Оставляя свой дом, Мария чувствовала, что не вернется сюда никогда. По крайней мере, ей хотелось бы так сделать. Она сделала пару шагов за ворота и остановилась. «Что я делаю?» Через пару минут она шла, ускоряя шаг, боясь передумать и вернуться обратно.

Но пути назад не было. В доме вовсю хозяйничала Анита, к которой обещала приходить соседка. Мария понимала, что, возможно, из обители любви дом может перевоплотиться в детский сад с появлением соседки, но ее это не беспокоило. Она доверяла тому чувству, что ее вело теперь вперед, хоть она и сама еще не понимала, что это за чувство.

На улице она совсем не замечала людей, которые шли мимо. Она упрямо вышагивала в сторону порта, как вдруг услышала едва знакомый голос.

— Мария, это ты? Я хотел с тобой обсудить нашу последнюю встречу. — Он подошел близко и говорил так тихо, что ей пришлось остановиться. — Сделай вид, что мы только что познакомились!

Это был тот самый министр образования. Он торопился на очередное собрание по решению вопросов дополнительного образования детей, которое проходило достаточно близко от места, где он встретил Марию и не хотел, чтобы его увидели с этой женщиной.

— Так зачем ты ко мне вообще подошел, если боишься испортить свою святую репутацию, хотя я бы твоих детей вместе с их родителями могла бы кое-чему научить!

— Мария, ты знаешь, я не верю, что ты удалила пленку.

— Да не было никакой пленки.

— Как я могу тебе верить? Ты же всегда делаешь все так, чтобы было по-твоему.

— Этот случай был забавным, согласись. И та девушка, которая тебя сфотографировала, будет меня замещать по всем интересующим тебя вопросам. Я уезжаю, так что это лучшее доказательство того, что ты больше меня никак не интересуешь.

Министр лишь вздохнул и, ничего не понимая, отправился в сторону предстоящего собрания. Он действительно любил детей и не хотел бы примешивать свои личные предпочтения к работе.

Она укутала лицо шарфом так, что выглядывали лишь одни зеленовато-синие глаза. Они всегда становились ярче ближе к зиме. Ей казалось, что корабль уйдет без нее, что она не успеет на последний рейс и придется вернуться. Но она хотела найти себя и уже не могла остановиться. Ей надо было найти что-то, что она не могла себе представить никак. Казалось, что какой-то незримый дух зовет ее бежать из дома, куда с такой радостью однажды ее принесли много зим назад. Вдруг она стала замечать вещи, которые никогда не замечала раньше. Старая женщина с огромными серьгами в ушах встретилась ей на пути. Она стояла на дороге и смотрела Марии прямо в глаза. Мария побежала, спотыкаясь, и обронила сумочку. Поднимая ее, она заметила, как женщина слегка наклонилась и продолжала следить за каждым движением Марии. «Какой ужас, может быть, это еще одна жена? Или чья-то мать? Прочь, прочь, отстаньте от меня все!» Женщина так и продолжала смотреть ей вслед. Еще раз обернувшись и убедившись в этом, Мария зашла в здание, где спешно купила билет-люкс. Она купила номер в каюте, убедившись у администратора, что с ней никто больше не поедет. Ей казалось, что только одиночество сейчас может понять ее и не осудить все ее действия. «Покой, покой — это все, что мне сейчас нужно».

На корабле шумели люди. Они радовались жизни и разливали по бокалам шампанское. Была очередная суббота, и кто-то другой праздновал свой день рождения, отправившись в круиз. Обычно по субботам Мария медитировала под спокойную музыку. Так она пыталась освободиться от груза будничных дней. Эта привычка появилась еще при жизни отца — включать молитвы индусов и вслушиваться в каждый звук до состояния полной гармонии. «Наверное, в тебе говорят твои корни», — часто посмеивался он над ней, будучи атеистом, но поверившим в колдовство однажды.

В атмосфере шума и праздности ей было сложно находиться в эти минуты, а в каюте оказалось совсем неуютно. «Надо расслабиться, надо расслабиться», — думала она и начала уже напевать родные душе песни, как увидела лежащую на столе брошюру. Она долго убеждала себя в том, что не стоит читать то, что она сама не пыталась найти. «Не стоит забивать голову ненужной информацией», — говорила она себе и уже через 5 минут мучений строчки бежали перед глазами, а пальцы только успевали переворачивать страницы с картинками в виде легких карандашных набросков. «Неважно где вы находитесь, важно то, что вы несете внутри себя». Она улыбнулась, но смутилась. Эти строчки казались такими знакомыми, словно она где-то их уже слышала, но понимала, что в практике никогда ничего подобного не использовала. «Любить себя и быть эгоистом — это не одно и то же», — прочитала она еще и еще одну фразу и погрузилась в себя совсем сильно. Из всего, что она успела мельком просмотреть, в ее память крепко засела одна фраза: «Вы никогда не найдете Бога и покой, если ищите его в вещах. Ищите Бога внутри себя». Она сморщилась, ей совсем не хотелось думать о том, что внутри нее. Теперь она точно не могла оставаться одна, ей необходим был свежий воздух.

На палубе кружились люди. Кто-то курил, кто-то смеялся, кто-то выяснял отношения. Она смотрела на людей и думала: «Чему они все радуются? Они выглядят ненастоящими». Пошел дождь и все с радостными криками забежали внутрь. Музыка играла все громче. Какой-то парень подхватил ее под руку и закружил в танце. Она не стала сопротивляться, так как была неподвластна перед его стремлением. Неожиданный поток энергии, который овладел ее телом, оказался гораздо приятней, чем она могла себе представить. Она не чувствовала ничего подобного раньше. От нее никто ничего не требовал, а она ничему не сопротивлялась. Она просто отдалась случаю. Музыка не останавливалась, но парень, улыбнувшись, выпустил Марию из рук и подхватил в свой безудержный танец следующую девушку.

Мария присела за столик и внимательно стала изучать движения пары. Больше всего удивляла мимика и жесты тела. Они словно светились, несмотря на то, что музыка изменила ритм, они продолжали двигаться в своем собственном ритме и пространстве. Они были счастливы. «Вот что значит: неважно, где вы находитесь, а важно то, что вы несете внутри».

Больше не хотелось неожиданных танцев и неконтролируемых движений, потому как ей до сих пор было важно: где она находится и что вокруг происходит. От этого, ей так казалось, зависит внутренний настрой.

Рядом с игровыми автоматам стояли дети. Они смеялись и размахивали руками, совершенно не обращая внимания на мир вокруг них. «Вот кто счастлив, так это дети!» — она присела рядом с ними в надежде перехватить их эмоциональное состояние. Но вместо этого в голове появились картинки из собственного детства и затмили восприятие окружающего.

Мария ясно видела себя крошечную, в коротком зеленом платье с белыми крупными цветами. Ей нравилось это платье. «А ведь я всегда смеялась. Особенно, когда отец поднимал меня на руки и кружил. Как этот парень, что сейчас неожиданно схватил меня». Ей совсем не хотелось вспоминать отца, она бежала от мыслей о нем, как от самого страшного ужаса.

Вдруг она заметила, как кто-то выглянул из-за двери напротив и поманил одного из мальчиков к себе. «Кто бы там мог быть? Я думала, там вообще туалет». Мальчик скрылся за дверью и вышел оттуда с яблоком и кока-колой. «Интересно, что там. Никогда не замечала эту дверь». Ей все казалось новым, неопознанным. Она смотрела на вещи совсем другими глазами, но не понимала этого сама.

Мария подошла сначала к мальчику и попыталась выспросить о том, что же кроется за дверью. Мальчик скорчил рожицу так, будто последнее дело в его жизни будет разговором с этой женщиной. Он отвернулся и засмеялся со своими друзьями, оглядываясь на Марию.

Путь к двери преградили две девушки. Они активно спорили и никак не могли найти решение своей проблемы. На одной из стоек корабля девушки обнаружили каталог косметики, и не могли решить, какой лак больше подойдет одной, а какой — второй из них.

— Как хорошо, что мы Вас встретили. Ну не случайность ли. У вас такой чудесный маникюр. Как вы сделали такие ногти? — одна из девушек принялась рассматривать руку Марии. — Скажите, как называется этот лак? В каком салоне Вам делали маникюр?

Мария молчаливо смотрела на девушек и не знала, как им объяснить, что лак ее интересует теперь меньше всего. Ее тянуло к двери.

— А Вы не знаете, — робко спросила она, — что за той дверью?

Девушка оглянулась и непонимающе посмотрела на Марию.

— А зачем Вам туда? Пойдемте лучше с нами в бар! Я угощаю! Заодно расскажете, как сделать такие бархатные коготки.

— Да, она наверняка много знает о преимуществах острых кончиков. — Подхватила вторая девушка. — Мы в баре, приходи!

Наконец она стояла у двери и осторожно ее приоткрыла. Перед ней открылось зрелище, которое острым лезвием прогулялось по тому самому «то, что внутри вас».

За дверью в полумраке скрывалась огромная пустая комната. Лишь после того, как Мария услышала, как кто-то кашляет, она решила войти внутрь. Где-то у стены слышался шепот. Вокруг плясали огромные тени. Она сделала пару шагов вперед, и кто-то вскрикнул.

— О нет, простите, простите. — То, что она увидела, поразило ее. — Я не хотела, я не видела.

На полу лежали дети. Под ними ничего не было, лишь пол служил им кроватью. Одеял, покрывал Мария тоже не обнаружила. Рядом с детьми сидела женщина на белом куске ткани и что-то шептала, глядя в одну точку. Мария осторожно присела рядом. Женщина совершила поклон и повернулась к детям. Маленькая девочка закашлялась и обеспокоила этим свою мать, которой пришлось отвлечься от молитвы. Она погладила ребенка по голове, положила ее на свои колени и продолжила что-то шептать.

Мария почувствовала, как слезы покатились маленькими капельками по ее щекам. Она отвернулась, незаметно достала платок из сумки и вытерла щеки. Женщина оглянулась и словно своей улыбкой так же, как маленькую девочку, приласкала Марию.

Двери в эту комнату постоянно открывал кто-то из подвыпивших пассажиров. Они бесцеремонно заглядывали и не давали спокойно отдыхать этим измученным людям.

— Закрыть дверь? Вам мешает? — Мария спрашивала шепотом у женщины, но женщина не отвечала. Лишь позже стало ясно, что она говорит на каком-то азиатском языке.

Мария легла на пол и стала внимательно рассматривать картину перед собой. Ее больше не волновало то, что вместе с ней, на одном поверхности, спят около тридцати человек непонятного происхождения, что большинство из них больны. А некоторые, вполне возможно, неизлечимо больны.

«Вы то, что вы несете внутри себя. Так вот я и есть эти люди. Мне хорошо здесь», — ее искренне удивило то, что женщина, которая спит не на роскошной кровати, а на пустом полу, так спокойно улыбается, укрывая ребенка лишь собственной ладонью.

Но она еще побаивалась этих незнакомых людей, поэтому крепко держала сумочку в руках. Позже она положила ее под голову. И, видя это, мужчина, который сидел напротив и все время наблюдал за Марией, открыто усмехнулся. Он ясно давал понять своей ухмылкой, что их здесь волнует все, что угодно, но не эта расфуфыренная персона, благодаря которой вся комната заполнилась дорогим ароматом духов.

Увидев это, Мария приподнялась в напряжении, и чья-то рука опустилась на ее спину. Рука медленно и нежно стала поглаживать спину, прощупывая каждый позвонок сквозь шелковую блузку. Мария так разомлела в атмосфере непонятного для нее внутреннего умиротворения, словно она именно сейчас медитировала в своей комнате под любимую музыку.

Она совсем не сопротивлялась и показывала всем своим видом, что не против того, что происходит. Руки блуждали по всему телу, а человек с ухмылкой напротив — прикрыл глаза и улыбался уже чему-то своему. Это еще больше расслабило Марию.

Перед ее глазами появился хозяин нежных рук — темнокожий парень, который показал на пальцах, что он немой, а потом в воздухе нарисовал сердечко и отправил ей воздушный поцелуй.

Мария оторопела от происходящего. Что происходит? Снова от нее требуют любовных утех? Молодой человек вернул ее в реальный мир и исчез за дверью. Но что теперь было реальным миром? Там, где ее ждали люди, жаждущие ее тела, ее поддельных ласк? Чужие мужья, жаждущие сострадания к их нелегкой жизни? Маникюрные салоны и дорогие автомобили? Разве это реальный мир? Она снова посмотрела на женщину, которая больше не стояла на коленях, а легла отдельно от детей в углу огромной комнаты. Ей стало и противно, и больно одновременно. Мария быстро встала, словно пришла в себя от глубоко сна и вышла вон от всех этих странных людей, унося с собой запах дорогих духов.

За дверью стоял темнокожий парень. Тепло его рук еще бегало мурашками по спине Марии и она взглядом показала ему дорогу к своей каюте.

— Жаль, что ты не можешь говорить. А, может быть, и не слышишь меня? — она внимательно посмотрела на него, но он никак не реагировал, и она решила, что не слышит, поэтому позволяла себе говорить все, что думает. — Интересно, когда у тебя была девушка в последний раз и зачем я тебе понадобилась? Хочешь меня? Да? Хочешь сделать перерыв в своей беспросветной никчемной жизни? Как мне тебя жаль, — она показала ему на дверь в душевую комнату и сунула в руки полотенце. — Иди и отмойся, как следует, не хотелось бы мне подцепить заразу.

Но он лишь мило улыбался и думал о чем-то своем. Мария закрыла за ним дверь и стала распевать неизвестную ей самой песню, которая плавно перетекла в слезы. Молодой человек вышел с широкой белоснежной улыбкой и страстно схватил ее в свои объятия. Каждая его клетка светилась от происходящего, и он не скрывал ни на секунду своего счастья.

— Вот от чего ты так улыбаешься? Почему ты такой счастливый?

Он не слышал ее или не хотел слышать и ловко прятал свою улыбку в ее теле. Постепенно Мария расслабилась от удовольствия, и ей казалось, что она так же счастлива, как этот незнакомый парень. Утром она снова взяла брошюру и на обложке нашла незнакомый почерк: «Так желает Господь».