В следующий понедельник в клубе «Вивьенс» был фурор: граф Линсли впервые посетил игорное заведение!

– Он слишком богат, благороден и консервативен, чтобы играть в карты, – поговаривали в свете.

– Он чересчур серьезен, знатен и горд, – добавляли его враги из парламента.

– Это послужит ему хорошим уроком. Он слишком много болтал об общинных землях и том сброде, который на них работает. Хотел задушить прогресс, вот и лишился денег. Надеюсь, Марстон оставит его без сапог.

– Пусть честные поселяне, которых он защищает, одолжат ему десять тысяч.

Новость о ссоре лорда Линсли и Марстона быстро разлетелась по лондонским клубам.

– Он сказал, что Марстон обещал ему деньги, а потом взял свое слово обратно.

– Марстон, конечно, это отрицает. Говорит, что предложил Линсли десять тысяч за то, чтобы тот научил его завязывать галстук. Но потом сам понял, как это делать: провел всю ночь перед зеркалом, накручивая узлы. Узнав о случившемся, Линсли впал в ярость.

– Это похоже на Марстона. Ну что ж, вечер обещает быть интересным. Хотите поспорить?

– Не откажусь. Ставлю пятьсот на графа…

Лорд Линсли, адмирал Вулф, мистер Марстон и мистер Фицуоллис сели играть в вист. Администрация клуба передала им бутылку шампанского. Как и следовало ожидать, Марстон заявил, что вино «вульгарно», и потребовал шампанское предыдущего года. По залу прокатились одобрительные смешки.

Марстон прихлебывал шампанское, холодно наблюдая за лордом Линсли, который быстро осушил свой бокал и тут же налил второй. Он раскраснелся и выглядел немного смущенным. Мистер Вивьен объявил, что победит та пара, которая возьмет первые семь взяток. Игрок, набравший наибольшее количество очков, заберет все деньги.

Адмирал был сдающим в первой партии и забрал первую взятку. Фицуоллис забрал следующую, а Марстон – следующие три.

В этот вечер он выглядел еще лучше, чем обычно. Его костюм был безупречен, а лицо свежо.

– Мне не часто выпадает случай разорить такого знатного и красивого мужчину, – заметил он, входя в зал.

За игрой он шутил и дерзко поглядывал на своего противника. Несколько особо проницательных джентльменов нашли его манеры более чем провокационными.

– Он ведет себя просто неприлично, – прошептал барон Банбери своему юному спутнику. – Надеюсь, граф проучит этого задаваку Марстона, надавав ему хороших тумаков. Вон какие у него ручищи!

Линсли и Вулф довольно умело вели партию, но их соперники все-таки выиграли.

Пока Марстон сдавал карты, граф завороженно смотрел на его руки.

Почти против воли Линсли забрал первую взятку и вместе с Вулфом выиграл вторую партию.

– Марстон просто поддался, – послышался чей-то громкий шепот. – Он хочет, чтобы игра была интересной.

Линсли явно расстроился, услышав эти слова. Он играл рассеянно, теряя крупные козыри. Даже его партнер удивленно вскидывал брови. Третью партию они проиграли. Четвертую и пятую тоже. Счет стал четыре к одному.

– Еще один кон, и Фиц выиграет десять тысяч.

– Наш любезный лорд Линсли будет разорен. Придется ему продать часть земель, которые он так неосмотрительно купил.

Адмирал был сдающим. Джентльмены оглядели свои карты.

Разыграли десять взяток. Четыре забрал Марстон, две – Фицуоллис, три – адмирал и одну – граф.

Рука Линсли дрожала. Казалось, еще немного, и он бросит свои карты. Он пошел с козырной дамы.

Марстон побил ее тузом.

– Простите, милорд, но игра закончена. Если вы не возражаете, я предпочел бы получить деньги наличными.

Лорд Линсли резко встал с кресла.

– Я выпишу чек. Или ты сомневаешься в моем честном слове, щенок?

– Нет, милорд. Я сомневаюсь в вашей платежеспособности. И в вашей трезвости.

Обозленный лорд Линсли швырнул банкноты юноше в лицо. Адмирал Вулф и барон Банбери поспешно вывели графа из клуба и усадили в его карету.

– Это безумие, Дэвид, – сказал адмирал, как только карета тронулась.

– Мне казалось, что все идет хорошо, – отозвался лорд Линсли, спокойно обмахиваясь своим цилиндром. – Там такая духота! Подходящая атмосфера для всех этих праздных щеголей.

– Ты связался С самым скандальным из них.

– Марстон – женщина. Необыкновенная женщина!

– Да? Кто бы мог подумать! Ты уверен в этом, Дэвид?

– Конечно, уверен.

Адмирал Вулф примирительно поднял руку:

– Хорошо-хорошо. Только не обижайся.

Дэвид не стал рассказывать Вулфу все подробности его встречи с дамой, но его друг наверняка и сам догадался, что между ними что-то произошло.

– Она поставила себя в очень сложную и опасную ситуацию, – продолжил адмирал. – Зачем? Чего она добивается?

– Если б я знал! Я даже не знаю ее настоящего имени…

Дэвид уже сделал все, что мог, дабы обезопасить прекрасную незнакомку. Он нанял Стоукса следить за ее передвижениями по Лондону. Понимая, что она слишком умна, чтобы не вычислить шпиона, он сообщил ей об этом письмом – кратким и, возможно, несколько самоуверенным: «Я сделал это ради вашей же безопасности… Надеюсь, вы поймете разумность моего решения…»

Она ответила ему так же кратко: «Благодарю за заботу, но я совершенно спокойно хожу и езжу по улицам. Признаюсь, у меня было искушение завести мистера Стоукса в темные переулки и оставить его с носом. С уважением, Ф. М.».

Дэвид с досадой прочел сокращенную подпись. Ему хотелось называть ее женским именем. И шептать это имя во сне.

Но дело прежде всего. На следующей неделе он будет обедать с мистером Смайт-Кокраном. Ах да, чуть не забыл! Барон Банбери опустил ему в карман записку: «Таверна «Приют бродяги». Фаунтин-Корт. Завтра, как стемнеет. Никому не говорите».

Двое из четверых – что ж, неплохо! Он сообщит ей о своих успехах на следующей неделе, на новогоднем балу в «Олмаке».

Однако надо было как-то подступиться к Крашоу. Дэвид подозревал, что этот человек – наиболее вероятный враг Марстона, и хотел заручиться его доверием. Был ли спектакль, разыгранный лордом Линсли за карточным столом, достаточно убедительным?

Он откинулся на бархатную спинку сиденья, продолжая обмахиваться шляпой. Щеки его еще пылали после выпитого шампанского. В клубе он нарочно притворялся пьяным. Но было ли это притворством? У него кружилась голова. Возможно, он и в самом деле опьянел – причем не только от шампанского. Эта женщина влияла на него сильнее вина.

Как она и обещала, мистер Марстон вел себя дерзко, высокомерно и оскорбительно.

Дэвид расслабленно улыбнулся. Ну погоди, милочка, я до тебя еще доберусь!

– Молчите! – Феба вскинула руку, затянутую в тонкую лайковую перчатку. – Знаю, в прошлый понедельник я вел себя вызывающе, и вы это не одобряете. Но подождите, леди Кейт. Выслушайте меня, прежде чем осуждать.

Леди Кейт Беверидж принимала мистера Марстона в шикарной, заново отделанной гостиной своего дома на Парк-лейн. На стенах поблескивали новые обои, а мягкая мебель только вчера освободилась от чехлов. Марстон одобрительно вдохнул лимонное масло, которым были натерты столы.

– Эта комната изумительна, миледи. Так же, как и вы сами.

Феба не кривила душой. Кейт выглядела безмятежной и расслабленной дамой в роскошном интерьере собственного дома. Она слабо кивнула, принимая комплимент гостьи, и покачала головой, давая понять, что не расположена к лести.

– Я рада, что мы соответствуем вашим стандартам, сэр. Надеюсь, сад вам тоже понравится. Не желаете прогуляться?

– С удовольствием.

Марстон взял из рук лакея подбитую норкой мантилью и накинул ее на плечи хозяйки дома.

– Когда мы закончим наш разговор, я угощу вас чаем, – холодно бросила леди Кейт Беверидж.

С трудом подавив ухмылку, Марстон указал рукой на двойные двери, выходившие на террасу:

– После вас, миледи.

В саду было уныло и холодно. Тисовая изгородь слишком сильно разрослась и нуждалась в стрижке. Но Фебе приглянулся этот просторный уголок, изрезанный изящными гравийными дорожками.

– Весной здесь будет красиво, – сказала она, беря подругу под руку. – Я вижу, вдоль восточной тропинки растут розы. Ты будешь сажать новые сорта?

– Да, мне нравятся мускусные розы, высаженные вперемежку с традиционными большими и круглыми цветами. Но не надо меня отвлекать. Мы пришли еюда не для того, чтобы обсуждать розы. Нам надо оценить то опасное положение, в которое ты себя поставила, сделавшись объектом лондонских сплетен. Ты помнишь, что обещала три года назад, когда только начинала свой безумный маскарад?

– Конечно! Я сказала, что, сделавшись джентльменом, буду вести суровую жизнь аскета-отшельника – во всяком случае, постараюсь не слишком выделяться в свете. Но, Кейт…

– Теперь я вижу, что это обещание было пустым звуком.

– Но, Кейт…

– Ты не понимаешь, как мы за тебя волнуемся: я, Джонатан, Эмили и бедный мистер Симмс – особенно мистер Симмс! Как ты можешь быть такой невнимательной к тому, кто всей душой печется о твоем благополучии? Он приходил ко мне вчера и в полном смятении рассказал про твою ссору с лордом Линсли. Ты устроила потасовку у себя дома, Феба. О чем ты только думала?

– Я искренне сожалею о том, что встревожила дорогого мистера Симмса. Разумеется, ты права. Мне надо ввести его в курс дела, но…

– Опять «но»! Ты пытаешься оправдать любое нарушение правил приличия.

Леди Кейт могла еще долго бранить свою гостью, но Феба вдруг захихикала.

Мистер Марстон в досаде прикрыл рот ладонью, делая вид, что закашлялся, но радостный смех прорвался наружу.

Кейт удивленно уставилась на подругу.

Девушки стояли лицом к лицу возле ветхой беседки, увитой голыми стеблями винограда.

Феба постепенно пришла в себя, но на щеках ее горел предательский румянец.

– Сегодня необычно тепло для декабря, – пробормотала она.

– Да, конечно.

– Он знает, Кейт. Он был на холме в Роуэн-он-Клоуз. Помнишь, мы видели там двоих крупных мужчин, которые смотрели на нас сверху? Потом миссис Грэйнджер сказала нам, что направила их в Озерный край. Он видел нас… видел меня… в женском платье. Он сразу все понял.

– Ах!

– Он хороший человек, Кейт. Мы можем ему доверять. Он обещал мне помочь.

– Помочь разобраться с угрожающими письмами?

– Они стали еще более угрожающими. Сегодня утром я получила новое послание: «Неестественной женщине – неестественная смерть». Я отправила лорду Линсли письмо, в котором сообщила об этой последней анонимке. Мы с ним нарочно притворяемся врагами, чтобы он сумел заручиться доверием моего таинственного недоброжелателя.

– Но это опасно!

– Он производит впечатление бесстрашного человека, – сказала Феба, беспечно разглядывая кустарник в углу сада, как будто смелость графа не имела для нее никакого значения. Потом пожала плечами и опять посмотрела на Кейт: – Что самое огорчительное, он взял все заботы о моей безопасности на себя. Приставил ко мне глупого охранника – вон там, видишь, за воротами? Дюжий парень в шляпе с отвислыми полями. А мне приходится беспомощно ждать новой встречи с лордом Линсли. Разумеется, я встречусь с ним только для того, чтобы узнать о его успехах.

– Разумеется.

Леди Кейт Беверидж взяла мистера Марстона под руку и быстро провела его по саду.

– Ты смеешься надо мной, Кейт, – прошептала Феба.

– Я не издала ни звука.

– Все равно я знаю, что ты смеешься. Впрочем, скоро ты сможешь составить о нем собственное мнение. Он пригласит тебя на вальс на новогоднем балу в «Олмаке».

– Ах да, до моего дебюта в свете осталось всего две недели! Одна мысль об этом приводит меня в смятение.

– Не волнуйся, все будет хорошо. Я уверена, что тебя ждет успех.

– Спасибо, милая. А теперь пойдем в дом, я покажу тебе свое новое бальное платье. Модистка говорит, что надо пришить к подолу еще одну оборку, но я сказала ей, что не буду ничего менять до тех пор, пока мой костюм не оценит мистер Марстон.