Глава седьмая

В МОРЕ

Барак стоял один на носу, опершись на борт. Звездный свет мерцал на гладкой черной воде; изредка лица воина касались прохладные брызги.

Он отвязал от перил небольшой мех с водой, набрал немного в рот и прополоскал. Помогло, но не очень: во рту как был, так и остался мерзкий привкус. По крайней мере, благодарение любым богам, ему полегчало. Первые два дня на борту «Гордости Ганнеса» были нескончаемой борьбой с морской болезнью – ну почему, во имя всех святых, только он один из всех страдал ею?

Сейчас ему стало лучше – немного. Он научился покачиваться в такт качанию палубы, и, пока не брал в рот ничего, кроме воды, его не рвало – если при этом он еще и не отводил взгляда от горизонта. Спать было невозможно – только проваливаться в краткое забытье; стоило заснуть покрепче – и все начиналось сызнова.

Он потер затылок. Могло быть и хуже; он мог бы быть мертв. Сейчас же его по крайней мере оставили одного – хотя бы на время. Нос у кораблика длинный и узкий; Барак мог не обращать внимания на шарканье ног по палубе, а просто стоять и смотреть.

Сзади прозвучали шаги. Тяжелые шаги обутых в сандалии ног.

– Явился сбросить меня за борт, Уолтер?

Вор хмыкнул.

– Пару дней назад, как я понимаю, это было бы благодеянием – и не только для тебя. С другой стороны, я обязан тебе жизнью. Как думаешь, спустить твою дурость будет честной платой, Карл?

Перед именем – небольшая заминка. Воин пропустил ее мимо ушей.

– По крайней мере ты со мной разговариваешь. Единственным, что я слышал от всех за последние два дня, было: «Не блюй на меня».

Барака трясло. Он поднял с палубы одеяло и завернулся в него. Еще одну ночь спать на палубе – или не спать… как ни крути, а это лучше каменного молчания так называемых друзей.

Уолтер встал рядом с ним, присоединившись к созерцанию Киррика. Он был одет как прежде – то есть полураздет, но, казалось, совершенно не замечал дующего с воды прохладного ветра.

– Ты легко отделался, Карл. Ты сделал глупость… Если только то, что говорил Ахира – насчет твоих бесед с врагом в бою, – правда.

– Правда. Я и сам знаю, что сглупил. Просто…

– Просто ты начал действовать, как Карл Куллинан, когда должен был вести себя, как Барак. Если ты понимаешь, о чем я. – Уолтер повел плечами. – Надеюсь, понимаешь. Думаю, нечто подобное убило… Джейсона.

Воин приподнял бровь.

– Ты уверен, что он мертв?

– Еще бы. Я слышал, как он кричит, когда убегал. – Уолтер содрогнулся. – И мне остается только молить Бога, чтобы он был мертв. Нам всем очень повезет, если он будет единственным, кто погиб, – прежде чем мы дойдем до Врат.

– Если дойдем.

– Точно. – Уолтер вытащил кусок вяленого мяса, разломил пополам. – Пожуй, только медленно. – Вторую половину он сунул в собственный рот.

– Спасибо. – И правда, совсем неплохо. Жесткое, как старая кожа, но вкусное, хоть и странно сладковатое. Привкус лещины… И совсем не соленое, но это к лучшему: одна только мысль о соли вызывала у Барака тошноту. – Но ты не задал главного вопроса.

– Я их вообще не задавал. И какой вопрос, по-твоему, главный?

– Стоит ли вообще искать эти Врата? – Он почувствовал взгляд Уолтера, повернулся – и наткнулся на его озадаченный взгляд. – Тебе это не приходило в голову?

Пожатие плеч.

– Приходило – примерно с час назад… впрочем, не важно. Лучше скажи, как у тебя с зубами?

Барак вылупил глаза.

– С чем?

– С зубами, дружище, с зубами. Знаешь, такие штуки, ими жуют… Как они у тебя?

– Да вроде в порядке… Ох!

– То-то и оно. А единственное лекарство здесь – заклинания клириков. Что может влететь в копеечку: такое волшебство штука редкая. Я тут немного поболтал с моряками. Так вот, на весь Ландепорт имеется один – один – клирик, да и тот, судя по их словам, не из лучших. В Пандатавэе, я слышал, дело обстоит иначе, но целители и маги не растут на деревьях даже там. – Вор вздохнул. – Так что если решишь остаться – распрощайся с медициной и с дантистами среди всего прочего. Спорим, зубы у тебя повыпадают годика через два-три самое большее?

– Прочего? И с футболом тоже прощаться? – Барак хмыкнул. – Это тебе, знаменитому квотербеку?

– Да, и с футболом. И с уютными благоустроенными домами, и с тихими безопасными улицами – забудь о них, если останешься здесь. И о любом другом занятии, кроме как рубить народ. И, если не сменишь профессию, думать забудь дожить до пенсии. – Вор склонил голову к плечу. – Ты можешь быть каким угодно крутым рубакой, приятель, но когда-нибудь непременно нарвешься на кого-нибудь покруче – или просто удачливее.

Барак вздохнул. Уолтер, разумеется, прав. Ему просто все еще хотелось спорить, он все еще злился, потому что остальные не желали с ним знаться из-за того, что он сказал Дории. И ведь не то чтобы он был не прав…

Не уходи от темы. Помнишь, как пахла горелая плоть того солдата? Он прочистил нос.

– На самом-то деле у меня нет толком профессии – там. Энди-Энди говорила верно: я всегда был дилетантом. – Он помолчал, тщательно пережевывая мясо и стараясь не обращать внимания на протесты желудка. – Она со мной тоже не разговаривает. Наверное, винит за то, что втянул ее в это дело.

– Может, ты и прав. – Уолтер откусил последний кусок и швырнул ошметок за борт. – И, кстати, не думаю, что Дории есть за что на тебя злиться. Она просто не понимает.

Воин фыркнул.

– А ты понимаешь?

– Думаю, да. Уверен, в твоей глупости нет твоей вины. Хотя ты за нее и отвечаешь. – Уолтер медленно покачал головой. – Говоря о сексуальных привычках женщины, Карл, не слишком-то красиво выставлять ее перед всеми как… доступную всем и каждому. И раньше, скажем, неделю назад, на той стороне, ты бы этого не сделал. Будем надеяться, это скоро пройдет.

– О чем ты, черт побери, говоришь? – Барак даже не пытался скрыть раздражение. Неизвестно еще, что лучше – когда тебя игнорируют или когда тычут носом, как щенка. Да еще кто тычет-то? Вор, который понятия не имеет, что это такое – быть воином. Тупой…

– Надо будет с тобой когда-нибудь сыграть в карты. Хотел бы я так же легко прочесть письмо дока, как читаю твое лицо! – Он водил сандалией по палубе. – Беда с тобой, Карл, в том, что ты слишком много времени думаешь, как воин. «Для воина всё – либо вызов, либо награда» – так?

– Именно.

– Включая и женщин?

– Нет, погоди…

– Погоди ты. И послушай меня. Если женщина обязательно либо то, либо другое – совершенно естественно, что та, кто спит с кем попало, вызовом не является. За нее ведь не надо бороться. А если получить ее может кто угодно (я не говорю о знакомых дамах), то она не является также и наградой. А? Не слышу ответа.

– Слушай, оставь меня в покое.

Если он этого не сделает, Барак сломает его, как сук. Он небрежно бросил взгляд на пояс вора. Уолтер не взял ножей. Хорошо, что вспомнил – воин повернулся, чтобы убедиться, что его меч по-прежнему прикреплен к мачте. Все в порядке: он успокаивающе покачивался в ножнах.

Уолтер продолжал, будто его и не перебивали.

– О Дории речь не идет. У нее действительно есть проблемы. Но это никого не касается – хотя если бы ты хоть когда-нибудь поговорил с ней, вместо того чтобы хвататься за штаны и…

– Заткнись. – Время, проведенное Карлом с Дорией, не относилось к числу его самых приятных воспоминаний. – Похоже, кое-кто слишком распускает язык. Так же как…

– Держи рот на замке, когда не знаешь, о чем говоришь. Идет? – Уолтер в упор взглянул на него. – Но – возвращаясь к нашей беседе – учти вот что: если женщина – или мужчина, кстати – спит, когда и с кем ей нравится, она вовсе не обязательно распутна. Это ее личное дело – только ее, и ни капли не твое. И не потому, что она хочет кого-то там наградить, а просто потому, что ей этого хочется.

– Даже так? – Он потер глаза. Для Карла это было понятно, даже естественно. Для Барака же это было совершенно абсурдно. Хуже того – аморально, и…

– Так что если ты будешь думать о Дории как о человеке, а не как об… общественном достоянии, то не окажешься больше в дурацком положении. – Уолтер улыбнулся. – По крайней мере в настолько дурацком.

– Вот спасибо так спасибо. – Воин вложил в этот ответ весь свой сарказм. – Но, по-моему, я не просил тебя объяснять мне, какой я болван. Какого черта ты явился сюда?

Вор немного подумал.

– Причин тому две. Об одной я пока умолчу, другая же… она собирательная. Во-первых, я твой должник. Я, конечно, почти все время был без сознания, но помню, как ты остановил тех сволочей, что домогались моей крови. – Уолтер коснулся места, куда вчерашней ночью вонзился кинжал. Сейчас там не было даже шрама. – Но главное – я чувствую, сколько всего в тебе заложено. Используешь это правильно – станешь отличным человеком, Карл.

Барак хмыкнул.

– А если нет?

– В зависимости от ситуации. – Уолтер холодно улыбнулся. – Дория под моей защитой. Может, мне и не сравниться с тобой в честном бою, но задень ее еще раз – и тебе придется двадцать раз подумать, прежде чем повернуться ко мне спиной. Понял, дружище?

В последних словах не было ни следа сарказма.

Барак покачал головой. Он не понимал Уолтера; никогда не понимал. Футбольный герой Уолтер Словотский мог получить любую женщину в кампусе – и, как правило, получал. Так почему именно Дория?

– Почему Дория? – Уолтер будто прочел его мысли. – Говорю тебе, нам стоит сыграть в покер, когда вернемся… – Он покашлял, потом вздохнул. – Потому что я знаю о ней больше, чем ты – напомни мне об этом следующий раз, когда я соберусь выбалтывать чужие тайны.

– Почему бы не сейчас?

– Ну… – Уолтер пожал плечами. – Пока ты понимаешь, что должен держать пасть на замке…

– Вот ты где. Уолтер, я… Ох! – Голос Энди-Энди оборвался так резко, будто ее ударили. Скорее всего сначала она увидела одного только Уолтера – светлокожего и в светлых штанах – и просто не заметила закутанного в темное одеяло да к тому же стоящего в тени Барака.

Уолтер сделал ей знак уйти.

– Я скоро приду.

– Значит, ты сказал ему… нет, не сказал.

– Чего он мне не сказал? – Барак обернулся.

Она была босой, в одной только шелковой тунике, позаимствованной скорее всего у Ганнеса. Ее длинные волосы были спутаны, будто она спала – или не спала.

– Так что ты собирался сказать мне, Уолтер?

Голос вора звучал спокойно.

– Мне нечего сказать тебе, Карл. – Он сделал шаг назад. – Просто относись ко всему этому проще.

– Я спрашиваю: что ты собирался мне рассказать?

Андреа резко, в упор взглянула на него:

– Ты не хозяин мне, Карл. Я могу…

– Закрой рот. – Уолтер ткнул пальцем в Барака. – И нечего его тыкать носом. А теперь иди вниз, пожалуйста.

Барак оторвался от перил, шагнул вперед. Места предостаточно…

– Да, пожалуйста, уйди, – попросил и он, не отрывая глаз от вора. Следи за пупком – там центр равновесия. Он не сумеет обмануть тебя, если ты ему не позволишь.

– Значит, ты собирался приберечь под конец признание, что спал с ней? Дория-то, выходит, тут вовсе и ни при чем, а? Ты просто слегка подстраховался.

– Так я и думал, что ты все поймешь не так. – Уолтер слегка покачивался, глаза его бегали. Он медленно двинулся прочь, подошвы сандалий проскальзывали.

– А вот это зря. Босиком на палубе куда устойчивее. Так ты еще чего доброго поскользнешься, свалишься за борт…

Он резко повернулся. Тошноты как не бывало. Из оружия под рукой были только арбалеты, болты к ним да Бараков меч, и все они лежали у мачты. А значит – позади Барака. И если Уолтер не захочет драться с ним на кулаках, ему надо будет пробиться воину за спину – иначе до оружия не добраться.

– Не стоит, Карл. – Уолтер поднял обе ладони. – Относись ко всему проще. Давай поговорим…

– Не тяни время. Она ушла. А если я услышу что-нибудь за спиной – сломаю тебе шею, прежде чем отправить за борт. Шансов у тебя немного. Хочешь попробовать?

– Нет. Я вообще не хочу драться. – Уолтер принял боевую стойку – тело чуть отклонено назад, руки перед грудью. – Потому что преимущество на моей стороне. Мне не хочется калечить тебя…

– Ай, как плохо. – Барак с улыбкой встал в ту же позицию – руки расслаблены, готовы сжаться в кулаки или парировать удар открытым блоком. – Ну давай – постарайся, достань меня. – Он проведет обманный в голову, а потом ударит в корпус. Или наоборот. Но удар наверняка будет с уловкой.

Уолтер усмехнулся.

– Прелестно. А теперь подумай вот о чем. Если ты…

– Я имел в виду бой, малыш. А не трёп.

– Осужденный на смерть имеет право на последнее желание – нет? Если ты убьешь меня сейчас, то потому, что считаешь, будто я покусился на твои права собственника. А значит, считаешь, что Андреа – твоя собственность. Ты что, вознамерился владеть людьми, Карл?

Барак бросился на него, ударил сбоку. Уолтер успел поставить блок, но сила удара отшвырнула вора к перилам. Он оттолкнулся от перил и налетел на Барака. Вытянув руку, он нацелился воину в горло… Барак отбил атаку, потом обрушил кулаки на поднимающееся колено Уолтера. Сильный удар ноги снова отправил оглушенного вора к перилам.

Все оказалось так просто. Теперь надо только поднять Уолтера – и отпустить. Он шагнул вперед…

Ты вознамерился владеть людьми?

«Почему бы и нет? – сказал Барак. – Что тут такого?»

«Разумеется, нет, – сказал Карл. – Люди – не собственность. Это неправильно».

… схватил вора за плечи, поднял…

Он спал с моей женщиной. Я должен убить его. Так требует честь.

Если она и была моей женщиной, то как друг, а не как собака.

… и поставил на ноги. Карл Куллинан взглянул на него сверху вниз.

– А все же ты сволочь.

– Карл? – Уолтер, приходя в себя, помотал головой. – Прости…

– Не испытывай свою удачу. Я не собираюсь убивать тебя, но не жди…

Позади по палубе загремели шаги. Карл обернулся – в нескольких футах от них стояли Энди-Энди, Аристобулус, Дория и Ахира; за ними толпились заспанные матросы.

Ахира взвесил в руке топор.

– Что тут у вас творится?

Уолтер потер шею.

– Неужто двоим мужикам нельзя поговорить, чтобы не собралась толпа?

Карл вздохнул; запал уступал место усталости. Не обращая внимания на приподнятые брови и тихие вопросы, он пробился через толпу к крышке носового люка.

– Разбудите меня, когда придем в Пандатавэй. Я собираюсь слегка соснуть.

Уолтер кивнул, отвязал меч Карла от мачты и протянул ему.

– Смотри не потеряй.

– Спасибо. – Он начал спускаться по трапу. Энди-Энди схватила его за руку.

– Карл, подожди. Я… Я хочу поговорить… объяснить…

Он высвободил рукав из ее пальцев.

– Не надо ничего объяснять.

Я – Карл Куллинан. Карл, не Барак. Я учусь у него, но не стану им.

Никогда.

Но черт меня побери, если я останусь тем Карлом Куллинаном, которым ты помыкала с первых минут знакомства.

– Но говорить с тобой я не хочу. Не обращайся ко мне, кроме как по делу. – Не дожидаясь ее ответа, он повернулся к Дории. – Я должен попросить у тебя прощения, Дори. Что ты предпочитаешь: долгие цветистые мольбы – или хватит обычного «извини»?

Дория мягко кивнула, лицо ее было бесстрастно, но глаза улыбались.

– Долгие и цветистые мольбы, – сказала она. – Коли уж у меня есть выбор.

Тяжесть в его груди росла, сердце будто стиснули стальные обручи. Он выдавил смешок.

– Тогда потом. Ты заслуживаешь того, чтобы извиняться перед тобой не полусонным. – Он помолчал. – Теперь же скажу одно: ты всегда была со мной честной. И не мне судить тебя. Я обещаю: это никогда не повторится. – Он глубоко вздохнул. – Доброй всем ночи.

Дория склонила голову к плечу. Лицо ее стало нежным.

– Ты уверен, что хочешь спать один? Просто – спать?

Если я приму ее предложение, это ранит Энди так же, как она ранила…

– Думаю, мне лучше побыть одному.

Разумеется, нет. Но жить по принципу «разделяй и властвуй» – не для Карла Куллинана.

Он так сжал рукоять своего меча, что побелевшие костяшки казались вросшим в нее украшением.

Но я готов был так жить. Прошлый месяц, прошлую неделю – даже еще вчера. Что со мной происходит?

Он пожал плечами и, не обращая внимания на шум на палубе, медленно пошел к ближайшей каюте.

Скорее всего – взрослею. Иного быть просто не может.

Он опустился на скамью, спрятал в ладонях лицо. С этой болью не сравнится ничто.

 

Глава восьмая

«ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ПАНДАТАВЭЙ…»

Ахира хмуро смотрел на Дорию – она цеплялась за снасти в паре ярдов над головой, ветер трепал ей волосы, раздувал одежды.

– Ты бы видел это, Ахира! Пандатавэй… прекрасен!

Он пожал плечами.

– Подойдем поближе – увижу. И потом, везде есть пятна – даже на солнце.

Кроме всего прочего, хотя ночью он видел лучше любого человека, глаза гнома не были приспособлены, чтобы смотреть через сияющее солнечной рябью море.

Дория застыла.

– Там корабль. Он идет к нам… быстро.

– Судно! – донесся из вороньего гнезда крик впередсмотрящего. – По правому борту, капитан.

Аваир Ганнес крякнул.

– Бояться нечего, госпожа. Это все лишь лоцман. – И громко скомандовал: – Спустить паруса! Рулевой: самый малый! Убрать оружие – мы пересекли Киррик! – Он глянул на гнома. – Хотя мне наверняка понадобится прикупить и луков, и мечей, прежде чем я снова отправлюсь в Ландепорт. – Он немного подумал. – Не желаете оплатить покупку?

Рука Ахиры коснулась топора. Ганнес пожал плечами.

– Нет, так нет. Вы всегда оставляете за собой таких друзей, как в Ландепорте?

Ахира оскалился.

– Не занялся бы ты чем-нибудь… морским, а?

Ганнес засмеялся, протянул было руку, но передумал, и рука опустилась.

– Зачем тратить время и силы попусту? На то и лоцман, чтобы ввести нас в порт.

– А сам ты не можешь? – Дория осторожно спустилась на покачивающуюся палубу.

– И пробовать не хочу. Вон видишь… нет, надо знать, куда смотреть, – Рука капитана чуть-чуть фамильярно обвила плечи женщины, указательный палец нацелился в море. – Смотри, вон… темнеет в воде… справа… – Палец покачался и замер. – Там.

– И что?

– Это сваи, заостренные и обитые металлом, они вбиты в дно и направлены наружу. В гавани их тысячи; они пропорют «Гордости» брюхо и утопят нас, если я буду настолько глуп, что решу отказаться от лоцмана. – Небрежно поигрывая косой, он прислонился к передней мачте. – Вы только представьте себе, какой добычей был бы для пиратов Пандатавэй. Не то чтобы его было легко взять, но Совет Гильдий рисковать не намерен. Особенно маги – они желают, чтобы их жизнь в Пандатавэе была совершенно безопасной. Любой, кто попытается войти в гавань Пандатавэя без лоцмана, обречен на смерть. – Кривая усмешка рассекла загорелое лицо. – К тому же это еще одна, и немалая, статья городского дохода. Хотя – куда Совету столько золота?

Ахира вскинул взгляд.

– Ты это о чем?

Ганнес хмыкнул.

– Ну да – вы же впервые в Пандатавэе. Сами увидите.

Он отошел к борту – там уже мягко притормозила лоцманская ладья: притормозила, а потом развернулась так, что ее высокая широкая корма оказалась в каких-то нескольких ярдах от левого борта «Гордости Ганнеса».

Позади осторожно кашлянул Хаким. Ахира обернулся.

– Каким лешим эта посудина движется? – Озадаченно морща лоб, вор кивнул на маленькое верткое судно. – Что-то я не вижу весел, а если на ней есть мачта и парус, то наверняка незримые.

Когда матросы перебросили сходни с лоцманской лодки на «Гордость», Ахира подошел к борту. Темные тени суетились в воде под бочкоподобным брюхом лодки. Гном поморгал, потом сощурился, пытаясь понять, кто это.

– Силки, – выдохнул Хаким. – Они там приковали силков!

К ним подошла Андреа и тоже облокотилась о борт.

– Силки? – нахмурилась она. Ахира кивнул.

– Силки – тюлени-оборотни. Только в тюленьем обличье они очень крупные – вроде морских львов. В нашем мире они существуют лишь в мифах. Возможно, миф возник так же, как легенды о русалках – из встреч с реальными дюгонями.

А может, и нет. Да и русалки, возможно, существовали не только в сказках, как он думал всегда. Переходить из одной вселенной в другую могут не только люди; и переход открыт в обе стороны.

Оба конца сходней закрепили, и экипаж ладьи высыпал на палубу: с полсотни людей в тяжелых панцирях, с луками и стрелами наготове, хоть тетивы на луках и были спущены, и никто не целил в «Гордость Ганнеса». С кормы ладьи на сходни легко ступил высокий тонкий человек в серебристой тунике. Даже не коснувшись низких перил, он быстро дошел до «Гордости Ганнеса» и спрыгнул на палубу. За ним следовали два кряжистых мечника – они переходили не столь беззаботно, шаг их был тяжел, а ладони будто прилипли к перилам сходней.

Ганнес подошел к гибкому человеку и низко поклонился.

Андреа покачала головой.

– Не хотелось бы мне переходить вот так – тем более ежели в таких доспехах. Оступись он – и пошел бы ко дну, что твой камень.

Барак – нет, он велел называть себя Карлом – Карл фыркнул.

– Он эльф. Видишь уши? Он так же способен оступиться, как ты…

– Хватит! – оборвал его Ахира. Гном повернулся к Хакиму. – Как же это им удалось – приковать силков? Им ведь только и надо, что перекинуться в людей и выскользнуть из ошейников.

Хаким понимающе кивнул. Что угодно, лишь бы эта парочка не кидалась друг на друга, да?

– Тут может быть несколько способов… Во-первых, допустим, трансформация занимает несколько минут. Тогда любой из этих стрелков успеет всадить в него довольно болтов, чтобы он, став человеком, годился только на пособие по назиданию другим.

– Ты сказал – несколько способов?

– Ну да. Например, у силков могут быть семьи – жены, мужья, дети, родители… Что-то не нравится мне этот народ.

А если они еще узнают, кто ты такой…

Гибкое блестящее черное тело разорвало водную гладь, с шумом втянув воздух, и резко нырнуло. За ним, извиваясь, тянулась цепь. Пальцы Карла на рукояти меча побелели.

Стараясь, чтобы это выглядело небрежно, Ахира коснулся руки воина.

– Тебя что-то тревожит?

– Это. – Он указал подбородком на лодку лоцмана. – Я ведь почти решился…

– Ну конечно, – Хорошо, что почти. – Не будем нарушать и здешних законов, ладно? – Ахира изобразил усмешку. – Ты что задумал – прыгнуть к ним на борт с мечом в руке? Что – твой черед изображать Эйба Линкольна?

Карл бледно улыбнулся.

– Скорей уж – подушечку для булавок. – Он показал на Ганнеса и эльфа: те негромко беседовали, занятые просмотром каких-то пергаментных листов, скорее всего – таможенных деклараций. – Я понимаю так, что это – обычный таможенный досмотр. А ты?

Кивок.

– И, похоже, он закончен.

Эльф одарил Ганнеса мимолетной улыбкой, покровительственно похлопал его по плечу и пошел к Ахире и остальным – те стояли подле своих рюкзаков.

– Приветствую вас, – проговорил он на эрендра. Потом качнул головой, и меж прядей светлых волос на мгновение мелькнули острые кончики ушей. Он был на удивление тонок – если бы не уши, его можно было принять за обычного человека, только очень изможденного, или за ожившее отражение из комнаты смеха. – Я Аирван ип Мельруд, представитель Совета Гильдий достославного Пандатавэя. – Он говорил быстро, словно это была дежурная речь. – Мне нужно знать ваши имена и род занятий – чтобы назначить въездные пошлины. Вы, разумеется, можете отказаться сообщить, зачем прибыли, но в этом случае пошлина будет наивысшей. – Он глянул на Карла и усмехнулся. – Ты можешь не беспокоиться; ты ведь воин?

Карл шагнул вперед.

– Ты имеешь что-нибудь против воинов?

Телохранители эльфа зашевелились: оба, руки на мечах, быстро встали за спиной Аирвана. На лодке поднялись жала луков.

– Спокойнее, Карл, – прошипел Ахира.

Карл отступил. Эльф хмыкнул, покачал головой, потом отошел к перилам и, расставив пальцы, оперся на них. Легкий кивок – телохранители и стрелки расслабились.

– Лично или в профессиональном плане? – уточнил Аирван; вопрос адресовался Карлу, будто их не прерывали. – Впрочем, ни то, ни другое не важно; политика Совета такова, что всем воинам разрешается свободный въезд, дабы обеспечить их участие в Играх. – Он пожал плечами. – Не то чтобы эти поблажки были нужны – вы, профессиональные убийцы, всегда охочи до легких денег, за которые не приходится рисковать. – Эльф приподнял тонкую бровь и улыбнулся. – Ты, как я понимаю, считаешь себя мечником. Истинным мастером клинка, не иначе.

Ахира не заметил движения Карла. Мгновение назад великан стоял рядом, и меч его был в ножнах. В следующий миг кончик меча отколол щепку от перил между средним и безымянным пальцами левой руки эльфа. Охрана потянулась к оружию – Карл хлопнул их по рукам плоскостью клинка и вернул меч в ножны – все одним плавным движением. Потом прислонил его к мачте и скрестил руки на груди.

– Считаю. – Он почесал бороду. – Хаким – вон тот – еще лучше. Это он научил меня всему, что я знаю. Он бы отрубил тебе пальцы, а не промахнулся, как я. Хочешь испытать и его?

Аирван зыркнул на телохранителей – те тупо моргали, забыв вложить полуобнаженные мечи назад в ножны. Он протянул трясущуюся руку.

– Нет нужды. Нет совершенно никакой нужды, друг…

– Карл. Ах да – я знаю об Играх. Мы – Хаким, Ахира и я – с удовольствием поучаствуем.

Эльф кивнул. Потом оторвался от перил, и Ахира подавил ухмылку: казалось, таможенник просто счастлив покончить с этим.

Но смех подавить оказалось несложно: гном поймал косой взгляд Аирвана на лоцманскую лодку. Окажись Карл хоть чуть-чуть медлительнее – и им не миновать быть усаженными стрелами.

Таможенник быстро проговорил:

– И с вами, как я понимаю, двое магов и клирик? Тогда с вас всех… Три золотых и семь серебряков, будьте добры. – Совершенно очевидно, эльф вовсе не желал задерживаться дольше необходимого рядом с психом, готовым ради принципа быть нашпигованным стрелами.

Но Карл вел себя глупо. И еще как! Требовался небольшой урок.

– Заплати доброму эльфу, Карл.

– Ты уверен, Ахира?

– Абсолютно. – Гном постарался сохранить серьезность. – Так же как в том, что друг Аирван жаждет вернуться на свой корабль. – И дальше вести себя с таможенником враждебно не имело никакого смысла. – А сам я не жажду торчать на этой жаре. Там у вас как – можно найти у порта сносный кабак?

Аирван быстро кивнул.

– И преотличный. В Пандатавэе все таверны отличные, друг Ахира. Много вина. Прекрасного вина. – Он осторожно протянул руку, держа ее поближе к себе.

Карл навис над ним, улыбнулся охране… и заплатил.

Карл вместе со всеми следом за Ахирой свернул в боковую улочку неподалеку от порта. Улочка выходила на мощенную брусчаткой, окруженную двухэтажными домами площадь с фонтаном, белые мраморные здания изгибались, замыкая ее.

Идти по камням в сандалиях было тяжело, к тому же Карл привык к качающейся палубе – так что он только обрадовался, когда Ахира скомандовал остановку.

Сбросив рюкзак, он прислонил меч к парапету фонтана и мимолетно улыбнулся двум каменным дельфинам, испускающим из пастей воду. Ветер швырнул ему в лицо пригоршню брызг; он отер щеки. Дельфины, застывшие в прыжке, казалось, улыбаются ему в ответ.

– Хорошо тут!

Ахира усмехнулся.

– Сначала дела. Потом, если будет время, можешь глазеть, сколько душе угодно.

– Это нечестно, Ахира, – вмешалась Дория. – У нас есть время. – Она улыбнулась Карлу. – Много времени.

Уолтер вытащил нож из своей перевязи и принялся бросать его, все время берясь за кончик, а ловя за рукоять.

– Кстати… Карл, дружище, я задолжал тебе «спасибо». – Его губы растянулись в усмешке; он вытянул еще два ножа и принялся жонглировать тремя клинками, превратив их в мерцающее колесо стали. – Не устрой ты показательного выступления – мне не удалось бы сказаться воином. Разве что жонглером. – Он по одному поймал ножи и рассовал их по ножнам. – Но мечником – никогда. – Он похлопал по ятагану. – Я ведь не умею толком пользоваться этой чертовой штукой. – Вор поднялся. – Но ты прав. Давайте сперва найдем себе норку, а потом пойдем поосмотримся.

– Осмотримся?! – зашипел Аристобулус. – Мы должны найти Великую Библиотеку, и…

– А как насчет чего-нибудь поесть?

Карл раздраженно рявкнул на них – примерно так, как обычно рявкал на него самого Ахира.

– Заткнитесь, вы оба! Командует тут Ахира, пусть он и говорит.

Гном поблагодарил его кивком – чуть озадаченным.

– Отлично. Но сперва – что там об Играх? Что-то я не припомню, чтобы ты о них рассказывал.

– А ты не спрашивал. – Но гном был прав. Он ничего не говорил об Играх. Карл поскреб ребра. К чему сейчас думать об этом? Залезть бы в ванну, а потом хорошенько выспаться, и чтобы вокруг было сухо и не качало…

Нет, не позволяй мозгам лениться. Он просто не помнил – покуда эльф не помянул Игры. Его память все время откалывает такие штучки с тех пор, как они оказались на этой стороне. Воспоминания о том, что он знал дома, были редкими, ускользающими. То, что ему удавалось припомнить, вспоминалось подробно и точно; но куда проще думать, как Барак, быть мечником…

Никогда.

– Прости. Я просто не помнил.

– Прекрасно, – зыркнула на него Энди-Энди. – А чего ты еще не помнишь?

Он заставил себя пропустить это мимо ушей и говорить только с Ахирой.

– Если это то, о чем говорил Дейтон, то Совет стремится завлечь лучших воинов в Пандатавэй, заманить сладкой жизнью. Кое-кого нанимают в местную… службу порядка, что помогает делать город местом приятным и безопасным. Что до остальных – их привлекает репутация Пандатавэя, как места, где можно купить – или нанять – кого угодно и что угодно.

Для магов и клириков сложностей нет никаких: их всегда ждет хорошо оплачиваемая работа. Кроме того, тут много церквей, есть гильдии магов, которые немало делают для города, так что безработные члены гильдий получают пенсии от Совета. Сделать это легко… Ох! Совсем забыл сказать о здешних ценах. – Информация, образы теснились в его мозгу. Дейтон показывал ему расценки. – Провести ночь в относительно недорогой гостинице будет стоить больше двух золотых. Бутылка приличного вина обошлась бы в 10—15 серебряков. А чтобы… чтобы попасть в Библиотеку, каждому придется заплатить по золотому – только чтобы войти, не учитывая…

Карл в отчаянии развел руками. Не учитывая – чего? Это вертелось у него в голове.

Но вспоминаться не желало. Что за…

– Все хорошо, Карл. – Энди-Энди тронула его за руку, потом вспомнила, что они не разговаривают. И отвернулась.

– Все в порядке. – Уолтер одарил его улыбкой. – Ты рассказывал, как им удается привлекать наемников…

– Ну да. Поскольку делать тут особенно нечего, Совет учредил Игры. Если ты чего-то стоишь, то кое-как проживешь, участвуя в подекадных, – именно кое-как. Зато в Сезонных можно сорвать крупный куш. – Воин улыбнулся. – Хотя мало чем рискуешь. На самом деле самое большее, что вам грозит, – пара синяков да царапин: оружие в стычках деревянное либо тупое.

– Великолепно. – Ахира сплюнул на мостовую. – Твое мнение: стоит тратить время на эти Игры или просто устроить набег на Библиотеку, купить, что нужно, и убираться?

– Не знаю. – Карл пожал плечами. – Много у нас в казне?

Ахира повернулся к Аристобулусу.

– Можешь сказать?

Глаза мага затуманились.

– Принимая во внимание курсы обмена… думаю, не меньше двух тысяч золотом. – Он медленно покачал головой. – А из того, что Хаким…

– Уолтер.

– … говорил про Ландейл, ясно, что там этих денег хватило бы скупить весь город.

– И что? – Ахира повернулся к Уолтеру. – Мы сейчас здесь. Как по-твоему, далеко до Врат?

– Думаю, прилично. Франн знал только, что они где-то восточнее Пандатавэя, а он ведь отсюда. Не знаю; может, нам и хватит, если не потратим слишком много на ночлег и харчи.

Карл фыркнул.

– Две тысячи? Немного – Люций уплатил пять сотен за одну лошадь. Нам нужны шесть.

– Пять и пони, – поправил Ахира. – Ладно. Нам надо: во-первых, – гном загнул палец, – найти, где остановиться, хотя бы на одну ночь; во-вторых, – еще один палец, – отправиться в Великую Библиотеку, выяснить, где Врата, и сообразить, что нам нужно, чтобы туда попасть, – ну и раздобыть надобное.

– В чем не было бы необходимости, – задумчиво проговорил Карл, разглядывая Аристобулуса, – если бы кое-кто не разнес короб…

– Заткнись. И в-третьих, осмотреться здесь и попробовать как-то добыть деньги. А значит, нам нужно знать, когда следующие Игры.

– Как скажешь. – Карл кивнул. – Мы сможем неплохо заработать в ближайшее десятидневье, если чего-то стоим. – Он погладил рукоять меча. – Я-то стою наверняка.

– Не надо, – сказал Уолтер, глядя мимо него.

– Чего?

– Быть слишком в себе уверенным.

– Черт побери, только из-за того, что в тот первый раз я сглупил…

– Не в том дело. Подумай. – По выражению лица вора было ясно, что его слова Карлу не придутся по вкусу. – Мы все – примерно на седьмом уровне, так?

– Так, но судя по тому, что мы можем…

– … что, как нам кажется, мы должны мочь, ты считаешь – мы сможем отличиться. Верно?

Если ты не перестанешь читать мои мысли, я тебе кости переломаю, – раздраженно подумал Карл и постарался, чтобы эти мысли отразились на его лице.

– Так вот, – продолжал Уолтер. – Мы можем и ничего не добиться, коль скоро воины Пандатавэя – лучшие в мире. Мы можем быть большими рыбами в…

Карл улыбнулся и поднял руку:

– Подумай сам. Что, по-твоему, станет делать по-настоящему крутой боец? Искать работу? Как бы не так. Он соберет отряд и завоюет себе землю, а потом либо нагонит туда крестьян, либо заставит работать местных. Так что вряд ли здесь наберется много ребят, равных нам – равных мне, – которые крутились бы тут, мечтая прославиться. Может, нам и придется сразиться с одним-двумя местными чемпионами, но не более того. Верно?

– Неплохо, Карл. Очень неплохо.

Ахира постучал топорищем по бортику фонтана.

– Довольно. Я назвал три дела, которые мы должны сделать. Кто-нибудь вспомнил четвертое?

– Нет.

– Н-не-а.

– Я – нет.

– Я думал поискать себе в гостинице девчонку. Это было бы… – Карл резко взглянул на него, и Уолтер сбился. – Прости.

– Как я сказал, – продолжал Ахира, – нам надо сделать три дела. Поскольку этот город безопасен, мы разделимся на три группы. Я возьму на себя Библиотеку, но мне нужен кто-нибудь грамотный. Андреа?

– Подожди! – возмутился Аристобулус. – А я? Мне же надо…

– Хорошо. Пойдешь ты, она ведь еще не пользовалась заклинаниями.

Андреа улыбнулась.

– У меня их всего три, – сказала она. – Я не хочу тратить их попусту. Но если вам надо кого-нибудь усыпить, или зачаровать, или вы хотите, чтобы я исчезла…

Ничего другого я сейчас не желал бы так, как этого, подумал Карл.

А это может оказаться полезным – если нам вдруг срочно понадобятся деньги.

Именно. – Ахира приподнял бровь. – Это твое зачаровывающее заклятие – как думаешь, поможет оно снять комнаты по низкой цене?

– Возможно. Мне пойти подыскать жилье?

– Иди. И возьми с собой вора.

Я не стану ревновать. Не стану. Я просто… Уолтер покачал головой.

– Лучше я пойду осмотрюсь. И возьму с собой Карла и Дорию. Андреа вполне и сама управится с трактирщиком – ведь так?

– Ладно. Иди – и приходи сюда за нами на закате, идет?

Она кивнула и пошла прочь, сандалии ее постукивали по брусчатке.

Ахира повернулся к Карлу.

– Вы, трое – чтобы никаких неприятностей, поняли? Просто выясните, когда Игры, и узнайте цены на коней и припасы – потом возвращайтесь. Никаких драк. Никакого воровства. Повторение истории с Джейсоном нам ни к чему. Ясно?

Отлично. Уолтер его лучший друг, и Ахира очень благоразумно лишает его возможности красть.

– Я за ним присмотрю.

– А он – за тобой, чтобы быть уверенным, что ты не затеешь ничего подобного той стычке с эльфом.

Гном поманил Аристобулуса, и они удалились. Уолтер подождал, пока они скроются в аллее за фонтаном.

– Пива? – Он улыбнулся. – Пару кружек, не больше.

Ничего безответственнее… Нет. Довольно.

– Думаю, пара пива не повредит. – Карл пожал плечами. Я бы с удовольствием… Дория – ты как?

Взгляд Дории был печален.

– Ты никогда не приглашал меня выпить, Карл. – Ее рука потянулась к Уолтеру. – Я не могла бы тебе отказать, даже если бы и хотела… – Она вцепилась в большую ладонь Уолтера так, что побелели костяшки. Рука ее дрожала.

Великолепно. Лучше мне поговорить с Уолтером, и поскорее. А то дело запутывается все больше.

Трое облаченных в доспехи стражей на вершине широкой каменной лестницы одновременно кивнули Аристобулусу, потом вперили подозрительные взгляды в Ахиру.

Гном заставил себя держать руки прижатыми к бокам, хотя ладони у него прямо-таки зудели – так хотелось ухватить топор. Возможно, такая недоверчивость обычна для стражи, хотя скорее всего под ней кроется иное: гномы, как известно, невеликие ученые, и появление Ахиры могло разбудить их профессиональную подозрительность. Не сдержись он – и драка неминуема.

А одному против троих Ахире не выстоять, будь он хоть сто раз берсерк. Хотя бы потому, что драться ему наверняка не против троих: на этих стражах были точно такие же панцири, как и на охране Аирвана. Надо думать – Пандатавэйская полиция или что-то вроде того. По пути в Библиотеку они видели похоже одетых людей – и уж как пить дать не меньше полудюжины их бродят на расстоянии свиста. Ну или крика.

Самый массивный из троих, бледный, с нависшим лбом и маленьким острым носом, шевельнул копьем.

– Что тебе надо?

Аристобулус изогнул бровь; страж опустил копье и поднес свободную руку ко лбу.

– Прости, господин, – я обращался к гному. Аристобулус искоса глянул на гнома – тот чуть заметно кивнул. Пусть лучше стража думает, что главный – Аристобулус; вон как уважительно с ним обращаются.

– Гном, – произнес Аристобулус, – хотел бы воспользоваться Библиотекой – как, впрочем, и я. А в чем дело? Вы усомнились, полновесные ли у него деньги? – Маг скупо улыбнулся.

Страж хмыкнул.

– Лучше им быть полновесными… господин. Последнего, кто пытался пронести в Библиотеку фальшивую монету, стрелами превратили в ежа. – Он повернулся к левому стражу. – Халла, прими у гнома мешки и оружие – все, кроме кошелька. – Он улыбнулся Ахире, показав желтые зубы. – Он тебе пригодится. – Страж слегка поклонился Аристобулусу. – Не угодно ли тебе и твоему… товарищу пройти сюда?

– Зачем вам мои мешки и…

– Мы ведь не можем позволить тебе унести что-нибудь из Библиотеки, как думаешь?

Ахира опустил два своих рюкзака на широкие каменные ступени, потом передал арбалет, кистень и топор Халле и усмехнулся про себя, когда воин согнулся под тяжестью.

– Можете вы гарантировать, что у моих вещей… ноги не вырастут?

– Вы, должно быть, в Пандатавэе недавно. – Халла, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, ввел парочку внутрь через распахнутые дубовые двери. Створки были массивные, раз в десять выше Ахиры, богато инкрустированные золотом и серебром. – Мы дали обет Библиотеке. И даже по голословному обвинению нас тут же выставят на улицу – по крайней мере до тех пор, пока не будет вынесено решение. – Он пристроил вещи Ахиры поверх кучи всякого другого добра: мечей, луков, запечатанных ларцов и вещевых мешков. – Но ты лучше не вздумай, гном. Пока будет идти разбирательство, нам времени хватит отыскать того, кто нас оболгал, и он с нами шкурой своей расплатится. Понял намек?

Вестибюль Великой Библиотеки Пандатавэя был большим, пустынным и освещался только снопами золотистого света, что падал из узких окон меж фризом каменных стен и потолком. Под фризом вдоль всей стены тянулся деревянный балкон с проемами меж столбиков – нет, не просто проемами: то были амбразуры для лучников. Строители Библиотеки позаботились о ее охране.

Постукивание сандалий отдавалось под потолком, пока Халла вел их в конец зала, к двум входам. Один, маленькая арка, вел в освещенный лампами коридор. Ахира направился было к ней, но Аристобулус поймал его за рукав.

– Это – вход для меня, – прошипел он. – Магические руны над аркой говорят – в грубом переводе: «Если смог прочесть это – пройдешь невредим». Я выясню, что мне нужно, а после найду тебя.

Не дожидаясь ответа, маг спокойно направился к арке и прошел внутрь. Когда он проходил под ней, слабый алый блеск очертил его тело – и тут же исчез, а маг, не оглядываясь, прибавил шагу и скрылся из виду.

Я с ним еще поговорю – позже, подумал Ахира, с удовольствием представляя себе, как будет бить Аристобулуса башкой о стену. Пока они на этой стороне, им всем грозит опасность. Уходить вот так, не посоветовавшись – совершенно недопустимо. И не должно повториться. Никогда и ни с кем.

Халла подвел Ахиру к другому входу, где за дверью из толстых стальных прутьев сидел и читал переплетенную в кожу книгу утомленный седобородый человек. С глубоким вздохом он закрыл том и поднял голову.

– В чем дело?

Халла был весь почтение.

– Пришел гном – и хочет воспользоваться Библиотекой, господин, – доложил он. – Так по крайней мере сказал его друг.

– Гном? А что за друг?

– Маг, господин.

– Ты в этом уверен? – Старец скептически изогнул бровь. – С такими вкусами?

– Уверен, Библиотекарь. Он прошел через Арку Магов. Никто другой ведь не мог бы этого сделать?

Старец пожал плечами.

– Если и не так, нас с тобой это не касается. Арку строили старшины Гильдии Магов; вся ответственность лежит на них. – Он протянул руку через засов. – С тебя два золотых.

Ахира полез в кошель и вытащил золотой.

– А не один?

– Два. – Библиотекарь ткнул пальцем в табличку на стене близ двери. – Читать не умеешь?

– Не умею. – Ахира пожал плечами и достал еще монету.

– Тогда что ты здесь делаешь? Впрочем, не важно, меня это не касается. Просто стариковское любопытство. Гномы у нас нечастые гости.

Ну еще бы – за такую-то цену. Ахира опустил монеты в морщинистую ладонь.

Библиотекарь вздохнул, бросил монеты по одной в прорезь каменного сундучка, окованного сталью и запертого на тяжелый замок.

– Входи, дорогой гость, – проговорил он. – А ты, страж, поспеши на свой пост. Если хочешь сохранить должность. – Дверь со скрежетом отворилась. Библиотекарь нетерпеливо поманил Ахиру. – Входи же. У меня не так много времени.

Ахира прошел внутрь. Комната была маленькая, уставленная книжными шкафами и сундуками со свитками, надписанными и ненадписанными фолиантами, от которых восхитительно пахло старой бумагой и древним пергаментом. За последними шкафами виднелся еще один вход – и вымощенный мрамором коридор.

Библиотекарь вернулся в кресло с высокой спинкой и сложил руки на коленях.

– И все-таки – зачем ты здесь? Читать ты не умеешь, так что…

– А вот это тебя совершенно не касается. – Ахира не был намерен что-либо обсуждать; он, конечно, не знал, как здесь обращаются с заподозренными в сумасшествии, но выяснять это ему почему-то совсем не хотелось.

– Что ж, ладно… – Старик вздохнул. – Но за наглость надо платить. Еще золотой, пожалуйста.

Ахира шагнул к нему.

– Да я тебя голыми руками…

Фью-ю-ю! Старик пронзительно свистнул, и из коридора откликнулись быстрые тяжелые шаги. В мгновение ока Ахира оказался окруженным арбалетчиками – арбалеты натянуты, стрелы наложены и все как одна нацелены ему в голову.

– Покончим уж со всем разом, – проговорил Библиотекарь. – Я – Каллутиус, Младший Библиотекарь. Обращаться ко мне следует или по званию, или просто «господин», и всегда – всегда! – с уважением. Это ясно?

– Да, господин.

Каллутиус одарил его скупой улыбкой.

– Один золотой за наглость да один за сведения – всего будет два. Прошу.

– Сведения?

Каллутиус словно не слышал.

– … Господин?

– О моем имени и звании, глупец. – Он протянул ладонь, принял у Ахиры золото и опустил одну монету в прорезь сундука, а другую – в складку желтого пояса на своей талии. – А теперь – чем может Великая Библиотека Пандатавэя помочь тебе?

Ахира осклабился.

– Боюсь сказать. Во что обойдется мне ответ на этот вопрос, Библиотекарь?

– Младший Библиотекарь – потому-то я и сижу при входе. – Не вставая, он повернулся к стрелкам. – Ступайте; полагаю, наш гость уже усвоил хорошие манеры.

Арбалетчики удалились, и он вновь повернулся к гному.

– Во что обойдется ответ – зависит от того, что ты захочешь узнать. Полагаю, тебе понадобится помощник – должен же кто-то тебе читать? Это будет стоить три золотых – на весь сегодняшний день, до самого закрытия Библиотеки. – Он предупреждающе погрозил пальцем. – Но не вздумай вытягивать из него сведения: это отдельная услуга и как таковая оплачивается тоже отдельно. – Каллутиус усмехнулся. – А во сколько тебе обойдутся сведения о том, где искать то, что тебе нужно, – это мы с тобой сейчас обсудим. Возможно, и дорого – никто не ожидает, что в Библиотеку придут просто так, а не за тем, что нужно срочно. – Он хихикнул. – Разумеется, ты можешь просто пойти с учеником и сам заняться поисками того, что тебе нужно – что бы это ни было.

Ахира кивнул.

А что? Интересная мысль.

– Не будь глупцом! – Каллутиус даже опешил от такого ответа. – В Библиотеке четыреста пятьдесят три зала, и в каждом по пять тысяч триста двенадцать книг либо свитков. Даже осматривай ты в день по залу – у тебя уйдет на это не меньше года. По два золотых за каждый день. – Библиотекарь откинулся на спинку и прикрыл глаза. – Ты решай, а я покуда сосну.

Ахира задумался. Можно бы, конечно, подождать Аристобулуса и тут, но ожидание могло затянуться, а коротать время с Каллутиусом гному не улыбалось. Или он мог нанять помощника… нет. Надо идти на компромисс.

– Помощник мне не нужен, а хочу я найти дорогу к Вратам Между Мирами. Карту, если здесь они есть.

Каллутиус крякнул.

– Охотник за сокровищами, да? Ты избрал весьма дорогой способ самоубийства – шестьдесят золотых за объяснения.

– Один.

– Пятьдесят.

– Один.

– Сорок пять.

– Один.

– В самом деле? И это все, что ты готов заплатить? – Каллутиус пожал плечами. – Ну что ж, это не мое дело. Поройся здесь – за это ты уже заплатил. – Он поднял палец. – Но если ты порвешь хоть одну страницу, на замену ее пойдет кожа с твоей спины. – Каллутиус снова закрыл глаза.

– Десять золотых. И ни монетой больше.

– По рукам! – Принимая золото в сложенные чашечкой ладони и аккуратно ссыпая его в пояс, Каллутиус улыбался почти дружелюбно. – Весьма удачная сделка, малыш.

– Хочешь сказать, что я легко сдался?

– Отнюдь. – Усмешка Библиотекаря говорила, что его слова – ложь. Он снова свистнул – на сей раз мягкой переливчатой трелью, что заплескалась под сводами и эхом унеслась вдаль. Каллутиус снова взялся за книгу и указал Ахире пальцем на коридор в недра Библиотеки. – Иди – помощник встретит тебя и проводит. – Он пропустил Ахиру мимо себя. – Было истинным наслаждением помочь тебе в стремлении к знаниям. – Он похлопал по поясу.

– Знания обогащают?

– Истинно так… Ты ведь впервые в Пандатавэе?

– Да.

– Тогда – добро пожаловать. А если ты что-нибудь порвешь, твоя голова окажется на шесте.

 

Глава девятая

КАРТЫ И ДРАКОНЫ

Карл шагал по Пандатавэю – и радовался. Рынки переливались красками, звуками и запахами. Кузнецы-гномы торговали кольчугами, панцирями, поножами; ювелиры продавали сапфиры и рубины в простых и изящных оправах; разносчики еды предлагали нанизанное на шампуры вперемешку с овощами мясо и стеклянные чаши с соками, пекари во всеуслышание расхваливали золотистые, с кулак, только что испеченные хлебцы, которые тут же и намазывали маслом для покупателей.

Цены в большинстве своем были весьма высоки, хотя в пивной за три большие кружки взяли всего медяк; Карлу пришло в голову, что, должно быть, хлеб и зрелища превратились здесь в пиво и игрища.

У крытого прилавка оружейника они остановились – узнать цену на зачарованные клинки: Уолтер предположил, что, если дело пойдет уж совсем плохо, Андреа и Аристобулус – пользуясь заклинаниями – могли бы так зарабатывать.

– Ладно, – подвел итог Карл, быстро устав от торга, который кузнеца только развлекал, – если ты готов заплатить всего золотой за два клинка, нет смысла утруждать наших друзей. Разве что потом.

Гном сплюнул, пробормотав что-то на незнакомом Карлу языке.

– Не уверен, что тогда мое предложение останется в силе. В Пандатавэе слишком много магов.

Уолтер взглянул на него, приподняв бровь, словно безмолвно спрашивая: «Может, стоит покончить с этим сейчас?»

– Пропустите. – Дория протиснулась между Карлом и Уолтером. – Из вас обоих торгаши, как из меня… не важно. – Она припечатала ладонь к ветхому прилавку. – Слушай, ты, – сказала она уже на эрендра, – долго ты еще намерен нести эту чушь? Наше терпение на исходе.

Гном развел руками.

– Понятия не имею…

– Имеешь, имеешь. Зачарованный меч обязан быть дорогим – самое меньшее сто пятьдесят золотых, если заточен, это примерно вдвое против обычного, – а ты пытаешься уболтать этих несчастных олухов согласиться на ползолотого за каждый? Не трудись понапрасну: твое предложение нам не подходит.

Гном прокашлялся.

– Ну, попытаться никогда не мешает. Видно же, что они новички. А ты – клирик Длани, да?

– Да.

– Оно и видно. Не хочу никого оскорбить, но до твоей секты мне дела нет. Я честный кузнец и оружейник, пытаюсь слегка заработать и…

Карл шагнул к нему.

– … слегка нас надуть?

– Н-ну… – Гном пожал плечами. – Я бы сказал – извлечь чуть-чуть выгоды. По тому, как вы крутили головами и всему удивлялись, я понял, что в Пандатавэе вы – новички. – Он покосился на Карлов меч. – И как ты с ним управляешься?

Ладонь Карла легла на рукоять.

– Проверь.

Гном вскинул руки.

– Потише, приятель. Я не угрожаю тебе. Просто у меня есть пара-тройка лишних монет. Поскольку ты в городе новичок, букмекеры могут и недооценить тебя. Считай, что убедил меня на тебя поставить.

Дория кивнула:

– И дать нам за заклинания честную цену.

Гном протестующе замахал руками.

– Не понимаю, с чего это…

Дория потянулась и сгребла его за ворот, притянув к себе.

– Ты знаешь, как действуют исцеляющие заклятия?

Гном мог бы легко оттолкнуть ее. Вместо этого он лишь слабо кивнул, не сводя глаз с Уолтера и Карла.

– А видеть их обратное действие тебе приходилось? – Целительница пощекотала пальцами горло гнома.

Он замотал головой.

– Тогда, – процедила она, выпуская его, – если не хочешь этого видеть, не надо обжуливать моих друзей, понял?

Гном с любопытством взглянул на Карла и Уолтера.

– Где вы ее откопали? Я считал – целительницы Длани не признают насилия.

Я и сам не знал, что Дория на такое способна, подумал Карл.

– Она из новой породы.

– Я так и понял – и знаете что? Давайте заключим сделку. Выставьте на Игры ее, а мы все на нее поставим и станем богаты, как эльфы – олухам меченосцам ни за что не догадаться, чем их сразили. Идет? – Гном рассмеялся, его глубокий грудной смех звучал искренне, не как уловка торговца. – А если всерьез – так ежели вы возместите мне половину убытка в случае вашего проигрыша, я дам вам, скажем, двадцать золотых за пылающий меч и тридцать – за зачарованный. По рукам?

– Нет, – проговорила Дория. – Ты в любом случае заплатишь нам столько, а со своими прибытками и убытками будешь разбираться сам. По рукам?

Углы рта гнома угрюмо опустились.

– Ты всюду должна сунуть нос, да? – Он подхватил молот, вернулся к горну и принялся качать мехи мускулистой рукой. – Ладно, ступайте, не мешайте работать. Если победишь – приходите, может, и сварим кашу. – И добавил им в спину: – Только ее оставьте где-нибудь!

Карл хмыкнул.

– Похоже, во время перехода ты научилась кое-чему новому, Дори.

– В общем-то нет. – Она улыбнулась ему. – После окончания школы я ездила на лето в Тель-Авив. Так вот, тамошним арабским торговцам этот крошка-гном в подметки не годится. На рынке в Яффе первое предложение надо воспринять как оскорбление, выказать гнев, пригрозить… и лишь тогда приступать к делу. Иначе все кончится тем, что потратишь все деньги на пару сандалий или весь день будешь искать завтрак. – Она горделиво взглянула на Карла и Уолтера. – Похоже, вам обоим требуется хранитель – или хотя бы наставник. Смотрите.

Дория остановилась перед зеленной лавочкой, взяла из кособокой корзины три спелых красных яблока и внимательно осмотрела их со всех сторон.

– Надо обязательно проверить, нет ли дыр от червей, – пояснила она прежде, чем вынуть из кошеля медяк и протянуть его торговке.

Торговка, тучная дебелая баба, отпихнула двух чумазых ребятишек, цеплявшихся за ее юбку, кивнула и подошла взять монету.

Дория на ходу протянула одно яблоко Карлу, другое – Уолтеру и с хрустом откусила кусок третьего.

– Отлично! Понимаете, – она проглотила кусок, – чем увереннее вы держитесь – тем больше денег и времени экономите.

Карл откусил от своего яблока. Последний раз он ел очень давно – на борту «Гордости»; прохладный сладкий плод показался ему сказочно вкусным.

– Нам непременно надо выяснить, когда следующие Игры. – Он взглянул на солнце. – А потом пора назад к фонтану – до заката осталось часа три.

Уолтер догрыз яблоко и отшвырнул семечки и кожицу.

– Я бы выпил еще пивка.

– Нет. – Это правило Карл усвоил еще в те времена, когда был первокурсником: всегда точно решай, сколько выпьешь – и решай это прежде, чем взяться за кружку. – Пошли отсюда.

Ответственный библиотекарь зала Злата и Серебра, по мнению Ахиры, совершенно не подходил для своей должности: высокий, мускулистый, широкие плечи распирали отороченную золотом серую шерстяную тунику. Он поспешил к дверям навстречу Ахире, приветствовал гнома и отпустил его сопровождающего.

– Добро пожаловать в зал Злата и Серебра, – прогудел он глубоким баритоном, крепко и дружелюбно пожимая Ахире руку. – Я – Ореен, Главный хранитель… – он негромко кашлянул, – всего, что тебя сейчас окружает. А ты?..

– Ахира. – И как мне себя вести? Этот библиотекарь совсем иной, чем Каллутиус.

– Ахира, – повторил библиотекарь, принес два трехногих табурета, уселся на тот, что пониже, и указал Ахире на более высокий. – Так нам будет удобнее говорить. Прошу, располагайся как дома. Сегодня ты мой первый читатель – и первый читатель-гном за всю мою жизнь. Порадуйся этому вместе со мной.

– Чтобы заплатить потом за дружеский прием?

– Дружеский? – Брови Ореена вздыбились. – Ах, ну да. Сегодня же привратником Каллутиус… Давненько мы со старым ублюдком не виделись. У него по-прежнему такой вид, будто он нашел у себя в супе таракана?

Ахира хмыкнул.

– В точности.

Ореен пожал плечами.

– Сам виноват. Он, видишь ли, не специалист – вместо того чтобы изучать один определенный зал, он занялся описанием их всех, дабы точно знать, где что находится. – Подчеркивая свои слова, Ореен постукивал пальцем по колену. – Мечтает стать когда-нибудь Главным библиотекарем. Может, и станет, хотя лично я в этом сомневаюсь. Пока же он чувствует себя несчастным и обойденным. – Ореен указал на полки и укладки, заполнившие маленький светлый зал. – Что до меня – здесь мне знакома каждая страница каждой книги, каждый лист каждого свитка. Пергаментные карты и рукописные книги; печатные свитки и заметки путешественников – я знаю их все. – Ореен скрестил на груди могучие руки. – А если так – значит, я их хозяин и счастливый человек. Так что же мы будем искать?

– Я ищу карту, которая указала бы мне путь к Двери Между Мирами, если ты о такой слышал…

– Такой карты нет. – Ореен приподнял ладонь. – Но позволь показать тебе… – Он поднялся, резко вдохнув сквозь зубы, прошел к укладке со свитками, порылся в ней и выудил один. – Да… Думаю, это то, что нам надо. Сейчас мы во всем разберемся… – Ореен подозвал Ахиру к широкому столу и раскатал перед ним свиток, аккуратно пришпилив поля к краям стола четырьмя эластичными зажимами. – Зажимы – мое изобретение: не позволяют свиткам скручиваться, а пергаменту – никакого урона… Итак, мы – вот здесь, в Пандатавэе. – Библиотекарь, не прикасаясь к пожелтелому пергаменту, показал на точку. – Я мог бы показать тебе планы большинства здешних зданий… Ты следишь за моей мыслью?

– Да, но…

– Терпение, друг Ахира, терпение. Вот мы двигаемся на северо-восток… – его палец заскользил вдоль череды перевернутых «V», – …и доходим до хребта Эршиль и Аэрика – вот здесь. Здесь пролегает торговый путь через горы – у нас с Аэриком давние и выгодные торговые связи… Так что я мог бы тебе показать контурные карты, и весьма подробные, всех земель по эту сторону гор. – Его палец снова пополз на север. – А вот и трудности: Элрудова Пустошь. Ты о ней слышал?

– Нет. – Дружелюбие Ореена вызывало на откровенность, но Ахира помнил об осторожности. – Я впервые в этих местах.

– Вот как? – Вопросительно изогнутые брови Ореена просили гнома продолжать.

– По-моему, ты что-то говорил о Пустоши?

Ореен кивнул.

– Это произошло почти тысячу лет назад – когда именно, сейчас не скажу, но, если захочешь, могу уточнить – так вот, тогда, почти тысячелетие назад, двое могущественных магов сошлись в поединке на Элрудовой равнине. Тогда то были богатые плодоносные земли – поля, сады, хутора… Они уничтожили все. Сейчас там царит запустение. Ничто не растет. – Он содрогнулся. – Но… пройди по самой кромке Пустоши, и…

– Подожди. – Ахира указал на большое зеленое пятно в буром круге, обозначившем Пустошь. – Это вот – что? По-моему, ты сказал, там все уничтожено. Но это же хутор не то лес…

– Молодец! – В улыбке библиотекаря не было и намека на снисходительность. – Это главный молитвенный дом Союза Целящей Длани… ты о нем слышал?

– Кое-что, – сказал Ахира. – У меня подруга – из них.

Ореен потрясение шагнул назад.

– Вот как! Они могущественные целители. Говорят, их Великая Правящая Мать может воскрешать мертвых, но клясться в том, что это правда, я бы не стал. Сами целители Длани об этом не говорят. – Он фыркнул. – А вот клирики проклятой Паучьей секты заявляют, что могут делать что угодно – и, разумеется, врут. Но, как я сказал, Правящая Мать очень могущественна: она полностью закрыла от битвы молитвенный дом и окружающие его земли.

Ахира нахмурился.

– Но ведь ты говорил – битва была очень давно, сотни лет назад?

Ореен поморщился.

– Откуда ты явился, друг Ахира?

– Что ты хочешь сказать?

На сей раз в голосе библиотекаря было нечто, отчего Ахире захотелось схватиться за топор.

Библиотекарь вздохнул и покачал головой.

– Прости. Мое удивление неуместно. Но странный же это должен быть край, если могущественные клирики не могут там продлевать себе жизнь.

Часть гнома, что была Джеймсом Майклом, взвилась при воспоминании о падре Мендосе, его приходском священнике, которого сердечный приступ настиг во время праздничной мессы – несколько часов спустя он умер в больнице. Если вдуматься, это и правда странно: неужто боги – Бог – не могут позаботиться о своих?

Он покачал головой. Дело не в этом – а в том, как вести себя с Орееном. Быть может, самым правильным было бы выложить библиотекарю все начистоту и спросить его совета. Но как это сделать? Я был калекой в другом мире, пока некий маг не прислал меня сюда?

Нет. Так не пойдет. Просто потому, что то, что в этом мире есть магия, еще не означает, что местные не могут объявить тебя безумцем.

А как здесь обращаются с безумцами? Бичуют, дабы изгнать демонов? И помогает ли это?

Возможно, и помогает, коли на то пошло. Но лечение может оказаться более смертоносным, чем болезнь.

– Ты показывал мне дорогу.

Ореен долго смотрел на него, потом пожал плечами.

– Ладно. Как я говорил, детальных карт Пустоши нет – просто потому, что никто никогда их не делал. Во всяком случае, насколько я знаю – да и понятно: любой, попавший туда, стремится не чертить карты, а поскорее выбраться. – Он улыбнулся. – Впрочем, из любого правила есть исключения: я могу показать дорогу от Метрейля до молитвенного дома Целящей Длани. – Его палец заскользил вдоль линии от озера до зеленого пятна – леса, которым владел Союз. – Но это уведет тебя в сторону. Далеко в сторону, если путь твой лежит под Бремон.

– Бремон?

– Бремон. – Ореен указал на одиноко стоящее близ Пустоши перевернутое «V». – Под ним, как считают, и находится Дверь Между Мирами. У меня есть описание – не карта, лишь краткие заметки – о входе внутрь горы. Сто лет назад кто-то пытался найти Дверь – и отступил от самой горы. Но плана подгорья я тебе не покажу – его нет, нет просто потому…

– … что никто из входивших туда никогда не выходил назад – ты этим хотел закончить?

– Разумеется, – озадаченно подтвердил Ореен. – К чему же еще, ты думаешь, я клоню?

Трое путников шагали по вымощенной брусчаткой мостовой, пытаясь не дышать той вонью, что нес с собою восточный ветер. Пахло навозом, потом, страхом. Карл уже собрался было пойти быстрее, потащить остальных следом, но тут Уолтер подергал его за рукав.

– Думаю, там впереди невольничий рынок – я слышу шум торгов. Не хотите пойти взглянуть? – Вор повел плечами. – Знаю, сейчас нам нельзя тратиться, но выяснить, сколько стоят носильщики, не помешает. Это может оказаться дешевле… – его прервал треск бича и – сразу вслед за ним – вскрик боли. Уолтер поморщился, – …чем лошади и другие тягловые животные.

Карл покачал головой.

– Мы не будем владеть людьми. Это неправильно.

Дория хмуро взглянула на Уолтера.

– Как могло тебе такое прийти в голову? Это…

– Я просто думаю. Чего вы двое не делаете. Что, по-вашему, сделаем мы с рабами, когда дойдем до Врат? Отпустим, не так ли? В таком случае это не рабство, а наемный труд: просто заработают они свободу.

– Нет. – Рука Карла крепче сжала меч. – Это не обсуждается. Просто выкинь из головы. Одна из немногих добродетелей нашего мира…

– Не дури. В нашем мире рабство долгие века было нормой. Даже и в наши дни рабский труд – не редкость. Я могу с ходу назвать тебе с полдюжины мест, где оно вполне законно: да хоть Саудовская Аравия. Ты…

– Я этого не потерплю. – Люди не могут быть собственностью людей. Это неправильно.

Дория встала меж ними.

– Прекратите. Мы, кажется, собирались смотреть достопримечательности?

– Что ж – пошли.

Улица горбом уходила вниз, под гору, и чем ниже она спускалась, тем уже становилась, тем затрапезнее делались одно– и двухэтажные дома по ее сторонам. Сквозь забранные решетками окна Карл видел порой смотрящих на него людей – но, поймав взгляд чужака, они тут же отшатывались. Воин небрежно опустил руку на рукоять меча, незаметно проверив, легко ли он ходит в ножнах. Возможно, в том и не было нужды, но это как со всякой подготовкой: никогда не знаешь заранее, нужна она была или нет, пока не грянет беда.

Впереди, там, где узкая теперь улочка выходила на некое подобие площади, слышался шум – вроде бы ревело пламя.

Пожар? Карл втянул воздух. Без толку: ветер дул сзади.

– Вы это тоже слышите?

Дория и Уолтер кивнули, подошли и встали с ним плечом к плечу.

– Шумит, как пожар, – проговорила Дория. – Но – пожар? Здесь же все каменное. Здесь не может быть никаких пожаров.

– Спорим?

Улица кончалась; то, что показалось им площадью, на поверку было широким огражденным перилами балконом над огромной ямой, больше двух тысяч футов в поперечнике, глубиной около ста.

А посреди ямы, прикованный за шею к громадному валуну, сидел немногим меньший, чем этот валун, дракон.

Большой бурый зверь в холке был вдвое выше Карла, чуть ниже – у основания хвоста. Кожистые крылья распахивались и опадали, из пасти, превращая в пепел и пар коричневатую жижу, било пламя, хвост нервно метался из стороны в сторону.

Голова была кошмарна. Подобна крокодильей, но огромная, с зубами-кинжалами и алыми глазами, злобный взгляд которых заставил Карла отшатнуться от края ямы.

Язык пламени вырвался из пасти, с ревом испепелив поток нечистот, хлынувших в яму по одной из выходящих туда труб.

«Убирайся», – прозвучало в голове воина – и одновременно его затопила волна тошноты.

Карл рухнул на четвереньки, зажимая ладонью рот, жмуря слезящиеся глаза.

– Карл! – Уолтер присел на корточки подле него. – Что с тобой?

– Карл? – Лицо склонившейся к нему Дории было пепельным. – Ты здоров?

Новый язык пламени – и новое облако вони из трубы.

Карл заставил себя открыть глаза. Нет – больше никого рядом не было; дома пялились на площадь глухими торцами.

«Никому не хочется заглядывать в выгребную яму».

На сей раз фраза не сопровождалась тошнотой.

Карл пошатываясь поднялся, отер рот тыльной стороной ладони.

– Ты говоришь мыслями.

«Какой умный мечник, – беззвучный голос дракона сочился сарказмом. – А ты говоришь ртом. А малышка целительница и надутый вор подле тебя вообще онемели. Других столь же тонких наблюдений не имеется? Если нет, прошу – поиздевайтесь над пленником и идите своей дорогой». – Дракон лениво поскреб когтем цепь у себя на шее. Впрочем, нет, не цепь – скорее это напоминало канат. Там, где покрывающая его грязь отвалилась, просверкивало золото.

«Это чтобы я огнем не освободил себя, дурень. Будь я таким глупцом, чтобы попытаться, я сжег бы самого себя». А ведь он пытался – и не раз. Золотое покрытие стального каната отражало пламя. На самого дракона.

Руки Карла потянулись к шее – она пылала, охваченная огнем.

Но огня не было; жжение мгновенно исчезло, осталась лишь память – как далекое, из детства, воспоминание об испытанной при падении боли.

«Понравилось ощущение, человек? Твой род…»

– Но не я.

– Карл, будь добр…

– Помолчи. Ты не слышишь моего голоса?

«Что интересного он мне может сказать?»

– Я… я не знаю… Но разве может твое пламя сжечь тебя? И почему ты так зол на…

«Дракон – порождение магии, но пламя может обжечь его, опалить, ранить. Я управляю своим огнем, конечно, но когда он отражен – дело иное. А вас я ненавижу, потому что… погоди. Кто вы?»

– Я Карл Куллинан. Это Дория и Уолтер. И мне непонятно, за что ты на меня зол. Я никогда ничего тебе не делал…

«Я – Эллегон, уничтожитель отбросов».

– Не понимаю.

«Подожди перемены ветра, Карл Куллинан. В эту яму спускаются все нечистоты Пандатавэя, чтобы не засорять их драгоценную гавань. Я должен либо пережигать все, либо сидеть по глаза в человечьем дерьме. Меня поймали, когда я был всего-то лет пятидесяти от роду, приковали здесь – и заливают своими испражнениями вот уже триста лет.

– Тебе больше трехсот лет?

Дракон был прикован в отбросах триста лет – и он позволил Карлу ощутить, каково это.

Всего лишь на миг.

Содрогаясь от рвоты, он лежал на камнях, Уолтер придерживал его за плечи.

– Черт, мы должны унести его отсюда. Он едва жив. «Да, я всего лишь дитя. Как по-твоему, можно ли обращаться вот так с ребенком? Можно?»

Тошнота.

Карл стряхнул руки друзей, закрыл глаза и попытался закрыть свои мысли.

– Пожалуйста, не надо. Прошу!

«Ты не поступил бы так? Нет, не поступил бы, я вижу. Даже с драконом». Тошнота прошла.

– Успокойтесь, вы двое. Все в порядке. Нет, я бы не поступил так с драконом.

Убить дракона, ежели бы тот напал на него, – да, Карл бы мог. Если б сумел. Но поступить с ним вот так – ни за что. Карл ощутил лишь эхо страданий Эллегона, ощутил на один лишь миг, но и то с него хватило. Если только дракон не менее, чем он, чувствителен к…

«Хочешь ощутить все снова?»

Нет. Так нельзя, но что он, Карл, может поделать? Дракон явно голоден, а канат толстый.

«Не очень голоден, и канат перерезать не прошу. Еда мне не слишком нужна – драконы сотворены из магии, ты разве не знал? Поесть мы любим… – радость загнать корову, проглотить ее в два укуса, затопила Карла, унося прочь остатки тошноты, – но нам это необязательно».

– Я не знал. Я вообще ничего не знаю про драконов.

Мысленное пожатие плеч.

«Ты глупый или просто не любопытный?»

– Просто не любопытный.

«Гм-м-м… У меня к тебе предложение. Если я окажу тебе две услуги – окажешь ли ты мне одну?»

– Посмотрим. Ты не можешь…

«Я не смогу дотянуться своими мыслями до твоих на большом расстоянии. Ты можешь удрать, и я не сумею ни поговорить с тобой, ни заставить…»

– Не надо. Не надо снова наводить на меня тошноту. Но что ты хотел предложить? Не уверен, что доверяю тебе настолько, чтобы спуститься вниз и освободить тебя.

Рев пламени.

«Глупец. Об этом я не попрошу. Никого из людей. Но не мог бы ты принести мне что-нибудь поесть? Скажем, овцу? А я… я расскажу тебе кое-что, что тебе, необходимо знать, если ты хочешь добраться до Врат Между Мирами, Карл Куллинан».

– Откуда ты знаешь?..

Слепящее презрение.

«Я читаю мысли, забыл?» – Эллегон взревел.

– Прости. Разумеется, я смогу раздобыть овцу. И принесу тебе – если твоя услуга будет того стоить. Или еще что-нибудь вкусное, если овцу все-таки не достану.

«Договорились. Первое: Врата лежат глубоко под горой Бремон к северо-западу от Элрудовой Пустоши. И…»

– Спасибо, но, возможно, Ахира…

«Знаю. Возможно, твой товарищ уже это выяснил. Я не закончил. Я собирался сказать тебе кое-что еще, кое-что, чего ему никогда не узнать. Мне это известно просто потому, что я – дракон и знаю все про свою родню».

– Карл, что…

– Помолчите. Я говорю с драконом.

– Говоришь с драконом?..

«Да, он говорит с драконом».

Уолтер и Дория подскочили, когда Эллегон обратился к ним.

«Но говорить с одним легче».

– Ты говоришь – там, у Врат, дракон… Плохо. Но, может, им повезет, и он окажется не таким огромным, как Эллегон.

«Нет, он не как я. Он гораздо больше. Он лежит там так давно, что, покуда он спит, охраняя Врата, кругом него выросла гора – Бредши».

– Прекрасно. – Карл повернулся к друзьям. – Эллегон только что поведал мне, что Врата охраняет дракон.

– Карл, – высоким ломким голосом произнесла Дория, – объясни мне, что происходит?

«Вели им уйти. Их разум еще более узок и изломан, чем твой. Хотя у женщины он глубже… Странно. А у другого – по-иному устроен, словно вы не одной породы. Ничего не понимаю».

– Спроси его, – попросил Уолтер, – как того дракона зовут. Может, Ари сумеет вплести имя в заклятие, и…

«Глупец».

– Я услышал его!

«Глупец из глупцов. Он – первый дракон, сотворенный прежде нас всех».

– И что?

«А то, что в давние времена, когда из всего рода драконов был лишь Он один, – к чему было Ему имя? Он – просто Дракон, старейший из всех, и в имени не нуждается».

– Так что же нам делать, чтобы защититься от него?

«Не будите Его. Он старше, чем гора, и вы скорее сроете гору, чем отщипнете хоть одну из его чешуек. Карл Куллинан?»

– Да?

«Я оказал тебе услугу, так? Принесешь мне овцу сейчас или оказывать вторую?»

– Звучит похоже на угрозу. А я угроз не люблю, Эллегон.

«Что ж, ладно. – Эллегон мысленно вздохнул – Тогда я одарю тебя пониманием».

– Понимаем че…

Вселенная раскололась.

Она была хорошей еврейской девочкой пятнадцати лет. Во всяком случае, такой ей полагалось быть. Но она не всегда была такой, какой ей полагалось быть, – как и не всегда поступала так, как ей поступать полагалось. Отдавалась в темноте Джонатану Долану, раздевалась и…

«Хватит? Или ты действительно хочешь понять Дорию?»

– Ты посвящаешь меня в ее воспоминания? Зачем?

«Чтобы ты понял».

– Нет, пого…

И, само собой, папочке она ничего сказать не могла. Он звал ее своей Единственной, а мамочка думала – она еще девственница. Таково было одно из правил: об этом не говорят. Но дело было не только в задержке, возникло это жжение, и чертов Джонни Долан трепался всюду, что свою гонорею он подцепил от нее. А это было неправдой. Он был первым и – тогда – единственным.

И это вовсе не было удовольствием. Просто липкая грязь. Он врал. Все врали. Никакое это не удовольствие.

«Ты по-прежнему не понимаешь».

Но рассказывать никому нельзя. Кроме того, может, это и не то самое. Может, если не думать об этом, все и пройдет.

«Думаю, еще немного не повредит».

– Девочка очень больна, мистер Перлштейн, но если повезет, лихорадка и жар скоро пройдут.

Она лежит, задыхаясь, под пластиком, и не может больше вырывать трубки из носа и рук – врачи привязали ее.

– Но это не может быть гонорея. Не у моей малышки…

– Знаете, мистер Перлштейн, даже говорить с вами противно.

– Доктор, я…

– Если б ей было с кем поделиться – если б она считала возможным поделиться хоть с кем-то… если б хотя бы один паршивый человечишко выслушал ее – возможно, она не лежала бы сейчас здесь. Мы легко вылечили бы ее, приди она тогда. Прежде.

– Прежде?..

– Прежде чем болезнь перешла в обширную тазовую инфекцию, которая оставит ее бесплодной – если вообще не убьет.

– Бесплодной? Моя малышка…

– Бесплодной. Неспособной зачать. Никогда. И это – если нам повезет… Сестра! – Холодная рука касается ее лба. – Измеряйте температуру и давление каждые пять минут. Если в течении часа температура не начнет падать…

«И еще кое-что – напоследок».

И я думаю, это теперь не важно, а кроме того, в некоторых смыслах так даже удобнее, потому что никто теперь не станет беспокоиться, что Дория Перлштейн понесла от него, а значит, любая медаль имеет оборотную сторону, так что теперь я могу заполучить любого парня, которого захочу, правда, они обращаются со мной так, будто я пущенная по кругу сигарета, но это не имеет значения, потому что иного я не заслуживаю, потомучтопотомучтопотомучто…

«Довольно».

– Карл, что с тобой?

– Мне все равно, что он скажет, Уолтер, – его надо увести отсюда.

Карл разлепил веки. Над ним с участливо-озабоченным видом склонились Дория и Уолтер.

– Все в порядке, – выдавил он, совершенно не удивившись, что голос его звучит, как карканье ворона. – Помогите встать.

– Что он с тобой сделал? – спросила Дория. – Тебе опять было плохо. Это…

– Ш-ш-ш. Понимание, да?

«Понимание. Оно не всегда дается легко, Карл Куллинан. Это даже я знаю».

– Она не знает?

«Нет, конечно же, нет. Зачем причинять боль…»

– Несколько минут назад ты убил бы нас. Если б добрался.

«Это совершенно другое дело. Разве нет?»

– Совершенно другое.

«Теперь ты принесешь мне овцу?»

Карл медленно подошел к ограде и взглянул на дракона.

– Вы двое – постерегите. Мне надо заплатить долг.

– Что ты собираешься…

– Ш-ш-ш.

«Значит, я получу овцу!»

– Нет.

Воин снял сандалии и шнурками привязал ножны за спину.

«Нет? Тогда ты такой же, как все, ты…»

– Ш-ш-ш. Просто чуток подожди.

Карл Куллинан отдает долги. Таковы его принципы. Даже если платить приходится за то, что перед ним открыли форточку в разум Дории и ткнули носом туда, куда он заглядывать не хотел…

Подумать только, что я обращался с ней, как…

«Ты не знал. Что это ты делаешь?»

Карл перелез через ограждение. Отлично – скала под ним вся в трещинах и выбоинах: будет за что цепляться и куда встать. Однажды летом я подзанялся альпинизмом… Эй! А почему ты спрашиваешь? Ты ведь, кажется, можешь читать мои мысли, даже если я их не осознал.

«Не сейчас. Они так интенсивны…»

– Ш-ш-ш. Мне надо думать о деле.

Карл осторожно спускался вниз, не обращая внимания на вопросы, которыми засыпали его Дория и Уолтер.

– Ты не можешь лишить меня обоняния? – подумал он, когда ноги его по щиколотку погрузились в мерзкую жижу.

«Нет… ты что, на самом деле решил это сделать? Спасибоспасибоспасибоспасибо… Я исчезну отсюда, улечу прочь, честное драконье, улечу! Пожалуйста, Карл, не передумывай… Прошутебяпрошутебяпрошутебя…»

– Ш-ш-ш… – Оскальзываясь и задыхаясь от вони, он двинулся к Эллегону.

Не обращай внимания, Карл. Дракончик провел в этом три сотни лет.

Ближе к дракону стало посуше; под голыми ногами воина проступили плиты.

Дракон высился над ним; крылья, словно обороняясь, он прижал к бокам и часто дышал.

– Опусти шею. Если в этом канате есть слабое место – оно может быть только там, где ты не увидишь.

Эллегон опустился в нечистоты, тяжелая голова почти касалась Карла. Его мысленный голос умолк, когда он подставил воину шею.

Это действительно был канат, и, как все канаты, он состоял из более мелких прядок, Карлов меч рассек первую за пару секунд, еще пара ушла на вторую.

– Тише, дружок, тише. Еще каких-то пара дюжин. – Карл остановился и сглотнул, стараясь подавить рвоту. Возню в этом… сортире он запомнит надолго.

– Вот так… – Он перерезал последнюю прядь. – Сделано!

Тяжелая голова Эллегона склонилась к нему.

«Спасибоспасибоспасибоспасибо…»

– Ш-ш-ш. Нам пора убираться. – Карл сунул меч в ножны.

«Обхвати мою шею», – сказал дракон и снова принялся бормотать: «Свободен. Свободен. Я свободен».

Карл уцепился за его шею, и, едва он это сделал, крылья создания развернулись, затрепетали, ловя ветер, а потом вознесли его вверх – на балкон. Карл повисел немного, отцепился и спрыгнул на плиты. «Свободен».

«Еще кое-что», – проговорил, опускаясь рядом, Эллегон.

– Карл, он собрался…

Пасть дракона раскрылась, оттуда вырвался сноп огня и окутал Карла. Просто огонь, без жара, хотя вонючая жижа, в которой вывалялся воин, вспыхнула, заискрилась и осыпалась пеплом.

«Мое пламя не опалит тебя, Карл Куллинан. Не опалит сейчас. И никогда впредь».

Огонь мерцал и искрился – но и все. Карл повертелся под пламенем, что омывало его, как вода.

«Свободен!»

Пламя угасло.

– Лучше улетай.

Захлопав крыльями, дракон прянул в небо – лишь воздух взвихрился над ямой и площадью. «Свободен!»

– Лети, друг мой.

Набирая высоту, дракон описывал в небе круги. «Свободен!»

– Карл, – покачивая головой, обратилась к нему Дория, – может, объяснишь все-таки, что происходит?

– Думаю, ребята, нам всем лучше убираться отсюда, – заметил Уолтер. – Когда об этом узнают власти – не думаю, чтобы им понравилось.

Эллегон направился к северу – теперь он был так высоко, что казался темной точкой в небесной голубизне. «Свободен!»

– Зачем, Карл? – Снова Дория.

Он на ходу обнял одной рукой ее, другой – Уолтера.

– Затем, что правильнее я не поступал ни разу за всю. Свою. Чертову. Жизнь.

«Свободен!» – слабея, донеслось издалека – или только пригрезилось Карлу?

На самом деле, это не имело значения.

Никакого.

«Свободен!»

 

Глава десятая

ТАВЕРНА «ТИХИЙ ПРИЮТ»

Уолтер Словотский с трудом удерживался от насмешливого покашливания – с таким восторженным видом вела их Андреа по широкой улице в таверну «Тихий приют».

– Это надо видеть, – говорила она, подгоняя друзей. – И к тому же я совершила весьма неплохую сделку – с нас возьмут всего сотню золотых за десять дней!

Сотня золотых? По местным ценам и правда крохи. Уолтер пожал плечами. Или эта гостиница – жуткая дыра, или Чарующее Заклятие Андреа производит невероятный эффект.

Та же мысль пришла в голову и Ахире.

– Если ты зачаровала хозяина, не выйдет ли…

– Не волнуйся. – Она не замедлила летящего шага. – У хозяина, правда, висит на шее амулет, штучка, которую он считает оберегом от заклятий, но в нем нет никакой силы – он или выдохся, или поддельный… Вот мы и пришли.

Гостиница, трехэтажный мраморный особняк, казалась сошедшей со страниц «Унесенных ветром». Высокие ребристые колонны ограждали широкую лестницу; вестибюль был просторный и тихий, с полом, устланным темно-красным мягким ковром, который почти мгновенно впитал усталость Уолтеровых ног. Он улыбнулся, когда задрал голову и увидел фреску на потолке: фигуристые нимфы играли там в догонялки с единорогами.

Он начал стаскивать с себя рюкзак, но тут откуда ни возьмись появились шесть девушек в белоснежных кимоно, которые освободили всех от их ноши, а потом еще шесть – с серебряными подносами, на которых лежали горячие влажные полотенца, чтобы обтереть лица и руки, сухие и пушистые – чтобы вытереться насухо, и стояли высокие запотевшие стаканы с вином и льдом.

И все это – едва гости переступили порог. Уолтер кивнул самому себе. Кажется, мне это нравится.

А потом – на миг – его сомнения вернулись. Из-за занавесей вышел толстяк – обширный кафтан желтого шелка едва скрывал выпирающий живот.

– Да, друг мой, похоже, вы были правы. – Он с усмешкой глянул сверху вниз на Андреа, которая едва ли доставала ему до груди. Уолтер попытался прикинуть его вес – 350? Все четыреста фунтов? – М-да, ну и чумазая же компания – но ладно, не обращайте внимания, Томмало просто бурчит, как и всегда. А постояльцам все можно: их причуды оплаче… – Он оборвал себя, пощипал кончик орлиного носа и покачал головой. – Итак, гости мои: вы сразу поднимитесь в номера или желаете сперва перекусить?

– А ванная у вас есть? – поинтересовался Ахира.

– Вы меня обижаете! – Хозяин даже отшатнулся. – Это, господин вы мой, таверна «Тихий приют». Где еще в прекрасном Пандатавэе, где еще, спрошу я вас, найдете вы заведение, столь же толково устроенное, столь же полное всего необходимого для удовлетворения желаний гостя – любых его желаний!

Уолтер оглядел ближайшую служаночку с головы до ног. Да, эти не чета немытым уродкам из Ландейла! Он перевел взгляд на Карла. С другой стороны, тупица-мечник может и устроить ему проблему… ну неужто же нельзя понять, что между этим миром и домашним есть разница! В конце концов, здесь Пандатавэй…

А хозяин все вещал:

– Вы даже обнаружите… – не стоит ли мне скрыть это?.. – нет, нет, – вы обнаружите, что к ванным у вас в номерах подведена проточная вода, и достаточно лишь чуть-чуть повернуть ручку, чтобы в этом убедиться – и умыться. – Он бесшумно притоптывал ногой по пушистому ковру. – А еще вы найдете в комнатах тишину и уют, и сон ваш будет глубок и спокоен, а грезы – светлы и приятны. Стол наш составляют самые изысканные, самые лучшие блюда… – Он хлопнул себя по лбу. – Но какой я невежа! Я – Томмало, ближайшее десятидневье вы у меня в гостях – и по невиданно низкой цене!

Лоб его пошел морщинами, словно он пытался вспомнить, с чего бы это он согласился на подобные уступки. Взглянул на Андреа, на Аристобулуса, на их серые мантии…

– Похоже… – забормотал он, – впрочем, нет, нет… у меня же амулет от этого… или его сила развеялась? Нет, нет. Займись гостями, Томмало, и не испытывай их терпения, старый осел. Нашел время болтать…

Ахира поднял руку.

– Я хотел бы сперва принять ванну. Полагаю, все остальные – тоже.

– Кроме меня.

Первые слова, произнесенные Карлом после выгребной ямы. И глупые слова, но делать нечего – надо помочь Джимми сделать так, чтобы хуже не стало. Не знаю, какая тут полиция, но какая бы ни была, а Карла искать она станет. И мимо его спутников наверняка не пройдет.

– Мне, – продолжал Карл, – удалось почиститься раньше. Так что сейчас я вполне могу поесть. Кто со мной?

Что ж, про себя Карл, несомненно, сказал правду, но Уолтера-то огонь не очищал, и пробовать, как это, ему отчего-то не хотелось. Он поскреб руку; давно немытая кожа зудела, порождая глухое раздражение, и Уолтеру ничего так не хотелось, как выкупаться.

Выжить, однако, хотелось больше. А значит – придется приглядеть за мистером Куллинаном.

– Я бы тоже поел. – Уолтер похлопал себя по животу. – Завтрак был слишком давно. Томмало?

– К вашим услугам! – Хозяин возник перед ним. – Закуски? У меня свежайший острый жучиный паштет – или вы желаете чего-нибудь посущественнее?

– Как насчет мяса?

– А… у поваров в печи прекрасное жаркое. Задняя нога телки, маринованная в вине и травах и жаренная в противне с…

– Довольно, – жестом остановил его Аристобулус. – Мы ведь воздадим ей должное, правда?

Андреа кивнула, Дория тоже. Ахира покачал головой.

– Идите куда хотите, а я отправляюсь в свой номер, к ванне и подушке.

Томмало щелкнул пальцами. Аппетитная блондинка увела гнома.

– А вы желаете обедать в общем зале или…

Уолтер покачал головой.

– Желаем уединиться.

Томмало кивнул, провел их по коридору и двум лестничным пролетам вниз, в еще один коридор и ввел в угловую комнату, две стены которой составляли большое распахнутое окно и занавешенный выход на веранду. Там он поклонился, подождал, пока все рассядутся на скамьях кругом массивного дубового стола, и хлопнул в ладоши.

– Вина гостям! – провозгласил он в воздух.

Тут же – словно они дожидались за шторой – вошли три женщины с бутылками и уставленными всякой всячиной подносами. Перед гостями враз расставили миски, маленькие острые ножи, тарелочки с блестящими от масла кукурузными початками, зерна на которых держались благодаря густому бурому соусу, маленькими птичками – уж не перепелками ли? – зажаренными до приятной золотистости, и пурпурным паштетом, ароматным, горячим и восхитительно нежным.

Томмало поклонился.

– Наслаждайтесь, дорогие гости. Если у вас появится какое-либо желание, каким бы оно ни было – только хлопните в ладоши, а когда будете в своих комнатах – дерните шнур звонка.

Он вышел, а официантки продолжали вносить блюда с едой, ставили их и удалялись.

Уолтер отломил узловатый кус хлеба. Шишечки оказались заполнены оранжевым сыром. Странное сочетание вкусов – однако приятное. Он поколебался немного, выбирая между исходящими паром кусками жаркого, ягнятиной и плавающим в прозрачном бульоне пореем, пока не решил взять всего – и еще хлеба.

Какое-то время не было слышно ничего, кроме звука жующих челюстей да восхищенных ахов и охов – все вкушали обед. Или мы поговорим здесь, или… дурень!

– Послушайте минутку, – проговорил Уолтер по-английски, – на эрендра – ни слова, говорите только по-английски, поняли?

Аристобулус затряс головой.

– Нет, – промычал он, жуя перепелку. – Я не понял – нам же нечего скрывать.

– Теперь – есть. – Уолтер ткнул большим пальцем в Карла, молча жующего початок; при этом соус капал на стол, на что воин не обращал внимания. – Этот вот умник решил разрушить местную канализацию. – Он искоса глянул на Андреа. – А кроме того, мы ведь не хотим, чтобы гостиничный люд узнал, как нам удалось уломать хозяина на бросовые цены?

Андреа покачала головой.

– Об этом не волнуйтесь. Томмало не из тех, кто обсуждает дела со своими служащими, так что…

– Не служащими, – прорычал Карл. – Будем честными хоть между собой.

– Они так служат, глупый. Если точно, они – слэфмелрад.

Слэфмелрад. Слуги-вассалы. Уолтер пожал плечами. Понадобилось время привыкнуть, что словечки из эрендра будят воспоминания и знания, о которых он сам понятия не имел, но теперь это стало обычным. И уж коли на то пошло, надо, как выдастся свободная минутка, пробежаться по эрендрийским словечкам – какое на какую мысль наведет.

– Ясно. – Карл одарил туманной улыбкой гибкую девчушку едва ли тринадцати лет: она как раз поставила на стол глиняную бутыль с вином и собиралась уйти. – Только женщины?

– Нет. – Андреа широко улыбнулась. – И мужчины тоже. И один из них…

– Хватит.

Уолтер потер виски. Да, они славно провели время друг с другом на «Гордости Ганнеса», но не настолько, чтобы сходить с ума. А то, что она все время тычет Карла носом в свое право на свободный выбор партнеров… с этим надо что-то делать.

Легко тебе рассуждать, Уолтер Словотский. Ты-то никогда не притворялся перед Дорией, что она для тебя единственная.

– Об этом мы еще поговорим – позже.

И даже тут – разница есть. Во-первых, насколько он знает Карла и если Андреа не врет, они еще не были вместе. И, черт возьми все, он не тыкал Дорию носом в то, что она у него не единственная. Никогда.

Как все запутанно… Кругом одни сложности – и Джимми попал в худшую заморочку из всех. Почему бы ему не пофлиртовать с Дорией? Ведь очевидно же, малыш хочет ее – и здесь это могло бы пройти. Или это такое своеобразное извращение – человечность называется?

Уолтер тряхнул головой. Нелегко будет Джимми во всем разобраться. Если он переспит с Дорией – не странные ли будут у Ахиры отношения с людьми? А если он переспит с девушкой-гноминей, не будет ли Джеймс Майкл…

Главная моя беда – я поверхностен. Мой лучший друг наконец-то может стать полноценной личностью, а я думаю только, нет ли здесь извращений…

И не буду ли я сегодня спать один. Он перехватил взгляд Дории и изобразил безмолвный вопрос. Та взглянула на Карла, на Андреа, нахмурилась и кивнула. Что ж, хоть об этом не волноваться… Моя беда в том, что я раб собственных гормонов. Он потянулся и подцепил кусок кровавого сочного мяса.

– Канализацию? – переспросил Аристобулус. – Вы о том юном драконе?

– Откуда ты знаешь?

– Я посидел немного в Библиотеке, в отделении для магов – ну и перекинулся там парой-тройкой слов с теми из них, у кого был перерыв. Ну и узнал кое-что… интересное – между чтением и разговорами.

– И что же?

– М-м-м, думаю, это может и подождать. Сперва я кое-что проверю. Впрочем… Известно вам, что весь этот Совет Гильдий – одна видимость?

Карл нахмурился.

– Погоди-ка. Что-то я…

– Ты не сидел весь день с теми, кто на самом деле правит Пандатавэем. Это маги – остальные существуют для отвода глаз. Потому нам и не стоит тревожиться, что Том… – что наш хозяин рассердится, если узнает о проделке Андреа. – Аристобулус ухмыльнулся. – Тронуть любого мага – государственное преступление. То же касается клирика любой из пяти признанных сект. Включая, кстати сказать, жриц Длани. – Он слегка поклонился Дории и хмуро кивнул остальным. – Я ушел бы от вас уже сегодня, если б…

Будь я проклят. Что у меня за голова – одни дыры! Едва услышав, что в Пандатавэе есть Библиотека, Уолтер стал опасаться, что Аристобулус захочет отколоться от компании и остаться в городе. Он ничего не сказал: что уж тут поделаешь. Ежели Аристобулус захочет уйти – он это сделает. Держать его не будут.

– Что ж не ушел?

Прежде чем ответить, Аристобулус надолго приложился к кружке.

– Это все проклятые заклинательные книги, – проговорил он наконец. Он допил и поставил кружку на стол. – Я могу быть сколь угодно искусен, но я не член Гильдии.

– И что?

– А то, что, обращаясь с просьбой о вступлении, я должен иметь набор собственных книг. Иначе если меня и примут, то только учеником.

Уолтер крякнул. Мысль о том, что Аристобулус станет ходить в учениках у другого мага, была абсурдна. Ари – маг с незапамятных времен; навряд ли в Пандатавэе найдется волшебник могущественнее, чем он. Другое дело, что здесь великое множество магов, которые могут навалиться на него всем скопом и принудить подчиниться обычаю.

– И сколько учиться?

Аристобулус осклабился.

– Пока наставник – заметьте себе – наставник – не решит, что я достоин звания мага. – Он покачал головой, – И это еще не самое худшее. На всех учеников Гильдии налагается гейс.

Это, конечно, вредно для Аристобулуса, но полезно для здешних. Гейс – обет повиновения – не даст ему воспротивиться приказам наставника. А весьма сомнительно, что маг-наставник пожелает отказаться от услуг кого-либо столь могущественного, умелого и знающего, как Ари. Обычно договор между наставником и учеником – в любой профессии – предусматривает обучение мастерству в обмен на мелкие домашние услуги. Но Ари способен на большее, чем составление под присмотром укрепляющих снадобий; к какому бы наставнику он ни попал – тот очень скоро обнаружит, что не может без него обходиться.

Однако для команды все оборачивается к лучшему. С перспективой провести в ученичестве всю оставшуюся жизнь – останься он в Пандатавэе – Аристобулус наверняка не уйдет из отряда. По крайней мере пока они не доберутся до ворот – и Дейтона.

– Будь уверен, док снабдит тебя одной-двумя книгами.

– Что ж, отлично. – Аристобулус отправил в рот шарик из хорошо прожаренных креветок и чеснока. – Тогда я вернусь сюда, обращусь к Мастеру Гильдии и стану жить своими заработками и стипендией от Гильдии. – Он хмыкнул. – Включая доходы от продажи фальшивых оберегов – вроде того, что у Томмало. Дурень, ну зачем магам продавать ему настоящую защиту, если он не способен понять разницу?

Карл потянулся за третьим куском мяса. Аристобулус удивленно склонил голову к плечу.

– А я считал, ты не должен наедаться перед…

– Перед чем?

– Перед Играми, дуралей, – те, что раз в десять дней, как раз завтра. Я думал, поэтому… – Лоб Аристобулуса пошел морщинами. – Хочешь сказать, вы не удосужились никого об этом расспросить?

Уолтер приподнял руку.

– Мы растерялись.

И ко всему Игры начинаются как раз завтра. Копы вот-вот начнут искать Карла, Аристобулус замышляет спереть у местных парочку книг, а…

А я просто боюсь. Уолтер коснулся ладонью места, куда его ранили Ландовы солдаты. И не перестану бояться, пока не вернусь домой. Да и тогда – перестану ли?

Уолтер поднялся. Яства почему-то перестали быть вкусными.

Ахира тер голову толстым фланелевым полотенцем и думал, что не так уж Томмало и хвастал. Их апартаменты в «Тихом приюте» были просторны и полны воздуха, толстый бордовый ковер дарил уют ногам, по стенам и в люстре над головой горели бесчисленные свечи – дыма от них почти не было, только сладковато-горький запах плыл по общей зале. Уж не пчелиный ли это воск?

Гном вздохнул. Тут был даже довольно приличный водопровод – по здешним меркам так и вовсе высшего уровня. Что из того, что вода для его ванны кипятилась в медном котле – главное, она была горячей. Он плюхнулся на пол рядом с оружием, откинулся на спину, заложил руки за голову и прикрыл глаза: Можно и подремать, пока остальные обедают.

Как же хорошо быть одному, не тревожиться ни о ком – где они, что с ними и как…

Мир, медленно кружась, уплывал в теплый сумрак близкого сна.

– Ш-ш-ш, – раскатился шепот Хакима. – Не разбудите его. Пусть отдохнет.

Ахира открыл глаза.

– Спасибо за заботу.

Пока все входили, он прикинул, не удрать ли доспать в одну из спален, и решил – нет, не стоит. Надо было о многом поговорить и подумать, что делать дальше.

Карл, похлопывая себя по животу, вытянулся на крытой шкурами кушетке.

– Прости. Но ты много упустил: там было столько вкуснятины! Вряд ли я смогу в ближайшие пару часов хотя бы думать о еде… Как купание?

– Отдохновение. – Ахира заставил себя сесть. – Иначе не скажешь. Вам бы всем надо выкупаться – но попозже.

Дория, обняв колени, присела с ним рядом.

– Почему не сейчас? Иди поспи. Завтра у нас долгий день – Игры и прочее.

– Завтра? Тогда не важно. – Гном потер глаза. – Ладно, идите сюда, все. Давайте покончим с делом.

Хаким уселся рядом с Дорией, за ним – Карл, дальше – Аристобулус и Андреа. Ахира отчетливо ощущал напряжение между нею и Карлом. Это чувствовалось и в том, как он старался не смотреть на нее, и в том, как она поглядывала на него, чуть приоткрыв рот и едва приметно покачивая головой. Возможно, стоило бы попытаться как-нибудь потактичнее склонить эту парочку к отношениям более теплым, чем вооруженный нейтралитет.

Беда в том, что я не умею действовать тактично. Ну да ладно – где ты ничего не можешь, там ты ничего не должен хотеть. Как-нибудь перетерпим.

– Начну с себя, – сказал он. – Я выяснил, где Врата. Карта у меня вот здесь, – он постучал пальцем по лбу, – и сегодня-завтра я ее нарисую. Кто-нибудь захватил карандаш и бумагу? Я не взял.

– Я взяла, – кивнула Андреа. – А это далеко?

– Довольно-таки. С месяц пути отсюда.

Карл склонил голову набок. На губах его играла слабая улыбка.

– А когда доберемся до Бремона, нам придется нелегко. Почти наверняка.

– Ты это о чем?

Ахира ничего не сказал о Бремоне; он вообще не упоминал о горе.

Карл провел рукой по лицу.

– Я… побеседовал с другом. Он говорит – под горой прародитель драконов. Спит. И – охраняет Врата.

– Друг? – хмыкнула Андреа. – Что еще за друг?

Хаким приподнял ладонь.

– Лучше не говорить – речь о том малыше-драконе, что является – являлся – ключевым элементом здешней канализационной системы. Но об этом лучше молчать. А еще лучше – всем взять ноги в руки и сматываться отсюда. Вполне возможно, власти нас уже ищут.

Карл покачал головой.

– Не думаю. Мы были в трущобах. А тамошний народ не слишком настроен болтать с… копами. Даже если и видел нас.

Уолтер ядовито рассмеялся.

– Ты когда-нибудь жил в трущобах, умник? Там порой приходится беседовать с копами – хочешь не хочешь.

Аристобулус согласно кивнул.

– А уж если приходится ходить в нечистотах по щиколотку! Вы знаете, кто отвечает тут за порядок – так вот, им это не понравится. Очень не понравится.

Ахира не понимал, о чем они говорят, но то, что Карл знал о Бремоне – и совершенно очевидно, знал куда больше его самого, – требовало объяснений. Возможно, стоило бы подождать, чтобы не быть ни подслушанными – в случае разговора на эрендра, ни опознанными, как чужаки – если воспользоваться английским. Но чрезмерная осторожность, чрезмерная подозрительность опасны сами по себе.

– Говори потише, Карл, хоть шепчи, но объясни ты мне, пожалуйста, о чем речь?

Карл медленно кивнул.

– Объясняю. У них тут забавная канализация – ну о-очень забавная. Все сливается в яму, где нечистоты сжигались драконом. Вернее – драконышем.

– Сжигались? – Ахира изогнул бровь. – Я так понимаю…

– Больше не сжигаются. – Карл улыбнулся. – Дракон был прикован. Мне это не понравилось, и я его освободил. Все. Конец истории. – Он пожал плечами. – Не так уж и трудно им и самим управиться. Просто надо посылать туда время от время мага, чтобы сжигал то, что в яме.

Ахира затряс головой. Безмозглый…

– Давно это было?

– Где-то за час до встречи у фонтана. А что?

Ответила ему Андреа:

– А то, дурень, что сейчас новость уже наверняка облетела весь Пандатавэй. И наверняка кто-нибудь уже ищет того, кто это учинил. Я-то решила, что Уолтер просто так пошутил. Карл, скажи, ты хоть когда-нибудь думаешь…

– Заткнись! – неожиданно подала голос Дория. Ее попытка защитить Карла, однако, успехом не увенчалась.

– … о последствиях?

Карл ответил не сразу. Он сидел в позе сказителя: тело спокойно расслаблено, глаза затуманены – Будда, только чудовищно мускулистый.

– Честно говоря, нет – в данном случае. Это… это было настолько важно, что последствия в счет не шли. Прости, если огорчил тебя.

– Огорчил?! – Андреа была почти в истерике. – Да если выяснят, кто это сделал, убьют нас всех!

Дория нахмурилась.

– Он ведь сказал, что было очень важно. Я, правда, не понимаю, почему, но, может, мне и не надо понимать. Мы все…

Андреа воздела руки.

– Твоя беда, – не обращая внимания на Дорию, зашипела она на Карла, – в дурацкой привычке сопереживать всем. Потому и… не важно. – Она медленно покачала головой, протерла глаза. – Дело сделано.

– Верно, – подтвердил Ахира. – Сделано. – Он повернулся к Карлу. – Тебя кто-нибудь видел?

Карл пожевал нижнюю губу.

– Вряд ли. Да и потом, не такими уж чужаками мы трое выглядели. Возможно, если нас кто-то и видел, а кто-то другой заметил, как улетал Эллегон…

– … то одно с другим не свяжут, – договорил Ахира. Что ж, возможность такая была, но маловероятная. – И все же давайте не рисковать. Я не хочу, чтобы ваша троица появлялась на людях вместе, пока мы не покинем Пандатавэй. И лучше нам убраться отсюда поскорее. Как можно скорее. Что означает – нам с тобой надо выступить на завтрашних Играх так, чтобы мы смогли быстро купить все необходимое и убраться отсюда. – Он немного подумал. – А еще лучше – купим то, что нужно для похода до Аэрика, а окончательно экипируемся уже там.

Аристобулус склонил голову к плечу.

– Мне нужно по меньшей мере еще два дня на Библиотеку. Я уже вернул себе одно из заклинаний, но мне еще нужно заклинание Огня, и еще – думаю, если постараюсь, то смогу расшифровать заклятие, которое поможет мне проносить написанное мимо Завесы…

– Нет. – Ахира постарался, чтобы это прозвучало как можно весомее. – На это нет времени. Тебе и Андреа нужно выучить заново каждому по одному заклятию – сделайте это завтра утром, пока мы будем готовиться, чтобы уйти сразу после Игр.

Хаким поднял голову.

– У меня предложение получше. Пусть Ари зачарует пару-тройку мечей – мы тут наткнулись на одного кузнеца, который может неплохо за них заплатить, особенно если торговаться будет Дория. А потом он сможет выучить заново и это заклятие заодно с молниеносным.

– Отлично, – кивнул Ахира. – Так и поступим. Где проходят Игры?

– М-м-м… – Вор развел руками. – Честно говоря, мы слегка рас…

– В Колизее, – фыркнул Аристобулус. – Это в северной части города. Букмекеры устраиваются за столами с самого рассвета; поединщики должны быть там к полудню. Что еще вам угодно знать? Что бы вы делали, если б хоть кто-то не потратил сегодня время на расспросы?

– Довольно, – оборвал его Ахира. – Не занудствуй. Дория?

– Да?

– Ты и Уолтер – сделайте на нас ставки. Не слишком зарывайтесь, но если я правильно оцениваю себя и Карла, победить нам будет нетрудно. А так как нас здесь не знают, готов поспорить…

Дория кивнула:

– … что вас недооценят. Хорошо. Сколько нам ставить?

Ответил ей Карл:

– Так игра не делается. Ни один мало-мальски грамотный игрок так не спросил бы. Покрутитесь там, поймите, кто чего хочет, узнайте, каковы ставки, – и тогда поймете, сколько ставить.

Андреа встала и потянулась.

– Ну, если вам нечего мне поручить – я пошла мыться, – заявила она, прикрывая ладонью зевок. – А потом немного посплю. Этот обед ударил мне в голову. – Она пошла было прочь, но остановилась и обернулась. – Еще только одно, – проговорила она. – Что, если вы с Карлом не выиграете?

Ахира тряхнул головой.

– Ты не понимаешь. Так, Дория и Хаким – давайте прикинем, что вам завтра покупать, хотя бы самое необходимое. Если вы будете знать, сколько надо потратить, то сможете рассчитать, какие делать ставки, чтобы набрать нужную сумму.

Андреа взглянула на него сверху вниз.

– Что значит – я не понимаю?

Гном вздохнул. Неужели до нее не дошло?

– Карл, объясни.

Великан пожал плечами.

– Ну, вот смотри: у нас нет денег, чтобы купить все необходимое и убраться из Пандатавэя, а это единственный способ, который я знаю, чтобы заработать их быстро. А местные власти – кем бы они ни были, – возможно, уже ищут меня, а заодно и вас всех. Значит…

– Что?

– Значит, мы обязаны выиграть.

 

Глава одиннадцатая

ИГРЫ

Карл хмурился. Место было вроде нормальное, а вот разговоры настораживали. Помещение для мечников под правыми трибунами Колизея – большой каменный зал – освещалось лишь несколькими тусклыми масляными лампами, кое-где свешивающимися с потолка. Было сыро и холодно. Вонючие опилки на грязном полу давно следовало бы сменить.

Но разговоры были веселые.

– Спорим, я выйду во второй круг, не получив и пары отметин, а ты…

– Ты серьезно? Я поставил на себя пригоршню серебра, но рассчитываю получить всего лишь тридцать к одному – в финале. Ты с кем дерешься? Я – с Антрием, этим скользким сыном навозной мухи…

– Разумеется, первым будет Ольмин. Никто к нему и близко не подберется. Так что я не собираюсь упускать своего в первых раундах; меня вполне устроит просто выйти в финал…

– Ты грезишь, парень. Или бредишь. Гномы – никакие лучники: слишком уж они низенькие. Хотя эти маленькие канальи…

Узколицый эльф взмахом руки призвал сотню поединщиков – людей, гномов, эльфов и чудных метисов, которых Карлу так и не удалось опознать – к молчанию. В голубой тунике и таких же лосинах он стоял на каменной тумбе высотой по пояс, на голове его сиял золотой обруч – знак распорядителя Игр, а на лице застыло выражение скуки, показывая, что пребывать среди немытых мечников – не самое большое удовольствие в жизни.

– Я, – начал он, – Кхоральт ип Терранж, представитель Гильдии виноделов в Совете Гильдий…

– Ну так принеси нам вина! – издевательски выкрикнули из толпы.

Эльф вздохнул.

– Если вы помолчите хоть пару секунд, мы покончим со всем, и вы сможете отправиться зарабатывать свои денежки. – Он сделал шаг, будто собираясь соскочить с тумбы, но вернулся к ее середине, когда шум пошел на спад. – Я буду распорядителем соревнований мечников. Главный приз – двести золотых. Остальные награды – как обычно.

– Если все как всегда, – раздался тот же ехидный голос, – так что ж ты тут тратишь наше время?

Карл оглянулся: говорил худой темноволосый человек, одетый – как и все – в сандалии, лосины и тунику: доспехи на Пандатавэйских Играх не допускались. Карл ощутил вспышку неприязни: длинные скрещенные руки мечника, его кривоватая ухмылка показывали, что здесь он – только для развлечения, что он на голову выше обычных воинов.

Кхоральт снова вздохнул:

– Не все же здесь такие ветераны Игр, как ты, Ольмин. Я уже вижу новые лица; может, среди них есть и такие, кто о тебе слыхом не слыхивал.

Худой воин – Ольмин – тряхнул головой.

– Не знают – так узнают. И скоро. – Он скупо улыбнулся. – В последнее время дела шли плохо. Мне пришлось поставить партию в Аэрик, и если я сейчас не выиграю, то влечу в убытки.

Кхоральт пожал плечами:

– Твои дела никого не касаются, Ольмин, но… – и, вскинув голову, обратился к толпе: – Этот вот человек – Ольмин – выигрывает все соревнования мечников, в которых участвует, а он делает это всякий раз, когда цена на его рабов падает так низко, что у него появляется нужда в деньгах. – Он снова повернулся к Ольмину. – Ну что – хорошо я тебя представил?

Тот помолчал.

– Для начала – вполне. – И усмехнулся.

При другом раскладе Карл постарался бы стереть улыбочку с губ Ольмина, но сейчас привлекать к себе внимание было бы последней глупостью – и к тому же невыгодной.

– Прежде чем я начну, – продолжал Кхоральт, – одно объявление. Наш дракон, как большинство из вас знает, вчера удрал. Пока мы не знаем, сам он освободился или ему помогли. При необходимости Гильдия магов это выяснит. Но в любом случае за поимку виновника – или виновников – назначена награда в триста золотых.

– За живого или мертвого? – осведомился кто-то.

– За живого. А за тело или тела – двести пятьдесят. Если будут предъявлены доказательства, что это – именно тот труп. Или те. – Эльф сжал губы. – Нам нужны преступники для казни в Колизее. А теперь – о состязаниях. Они проходят по правилу «проигравший выбывает» и начнутся, как только завершатся состязания с топором и молотом. Как только я закончу, можете выбирать оружие: у нас богатая коллекция, так что не волнуйтесь, хватит всем. Две серьезные раны означают победу, и не надо спорить, является ли рана руки без меча серьезной. Говорю сразу: не является. Решения судей – окончательны. Любая попытка возмутиться против их решения будет пресекаться лучниками – по знаку судей. – Губы его растянулись в слабой улыбке. – И уж тогда оно действительно станет окончательным. Вопросы есть? Если нет…

– Подождите! – выкрикнул кто-то. – Кто победил у лучников? Я поставил там на кое-кого, а чертовы стражники говорят: если я выйду – назад уже не войду.

Кхоральт со вздохом вытащил из рукава и развернул свиток.

– Я назову всех победителей. Борьба: Гронни из Энделл Варренса. Арбалеты: Эдринсик, Предводитель Стражников Пандатавэя. – Раздались восторженные крики: местные воины, очевидно, ставили на него. – А в состязании на топорах и молотах как раз идет последняя схватка – между Винхриром из Аэрика и… кхм… Ахирой из… – он сверился с пергаменом, – Ленкахнских пещер. И я, как и вы, не знаю, чем кончился бой.

Карл улыбнулся. По крайней мере в финал Ахира пробился. И если ему повезет…

Эльф склонил голову к плечу, вслушиваясь в рев толпы.

– Рискну предположить – по шуму, – что выиграл новичок.

Карл перевел дух. Теперь все зависит от меня. Дорога до Времена долгая; доберутся ли они туда в целости, зависит от того, как они будут экипированы. А это зависит от того, выиграет ли он приз, и от ставок, которые сделали на него Дория и Уолтер.

Эльф торопливо поклонился.

– А теперь – выбирайте оружие и выходите. Удачи вам всем. Любой возмутитель спокойствия получит стрелу в живот.

Вместе со всеми Карл потянулся к выходу, остановившись лишь у стойки – поставить туда свой меч и взять другой, примерно такой же по величине и весу.

Хотя на самом деле это не был настоящий меч. Оружие было деревянным, не считая железного перекрестья. Но весило оно как нужно; возможно, внутрь был залит свинец. Карл взялся за рукоять и осторожно крутанул меч несколько раз. Сбалансирован он был неплохо; вот только деготь, что покрывал «клинок», вызывал у воина подозрения.

– Ты участвуешь в этом развлекалове первый раз?

Мечник справа от Карла качнул собственным мечом, тремя пальцами удерживая его от прикосновения к ногам.

Карл кивнул.

– Да. Эта штука… она вполне ничего, но…

Его собеседник, невысокий кряжистый воин с открытой щербатой улыбкой, понимающе закивал еще до того, как Карл договорил.

– Но ты боишься пометить сам себя. – Он помотал головой. – Не волнуйся, постарайся только не зацепить себя до начала первого боя: в перерывах устроители высылают рабов, и те стирают все метки. – Он склонил голову набок и предложил, выходя вместе с Карлом на залитую солнцем арену Колизея: – Не хочешь сделать мне одолжение?

Карл задохнулся. Он еще не видел Колизея изнутри – а это был вид! Колизей Пандатавэя изгибался огромной подковой, два серых каменных полукруга открывались на пригородные поля, заполненные вопящими, размахивающими руками зрителями. В центре изгиба, где стояли мечники, камень Колизея был темен, изъеден веками. Дальше, по направлению к открытому концу, он светлел, словно там были недавние пристройки.

А вдали вздымался Аэрштильский Кряж – огромная заставка, закрывшая горизонт. Отсюда горы казались синими, вкруг их пиков сплелись, как газовые шарфы, перистые облака. На самых высоких вершинах лежал снег, и Мерцающие нити ледников сбегали по склонам, давая начала ручьям и рекам.

– Чертовски трудно было играть здесь актерам, – пробормотал его спутник.

Карл оторвал взгляд от гор.

– Что?

Улыбка.

– Ты и правда здесь новичок – Классический Фестиваль месяц как кончился. Каково оно – играть так, чтобы зритель видел тебя, а не все вокруг? Актер либо проваливается, либо играет так, как никогда в жизни.

– Еще бы.

Всего несколько недель – несколько эпох – назад Карл был актером студенческого театра – не очень-то внимательным, не дающим себе труда выучить свою роль в «Стеклянном зверинце». Да и роль-то была не из главных; он подвизался на просцениуме: всякие там шуточки и ужимки, чтобы повеселить зрителей. Карл покачал головой: игра на такой сцене устрашила бы и самого Алека Гиннесса.

– Ну так как же насчет одолжения?

Нахмурясь – слишком уж настойчив был коротышка, – Карл повернулся к нему.

– Что за одолжение?

– Понимаешь, приятель, ты тут впервые; странным будет, если ты пройдешь дальше первой схватки. – Он показал подбородком на рабов, что ровняли песок. – Как только они закончат – мы выходим на первый тур. Не возражаешь выбрать меня? Мне бы не помешала легкая победа.

Карл улыбнулся.

– Я ведь могу и победить.

Воин слегка пожал плечами и с сомнением хмыкнул.

– Я все же попытаю счастья. А теперь пошли – хочу выбрать местечко подальше от трибун. Оттуда иногда черт-те чем кидаются.

Карл двинулся за ним на площадку в центре арены. Как и остальные пятьдесят, она была квадратной, с врытыми по углам металлическими шестами. Было две возможности проиграть бой и дать противнику продолжать состязания: получить две метки – два удара, – которые судьи сочтут «серьезными», или вылететь во время схватки за пятиярдовую площадку, которую ограждали шесты.

Когда остальные мечники заняли свои места, шум постепенно улегся, только кое-кто из мечников бурчал, как им не повезло: не досталось слабых противников.

Карл выбросил это из головы, пробуя заодно отгородиться и от нарастающего рева толпы. Он должен выиграть; слишком многое от этого зависело, он просто не мог позволить победить себя.

А если он намерен победить – ему надо сохранить силы для предстоящих – и более трудных – боев. Он не считал поединщиков, но очень сомнительно, что их число равно точной степени двойки, а значит, сейчас или в следующих турах будут свободные от схваток. Скорее всего освобождать будут явных фаворитов; чтобы быть готовым к последним раундам, Карлу надо побеждать в первых легко и быстро.

Слева и чуть сзади раздался голос Кхоральта:

– Приготовиться к бою!

Карл получше перехватил меч.

– Бой!

Противник Карла двигался осторожно, меч покачивался, готовый закрыть – и ударить. Маленький воин сделал выпад…

Карл повалился навзничь, правая нога взлетела, целясь в руки противника. Подошва сандалии ударила того по запястьям; наградой Карлу был вскрик боли и зрелище вражеского меча, вылетающего из рук соперника – и за границу площадки.

Поднявшись, Карл острием меча начертил большую черную букву «X» на груди противника. Тот вздохнул и шутливым жестом поднял руки.

– Черт возьми! – Он помотал головой. – Ты вовсе не так неуклюж, как выглядишь, великанище. Впредь мне наука: не пытайся взять верх над новичком. – Карл пожал протянутую руку, и он расцвел. – Ну вот, теперь я выбыл и могу поставить пару монет – пойду да поставлю на тебя. Думаешь продержаться до финала?

Карл пожал плечами.

– Во всяком случае, постараюсь.

– Тут будет чем дальше, тем труднее, ты учти, – сказал побежденный и пошел прочь.

Пока выбывшие уходили с поля, Карл посчитал оставшихся соперников. Их осталось шестьдесят два. Один из судей поманил Ольмина и тяжелобрового гнома и освободил их от боя в этом круге, а Карл оказался лицом к лицу со своим противником, высоким эльфом ростом почти с Карла. Был он светлокож и светловолос, едва ли не альбинос, но вовсе не такой хилый, каким казался. Карлу понадобилось несколько весьма утомительных минут, чтобы пробить защиту соперника и вывернуть меч из его руки.

Тридцать два. В пару Карлу достался гном, в прошлом круге свободный от боя. Меч его был длиннее, чем у Карла да и силой боги его не обидели. К счастью, он был медлителен и попался на ложный выпад.

Из этого боя Карл вышел, хромая. Этот коротышка успел-таки заехать ему по правому колену.

Осталось шестнадцать. Карл прохромал на указанную судьями площадку. На сей раз соперником его был человек – длинноволосый, гладко выбритый воин с двумя мечами. Карлу потребовалось время, чтобы пройти атаки длинного меча и защиту короткого – и победа стоила ему еще одного удара в правое колено.

Этот бой он закончил ударом в висок. Противник повалился как подкошенный.

Пока набежавшие рабы торопливо оттирали оставшихся от меток, Карл медленно, методично дышал. Если повезет, ему осталось три раунда, а этот чертов Ольмин даже не вспотел! Карл притормозил юркнувшего мимо раба и вытер тряпкой выступивший на лбу пот. На миг отложив меч, он потер ноющее колено. Пока что опираться на него было можно – но только пока что.

Восемь соперников. Против Карла вышло неповоротливое создание, не иначе как получеловек-полугном: тяжелые брови и выступающая челюсть у него были гномьи, но вымахал этот верзила на все шесть футов. Оскалив в ухмылке желтые зубы, он ехидно отсалютовал.

Я устал. Я просто очень устал. По команде начать Карл поднял больной ногой тучу песка, противник шарахнулся, согнулся и попал прямехонько Карлу на меч. Удар рукоятью в зубы вышиб его и с площадки, и из сознания – и из соревнований.

Четверо. Карл нырнул под опережающий удар эльфа, потом сам провел удар – слева наискось, вроде бы метя эльфу в грудь, на самом же деле коснувшись горла. Задохнувшись, эльф отлетел к шесту, оттолкнулся от него – и «наделся» на меч Карла.

Карл повернулся – с ближней площадки ему улыбался Ольмин.

– Отлично! – крикнул он. – Но теперь ты против меня. Сдашься сразу или предпочитаешь поспорить с судьбой?

Спокойнее – он просто пытается разозлить тебя, выбить из колеи. Может, именно так невысокий воин и побеждал в поединках, даже не вспотев? Не такой он крепкий, чтобы одолеть соперников силой. Не настолько умелый.

– Нет уж, – откликнулся Карл, заставив себя не пыхтеть и не двигаться с места. Ни к чему Ольмину видеть, насколько он хром. – Иди сюда и попробуй одолеть меня, коротышка!

Подбежал раб с грязной тряпкой; Карл принялся изо всех сил тереть больное колено, стараясь большую часть маслянистой краски растереть по нему. Попробуем скрыть от Ольмина, насколько коленка распухла.

Карл швырнул тряпку на песок.

– Я не видел, как ты движешься. Может, не так уж ты и хорош в конце-то концов.

На миг смуглое лицо перекосил гнев.

– Я бы на твоем месте поостерегся.

С вернувшейся улыбкой превосходства на губах Ольмин подошел к площадке Карла и занял позицию в дальнем ее конце.

– Поостерегся чего? – Карл шагнул назад, вздрогнув от пронзившей ногу резкой боли. Колено распухало – и болело все больше.

Проклятие.

– Поостерегся задевать меня лично. – Ольмин медленно, мрачно покачал головой. – Последний, кто осмелился на это, теперь прикован к мельничному колесу в Скифорте. – Свободной рукой он почесал нос. – За ноздри. – Ольмин опустил руку и улыбнулся. – После того как я победил его на арене. – Подняв меч, он задержал его в паре сантиметров от груди Карла. – Так что постарайся не обижать меня.

Карл отвел его меч своим.

– Я только…

Ольмин ударил его по правому колену. Жаркая боль взорвалась в ноге. Карл упал.

– Нарушение правил! – закричал, подбегая, Кхоральт. – Удар до начала схватки!

Ольмин ровно смотрел на него. Карл с трудом встал. Колено горело.

– Прошу прощения. – Ольмин отвесил быстрый поклон. – Мне показалось, я слышал, как ты скомандовал начинать.

Кхоральт подумал, покачал головой и указал на выход, – зрители отозвались волной криков и свиста. Эльф скрестил руки на груди.

– Должен сказать, – он одарил Карла виновато-робким взглядом: возможно, единственным извинением, которое суждено было тому получить, – что обязан удалить тебя с поля, Ольмин. Но это было бы слишком сурово, учитывая, что это твоя первая и единственная ошибка. Вместо этого ты будешь наказан тем, что тебе надлежит нанести три удара, чтобы победить. Твоему противнику для победы по-прежнему достаточно двух.

Карл открыл было рот, чтобы возразить, но промолчал. К добру это не приведет. Толпа жаждет увидеть последний бой, и эльф не пойдет против толпы. Попробуем хотя бы выторговать немного времени, чтобы нога успокоилась.

– Мне нужно время стереть метку, – сказал он. Кхоральт печально покачал головой.

– Нет, состязание должно продолжаться. Мы запомним, что у тебя на штанах лишняя метка. – Пятясь, он вышел с площадки. – Приготовиться…

Карл ощупал колено. Если не опираться на него всем весом, оно выдержит. Наверное.

– … бой!

Ольмин улыбнулся – и атаковал.

В первые же мгновения схватки Карл понял, что безнадежно слабее – и был бы слабее, даже не боли у него нога. Пляшущий меч Ольмина без малейших усилий парировал удары Карла, Ольмин теснил его, теснил – и если б Карл не уперся спиной в шест, совсем вытеснил бы его с площадки.

Кончик Ольминова меча скользнул вперед и прочертил тонкую линию по груди Карла. Карл отбил меч, ударил… Ольмин шагнул назад и с легкостью парировал.

– Попробуй снова, великанище. – Он сплюнул. – Я не тороплюсь.

– Один удар в пользу Ольмина! – возвестил Кхоральт. – У его соперника – ноль. Обоим для победы нужно два удара.

Ольмин помедлил. Карл сделал выпад; Ольмин уклонился.

Мне не одолеть его. Я владею мечом, но этот быстрее – и лучше. Но будь я проклят, если позволю переступить через себя.

Ольмин шагнул вперед.

– Сдавайся. Против меня ты не выстоишь. Никто не выстоит. – Он провел атаку, сойдясь с Карлом грудь в грудь. Тот попытался оттолкнуть его, но «коротышка» оказался сильнее, чем выглядел.

С ядовитой ухмылкой Ольмин плюнул Карлу в лицо и крутнулся прочь.

– Я бы больше боялся ученика, чем тебя. Ученик непредсказуем. В отличие от тебя.

– Заткнись и бейся. – Хотя в чем-то он прав. Ученик мог бы метнуть в него меч или еще что-нибудь, или вышибить Ольмина с…

Точно! Карл метнул меч в противника. Ольмин мягко ушел вбок. Меч пролетел мимо шеста и упал за площадкой.

– А вот это…

Карл бросился на него безоружным, получил удар в висок, но успел вцепиться в левой рукой в запястье той руки Ольмина, что держала меч.

Карл сжал пальцы. Ольмин вскрикнул.

Кость в ладони Карла хрустнула; свободной рукой воин ухватил Ольмина за тунику, оторвал от земли и…

– Два удара у Ольмина, ни одного…

…опираясь на здоровую ногу, Карл поднял над головой брыкающееся тело и швырнул противника так далеко, как только сумел – подальше от площадки. Ольмин упал с глухим стуком и приглушенным стоном.

Кхоральт улыбнулся Карлу.

– Ольмин покинул поле и признается проигравшим. Победителем в состязаниях на мечах стал… как твое имя?

Карл выпрямился.

– Куллинан. Карл Куллинан.

– Победитель состязаний на мечах – Карл Куллинан. – Эльф наклонился. – Если примешь мой совет, Карл Куллинан, я рекомендовал бы тебе побыстрее получить выигрыш – и убираться из Пандатавэя.

Карл улыбнулся.

– Именно это я и собираюсь сделать.

Насвистывая себе под нос, Ахира поднимался в апартаменты в «Тихом приюте» – топор у пояса, плечо оттягивает торба с золотом. Его выигрыш, выигрыш Карла да еще то, что должны были получить Хаким и Дория, поставив на них, – да, проблем со снаряжением у них не будет. И если им чуть-чуть повезет, остальные скоро пройдут сквозь Врата – домой. Войдя в общую залу, он увидел Хакима, Дорию и Аристобулуса – а перед ними россыпь монет, каменьев и маленьких, в палец, золотых слитков.

– А где остальные?

Хаким со странным виноватым выражением пожал плечами.

– Карл еще не вернулся, Андреа в Библиотеке – добывает свое заклятие. – Он обвел взглядом мага и клирика и покачал головой.

Аристобулус кивнул. Дория нахмурилась, потом фыркнула.

Что происходит? У этой троицы вид такой, будто они замыслили общую каверзу.

– Может, объясните, в чем дело?

Аристобулус немного подумал.

– Хорошо. Вчера вечером я не стал в это вдаваться: хотелось еще раз все проверить. – Он пожевал губами, потирая виски сухими пальцами. – Если я только не ошибаюсь, Врата Между Мирами работают не совсем так, как считал – считает – Дейтон.

– Они не перенесут нас домой? – Ахира пошатнулся. – Хочешь сказать, все это зря?

– Нет, нет, не это. Просто в нашей родной вселенной магия работает… по-другому. Дверь – не столько дверь, сколько… ловушка. Мы вернемся – принадлежность к тому миру вернет нас, – но назад, сюда, уже не войдем.

Для Ахиры это проблемой не было. Он распрямил плечи, поиграл крепкими мышцами. Возвращение назад, в тело Майкла Джеймса Финнегана, для него невозможно, хоть на время, хоть навсегда. Но для мага все было иначе. И если Аристобулус не сможет вернуться – он вообще не пойдет к Двери. Нет, иначе: Аристобулус не пошел бы, считай он, что не сможет возвратиться сюда – да не один, а с заклинательными книгами.

– Это меня не волнует. – Ахира отвязал топор, потом уселся рядом с остальными. Он захватил горсть камушков, покатал их в ладонях, потом пустил шуршащую переливчатую ленточку рубинов, опалов и кругло окатанных бриллиантов сквозь пальцы назад, в общую груду.

Обязательства, обязательства – мы никогда не пошли бы назад, если бы дело касалось одного меня. Никому из них не нужно остаться настолько, насколько это нужно мне. Даже Аристобулусу. Я должен вернуть Хакима, Дорию, Карла и Андрей домой.

– Дейтон однажды уже послал сюда нас всех. Уверен, мы сумеем заставить его сделать это еще раз – для тебя. Он вернет тебя – и с книгами.

– Заставить? Даже если это ничем не поможет ему? Что-то я не припомню, чтобы ты раньше принуждал кого-либо – там, у нас. – Маг фыркнул. – Да и вряд ли у тебя хватит…

– У меня хватит, – вмешался Хаким. – Может, там, у нас, я и не так силен, как Карл здесь, но…

– Ты поможешь? – Маг с надеждой взглянул на Хакима.

– Обещаю, – улыбнулся вор. – Если он не согласится отправить тебя назад – во всеоружии, – я стану ломать ему палец за пальцем, пока он этого не сделает. А ты покуда станешь держать язык за зубами и ничего не скажешь Ка…

– Что еще такое? – вопросил Ахира. – Вы разве не разобрались с ним еще на «Гордости»?

– Не о том речь. – Хаким взял бриллиант размером с его глаз и принялся рассматривать на свет. – Черт, там пятнышко. – Он положил камень и улыбнулся. – Но у нас и без него немало – учитывая твой и Карлов выигрыши…

– И ваши тоже – те, что вы получили, ставя на нас. Нам должно хватить на все, даже с лихвой. Кстати, я хочу, чтобы вы двое взяли часть золота и пошли за лекарствами. Покупайте все снадобья и настои, какие отыщите. Не то мы можем просто…

– А это не вполне выигрыши. – Дория усмехнулась, убирая три золотых «пальца» в кожаный кошель. – Это то, что мы выиграли, ставя на тебя. Нам повезло – выигрыш составил примерно восемь к одному…

– А остальное – от ставок на Карла? Тогда сколько же там вышло – сто к одному?

– Двести к одному. – Хаким покачал головой. – Все были настолько уверены, что Ольмин победит – коротышка всегда выигрывал все схватки, в каких ни выходил, – что просто отказывались заключать на него пари. Так что…

– Так что?

– Так что я не ставил на Карла. Счел это пустой тратой денег, черт побери все. – Хаким развел руками. – Да ты же видел, как ему далась победа – он вспотел, и хромал, и…

– Так откуда? Не может быть, чтобы ты…

Хаким виновато улыбнулся.

– Может, может. Я очищал карманы – все утро и почти весь день. Воистину, Пандатавэй богатый город.

Ахира вздохнул. Если Карл узнает, что он так тяжко потрудился, чтобы выиграть, а друзья настолько не верили в него, что даже ставок не сделали…

– Он свернет тебе шею.

– Только если кто-нибудь проболтается.

– Мы ничего не скажем. Но если правда выплывет…

Хаким кивнул.

– Тогда мне придется отскакивать подальше.

Ахира покачал головой.

– Лучше уж тогда сразу удирай – чем дальше, тем лучше. – Он поднялся. – Что ж, вернемся к делам: нам надо собраться и к закату выйти из Пандатавэя. Дория, мы с Хакимом сейчас отправляемся по лавкам. Ари, ты остаешься и дожидаешься остальных.

Уйти из Пандатавэя к закату – неплохое начало. Потом по дороге через Аэрштильский Кряж, мимо Аэрика и, срезав угол Пустоши, к Бремону.

И – к Вратам. И больше ни за кого не отвечать. Не вытаскивать никого из могил, которые они сами себе роют.

Гном вздохнул.

Хаким понимающе кивнул.

– Очень тяжко?

– Слабо сказано.