…а затем я расскажу вам, как разорился Кародамски, владелец отеля.

Во Франции существовал древний дворянский род владельцев Клермон-ан-Бовэзи, из которого происходил несчастный сэр Ги де Кларюс Монс по прозвищу «Jui qui non dormit», то есть «Гвидо, который никогда не спит». Он умер в 1119 году в тюрьме Руана. Почему он оказался в заключении? Потому что не спал? Или он не спал потому, что его – невиновного – заключили в тюрьму? Прямых потомков у него не было, но его племянники и племянницы и все последующие поколения вплоть до графини Алипс де Вёрон, о которой речь впереди, все они частенько лишались сна, когда пытались докопаться до сути дела – почему сэр Ги, «который никогда не спит», попал в заключение.

Чем больше время отдаляло эти события, тем тусклее становились воспоминания (и выцветали документы), и тем сложнее, что и понятно, становилась разгадка тайны и тем чаще далекие потомки ворочались без сна в постелях комнат своего украшенного башнями замка, который, что примечательно, тоже назывался «Sanssommeil».

После того как все владельцы поместья, впоследствии графы де Клермон-ан-Бовэзи, вымерли, графство перешло под владычество Франции, но сам замок через графиню Мао был унаследован владельцами Ньерзона, а после того, как и те вымерли, перешел к графам де Вёрон, чьим последним отпрыском и была уже упомянутая Алипс де Вёрон, такая же ужасная, как горгульи на водосточных желобах крыш и башен ее замка, если не еще ужаснее.

Она не отказывала себе в удовольствии ежегодно на три-четыре недели приезжать в Амстердам и пугать своим видом гостей «Гранд-отеля Кародамски». Один из постояльцев написал однажды в книге отзывов (а может быть, и в книге жалоб), что старая графиня выглядит, как высохший монсеньор, направляющийся на карнавал, переодевшись одноглазым филином. Но господин владелец отеля Кародамски, жена которого находилась с де Вёронами в отдаленном родстве, не мог не принимать у себя графиню тогда, когда ей захочется, несмотря на то что она всегда торговалась из-за цены.

Когда замок был выставлен на аукцион, графиня попросила владельца отеля Кародамски об одном одолжении.

– Чтобы получить наибольшую цену, – сказала графиня, – я буду ее искусственно повышать. В конце концов, ведь это жемчужина архитектуры, многобашенное свидетельство из покрытого лиловатой дымкой прошлого старой Франции. Окаменевшая иллюстрация из «Trés riches Heures». Один американский продовольственный концерн, который, собственно, хотел купить «Neuschwannstein», заинтересовался «Sanssommeil». Пойдите туда, – сказала графиня господину Кародамски, – и поучаствуйте в торгах. Все время поднимайте цену. Я знаю, что американские торговцы фасолью непременно купят его. Торгуйтесь, пока я не подам вам знак.

Но случилось то, что и должно было случиться. Графиня подала знак слишком поздно. Предложение Кародамски оказалось последним, американцы отступились, замок достался Кародамски.

После того как он продал все, что у него было (частично ниже стоимости, потому что это нужно было проделать как можно скорее) – отель, свой собственный дом, обстановку, коллекцию персидских ковров, ручные часы, а под конец и золотисто-оранжевую канарейку вместе с клеткой, – он смог набрать лишь половину аукционной цены, которую сам же и повышал из-за своего простодушия.

– В таком случае он получит только половину замка, – проскрипела графиня де Вёрон.

Когда Кародамски в своем дряхлом автомобиле (на который покупателя не нашлось), подняв гигантское облако пыли, въехал на вершину холма, перед ним предстала, будто разрезанная ножом, бесстыдно демонстрирующая свои прогнившие внутренности именно половина замка.

Последний раз Кародамски видели сидящим на крыше одной из нижних башен – вероятно, с этого момента он тоже начал страдать бессонницей – и оплакивающим свою судьбу. Кародамски qui non dormit.