот! – Ахира, рванувшись вперед, сжал шею мага.

– Прекрати! Прекрати же! – По спине гнома забарабанили кулачки Дории.

Ахира неохотно выпустил Аристобулуса, и голова старика упала в траву.

Глаза мага были широко раскрыты.

– Ты сказал – держи заклинание наготове, ты же сам мне так сказал, Ахира. – Он потер лоб. – Ахира? Или ты Джеймс? – Он закусил губу.

Ахира с отвращением сплюнул и встал.

– Позаботься о нем, Дория. И пусть не попадается мне на глаза. – Он заговорил громче. – Барак, Ловкач, Хаким, Лотана, идите сюда. Попробуем отыскать хоть что-нибудь путное в этой… помойке.

– Я… я не понял, – захныкал маг и зарыдал, завыл, как испуганный ребенок.

Проползав с полчаса на коленях, вдоволь накопавшись в обломках кости и рога, осколках стекла и глины, Ахира дал отбой.

– Кто-нибудь что-нибудь нашел?

Барак почесал измазанным в саже пальцем кончик носа, что не сделало чище ни палец, ни нос.

– Не-а. Что бы там ни было – оно пропало. – Он поднял выщербленный кусок рога и поскреб его ногтем. – Чем бы это, по-вашему, могло быть?

Хаким пожал плечами.

– Рог Джошуа?

Ловкач тихонько выругался.

– Если я не окончательно перестал соображать, то вот эти клочки пергамента и кожи были магическими книгами. Были. Если только мы не отыщем дубликаты в других ящиках – можно распроститься с надеждой, что Лот… Андреа и Ари смогут восстанавливать свои заклинания. – Он швырнул в мага обрывком книги. – Болван хренов.

Это надо было прекратить. Ахира был согласен с Ловкачом, но что сделано, то сделано. Вопрос был – что теперь делать. И он вовсе не был уверен, что знает это. Не важно. Предводитель должен выглядеть так, будто точно знает, что и зачем делает. Хотя бы выглядеть.

– Заткнись, Ловкач. Продолжаем. Лотана?

– Андреа, – с дружеским кивком поправила она. Отлично – хотя бы кто-то на его стороне. – Да, Ахира?

– Как думаешь, ты смогла бы проверить на присутствие чар остальные короба? Разумеется, не касаясь их.

Хаким поднял руку.

– Лучше я проверю их на механические ловушки.

– Отлично. Займитесь этим – вы двое. И если опасности нет, пусть Барак их откроет.

Барак медленно кивнул.

– Ты ведь не думаешь, что ловушки есть?

Не думаю. Но если они есть, ты – наименьшая потеря. При том, что магических книг нет, мы не можем позволить себе потерять никого из магов. А целитель у нас и так один, и вор с двумя руками – тоже.

– Уверен в этом. Думаю, в коробах наше снаряжение и припасы – то, что от них осталось. Но все-таки будьте осторожны. – Он поманил Ловкача. – Пойди-ка сюда.

– Чего тебе? – Вор подошел и остановился в нескольких футах.

По меньшей мере на полфута дальше, чем достанет мой топор. Хорошо – он ведет себя если и не с уважением, то с опаской.

– Нам нужно, чтобы кто-нибудь пошнырял по окрестностям, разведал, что там внизу за город и все такое. Учитывая то, что Андреа разглядела на стенах, маги исключаются. Да и нам с Бараком едва ли удастся что-нибудь толком выяснить. Ты – иное дело. Как думаешь, справишься, Джейсон?

Последнее слово Ахира добавил с умыслом. Нельзя сказать, чтобы он уже во всем разобрался – отнюдь. Но был абсолютно уверен, что хочет иметь дело с личностью Джейсона, а не Ловкача.

Ловкач подумал, потер культей скулу.

– Да. – Он замер на полукивке. – Ты, разумеется, хочешь, чтобы я собрал не только информацию?

– Ни в коем случае. Просто разузнай все, что сможешь. Нам надо найти эти самые Врата. Чем бы они ни были. А значит, кроме всего прочего, нам надо точно знать, где мы. И, Джейсон, ты слишком ценен для нас, чтобы тебя потерять. Не мошенничай, не лазай по карманам. У нас в кошелях довольно монет. Сведения нам нужны куда больше денег.

– Да? – Ловкач склонил голову к плечу. – И сколько здесь стоит один золотой? Если золото в цене – на него можно скупить полгорода. А если нет…

– Тогда мы, возможно, не сможем купить и полбутерброда. Ты прав.

– Прав, вот как? – Рука Ловкача легла на рукоять короткого меча. Случайно.

А может, и нет. Ахира предпочел ничего не заметить.

– Знаешь, может, я и ошибся. Когда объявил себя вожаком. Ты всегда был сообразительнее меня. Может быть…

– Не дури. Думаешь, Словотский, Куллинан или его маленькая подружка пойдут за мной? За одноруким вором?

Гном медленно шагнул вперед и положил ладонь на руку Ловкача.

– Возможно, и нет. Но если я остаюсь вожаком, мне потребуется твоя полная поддержка. Или я ничего не смогу сделать. Если хочешь…

Он вынужден был умолкнуть: Ловкач расхохотался.

– Джеймс Майкл, ты сукин сын. Ты чертовски хорошо управляешься с людьми, тебе это известно? – Улыбка его была почти дружелюбной.

Ахира пожал плечами:

– Проведи всю жизнь в инвалидном кресле – еще и не тому научишься. Слишком многого ты не можешь делать для себя сам – приходится использовать для этого других. В случае с тобой, – с улыбкой добавил он, – никакие уловки бы не прошли, ведь так?

– Может, так, а может, и нет. Пока что я согласен следовать за тобой. – Он ткнул пальцем в город. – Мне идти прямо сейчас?

Об этом Ахира не думал. В игре день безопаснее ночи. Но время вора – ночь.

– Сколько до этого города?

– Миль пять будет. Ты другого мнения?

– Нет, ты прав.

Ладно, вопрос о доверии Ловкачу решен. Ловкач улыбался.

– Как по-твоему, велики ли шансы, что на ночь ворота закроют?

– Я очень удивлюсь, если не закроют. Зачем иначе обносить город стеной?

– Верно. Значит, рассчитай так, чтобы попасть туда за час до заката. Ночь проведи внутри и с рассветом возвращайся сюда. Все ясно?

– Ясно. – Вор кивнул. – Кладем два часа, чтобы мне туда спуститься, – значит, выйти я должен, скажем, в три пополудни. Устраивает?

До полудня еще оставалось время; солнце стояло примерно под сорок пять градусов.

– Вполне. И возьми Хакима. Посмотрите, не найдется ли в этих коробах одеял. Если найдутся – берете парочку, идете в лес и отсыпаетесь впрок.

Лучше им ночью бодрствовать. В старину самым опасным временем в городах была ночь, и спать стоило только за хорошо запертыми дверьми.

– Хакима? – Ловкач остро глянул на гнома. – Это еще зачем?

– Двое всегда лучше одного. – Я могу доверять тебе, Ловкач, но не безоглядно. – Кроме того, я хочу, чтобы ты приглядел за ним.

Усмешка.

– Не морочь голову. Это за мной ты хочешь…

– Ахира, Ловкач! – из-за открытого короба, размахивая каким-то листком, выскочила Андреа. – Мы тут кое-что нашли! Письмо. От доктора Дейтона.

 

Глава четвертая

«ЭТО ДОЛЖНО БЫТЬ ОТНОСИТЕЛЬНО ПРОСТО»

Джейсон негодующе взмахнул руками.

– Я не могу это прочесть. На каком оно, черт побери, языке написано?

Безнадежное дело. Буквы на листке выглядели знакомыми, но странными. Ясно, что они складывались в слова. Но смысл ускользал.

Андреа наморщила лоб.

– Это же просто. Слушайте: «Тикрах амало, ифт ресет квирто блозриэт аз…»

Дорогие друзья, прошу вас, примите мои нижайшие извинения…

Она подняла голову.

– Что – никто из вас не умеет читать?

Барак пощипал бороду.

– Нет. – Он сокрушено покачал головой. – Я понимаю эрендру, но неграмотен.

Эрендра. Эрен – значит человек, дра – усеченная форма от дравен – уста, разговор. Говор людей. Человеческий язык. Но откуда бы Джейсону это знать? Он и не знал – знал Ловкач. Но я и есть он. Ахира повел плечами.

– Знаете, в этом есть смысл. Аристобулус, Дория – взгляните. Спорим, вы сможете прочесть.

Они смогли.

– Это просто, – сказала Дория. – А вы разве сами не?..

– Нет, Барак, Ахира, Хаким и Ловкач читать не могут.

– Чертовщина.

Ловкач барабанил по культе кончиками пальцев. Во всем этом был свой резон. Они знали и умели то, что знали и умели их персонажи, плюс обладали памятью о другом, своем мире и о себе. Но не более того. Барак, Ловкач, Хаким и Ахира по игре неграмотны – воинам и ворам это ни к чему. С другой стороны, целителям и магам читать необходимо.

Он лизнул кончик указательного пальца и написал на пыльной крышке еще не вскрытого короба: Джейсон. По крайней мере это он прочесть мог. Слава Богу.

– Верно. – Ахира взглянул на надпись в нескольких дюймах от своих глаз. – Мы ничего не потеряли, но… – он улыбнулся, – алу натега нит черт экта, пи агли. – Выиграли мы чертовски мало.

Занятно. Словечко «черт» в обоих языках одинаково. А это предполагает возможность…

Он глянул на остальных. Барак был потрясен больше всех, великан сидел на земле, спрятав лицо в ладонях. Но Барак ли потрясен? Скорее всего неграмотность оказалась потрясением для Карла.

Хаким уверен и спокоен.

– Ну, господа волшебники, кто возьмется меня учить? Чертовски обидно не уметь читать!

– Ну и выдержка! – Ахира шлепнул его по спине. – Но вряд ли мы застрянем здесь так надолго, чтобы это стало проблемой. Андреа, не прочтешь ли письмо? – Он улыбнулся. – Вслух, чтобы и мы, неученые, поняли.

Барак помотал головой.

– Почему бы ему просто не написать по-английски?

Андреа – она сидела с письмом на коленях – ободряюще улыбнулась.

– Думаю, именно это он и сделал. Но письмо перевелось само собой – точно так же, как изменились наши тела. Или так, или он просто выпендривался… Ари?

Старик расчесал пальцами бороду.

– Не знаю. Оба варианта возможны. – Он прикрыл глаза. – Это… зависит от заклинания, которым он пользовался. И от того, как здесь работает магия. – Маг открыл глаза и пожал плечами. – Об этом можно только догадываться. Дайте мне взглянуть на письмо. – Он протянул руку. – Я попробую понять…

– Нет. – Плохо, конечно, что в этом мире он не может пользоваться грамотой – оно могло бы оказаться весьма полезным для дела. Но Джейсон вовсе не собирался уподобляться неучам горожанам. – Нет, читай его. Вслух. Давайте все всё поймем одновременно.

Ахира кивнул.

– Читай.

И Андреа начала читать – на эрендра, останавливаясь время от времени, чтобы глотнуть воздуха.

Друзья мои!

Прошу, примите мои нижайшие извинения за то, что не предупредил вас о том, что должно произойти. Мне очень жаль, если вас постигло какое-нибудь несчастье, но у меня не было выбора: предупреди я вас, вы бы мне не поверили.

Уверен, вы уже поняли, что находитесь в мире, по которому я устраивал наши маленькие игры. Вот только это были не совсем игры.

Не стану утомлять вас долгим пересказом трудностей, через которые мне пришлось из-за этого пройти в детстве, но я всегда умел заглядывать в другой мир – в тот самый мир, где вы, коль скоро читаете это письмо, сейчас находитесь. Совершенно ясно, что подобные видения посещают не меня одного, хотя, льщу себя надеждой, никто не видит их столь ясно. Они не всегда четки – время в наших мирах течет по-разному, и потому порой события на другой – вашей – стороне мелькают так быстро, что их едва удается разобрать, хотя подчас эти мелькающие видения целиком захватывают меня.

Друзья мои, я алкаю этого мира; попади я в него – я оказался бы самым могущественным из магов, которых он когда-либо знал. Если бы я мог перенести себя, как перенес вас, я сделал бы это.

Но я не могу. В наших мирах магия действует по-разному. Здесь она неустойчива. К этому моменту я уже двадцать лет занимаюсь перемещением различных предметов – с минимальным успехом. Во-первых, перемещение вообще удается примерно в одном проценте опытов; во-вторых, предмет всегда изменяется при переброске, и контролировать эти изменения мне удается с трудом.

Люди или любые другие мыслящие существа – дело иное. В нашем мире есть сила, называемая коллективным бессознательным, которая противодействует подобным перемещениям. Проще говоря, вы все принадлежите нашему миру, и, пока оно так, я никак не могу вас никуда перенести.

Есть, однако, личности, независимые от коллективного бессознательного – тому имеется немало свидетельств. Вот они-то, при создании соответствующих условий, могут переходить из мира в мир. Наиболее известные примеры – Бенджамин Бэтхерст и Амброз Бирс; нет сомнений, что были и другие.

Я пишу эти строки – и не знаю, сумею ли воссоздать необходимые условия; что я знаю точно – что не могу создать их для себя. Вывод из теории переноса таков, что это совершенно невозможно для личности, привязанной к нашему миру.

Но, коль скоро вы читаете это письмо – значит, мне удалось воссоздать эти условия для вас. Этому помогли мои долгие приготовления и ваше участие в игре. Я не знаю, кто вы сейчас. К этому моменту я уже долгие годы изучаю воздействие различных чар и их комбинаций на личности и их взаимодействие друг с другом, а также размещаю склады с припасами в самых разных местах. Места эти, как вы, я надеюсь, уже поняли, находятся там, откуда начинались наши походы.

Я был бы очень удивлен, если бы к этому моменту вы не были основательно злы на меня. Но прошу вас, попытайтесь понять: судя по тому, что открывается мне в видениях, я мог бы стать величайшим магом, самым могущественным владетелем магических сил, какого когда-либо знал этот мир; вместо этого я зажат в академических тисках, а мир лишь дразнит меня, как спелый плод.

Но выход есть. В той вселенной создано нечто, называемое Врата – Врата Между Мирами. Открывшись, они могут соединить наши вселенные. Я прошу вас отправиться к Вратам, открыть их и впустить меня.

В награду я выполню любое ваше желание.

Я очень хочу помочь вам. Загляните в короба. Большая часть там с припасами, но есть один, который, я уверен, станет для вас истинной сокровищницей. В нем – плоды долгих лет исследований и экспериментов. Вы отыщете там Рог, большую книгу заклинаний, десять Плащей Перемещения… – но к чему перечислять всё? Содержимое скажет само за себя. Пользуйтесь им во благо себе и делу.

Эти вещи, вместе с картой мира, помогут вам попасть оттуда, где вы находитесь, к самым Вратам и подчинить их Стража, чтобы я мог пройти.

Что до всего остального – оно собрано так, чтобы вам не пришлось ничего покупать. Разделите между собой бренди – это лекарство и знак моей благодарности, а также частичное возмещение тех неудобств, которые я вам причинил.

Когда вы впустите меня в мир, я расплачусь с вами сполна. Те, кто, как это ни глупо, захочет вернуться в наш скучный, тусклый мирок, получат тонну золота; тем же, кто предпочтет остаться со мной, я обещаю выполнение любых желаний. Причем я имею в виду именно то, что сказал.

Андреа подняла голову и в упор взглянула на Барака.

– И последняя фраза: «С наилучшими пожеланиями».

Барак встал во весь рост, сорвал ножны с меча и швырнул их в траву.

– Слышишь меня, ты, старая сволочь? Я накормлю тебя этим – дай только до тебя добраться! – Он шагнул к Аристобулусу. – Бери меч!

– Что? – Старик съежился.

– Бери меч, чтобы я мог убить тебя в честном бою. Этот короб! – Он повел мечом на разбросанные по склону обломки. – Та самая сокровищница! Ты уничтожил его, ты…

– Уймись, Барак. – Ахира встал перед ним, секира вольготно лежала в широких ладонях. – Нам и так хватает неприятностей. Я очень не хочу убивать тебя – как и всякого другого. Ты понял?

Барак оскалился. Гном угрожает ему? Ахира, может, и сильнее него, но есть еще и длина меча…

– Убивать – меня? Не будь дурнем большим, чем…

– Карл! – Энди-Энди метнулась к ним. – Прекрати.

Карл? Это еще…

– Ох! – Он глубоко вздохнул. Он был Карлом Куллинаном, а Карл Куллинан не станет разделывать беспомощного старика, как свиную тушу.

Он медленно нагнулся и поднял пустые ножны. Меч легко скользнул в них.

Аристобулус поднялся на ноги.

– Мне понятен твой гнев. Я… просто ничего не понимал, когда проснулся. – Он повернулся к остальным. – Я приношу свои глубочайшие извинения всей компании. – Он с присвистом втянул воздух сквозь зубы. – Но хуже всего из-за этого придется Андреа и мне. В коробе, который я в неведении своем разрушил, была волшебная книга. Если только мы не найдем копий, у меня будут лишь те заклятия, что я храню в своей памяти. Лишь они одни – и когда я использую их, других не будет. – Маг сделал шаг назад и воздел руки. – Было бы непростительно использовать какое-нибудь – скажем, огонь – для самозащиты.

Барак улыбнулся и шагнул вперед.

– Давай пробуй. Об заклад бьюсь – мои пальцы сожмут твое горло, преж… – Он осекся, ощутив затылком колючий холодок острия кинжала.

– Остынь, Карл. – Уолтер, как всегда, спокоен. – Без драк. Слышал, что сказал Ахира?

Если быстро рвануться вперед и одновременно лягнуть того, кто сзади… «Нет, – сказал себе Барак. – Нет. Дело не стоит риска».

– Тогда как быть…

Ахира поднял ладонь.

– С Аристобулусом я сам разберусь. – Он повернулся к магу. – Опусти руки.

– Я…

– Опусти руки! – Гном будто врос в землю перед стариком, поставил на землю топор и оперся о него широкой грудью. – Лучше нам договориться сразу. Хочешь ты слушаться приказов, как остальные, или желаешь остаться сам по себе?

Аристобулус осклабился.

– Пустые угрозы. Ты не рискнешь выгнать меня. – Он махнул рукой на Энди-Энди. – Оставишь отряд с единственным магом?

Ахира повернулся к нему спиной.

– Тогда уходи. Хаким, убери нож. Барак, ты принимаешь мое командование?

Тот почесал место, куда только что упирался кинжал, и удивился, не обнаружив на пальцах крови.

– Сейчас – да. – Неужто гном и впрямь решил отделаться от Аристобулуса? С утратой сокровищ это может еще больше затруднить задачу. Но он прав. Им и так туго; они просто не могут позволить себе никаких разладов. – И до тех пор, пока ты уверен, что приведешь нас домой, Ахира.

Гном кивнул.

– Я не просто уверен – я готов в этом поклясться.

Он снова повернулся к Аристобулусу и изобразил крайнее удивление тем, что Аристобулус еще здесь.

– По-моему, я велел тебе убираться.

– Ну подожди. Ты…

– Нет. Ты или с нами, или нет. Ты решил быть один. Скатертью дорога.

– Но… как же я смогу… ты думаешь, я…

– Честно говоря, я думаю, ты погибнешь. Маг, один, без волшебной книги? У тебя нет ни единого шанса. Мы нужны тебе больше, чем ты нам. – Ахира положил ладонь на грудь Аристобулуса и толчком отправил того на четвереньки. Потом повернулся к Карлу.

– Если через две минуты он не уберется – тебе предоставляется возможность проверить, что быстрее: твой меч или его рот. – Гном подмигнул и ухмыльнулся.

Молодец. Надеюсь, это сработает.

– Понято. – Карл шагнул к упавшему магу.

– Подожди! – Страх в голосе Аристобулуса был сравним разве что с мертвенной бледностью его лица. – Я согласен. Ты командир.

Подходящий к магу Карл не обернулся взглянуть на Ахиру.

– Даешь ему шанс?

– Да. – Гном пошел прочь. – Помоги ему встать.

Карл улыбнулся ему вслед. Не сказать, что я от тебя в восторге. Но точно знаю, что не буду вставать у тебя на дороге. Никогда. Он обвел глазами Дорию, Ловкача и Уолтера, потом – перевел взгляд на Энди-Энди. Урок усвоили все. Но лишь до тех пор, пока у тебя будет получаться. И чертовски хотелось бы, чтобы у тебя получалось.

Ахира уже довольно долго сидел один в сторонке, на стволе упавшего дерева, и созерцал муравейник, когда к нему подошла Дория.

– Джеймс? Можно посидеть с тобой?

– Садись.

Он ударил по сгнившему стволу пяткой, и тот затрещал. Гном подавил смутное раздражение, вызванное ее приходом: было так хорошо побыть одному, не возиться с шестью – двенадцатью – личностями… Даже с четырнадцатью, если считать обе свои.

Дория аккуратно расправила складки одеяния и грациозно уселась на траву, в упор глядя на гнома желтыми немигающими глазами.

Он отвел взгляд. Похоже, они поменялись местами. Прежде она всегда избегала его взгляда.

– Что-то стряслось?

– У нас проблема.

– Правда? – Он изогнул бровь. – Только одна? Это было бы отлично. Просто отлично. Ты о какой говоришь? В данный момент я переживаю насчет Ловкача и Хакима. Мне лезут в голову с полдюжины бед, которые могут там стрястись, и ни с одной мы ничего не сможем поделать. Сколько их уже нет?

– Пару часов. Но я говорила о проблеме совершенно новой. – Она потерла глаза. – Я не могу восстановить заклинание.

– Что?

Клирик – не то, что маг, он не зависит от книг. Клирику, чтобы заклинание восстановилось, надо всего лишь помолиться об этом. По крайней мере так всегда считалось.

– Я старалась. Честно, старалась. Но не получается.

Гном даже не пытался скрыть ни свой гнев, ни свое разочарование.

– Ты старалась… – что ты старалась делать?

– Молиться Исцеляющей Длани. Но ничего не произошло. – Она царапала одной рукой другую, оставляя долгие кровавые бороздки. – Я ощущаю в голове другие заклятия – все до единого. Но использованного вспомнить не могу. – Струящаяся светлая прядь упала ей на глаза; она отбросила волосы. – Возможно…

– Что?

– Возможно, если б я верила…

Он схватил ее за плечи и встряхнул.

– Ты хочешь сказать, что после всего, что с нами случилось, не веришь в магию?

– Прекрати. Прекрати! – Он позволил ей стряхнуть свои руки. – Это не то. Просто мысль о боге с Исцеляющими Дланями…

– Милосердном божестве?

– … творящем добро, исцеляющем людей – мысль эта кажется мне ужасно абсурдной. – Она запустила в волосы тонкие пальцы. – После того что случилось с нами – после того что случилось со мной – я все еще не приемлю этого. На самом деле – не приемлю.

– Здесь не место для таких разговоров. – Он никогда прежде не видел Дорию с этой стороны. Под ее внешним дружелюбием, под наманикюренными ногтями и слегка странными манерами таилась глубокая печаль.

– Не место. – Она пошевелила губами, но изо рта не донеслось ни слова. Дория спрятала лицо в ладонях.

– Если не хочешь говорить об этом – не надо, – сказал он и тут же сам себя обругал. Исповедь – могучее средство очищения души; он должен был предложить ей поговорить, заставить выговориться. – Нет, расскажи мне.

Вяло как-то вышло. Проклятие.

– Не могу.

Он потянулся к ней, мягко отвел ее ладони от щек.

– Не тревожься. – Ахира заставил себя улыбнуться. – Все еще наладится, вот увидишь. А если ты захочешь потом поговорить со мной – я буду здесь. Где бы это самое «здесь» ни было. – Он встал и помог ей подняться. – Я видел в одном из коробов консервы. Не прочтешь мне этикетки? Если там есть лосось – мы его вскроем.

Ее улыбка была почти веселой.

– А консервный нож ты видел?

Он похлопал по топору.

– А как же.

 

Глава пятая

ЛАНДЕЙЛ

Ловкач перешагнул колею на пыльном тракте.

– И как ты намерен вести игру?

Хаким улыбнулся.

– Н-ну… – протянул он. – Сперва мы заглянем в кабак и что-нибудь там выпьем. – Он склонил голову к плечу. – И может быть, отыщем себе хорошенькую подружку.

Они были в полумиле от города, стены уже мрачно нависали над ними. Ловкачу было странно видеть, как легко шагает Хаким: бросок вниз по холму и до города почти не утомил его.

Ловкач приподнял руку.

– Не гони так. Дай отдышаться. – Он закашлялся. – И скажи на милость, с чего это тебе пришла охота делиться? «Мы»?

Не сказать, чтобы после этого марш-броска его интересовало что-нибудь, кроме места, где можно посидеть и чего-нибудь выпить. Желательно – холодного.

Хаким хлопнул его по спине.

– Таков уж я. Джейсон, дружище, мы идем туда по делам, но я что-то не слышал, чтобы гном запретил нам повеселиться. Ты при каких деньгах?

Тот пожал плечами.

– Не знаю. Одна платиновая монета, пять золотых, восемь серебряных и шесть бронзовых – что-то вроде того.

– Ну ничего себе! – восхитился Хаким. – Он точно не помнит! Ну, Джейсон, ты даешь.

– Зови меня Ловкачом. – Он почесал культю. Джейсон Паркер был молод, и руки-ноги у него были целы.

– Ловкач так Ловкач. Знаешь, доку стоило немалого труда отправить нас сюда – да еще и снарядить, как надо. Вряд ли он дал бы нам с собой казну, с которой не прожить.

– Пожалуй.

Из-за поворота впереди раздался скрип, и они поспешили туда. Коренастый крестьянин, приветливо улыбаясь щербатым ртом, толкал перед собой скрипящую тележку. Остановившись и придерживая одной рукой тележку, он пригладил пятерней соломенные волосы.

– Привет, парни, – тягуче проговорил он на эрендре. – В Ландейл?

Ловкач подошел к крестьянину и смахнул с его плеча невидимую соринку. Куртка у него была такой же, как у Ловкача, только более широкой.

– Куда ж еще… Ну вот, так-то лучше. Как поторговал, приятель?

Крестьянин похлопал по кошелю, потом показал на миткалевые мешки на тачке.

– Отлично. – Он отпустил тележку, и она встала на две отходящие от рукоятей подпорки. – Кстати! – Он порылся в тележке и выудил пузатый бурдюк. – Не вижу, почему бы Веннелу из Лундскарна не выпить по этому поводу с парой путников. За удачу. – Он раскупорил бурдюк и сделал добрый глоток. Красные струйки потекли из углов его рта и канули в бороде. – Окажете мне честь?

– С радостью. – Хаким отодвинул Ловкача, взял бурдюк, глотнул, опустил его и подал Ловкачу. – Отлично. Просто отлично. – Он отер рот тыльной стороной ладони.

Ловкач выпил. Хаким был прав: вино оказалось отменным. Темная тепловатая жидкость смыла пыль с губ, заменив ее радостной игрой пузырьков, что, кипя, прокатились вниз по горлу, оставив за собой теплые волны. Ловкач придержал дно бурдюка культей и задумался, не сделать ли еще глоток. Нет, это может показаться жадностью. Жадным лучше быть, а не казаться. Он вернул вино Веннелу.

– Благодарю.

Крестьянин нахмурился; тут же вспомнилось: после тоста за удачу следовало представиться.

– Эйнар… Однорукий благодарит тебя.

Веннел расплылся в улыбке и вопросительно взглянул на Хакима.

– И Хаким Сингх тоже благодарит тебя.

Вопросительная улыбка не исчезла.

– Твой друг Эйнар, я вижу, из Осгарда. А ты?

– Из Секауруса.

Веннел покивал.

– Ага. Это где-то… – Он пошевелил пальцами, словно направление вертелось у него на языке.

– На западе, – подсказал Хаким. – Далеко на западе.

Глаза крестьянина округлились.

– За Горьким Морем?

– Еще дальше.

– Уж не за легендарным ли Дар-Таретом?

Хаким и Ловкач обменялись быстрыми взглядами. Дар-Тарет был отправной точкой их последней игры. Последней перед этой… впрочем, это уже не игра.

– Да, даже и за Дар-Таретом.

Веннел напустил на себя умный вид.

– Ну да, я слышал о Сикаксе – только вот из головы вылетело. – Он повел плечами и сменил тему. – У вас в Ландейле есть где остановиться?

Ловкач покачал головой, и крестьянин явно обрадовался.

– Тогда позвольте посоветовать вам таверну Франна из Пандатавэя, что на улице Двух Псов. Это прямо за городским колодцем. Скажите Франну, что вы – друзья Веннела, и уверен, он обслужит вас по-особому. Лучше, да и дешевле. – Веннел повернулся положить бурдюк назад в тележку.

– Позволь мне. – Ловкач шагнул вперед, споткнулся, чтобы отвлечь внимание крестьянина, – и, осторожно открыв Веннелов кошель, очистил его. Потом ссыпал добычу в карман в рукаве, перехватил бурдюк и сунул его под дерюгу в тележке.

– Подальше от солнца, чтоб было похолоднее, – объяснил он, поднося здоровую ладонь ко лбу. – Доброго тебе пути, друг Веннел.

Крестьянин кивнул, ухватил рукоятки тележки и двинулся по дороге.

– А вам доброго отдыха – кстати, вам стоит поспешить, если хотите попасть в Ландейл до захода.

– Твоя правда. – Ловкач потянул Хакима за руку. – Давай-ка поспешать, друг Хаким. – Через пару минут, когда Веннел и его тачка скрылись из виду, Ловкач вытряхнул деньги из рукава в ладонь. – Взгляни-ка.

– Что ты сделал – ты, безмозглый…

– Взгляни на них.

Хаким принял россыпь монет в сложенные чашечкой ладони. Они были точно такими же, как в их собственных кошелях: грубые кружки, покрытые волнистым узором, вроде как стилизованными морскими барашками; другую сторону украшал смутный портрет какого-то бородача. Хаким не мог прочесть надпись – черт, надо было попросить Дорию прочесть мне это.

– Видишь? – продолжал Ловкач. – Это разрешает проблему денег: наши монеты местные. Но есть и еще кое-что. Веннел сказал, что хорошо заработал. А между тем здесь на одну серебряную монету приходится дюжина медяков. Значит, мы богаты.

Лицо Хакима омрачилось.

– А еще это значит, что ты нарушил приказ. Ахира не велел красть.

Ловкач пожал плечами:

– Ссыпь их в кошель. – Хаким медлил. – Ты ведь не собираешься бежать за крестьянином и извиняться, что ограбил его? И разве гном не велел нам собирать информацию?

– Н-ну, да.

– А разве то, что наши деньги здесь в ходу, – не важная информация? Важная или нет?

– Да, но…

Ловкач сплюнул.

– Не будь большим дурнем, чем ты есть. Он пытался нажиться на нас: «остановитесь в таверне Франна» – он наверняка в доле с трактирщиком, а тот уж постарается ободрать нас как липку.

Хаким ссыпал-таки монеты в кошель. Ловкач спрятал улыбку. Вор-великан не умел думать. Зачем бы Ловкачу отдавать ему свою добычу? Вовсе незачем – если только Ловкач не вознамерился пополнить свой собственный кошель куда более крупным кушем – крупным настолько, что пара дюжин медяков и один серебряный покажутся на его фоне ничтожной мелочью.

Знай я, насколько мы богаты, не стал бы я тащиться со всеми. Просто обчистил бы у вас всех кошельки и дал дёру. И непременно это сделаю, дайте срок – больше я такой возможности не упущу.

– Джей… Эйнар? – заботливо окликнул его великан. – Что с тобой?

– Ничего. Просто подумал кое о чем. – Он махнул вперед – на стража, прикорнувшего на корточках перед решеткой ворот. – Пусть-ка встанет да укажет нам путь. – И Ловкач крикнул во весь голос на эрендра: – Эй ты, как нам попасть на улицу Двух Псов? В конце концов вовсе не обязательно сообщать, что мы от Веннела, – тихо добавил он, улыбаясь Хакиму.

Франн из Пандатавэя погладил себя по сверкающей лысине и уселся за стол напротив пришедших.

– Благодарствуйте. – Он отставил пинтовую кружку кислого пива, от которого у Ловкача уже гудела голова. – Не поставите ли еще кружечку – прежде чем начать вытягивать из меня сведения? Проку вам с этого все одно не будет. – Он обвел рукой низкую залу и ее явно небогатых посетителей. – Богатства здесь маловато. Ворам поживиться нечем. – Франн приподнял кустистую бровь. В эти брови, казалось, сбежались все волосы с его мясистого тела: даже руки трактирщика были такими же гладкими, как голова.

Подвальчик был сырой и темный, дюжина нещадно коптящих масляных ламп, свешиваясь с потолочных балок, едва рассеивала мглу. Столешницы низких грубо сколоченных столов усеивали лужицы пива, в которых плавали объедки.

Ловкач потягивал пиво. Не особо уютное заведение, да и содержат его спустя рукава. Но даже несмотря на ранний час, таверна Франна была забита до отказа, завсегдатаи покрикивали от столов на трех служанок, требуя пива.

Хаким расплылся в улыбке.

– А с чего ты решил, что мы воры? Мы – воины. – Пальцы его легли на рукоять ятагана. – Кто не верит – можно и доказать. С моим превеликим удовольствием.

Ловкач опустил кружку и потянулся к кинжалу. Франн крякнул и в шутливом ужасе, как бы сдаваясь, поднял руки вверх.

– Как скажете, как скажете. – Повертев головой, он ущипнул проходящую мимо служанку; замурзанная девица взвизгнула и состроила рожицу. – Еще пива или я скормлю тебя свиньям. – Он снова повернулся к Ловкачу и Хакиму. – Покуда вы не докучаете гостям – мне все равно, кто вы: воры там, солдаты или шлюхи переодетые…

Хаким улыбнулся в ответ.

– И как удачно переодетые!

– Именно что. – Франн взял новый сосуд, сделал добрый глоток, поставил кружку и положил руки на стол. – А теперь, девочки, что вы хотите знать?

Ловкач подумал. Расспрашивать трактирщика – зря время терять, но, видно, ничего не поделаешь. До возвращения на холм он должен оставаться у Хакима на хорошем счету. А на данный момент это предполагает получение информации у Франна.

Если трактирщик хоть что-то знает.

– Давай кое-что предположим. – Ловкач лениво размазывал пальцем по столу пивную лужицу. – Давай предположим, что мой друг и я действительно воры. – Он грозно взглянул на Франна. – Разумеется, это только предположение.

Франн разлепил губы.

– Почему бы и нет? И?..

– Давай предположим, что мы, двое воров, только что прибыли сюда с запада – дальнего запада – и ищем, где бы сорвать куш пожирнее.

– Тогда, полагаю, вы должны хорошо заплатить за сведения.

Ловкач извлек серебряный и закрутил его волчком перед собой.

– Возможно.

Франн потянулся, но Ловкач накрыл монету ладонью.

– Возможно, мы и заплатили бы за такие сведения, но после того, как получим их. – Оставив монету на столе, Ловкач отпил пива. – Вспомни, мы предполагаем, что мы с другом – воры, а не болваны.

– Спасибо, что напомнил. – Трактирщик уложил все свои подбородки на сомкнутые кулаки. – Тогда я вам так скажу: в Ландейле ловить нечего. – Франн печально покачал головой. – Все, что я могу, – это кое-как сводить концы с концами да откупаться от людей правителя, чтобы меня не вышвырнули на улицу. Знаете, будь я помоложе – вернулся бы в Пандатавэй. – Он сумрачно усмехнулся и вздохнул. – Там можно поживиться куда большим. Помню, как однажды – еще дома – один гном заплатил мне за ночлег алмазом. Он был размером в ноготь моего большого пальца. – Он покосился на грязный, в трещинах, ноготь. – Такой вот и был.

Ловкач не стал спрашивать, почему Франн покинул Пандатавэй. Во-вторых, трактирщик вряд ли ответил бы. Возможно, он чем-то проштрафился и был изгнан или успел опередить власти.

Но, во-первых и главных, Ловкача это совершенно не занимало.

– И как нам добраться до Пандатавэя?

Франн пожал плечами.

– Как все добираются. Нанять кораблик в Ландепорте. – Он улыбнулся. – Я знаю одного капитана. Скажете, что от меня, – много не сдерет.

– Как ты – здесь? Не вижу нужды.

Хаким ткнул его в бок. Все эти разговоры о воровстве великана не интересовали.

– Может, найдется что-нибудь еще, о чем…

– Погоди. – Ловкач покачал головой. – Наш хозяин рассказывает ну очень интересные вещи…

Франн понимающе улыбнулся.

– Что вас интересует на самом деле?

– Вообще-то, – суровым взглядом Хаким заставил Ловкача промолчать, – нас интересует то, что зовется Врата Между Мирами.

– Тогда вы таки болваны, а не воры. – Франн высвободил руки. – Даже ежели они существуют, это будет пустой… – Он оборвал сам себя и пожал плечами. – Впрочем, дело ваше. – Он протянул Ловкачу раскрытую ладонь. – Но буду рад сообщить вам… – он сгреб монету, поманил служанку и сунул серебряный ей в декольте, – …то, что известно всем: по слухам, они восточнее Пандатавэя, где-то за Аэриком. – Он уперся ладонями в стол и поднялся. – И вот еще что я вам скажу – заметьте, бесплатно: если у вас есть талант и мозги, вы останетесь в Пандатавэе. Воруйте у гномов, у эльфов. Риск, конечно, велик, но и куш огромен – если кто умеет. – И он пошел прочь, бормоча: – С мой ноготь, вот ведь как…

Ловкач одним глотком выхлебнул остаток пива и покачал головой.

– Умница, – сказал он. – Ну просто гений.

– Что я такого сделал?

– Ты сказал ему правду, дурень! Пойми, не проявляя особого интереса, я мог заставить его проболтать всю ночь. Серебряк здесь дорогого стоит – ты разве не слушал? Черт, да на то, что у нас в кошелях, мы могли бы купить весь этот кабак со всем содержимым – и еще бы осталось.

Хаким повел голыми плечами. Великана не брало ничто. Ни ехидство Ловкача, ни долгий путь, ни сквозняки, гуляющие по таверне, ни выпитые кварты пива.

– Как ты сам сказал, деньги для нас – не проблема. И чтобы больше никакого воровства. Понял? Здесь брать нечего, да и неприятностей с местными нам не нужно. Как ты перемахнешь эти стены?

Ловкач почесал культю о край стола.

– Это-то нетрудно: поверху идет дорожка, а к ней ведут ступени. Стены нужны, чтобы удерживать тех, кто снаружи, а не внутри. Вот оттуда на них действительно трудновато влезть. А я мог бы и это сделать – до того, как потерял правую…

– Джейсон! – Лицо Хакима стало тревожно-участливым. – Что с тобой? Ты говоришь так, будто…

– Будто я – Эйнар Ловкач? – Он зло усмехнулся. – А кто я еще? И чьей руки у меня нет? – Он ударил культей по столу. – Джейсон Паркер – всего лишь сон. А это – жизнь. – Он покрутил культей перед носом Хакима. – Это – жизнь.

Он вскочил на ноги и пошатнулся. Пиво, все дело в нем. Он выпил не столько, чтобы разозлиться, но довольно, чтобы его развезло. Да, это мысль – надо бы выпить еще, чтоб мир стал краше.

Зала поехала влево; Ловкач подхватил со стола кружку и направил неверные шаги вправо, к заткнутому бочонку.

Он был уже на полпути к цели, когда массивная дубовая дверь распахнулась и в таверну вошли трое. Двое солдат, высоких и крепких, в кольчугах и при мечах, прислонили к стене короткие копья.

А вот при виде третьего у Ловкача зачесались ладони. Полуоперившийся юнец – более точного определения в голову вору не пришло, – блондинчик лет шестнадцати, с запавшими темными глазами на узком лице. Мягкий багряный плащ, переливающийся камнями перстень на правой – без перчатки – руке, пузатый кошель у пояса – все так и вопило: «роскошь».

Франн поспешил к гостям; позади него прокатился и затих ропот, и повисла тишина – после недавнего шума почти оглушающая.

– Принц Ланд! Какая честь для меня!

Кривовато усмехнувшись, мальчишка стянул вторую перчатку и легонько хлестнул ею трактирщика по щеке. Телохранители за его спиной заулыбались.

– Пока еще не принц. Только наследник – пока мой благословенный батюшка жив. – Он склонил голову к плечу и коснулся руки одного из солдат. – Марик, мне кажется, эта вот жирная пивная бочка только что оскорбила моего отца.

– Нижайше извиняюсь, ваша наследная светлость, – заюлил Франн. – Я не хотел оскорблять вашего благородного батюшку, да живет он вечно…

– Вот как? Ты считаешь меня неспособным править Ландейлом?

– Нет, вовсе нет… Я… что прикажете подать?

Франн неуклюже вывернулся из ловушки. Очевидно, наследник настроен считать оскорблением любое Франново слово. Взмахом руки трактирщик прогнал от стола четырех выпивох и вытер сперва столешницу, потом собственное лицо.

– Пиво? Вино? – Он подвинул мальчишке стул.

Ланд постоял немного, потом пожал плечами.

– Ладно, так уж и быть – простим. На первый раз. – Он сел. – Ты, трактирщик, мне ничего не подашь. – Он поманил наименее замурзанную служанку. – Вина. Лучшего. Я, впрочем, думаю, что и лучшее ваше вино – пойло. Да – и чистые стаканы, если вас не затруднит.

Девица метнулась в глубину заведения.

Ловкач с каменным лицом наполнил кружку и возвратился к столу. Он неспешно потягивал пиво, а таверна вновь наполнялась шумом, правда, шумел народ все же потише. Зала терпеливо и испуганно пережидала нашествие юного «благодетеля». Что давало определенные преимущества. Можно…

– Даже и не думай! – прошипел Хаким. Ловкач улыбнулся и влил в себя добрый глоток кислого пива. Чем больше пьешь, тем оно лучше становится…

– Уймись, друг мой, у меня и в мыслях ничего нет.

Если только возможность не представится сама. Тогда мне не будет нужды возвращаться с тобой на холм. Я просто найму себе перевозчика до Пандатавэя и всю оставшуюся жизнь буду таскать исключительно алмазы с ноготь величиной.

– Вот и ладно. – Хаким расслабился. – Думаю, нам лучше бы побыстрее отсюда убраться. Пойдем в свою комнату. Здесь душновато, да и не по душе мне…

– Ты! – Перед их столом, хмуро глядя на Ловкача, вырос меньший из солдат. – Я тебе махал – ты что, не видел?

– Н-нет, я…

– Отлично. – Солдат в ехидном поклоне подергал прядь волос. – Наследник Ланд оказывает тебе великую честь, приглашая за свой стол. Он любит пить с чернью. Принимаешь ты его приглашение?

Ловкач изобразил страх. Кстати, о возможностях…

– П-почту за честь, господин… – Он выбрался из-за стола и покачиваясь побрел туда, где, неприятно улыбаясь тонкими губами, сидел мальчишка.

– Садись. – Он кивнул на стул. – И кто ты такой?

– Эйнар. Эйнар Однорук, ваша наследная светлость. – Прозвище «Ловкач» неминуемо выдало бы в нем вора.

Появилась запыленная бутылка и четыре стакана, служанка поставила их перед мальчишкой и юркнула прочь, улыбка, как приклеенная, пристыла к ее губам.

– Ты позволишь? – Наследник откупорил бутыль, наполнил вином два стакана. – Мои… друзья не пьют – когда они на работе. – Он поднес стакан к губам, сделал глоток и нахмурился. – Слишком терпкое. – Потом опустил стакан и улыбнулся. – Надеюсь, это не оскорбляет тебя?

– Нет-нет, ваша наследная светлость. Я сам за подобный подход.

Ланд снова поднял стакан, сделал большой глоток. Багряная жидкость потекла по подбородку, запятнала тунику. Славно юнец или не умеет пить, или это не первая его бутылка.

– Прошу тебя, Эйнар Однорук, пей. Ведь это же ты платишь за вино, не так ли?

– Разумеется, и это честь для меня. – Ловкач осушил собственный стакан и уронил руку на колени. Нужно быть очень осторожным. Кошель свешивался с пояса мальчишки – совсем рядом, висел себе и покачивался, точно перезрелый фрукт, ждущий, чтобы его сорвали. Ловкач протянул руку…

– Будь так добр, налей еще стаканчик. – Ланд стукнул стаканом о стол. – Каж… кажется, меня слегка ведет…

Ловкач согнал с лица усмешку.

– С радостью, господин. – Он налил, поставил бутылку назад; пришло время отвлечь внимание: будто невзначай, Ловкач положил на стол культю, а другую руку вновь опустил вниз.

Юнец вздрогнул.

– Вот теперь… теп-перь я понял твое прозвище. Как ты ее потерял?

Тихонько… Ловкач взялся кончиками пальцев за шнурки мальчишкиного кошеля и осторожно, медленно потянул. Тише едешь…

– Несчастный случай. На мельнице. – Кошель был набит монетами; Ловкач ухватил одну пальцами и вытянул.

Платиновая – тяжелая и толстая.

Ловкач отправил ее в нарукавный карман и принялся за следующую – осторожно, почти нежно, чтобы монеты не брякали друг о друга.

– Давно?

– Много лет тому, ваша наследная светлость. Очень много. – Еще одна… еще… Ловкач осторожно переправлял в нарукавный карман монету за монетой. Будет с тебя. Не жадничай, Джейсон.

Джейсон? Я – Джейсон? Тогда что…

Пальцы соскользнули.

Ладонь всем весом легла на кошель.

Пояс натянулся.

Взгляд юнца опустился.

– Мой кошель! – Он обхватил Ловкача за пояс, стакан полетел на пол.

Грубые руки вцепились Ловкачу в плечи. От удара по затылку мир пошел колесом.

– Марик! Второго сюда! – каркнул мальчишка. Ловкач открыл глаза. Хаким стоял в дверях – ятаган в руке, будто он думает, драться или бежать. Выхватив из-за пояса нож, он метнул его в солдата, держащего Ловкача.

Нож лязгнул о кольчугу, отскочил – и, не причинив вреда, упал на пол.

– Беги, дурень! – отчаянно выкрикнул Ловкач. – Беги!

Великан медлил. Меньший из солдат поднял нож и швырнул обратно. Клинок с влажным звуком вошел в плечо Хакима.

Тот, роняя капли крови, бросился в ночь.

– Достань его, Марик!

Солдат, обнажив меч, ринулся следом. Второй вздернул Ловкача на ноги.

Наследник Ланд небрежно стоял перед ним, поигрывая копьем.

– С твоим дружком мы разберемся, обещаю тебе. – Он вертел оружие, стальное жало ловило и отбрасывало блики света. – Но ты этого не увидишь, сам понимаешь? – Он коснулся острием туники Ловкача.

Руки скручены; никакой возможности выхватить кинжал. Положение не из лучших…

– Сиятельный принц, позвольте мне объяснить. Прошу вас.

И что я скажу? Но что-то я сказать должен, заговорить ему зубы… Не может оно все кончиться вот так вот!

Мальчишка поколебался, потом кивнул:

– Объясняй.

– Вы просто меня не поняли. Я… – Боль жаром пронзила его живот.

Он вскрикнул. Кровавая рвота наполнила рот, выплеснулась и потекла по тунике. Он посмотрел вниз. Наконечник копья наполовину вошел ему в живот.

Ланд выдернул копье и осматривал измазанное кровью острие.

– В кишки, – с тихим восторгом проговорил он. – Обожаю выпускать кишки.

Ловкач умирал долго. И перестал вопить только перед как испустить дух.

 

Глава шестая

ВТОРАЯ КРОВЬ

Барак проснулся от толчка, отбросил одеяла, потянулся к мечу…

– Тише, – хрипло прошептал Ахира. – Это всего лишь я.

Барак положил меч назад в траву, поправил набедренную повязку. В теплую ночь под одеялом другой одежды не надо было.

Воин огляделся. Все остальные спали, устроившись между ящиков, – лежали, вытянувшись под одеялами, как бревна на вырубке. Только Энди-Энди свернулась в клубочек и мелко дрожала. Сама виновата: она не только отказалась от его предложения лечь вместе, чтоб было теплее, но и из чистого упрямства не вняла совету положить две трети покрывал вниз. Земля вытягивает из тела тепло куда лучше, чем самый холодный воздух.

Протирая глаза, он глядел на гнома; в сумраке лица того было не рассмотреть.

– Моя смена? Уже?

– Нет. – Ахира поманил его за собой. – Взгляни-ка на склон. Там, со стороны города.

Барак втянул воздух в легкие и всмотрелся во тьму. Ничего. В городе мелькали редкие огоньки, над морем мигали звезды, но больше не было ничего. Ровным счетом.

Прекрасно. Наш вождь гоняется за призраками.

– И что?

– На дороге – ничего не видишь?

Дорога извивалась внизу – черная лента на черном фоне.

– Не глупи. Сам-то ты видишь?

– Я… По-моему, я видел тень… вроде как кто-то упал. Ты разве не видишь? Там такое мерцание…

– Мерцание? – Он всмотрелся. Ничего. Ах, ну да… – Я не вижу инфрасвета, забыл?

– Прости… погоди-ка. – Гном вытянул руку. – Но вот это-то ты видишь, правда?

Барак взглянул, куда показали. Вдали на дороге светлячками перемигивались фонари. Три… нет, четыре фонаря. Они были еще слишком далеки, чтобы суметь разглядеть тех, кто их держит, но…

– Да, вижу – фонари. Но зачем им…

– О боги! Тень на дороге – это Хаким! – Гном быстро повернулся. – Всем – подъем! Живо!!!

Барак нагнулся взять ножны с мечом. Лучше ему пока побыть в ножнах, а то как бы блеск стали не выдал Барака до времени… Бросил тоскливый взгляд на кожаный доспех, что лежал рядом с одеялами.

– Лучше я его возьму.

– Черта лысого ты возьмешь! Нет времени.

– Я не про доспех. Я про Хакима – я его заберу, принесу назад. У тебя ноги коротки быстро бегать. – Там четверо, значит, придется быстренько разобраться с двумя, прежде чем остальные сообразят, где он и кто. И даже в этом случае – двое на одного – ему потребуется немалая удача. – Бери арбалет – и за мной.

Лицо Ахиры как было, так и осталось непроницаемым. Мгновенное колебание, потом:

– Иди.

Барак рванулся прочь. За его спиной Ахира рычал на остальных:

– Вставайте, черт вас всех побери!

Когда Барак добрался до Хакима, солдаты были еще в паре сотен футов – мерцание фонарей выдавало их.

– Уолтер! – Он коснулся шеи вора. Хорошо: пульс есть. Воин повел рукой вниз – пальцы стали липкими: в плече вора засел нож, из-под него сочилась кровь.

Он отер руку о бедро. Куда черти подевали Ловкача? Сейчас, однако, не время для тревог. Можно попробовать оттащить Хакима с дороги, но у вора могут быть и другие раны. Тогда перетаскивание убьет его.

Воин улыбнулся. Сперва надо разобраться с другим. Ну, Карл, сейчас посмотрим, чего ты стоишь.

Карл? Нет – Барак, Карл Куллинан не дрался с третьего курса. Карл не раздавил бы и паука: он заманил бы его на листок бумаги и выбросил в окно. Карл был крестьянин. Барак же – воин. Так что здесь должно быть Бараку, не Карлу.

А для воина все на свете – либо вызов, либо награда. Однако он должен решить, что делать сейчас. Просто прогонять их нельзя: они вернутся с подмогой. Он должен одолеть четверых солдат – к чему эвфемизмы? – попросту убить. И при этом сам остаться невредимым. У Дории не так уж много целительных заклятий; Уолтеру могут понадобиться они все.

– Арно, кажется, я его вижу, – со странным акцентом сказал ближайший солдат и ускорил шаг. Кольчуга и короткий меч, да еще фонарь – Барак мог бы оставить его на потом. Если бы не фонарь, что свешивался с шеста – с этим медлить нельзя, а то еще кто-нибудь заметит притаившегося в кустах Барака.

Барак пошарил по земле. Пальцы нащупали ребристый булыжник размером с полкулака. Воин пару раз подбросил его, примерился – и швырнул.

Фонарь разбился, облив солдата огнем. Он выронил меч и завопил, кожа его трещала.

Вопли послужили сигналом остальной троице: они побросали шесты, двое выхватили мечи, третий – скорее всего предводитель – поднял арбалет, кончик болта неуверенно подрагивал.

Ветер доносил до Барака запах горящей плоти. Он вытянул меч из ножен, держа клинок у самой земли.

– Где?..

– Я не заметил…

– Это вор – он нас дурит. – Арбалет командира теперь смотрел прямо на простертое тело Хакима.

Барак покрепче ухватил меч и с ревом выскочил из кустов – прямо на командира.

Арбалет дернулся, Барак прикрылся, шагнул вбок, сшиб наземь одного из солдат, нырнул под меч другого, уходя из-под его бешеного замаха… Плохо, парень. Ты слишком хочешь жить. Командира явно натаскивали на одно: убивать противника, не обращая внимания ни на что другое.

Ударом плашмя воин вышиб арбалет – тот улетел куда-то во тьму, болт упал и скатился в траву.

Глаза командира расширились; он потянулся к своему мечу. Барак ударил сбоку – клинок без усилия вошел в шею, рассек горло, хлынула темная кровь…

Кряжистый солдат прижал к горлу руки, пытаясь стянуть края раны, вопль боли хриплым клекотом изливался из него вместе с жизнью.

Барак повернулся, оставив его за спиной. Сдохнет сам – Бараку сейчас не до него. Когда стоишь один против многих, нельзя отвлекаться на добивание раненого врага – у тебя есть враги невредимые.

Того, кого он сшиб, не было; меч валялся в траве. Куда он делся? Не важно; его черед еще подойдет – сперва разберись с другим.

Маленький смуглый человечек перед ним пригнулся, в правой руке его был меч, в левой – длинный кривой кинжал.

– Спасибо за повышение, дружище. – Он легко шагнул вперед, клинок его покачивался, как раздраженная кобра. – Всегда терпеть Арно не мог…

На болтовню времени нет – один враг еще где-то здесь… Барак ударил, держа меч параллельно земле.

Солдат скользнул вбок, легко ушел от удара и отбил клинок Барака плоскостью кинжала. И не успел Барак снова занять оборону, ударил сам – гибкое жало кольнуло воина в бицепс. И кольнуло чувствительно.

– Не привык к парным клинкам, а?

Солдат сделал глубокий выпад. И задохнулся – Барак почти отсек его правое запястье. Меч упал в пыль.

Барак с улыбкой взглянул на скрюченную фигурку.

– В другой раз…

Его горло обхватила рука, потянуло назад, к земле. Краем глаза он видел, как поднялся и пошел вниз кинжал…

Время замедлило бег. Кретин. Не нашел дела лучше, чем трепаться в бою. Барак выпустил меч, поднял руки – перехватить удар, зная, что почти наверняка не успеет…

Этого просто не могло быть: кинжалу оставалось всего несколько дюймов до горла, но руки сжались на запястье, остановили неуклонное движение…

Барак ухватил обеими руками бессильную вражью руку – захват на горле ослаб, – вывернул ее, вогнал локоть солдату в ребра и повернулся…

– Ни к чему, – заметил Ахира откуда-то сзади.

Барак взглянул на солдата. Арбалетный болт прошил его голову от виска до виска, темный стальной наконечник погнулся и смялся.

Мертвый солдат уставился на воина недвижным взором.

Тван-н-нг! Барак повернулся: стоя над Уолтером, Ахира натянул арбалет, наложил новый болт и выстрелил в командира.

– Не стоит беречь болты. Лучше быть уверенным, что мертвые останутся мертвыми. – Следующий болт он вогнал в курящееся тело первого солдата – того, на которого Барак вывернул фонарное масло. Потом с усмешкой поднял глаза на воина.

– Неплохо, Барак. Совсем неплохо. – Брови гнома сошлись. – Если, конечно, забыть об этой твоей дурацкой браваде… Но не бери в голову. Просто больше этого не повторяй. А сейчас надо спрятать трупы, потом пусть Дория подлечит Хакима – и тебя тоже, кстати сказать: не дай Бог, рана воспалится, – а потом собираемся и уходим. А то как бы не обошлось нам слишком дорого… эй, что с тобой?

Карл Куллинан стоял на четвереньках, и его рвало: нанюхался горелого.

Щурясь на рассветном солнце, Ахира, качая головой, проверял веревки, что связывали два его рюкзака. Скорее всего они лишат его равновесия – но ничего не поделаешь. Кто-то должен тащить больше других – иначе придется оставить часть припасов, а кто знает, что и когда понадобится?

– Хаким!

Вор перестал возиться с рюкзаком и поднял голову.

– Что?

Ахира протянул руку.

– Кинь мне один нож. Я должен быть уверен, что смогу, когда понадобится, разрезать эту затяжку.

– Держи. – Нож вонзился в землю точно у ноги гнома. Хаким вернулся к работе.

Гном открыл было рот – и снова закрыл. С того момента, как Дория исцелила его, Хаким был отстранен и тих, словно его подменили. Но пусть его. Лучше, если он побудет наедине с собой – хоть какое-то время. В Ландейле ему туго пришлось – а потом он еще карабкался в гору с ножом в плече, из последних сил бежал пять миль, а солдаты так и наступали ему на пятки…

Он справится. Он всегда был сильным.

Дория в последний раз хлопнула по мешку и приподняла бровь в невысказанном вопросе. Время еще есть – остальные пока пакуются. Ахира распределил груз в соответствии с силой каждого, и единственным, кому досталось нести меньше Дории, был Аристобулус. Меньше груз – меньше времени на сборы.

Гном кивнул Дории и одарил ее самой теплой своей улыбкой. «Действуй». Даже потратив почти все свои заклинания, она могла быть полезной.

Дория присела рядом с Хакимом. Ахира подозвал остальных к себе.

– Как сборы? – Он говорил тихо: ни к чему отвлекать Дорию и Хакима. – Вы скоро?

Андреа кивнула. Она старательно держалась подальше от Барака. Странно – если вспомнить прошлое утро. Тогда она прямо-таки льнула к нему…

– Мне нужно еще пару минут.

Барак, хмурясь, тер пальцами окаймленный кровью разрез на рукаве куртки. Кровь давно высохла, а рану Дория вылечила, так что беспокоить воина она не могла.

Но ведь не все раны телесны…

Барак пожал плечами.

– Я тоже скоро. Но я мог бы взять больше – если нужно. Зачем другим перенапрягаться и тащить то, что я подниму без усилий? – Он расправил плечи. Швы на куртке угрожающе затрещали.

Ахира улыбнулся. Барак изо всех сил бодрился – с тех пор как едва не дал себя убить. Но лучше уж так, чем доказывать свою крутость, сражаясь одному с несколькими местными солдатами, как вчера, когда он в одиночку помчался спасать Хакима.

– Ты тоже собрался, Ари? Хорошо. Тогда, как только Дория поговорит с Хакимом, мы выступаем в Ландепорт. Попробуем нанять корабль и переправиться в Пандатавэй. – Он наклонился, поднял Хакимов нож, косо засунул его за пояс острым кончиком вверх, потом осторожно нагнулся, чтобы убедиться, что не поранится об него. Быстрая проверка ремней, удерживающих на груди топор, подтвердила, что и они в порядке – петли затянуты, как надо, и могут быть распущены в мгновение ока.

– Пандатавэй? – Андреа наморщила лоб. – Звучит знакомо… – Она повернулась к Бараку. – Правда, Карл?

Тот покачал головой.

– Нет. Впервые слышу. Может, ты услышала что-то, когда Хаким рассказывал Ахире, что с ним приключилось в городе? – Он опустил взгляд на гнома. – Не очень-то он торопится поделиться этим со всеми.

Упрек отскочил от гнома, как от стенки.

– Ему сейчас не хочется, чтобы вокруг него крутились люди. – Ахира даже не пытался скрыть презрение. – Как бы себя чувствовал ты, достанься тебе, как ему?

– Послушай…

– Карл! – Андреа осторожно шагнула к нему. – Ты же сам мне рассказывал об еще одном твоем персонаже. Кто-то из Пандачего-то…

Барак кивнул, задумчиво пощипывая бородку – так же, как обычно это делал Карл Куллинан.

– Точно. Люций из Пандатавэя. Пандатавэя! – Лицо его озарилось; он выпустил меч, подхватил девушку за руки и закружил. – Пандатавэй! Ну конечно! Теперь я знаю, где мы – мы…

– Отпусти меня! – Он послушался, и Андреа принялась растирать плечи, а потом, будто защищаясь, скрестила руки на груди. – Ты мне чуть руки не оторвал, медведь ты этакий…

– Тише! – Ахира повернулся к великану, который так и не согнал с лица дурацкой ухмылки. – Во-первых: что значит – ты знаешь, где мы? И во-вторых: какого черта ты не сказал об этом раньше?

– Это всё персонаж, который док Дейтон помог мне набросать. Мне не пришлось ни разу им выйти, но его знания тоже во мне – вроде как про то, откуда он родом. – Он сжал виски кулаками. – Сам не знаю, почему я раньше о нем не подумал. У меня в голове столько всего – не говорить же обо всем.

– Я понимаю.

«Напрасно я его упрекнул», – подумал Ахира. Жизнь Джеймса Майкла Финнегана была для него чем-то далеким, едва реальным; порой ему надо было делать усилие, чтобы быть Джеймсом Майклом, думать, как он.

Но это понимание не сделало гнома терпеливее.

– Не будешь ли так добр поведать нам, что ты знаешь о Пандатавэе? Может статься, это…

– … окажется чертовски важным. – Барак, все еще улыбаясь, кивнул. – Сказать я могу только хорошее. Пандатавэй – город-порт на Киррике.

– Киррике?

– Это огромное пресноводное внутреннее море вроде Великих Озер, только больше… – Воин оборвал себя и ткнул пальцем в водную гладь до самого горизонта. – Вот он – Киррик!

– Почти наверняка. Так что ты говорил о Пандатавэе?

– Вам там понравится. Отличное место. Никаких правителей. Город управляется Советом Гильдий. В основном там купцы, так что им выгодно, чтобы город был открытым и безопасным. Как говорится на эрендра: «Тола эргат эт Пандатавэй та» – «Всё стекается в Пандатавэй». – Барак озадаченно покачал головой. – Но я же сказал это не на эрендра…

– Оно перевелось, – с мудрым видом кивнул Аристобулус. – Как мы сами. Если подумать, в этом есть некий смысл…

– Не для меня. – Барак пожал плечами. – Но я говорил – там можно раздобыть всё: камни, шелка, пряности, рабов, лошадей… У Люция как раз кобыла тамошней породы: держит скорость полные две мили – это нечто! – Он сиял. – И я еще не дошел до главного – и самого приятного.

Ахира улыбнулся в ответ. Восторг воина был поистине заразителен.

– Позволь, я угадаю – с трех раз!

– Не позволю. Все равно не угадаешь. В городе – в самом центре – Великая Библиотека. Док сказал – сейчас припомню – «Великая Библиотека Пандатавэя по сравнению с Александрийской – то же, что длинный меч по сравнению с фруктовым ножом».

Андреа хмыкнула:

– То есть такой огромный и неподъемный, что им и яблока не разрезать?

– Вот вечно ты…

– Тихо! – Ахира не смог сдержать смех. – Он хочет сказать, что там может быть карта, на которой указано, где Врата.

– Может?! Да я уверен, что есть. Странно, однако, как он обо всем разузнал. Думаю, док страшно гордился собой.

Аристобулус слушал спокойно, с сонным лицом, склонив голову к плечу.

– А ведь там может быть и кое-что еще, – заметил он. – То, что нам, – он указал на себя и Андреа, – нужно как воздух. Волшебные книги. Дайте мне время – и я сделаю две копии…

Ахира покачал головой.

– Надеюсь, время у нас будет. Но его может и не оказаться. Учти…

– Ничего я не буду учитывать! Ты имеешь хоть малейшее представление, каково это – быть магом, лишенным волшебной книги? Это все равно, что быть…

– Калекой, – негромко договорил Ахира, и его прижатые к бокам руки сами собой сжались в кулаки. – Я… немного представляю себе, каково это. – Он заставил себя разжать пальцы. – Верю тебе. Но скажи: сколько нужно времени, чтобы написать заклинание? Одно-единственное, самое простое?

Аристобулус равнодушно пожал плечами.

– Если все материалы под рукой и никто не тревожит… дней десять. Но мне неясно…

– Отлично. Тебе неясно. А если у тебя нет под рукой всего необходимого? Тогда сколько это займет?

– Тогда – это, разумеется, зависит… Для заклинания Молнии, например, в чернила должна входить сажа со ствола пораженного молнией дерева – предпочтительнее всего дуба. А перо должно быть сделано… – Маг всплеснул руками. – Но что это меняет? Мне необходимы волшебные книги. И ей – тоже.

Ахира покачал головой. Как старый дурень не понимает, что здесь всё – всё – задерживает их на пути к Вратам? Этот мир опасен. Он уже стоил жизни одному из них. Им надо вернуться домой.

А мне? Готов ли я променять возможность быть полноценной личностью на безопасность? Здесь я не калека…

– Послушай…

Барак встал между ними.

– Отложим это на потом. У вас будет куча времени доспорить – на ходу.

Ахира кивнул, соглашаясь с упреком. Барак прав. Вождь не должен позволять втягивать себя в спор – особенно когда есть неотложные дела. Возможно, стоило передать командование Бараку – но нет, в ночной стычке он действовал слишком бездумно. Безрассудная храбрость – не лучшее качество для командира.

И кроме того, я принял обязательства на себя. И выполнять их мне, а не ему.

– Верно, Барак. Моя вина… Ты ведь еще не запаковал свой доспех?

– Что?.. При чем здесь… не запаковал, но я не понимаю…

– Раздевайся – мне нужна твоя куртка, штаны можешь оставить себе. Наденешь вместо куртки доспех.

– Что?!

Ахира улыбнулся.

– Я сказал – раздевайся. – Не самое лучшее время, но гном не хотел, чтобы Барак ворчал на его распоряжения. Лучше уж объяснить. – Я не намерен постоянно все объяснять, но… как по-твоему, ищут там, внизу, Хакима или нет? Великана в одних штанах, без рубахи? Судя по тому, что мы знаем от местных, таких здесь не часто встретишь. Значит, мы должны одеть его в более или менее обычную одежку. Ты единственный из нас крупнее, чем он, так что давай делись. – Ахира подставил ладонь. – Ты, конечно, поцарапаешься – изнанка у кожаного панциря не слишком мягкая, – но тут уж ничего не поделаешь. – Он провел большим пальцем по лезвию топора. – А знаешь, давай-ка сюда и штаны. Просто поменяйся с ним: вряд ли его будут тебе тесны.

– Здесь? Сейчас?

– Сейчас же.

Аристобулус фыркнул; Андреа хихикнула.

Обведя всех троих взглядом, Барак покачал головой и начал расстегивать куртку. Потом покачал головой и осклабился.

– Маленький ублюдок!

– Каков есть, – осклабился в ответ Ахира. – Давай быстрее: у меня не будет другой возможности поговорить с Хакимом до того, как мы выступим. Чем скорее я с этим покончу, тем меньше ты будешь ходить нагишом.

Ахира бросил одежду в траву и присел рядом с Хакимом и Дорией. Махнул Дории:

– Иди надевай рюкзак. Через пару минут выходим.

Она кивнула и пошла прочь; зайдя за спину Хакиму, покачала головой. Очевидно, она ничего не добилась. Он сидел подле одного из опустошенных коробов, поглаживал свежий розоватый шрам – все, что осталось от его раны – и невидящим взглядом смотрел в пространство.

– Прежде чем мы уйдем, переоденься – вот в это. Свои штаны можешь отдать Бараку. И лучше сунь ятаган в свой мешок – я дам тебе арбалет, так что при оружии ты все равно будешь.

– Хорошо.

Он не пошевелился, чтобы поднять штаны и куртку, – сидел и тер шрам, словно пытался избавиться от него навсегда.

– А знаешь, оказывается, Барак многое знает о Пандатавэе. Похоже, неплохое местечко. – Ахира подвинулся вбок, на ось взгляда Хакима. – Никаких правителей.

– Повезло.

Самое верное, что он мог бы сделать, – потихоньку, полегоньку втянуть его в обсуждение. Но времени не было. Оставаться вблизи Ландейла было опасно для всех. Убитых солдат они закопали неглубоко, да и близко; так что тела найдут, это только вопрос времени. И это неминуемо создаст чертову пропасть проблем.

Возможно, все они в эту пропасть и ухнут. Кончат, как Джейсон Паркер.

Интересно, почему я ничего не чувствую к Джейсону? Да, я его не любил. Но теперь, когда он мертв, – должен был бы чувствовать хоть что-то. Или нет?

Ахира помотал головой. Покопаться в себе он еще успеет. Сейчас ему надо было заставить Хакима встать и идти со всеми. Так. Попробуем последний способ.

– Я думал, что могу рассчитывать на тебя. Ты меня разочаровал.

Вор вскинул голову.

– Что?! Какого черта! Мне и в голову прийти не могло, что он замыслил обчистить Ланда! Ты приказал ему не рисковать, я только и твердил…

Отлично. Злость лучше, чем отрешенная немота.

– Я не о том. Нам надо идти. А ты сидишь тут и знай жалеешь себя. Я был о тебе лучшего мнения.

Хаким сплюнул.

– Что ты знаешь? Ты когда-нибудь бегал с ножом в плече – да когда за тобой охотятся ищейки, жаждущие твоей крови?

– Нет. – Ахира повел плечами и начал подниматься. – Пойду-ка я поговорю с Дорией. Не слишком-то хорошо она тебя лечила, коли рана по сию пору болит.

– Погоди. – Хаким приподнял ладонь. Ахира вновь опустился в траву. – Дело не в этом. Помнишь, мы… играли с Корнеллом… я тогда играл с порванными мышцами…

Гном кивнул.

– Помню. Болело, думаю, не меньше, чем сейчас.

– Больше. Но по-другому. Мы ведь ее выиграли – ту игру.

– Мы выиграли и сейчас.

– Но я – нет. – Хаким ударил кулаком по земле. – Я должен был вернуться невредимым – с Джейсоном и информацией.

– Один из трех не так уж плохо – учитывая, что случилось.

– Ты не понимаешь. Я никогда прежде не проигрывал – ни в чем. Я большой, сильный, умный. Я привык считать, что этого довольно. Однако на сей раз этого не хватило. На сей раз – не хватило. – Он сверлил Ахиру глазами, будто ожидая от того возражений. – Промедли ты и Карл еще хоть пару секунд – и мне конец. Как Джейсону. – Он содрогнулся. – Боже, Джеймс, как он кричал! Я должен был быть следующим. Мне повезло.

– И ты боишься, что в другой раз тебе не повезет. Если кто и упрекнет тебя в этом, то не я.

Было время – он завидовал Уолтеру Словотскому. Его спокойствию, отменному здоровью, абсолютной уверенности, что он – центр вселенной и с этой вселенной все в порядке… Но теперь это в прошлом. Созданный им образ самого себя разбился вдребезги.

– Разумеется, я никогда не проигрывал. Это так просто – если не лезть в ситуации, которыми не можешь управлять. И у меня это получалось – пока я не оказался один на дороге, с врагами за спиной… и пониманием, что если проиграешь – умрешь.

Но если твой внутренний образ разбит – что с тобой станет?

Ахира хлопнул вора по плечу.

– Насчет другого раза – ничего обещать не могу. Не знаю. – Он пожал плечами. – Но если понадоблюсь, я рядом. – Он встал. – А сейчас – давай-ка приходи в себя. Нам нужно спуститься в Ландепорт, нанять корабль – и уматывать отсюда, чем скорее, тем лучше. Если тебя признают – будет худо. И, будто нам мало забот, – Барак произносит речи вместо того, чтобы драться, Аристобулус спорит по каждому поводу, Дория не может восстановить заклинаний… и я вот все жду, какую задачку задаст мне Андреа. Пока что она единственная, кто обошелся без этого. – Он протянул руку. – Так что без твоей помощи мне не обойтись.

Хаким сидел неподвижно, потом чуть заметно кивнул.

– Сделаю, что смогу. Только… не обещаю, что смогу много. – Он взялся за протянутую руку, и гном рывком поднял его на ноги.

– Добро пожаловать в реальность. – Ахира почувствовал, что улыбается. Чуть-чуть. – Давай скидывай свою одежку и влезай в Карлову. – И крикнул: – Эй, там – все готовы? Выступаем!

Аристобулус, вспотевший в своих одеждах, наклонился и поставил рюкзак на прокаленное дерево пирса. Нет никакой нужды держать мешок на спине, пока Ахира и Хаким торгуются с Аваиром Ганнесом, капитаном «Гордости Ганнеса». Торг, судя по всему, затянется, а у мага от тяжести рюкзака уже спину сводит.

Он потер кулаком лопатку и прикрыл глаза, постаравшись отрешиться от монотонного спора торгашей насчет оплаты перевоза, воплей чаек над головой и мерзостной вони тухлой рыбы.

Закрыв глаза, он видел облекающую его могучую багряную ауру, что согревала его, – и ему это, несмотря на полуденный зной, было приятно. Он поднял ладони к лицу, пошевелил пальцами, радуясь алым контурам незримой руки.

Это была, конечно же, магия. И означала она, что все в порядке. А еще она означала могущество – то, чего Лу Рикетти всегда желал, но чего никогда не имел.

Сбоку мерцал еще один источник силы, но куда более слабый. Андреа. Девочке до него – как до Луны. Потому ли это, что ее персонаж создавался позже – и просто не достиг еще нужного уровня? Или потому, что она никогда не жаждала этого так страстно, как он?

Маг пожал плечами. Не все ли равно? Главное – что Дейтон его спас. Жизнь обрекла Лу Рикетти на судьбу незаметного маленького человека; в лучшем случае – второстепенного строителя в век, когда ничего выдающегося уже не построить. Нет более нужды в грандиозных мостах, что соединяли бы берега могучих рек – да и рек-то таких почти не осталось; будущее строительства в Америке – в компьютерах, скучной возне со всякими схемами и диаграммами; не созидание, не сотворение чудес.

А если нельзя творить чудеса из камня и стали, все, что остается – мечтать о настоящих чудесах. Все, что оставалось ему…

Он мысленно перебрал оставшиеся заклинания, удостоверился, что все они точны и любое может быть использовано, как только понадобится. Не то чтобы в этом была необходимость; неточное заклинание не пульсировало бы у него в мозгу, не билось бы там, днем и ночью требуя выхода – у него словно постоянно щекотало в носу, притом что чихать было нельзя. Но он мог пережить это – запросто, в обмен на могущество.

Он смог пережить даже смерть лучшего друга. Единственного друга. Возможно, он должен был скорбеть по Джейсону; возможно, Лу Рикетти ушел бы в воспоминания о дружбе с Джейсоном, черпая оттуда радость и боль, сожалея, что Джейсона нет.

Но он не мог скорбеть. Не мог – ибо сила окутывала и согревала его. Смерть лишенного ее человека была не важна. Куда более важной была утрата книг – вот о них он воистину скорбел. Возможно, это не делает мне чести. Если и так – быть посему. Он…

– Ты не уснул? – Андреа легонько тряхнула его. Он раздраженно открыл глаза – и солнце тут же поглотило теплый поток его силы.

– Нет.

– Ахира велел следить – не появятся ли представители власти. Солдаты, которых послали за Хакимом, ведь не вернулись, так что местные могут его разыскивать. Если они что заподозрят – не поздоровится нам всем.

– Так уж и быть.

Хоть Аристобулус и не понимал, почему именно он должен быть наблюдателем, но, может, на корабле происходит что-нибудь интересное? Не спуская глаз с заполонившей порт толпы, он поближе придвинулся к Хакиму, ведущему торг с капитаном. Аваир Ганнес барабанил пальцами ног по дереву, загрубелые мозоли брякали, как кости.

– Ладно, думайте сами. Мне без разницы. Я получу пять, а может, и шесть золотых, если возьму не вас, а доброго ландесского винца. – Слова волнами перекатывались у него во рту. Тяжелые плечи обтягивала пропитанная потом и подпоясанная веревкой моряцкая туника. Она доходила до середины бедер; ниже взгляду открывались колонноподобные ноги.

Хаким улыбнулся, изогнув бровь.

– От нас тоже может быть выгода.

Ганнес кивнул.

– Что да, то да. – Он вздохнул. – Есть у меня болячка, есть – как у большинства мужиков в мои годы. В Пандатавэе ее, конечно, вылечат, да сдерут целое состояние. Возможно, больше, чем будет мне стоить ваш переезд, учитывая все обстоятельства. Но – только возможно.

Болячка? А выглядит совершенно здоровым…

– Я не это имел в виду. – Хаким показал на матросов: те сновали по палубе, проверяли канаты, крепили груз и время от время бросали исподтишка взгляды на Андреа и Дорию. – Я тут посмотрел, как они проверяют луки и стрелы. На борту всего несколько безоружных. Вы боитесь пиратов, так?

– Не боимся. Обычная предосторожность. Я хожу по Киррику вот уже сорок лет – почитай, с самого детства. А с пиратами сталкивался всего раз семь-восемь. – Он усмехнулся – хоть и не все зубы в этой улыбке были целы, ничего хорошего она не сулила. – И в те разы я смог постоять за себя. – Он мотнул головой, и его похожая на длинный свиной хвостик косица змеей хлестнула его по спине. – Так что мне не нужны ни маги, ни воины. Но… – он протянул руку к Дории, нахмурясь, когда Хаким встал между ними, – мне нужен целитель. – Лицо его ничего не выражало. – Однако это подождет, пока мы не придем в Пандатавэй. У меня не будет нужды… до тех пор мне не будет от этого никакого проку. Со своими матросами я не сплю. – Он улыбнулся Дории.

Ну вот, с его «болячкой» все ясно – импотенция. И, похоже, помощь Дории нужна ему куда больше, чем он хочет показать – иначе он просто включил бы плату за лечение в цену проезда.

Аристобулус покивал сам себе. Да, несомненно, – в этом есть смысл. Но лучше пошептаться на эту тему с Ахирой или Хакимом, а не начинать обсуждать это с Ганнесом. Так уж устроены люди, что не умеют холодно мыслить: капитан может отказаться везти их просто из упрямства.

Маг подошел еще ближе и окликнул гнома.

– Что тебе? – рявкнул Ахира. – Мы тут разговариваем, не видишь? И по-моему, тебе было велено… – Он осекся, расширенными глазами глядя куда-то за спину Аристобулусу.

Маг обернулся. Отряд из десятка – нет, дюжины солдат, – раздвигая толпу, двигался к пирсу; то и дело солдаты останавливались и расспрашивали людей. Аристобулус, стараясь волочить рюкзак как можно небрежнее, зашагал вдоль пирса.

– Лучше разобраться с этим поскорее, а? – осведомился он по-английски, а не на эрендра.

Ахира повернулся к вору.

– Хаким?

Хаким повел плечами – почти незаметно в свободной рубашке.

– Не думаю, чтобы меня узнали, если только… погоди. Вон тот, с длинным луком – Марик, он меня признает, если увидит. Возможно.

– Ну так отвернись.

Ганнес нахмурился.

– Эй, вы по-каковски говорите?

Барак с легкой улыбкой шагнул к ним.

– А это не твое дело, – заметил он и перешел на английский. – Лучше сговоритесь на чем другом, парни, а то у нее не останется в запасе ничего, кроме Исцеления мелких ран. Если придется драться…

– А меня кто-нибудь спросил, хочу ли я лечить его? – вмешалась Дория. – И хочу ли доказывать, что вылечила?

Аристобулус украдкой глянул через плечо. Солдаты по-прежнему двигались туда, где у оконечности пирса была пришвартована «Гордость Ганнеса». Но, если только тот, кто знает Хакима, не узнал его на расстоянии, у них есть еще пара-тройка минут – солдаты пробирались по запруженному людьми причалу и были в нескольких сотнях ярдов.

Барак пожал плечами.

– Не вижу, в чем загвоздка. Ты же всегда охотно занималась этим практически с кем…

Шмяк! Ладонь Дории впечаталась в щеку Барака. Он даже отшатнулся – не от того, что удар был силен, а от изумления.

Аристобулус вздохнул. Похоже, ему все же придется расстаться с одним-двумя заклинаниями. А то этот тупица думает одними мускулами…

– Ну так? – Ахира повернулся к Ганнесу и перешел на эрендра. – Мы пытались договориться с тобой, капитан, но ты не желаешь говорить по-деловому. – Он опять заговорил по-английски. – Я кто угодно, только не сводник. Хаким, опусти голову и отвернись; остальные: берем мешки и спокойно идем по пирсу. Вы не поняли – я сказал: спокойно. – Гном уже возился с завязками, что удерживали топор у него на груди. – Возможно, нам и удастся вывернуться из всего этого без…

Дория взглянула на подходящих солдат и подняла руку.

– Подождите. Я… Я принимаю твое условие, Аваир Ганнес, – сказала она на эрендра. – Бесплатный проезд для всех в обмен… в обмен…

– По рукам. – Ганнес мягко улыбнулся, потом обратился к остальным. – Ваши каюты – на носу, под палубой. Небогато, конечно, но чисто. А кок у меня из лучших – я приобрел его в Пандатавэе. – Ганнес перемахнул перила, легко приземлившись на палубе. – Ну а тебя, госпожа, я с радостью приму у себя – как только мы покинем гавань. – Он провел толстыми пальцами по заросшим щекам. – И даже побреюсь. Клянусь. – Он хмыкнул. – Может, тебе и понравится.

Она так сжала поручень, что побелели костяшки.

– Это сделка, Ганнес. И я согласилась только по причинам…

– Которые никого не касаются, – оборвал ее Ахира. – Капитан, ты собирался показать нам каюты?

– Вот он! – раздалось с причала. Солдаты пустились рысью. Аристобулус втянул в грудь побольше воздуха.

– Я приторможу их? – полувопросительно предложил он.

Ахира кивнул, освобождая топор.

– Остальные – на борт. Капитан, ты попадешь в ту же переделку, что и мы, если не отвалишь как можно быстрее. – Гном лениво развязал кожаный ремешок, на котором висел его арбалет, и подал и арбалет, и колчан Хакиму. – Действуй.

Долгий миг Ганнес стоял не шевелясь, потом пожал плечами.

– Похоже, у меня нет выбора. Все по местам! Отходим!

Аристобулус повернулся, воздев руки.

Пусть заструится сила… это будет заклинание огня; ничто иное не остановит атакующих солдат.

Итак, я угощу вас огнем. Он освободил заклинание от оков. Грудь его стеснилась, напряглась – будто он набрал в легкие слишком много воздуха. Заиграла светом алая дымка, жаркий покров накрыл мага, кожу жгло, зрение затмилось.

Напряжение все росло; заклинание и до того постоянно пульсировало в его мозгу, но пульсировало мягко. Теперь оно ревело, требуя выхода, болезненно разрасталось – пока магу не стало казаться, что череп его вот-вот разнесет на куски.

Аристобулус выпустил заклятие – оно вырвалось с диким ревом, оглушило мага, он сам не слышал слов, что лились у него изо рта.

Солдаты были в каких-то ста футах, когда на полпути, меж двух бегущих впереди воинов, пирс взорвался огнем. А за миг до того дерево раскалилось добела.

Стена пламени росла, языки с ревом и треском взвивались на добрых две сотни футов вверх.

Аристобулус опустил руки. Дело сделано.

– Ах ты… – Ахира схватил его за ворот мантии и швырнул через борт. Маг ударился плечом и скользил по палубе, пока не врезался в мачту.

Боль пронзила его. Он поднялся на ноги.

И только тут понял. Он швырнул заклятие слишком далеко, те солдаты, что бежали первыми, успели проскочить огненную стену прежде, чем она отсекла путь остальным.

Ахира ждал их, небрежно поигрывая топором.

– Отваливаем, нелегкая вам в поджилки! – рычал на своих матросов Ганнес, и сам первым помчался на нос – обрубить канат. – Поднять паруса! Румпель держать!

Первый солдат глянул на корабль – капитан как раз отталкивал его от пирса – и повернулся к гному: силуэт на фоне огня.

Аристобулус знал, что Ахира силен, но лишь сейчас понял, насколько. Гном нырнул под солдатский меч, приставил топорище к груди противника – и толкнул.

Солдат отлетел назад, закувыркался – и прямиком врезался в огонь. Он вскочил на ноги, вереща и пылая, бросился к краю пирса и рухнул в воду.

Ахира повернулся ко второму врагу.

Коротко свистнув, в пирс у ноги гнома вонзился арбалетный болт. Аристобулус обернулся – Хаким, ругаясь сквозь зубы, натянул тетиву и тянулся за вторым болтом.

Ахира мягко двинулся к оставшемуся солдату: сделал топором ложный выпад, принял удар меча на топорище и ударил сам – всего один раз.

Но этого раза хватило. Солдат рухнул на пирс, затянутое в кольчугу тело, разрубленное пополам, отлетело на несколько футов.

Подняв над головой окровавленный топор, Ахира швырнул его Аристобулусу, и лезвие вошло в палубу совсем рядом с магом, в каком-то футе от обутых в сандалии ног. Гном разбежался – и перемахнул через полоску воды, что отделяла борт корабля от берега.

– Неплохо. – Он улыбнулся. – Капитан, давайте-ка убираться отсюда.

Ганнес выругался и побежал к румпелю.