Путешествие Одьдигрима за духовной невестой

У духовных невест две пары грудей, три носа, а голова повернута задом наперед. Они зовутся Сорейя, Тартарухос или Фотима. И Амстердам был бы сам по себе прекрасным городом, если бы в нем не проживало так много язычников и лютеран и кругом не валялось бы столько спринцовок.

Очевидно, амстердамцы, знаменитые своей страстью к чрезмерному потреблению наркотиков, вводят отраву в свои тела посредством спринцевания.

Время от времени кто-нибудь из них сваливается в воду. «О! – брюзжит эрцаббат Хильдигрим, давно известный своей святостью, если не сказать окруженный ореолом святого. – Еще одним меньше».

Амстердам – это город как «Гранд-отеля Кародамски», так и многих других красивых домов, которые почти все населены язычниками и лютеранами. «О! – брюзжит эрцаббат Хильдигрим. – Эти прекрасные фронтоны! Эти колонны! Эти каменные вазы, стоящие в изящных нишах у фасадов! О эти окна и башенки! Это изобилие великолепных форм! Эти фонтаны! И все это населено язычниками и лютеранами!»

Черное облако гнева вырывается из головы Хильдигрима и как атомная бомба уничтожает все суетные мирские строения; оно растаптывает, разрушает, раздробляет их в крошево, бросает их друг на друга, словно детские кубики…

Продавец сигар Конрад Мартинус Ван Хаэн плывет в своем челне по каналам. Как у всех продавцов сигар, у Ван Хаэна две четырехугольные головы. Поскольку с одной стороны они срослись вместе, то у них на двоих только два уха. Обе головы смеются во все горло. Это чудо природы, что две головы, сидящие на одной шее, смеются так, будто у них все в ассортименте. Но что касается слуха, тут не все в порядке, что и логично, потому что двум, да к тому же четырехугольным головам необходимы четыре уха, чтобы, так сказать, слух функционировал нормально. Но так как уха только два, то головы (вернее: минхер Ван Хаэн) слышат только половину всего происходящего, в связи с чем используется слуховой рожок, имеющий форму табачной трубки. Слуховой рожок принадлежал когда-то Бетховену. Эта вещь бесценна. К сожалению, с технической точки зрения от него нет никакого толку. Произведенного Хильдигримом взрыва языческих и лютеранских домов Мартинус Ван Хаэн, разумеется, не слышит, потому что он прогремел лишь в голове эрцаббата.

В тот момент, когда эрцаббат как раз поднимается по мосту, где он надеется наконец-то найти хотя бы изображение своей духовной невесты, внизу под мостом на челне проплывает минхер Ван Хаэн. Одна из его голов продолжает смеяться, а вторая – вот плутовка! – на мгновение имитирует выражение лица эрцаббата Хильдигрима.

Солнце от ужаса закатывается. На этом путешествие эрцаббата Хильдигрима за духовной невестой заканчивается.