Вечер 29 июня, северный берег Папуа — Новой Гвинеи, провинция Сепик.

Город Вевак (население 25 тысяч, главный региональный транспортный узел).

На площади у порта два парня (белый американец, похожий на ковбоя, и малаец-даяк, похожий на циркового жонглера) активисты некого «Всемирного Общества Трезвости» раздавали печеньки с надписью: «СКАЖИ АЛКОГОЛЮ НЕТ!». В грузовом порту, под конец рабочего дня, это мероприятие было обречено на успех: 10 тысяч печенек быстро разошлись по рукам. И активисты, сделав дело, тихо удалились неведомо куда.

Пора вспомнить пословицу: «бесплатный сыр бывает обычно в мышеловке», и внести ясность: печеньки были «заряжены» полусинтетическим каннабиноидом, известным в некоторых кругах, как «польский снежок». Мера «заряженности» позволяла «поймать приход» от одной печеньки. Но это не значило, что от дюжины печенек потребитель — отравится. «Польский снежок» физиологически не опаснее соленого арахиса. Просто, «пойманный приход» может продлиться в этом случае пару дней…

…К ночи Вевак превратился в нечто среднее между фестивальным Рио-де-Жанейро и голливудской массовкой при съемках фильма о взятии Рима вестготами. Все склады и магазины с едой и выпивкой — разграблены. На улицах — ни одного трезвого субъекта. Вопли и пляски, звон бьющихся стекол, треск ломаемых стен, хруст автомобилей, по крышам которых прыгает по несколько человек сразу. Все это освещено оранжевыми сполохами — кому-то показалось, что слишком темно, и тогда запылали штабеля леса, приготовленного к погрузке, а затем — емкости с топливом для корабельных дизелей. Разграбив все первоочередное, толпа весело побежала грабить офисы, виллы и отели.

Грабеж этих охраняемых объектов захлебнулся бы, но участие «ковбоя» и «даяка» (см. выше) внесло изумительную легкость в экспроприацию. Как-то незаметно, охранники офисов, вилл, и отелей, как будто, ложились отдохнуть на посту. На самом деле, таков результат профессионально выполненного упражнение «ликвидация часового». Итак: грабеж продолжался. И прошел слух, что патер Макнаб — апостол Папуа взял город…

…А теперь самое время поговорить о даяке и ковбое, сыгравших ключевую роль в этих событиях. Роль сыграна, и они устроились на удобном стволе рухнувшего дерева среди подлеска, окружавшего самую крупную из сожженных (точнее, еще горящих) вилл.

20-летний даяк, капитан-лейтенант Коломбо, родом из джунглей Борнео (восточная Малайзия) воевал с 14 лет сперва в мелких конфликтах на родине, далее в партизанском отряде ультралевых «хуки» на Минданао (южные Филиппины), затем в спецназе Народного флота Меганезии. Козырем Коломбо была военно-диверсионная тактика. Он одинаково хорошо работал с пистолет-пулеметом, винтовкой, луком и стрелами, ножом или мачете, а мог просто руками. Но образование Коломбо пока не дотягивало до уровня выпускника колледжа. Он слабо ориентировался в закономерностях, действие которых превращает тактические спецоперации в политический продукт. Даяк только учился.

Иное дело, 30-летний «ковбой», капитан-инструктор Оули Техас. Он начинал военно-партизанскую карьеру в Центральной Америке. Его профессией также была военно-диверсионная тактика (и позже, уже в Меганезии он получил прозвище Волшебный Револьвер Конвента). Он умел аккуратно планировать и исполнять нападения на врага практически в любых условиях, днем и ночью, при ясном небе и в дождь.

Но была у Оули еще вторая профессия: инжиниринг стрелкового оружия. Он хорошо нахватался знаний в разных областях, связанных с политикой и войной, оружейными рынками, и методами обучения солдат (или партизан). Так, для капитана-инструктора Оули Техаса политтехнология оказалась не совсем посторонней областью.

— Кокос, какао, гевея, деловая древесина, — произнес Оули, — все эти виды продукции леспромхозов ценны, но главное — пальмовое масло. Из растительных масел оно самое дешевое, универсальное и крупнотоннажное. Его производство растет стремительно, и достигло 150 миллионов тонн в год, а 95 процентов пальмового масла производится в четырех странах: Индонезия, Малайзия, Таиланд, Папуа. Папуа оказалось в Большом Масличном клубе, когда в первых трех странах стало некуда расширять плантации. И т олько в Папуа была прорва свободной земли. В начале XXI века компании Малайзии начали скупать землю в Папуа, сводить дикий лес, и высаживать масличную пальму. В газетах это называется: МБПК (Малайско-британский плантационный концерн), хотя название устарело, и журналисты называют это Большим Масличным Клубом…

…Тут Оули Техас сделал паузу, чтобы глотнуть пива (из жестянки, взятой из коробки, конфискованной тут, на разоренной вилле — не пропадать же добру), и продолжил:

… - Алюминиевая революция и две Новогодние войны отняли у МБПК плантации на восточных островах, а в ходе Второй Новогодней войны Иероним Меромис, президент Папуа, заключив сделку с нашим штабом, хапнул все плантации северного побережья. Первые лица МБПК хотели реванша, и после войны они сговорились с Комитетом по Хрисламу, и Советом по Австралийским Инвестициям в Индонезии и Папуа. Так они усилили лоббистские позиции в Австралии, а оффи Австралии — бывшей метрополии, традиционно доминировали в Папуа — бывшей колонии. Среди оффи Папуа почти все связаны с финансистами Австралии. При таком сговоре, и в условиях Протокола NG к Марианскому меморандуму, президент Меромис был обречен. 15 июня, в ходе хорошо оплаченных народных волнений, преданный почти всеми, он потерял власть и бежал. Президентом Папуа стал марионеточный хрисламский лидер Мустафа Инсар.

— Уф! — выдохнул Коломбо.

— Что? — спросил Оули Техас.

— Вот что я считаю, — сказал даяк, — мы должны были вмешаться тогда, в начале июня.

Капитан-инструктор задумчиво погладил ладонью рукоятку пистолет-пулемета.

— Ты знаешь: Верховный суд решил не влезать до срока. Ведь Протокол NG подписан, и власти Австралии не нарушали его явным образом. Наше вмешательство в начале июня испортило бы нам репутацию. Foa всегда выполняют свои сделки. E-oe?

— E-o, — согласился даяк, — но ведь с Меромисом у нас тоже есть сделка.

— Вот-вот, — добавил Оули, — у меня на родине в Техасе это называется «коллизия». Но прикинь: foa обещали Меромису не защиту его власти, а только защиту его владения плантациями на севере Большого Папуа.

Коломбо мгновенно отреагировал:

— В Папуа только тот владеет огромными плантациями, у кого власть.

— Или внешняя силовая поддержка, — сказал Оули.

— Значит, — заключил даяк — по-любому, нам пришлось бы вмешаться. Лучше было бы в начале июня, и в Папуа остался бы президент Меромис, наш друг. Мы упустили очень хороший момент. Теперь, Оули, если я неправ, то объясни почему?

— Коломбо, я не знаю точно, прав ты, или нет. Перед вылетом в Папуа, у меня случился разговор с инженером Роми Фоккер, одной из трех Верховных судьей по рейтингу…

Капитан-инструктор сделал еще глоток кокосового вина, и произнес:

… - Роми из Северного Квинсленда, Австралия. Она там выросла, училась, и ее дочка родилась там. Роми с дочкой переехала на Вануату 5 лет назад, но продолжает видеть Австралию изнутри. А ей требовался взгляд снаружи. Вот я, американец, техасец, это значит: взгляд на Австралию у меня другой.

— И что ты посоветовал ей? — спросил даяк.

— Советовать Верховной судье? — переспросил Оули, — Нет, это было бы неправильно. Я просто сказал ей то, что ты только что сказал мне. В Папуа только тот владеет такими огромными плантациями, у кого власть. Отсюда следовал вывод: новая власть отнимет плантации Меромиса. Ясно, что дальше она отнимет имущество у всех его родичей. А остановиться на этом власть не сможет, она ведь марионеточная, не соображает. Тогда начнутся драки со старыми владельцами, и марионеточная власть Папуа поступит, как обычно: пригласит австралийских военных подавить мятеж. И власти Австралии будут вынуждены нарушить Протокол NG, сначала чуть-чуть, но потом, если подтолкнуть…

— Это умный ход, — согласился даяк Коломбо, и тут у него на поясе пискнул витифон.

— Что там? — спросил техасец.

— Асси влипли, — лаконично ответил даяк, глянув на маленький экран…

…

…Неофициальный австралийский военный контингент, выполнявший, задачу поиска вооруженной банды Макнаба методом поэтапного прочесывания поселков в нижнем течении Сепика, и разместившийся сейчас в Ангораме (100 километров юго-восточнее Вевака) был поднят по тревоге. Макнаб всех перехитрил: ушел с реки на север, и взял Вевак! Немедленно задержать, пока он не захватил в порту корабль, и не ушел в море! Австралийский эсминец класса «Хобарт» покинул позицию в заливе Брокен-Уотер, на траверсе дельты Сепика, и прошел 50 миль на запад, войдя в акваторию порта Вевак.

Протокол NG — приложение к Марианскому меморандуму был однозначно нарушен. В отличие от неофициального сухопутного контингента (который можно было объявить волонтерами, не связанными с армии Австралии), 150-метровый эсминец непригоден к фокусам в стиле «назовем волка — овечкой». Кроме того, радио-переговоры командира непонятных «волонтеров» с капитаном эсминца были явным свидетельством того, что «волонтеры» и эсминец принадлежат к военному контингенту Австралии…

…Теперь пришла пора действовать «историографической экспедиции», которая успела подготовится к «активной фазе». Они четко знали, что делать, а на оперативном театре предсказуемо возникла благоприятная обстановка: австралийский батальон разделился. Четыре ударные роты выдвинулись в Вевак, а сдвоенная рота управления-снабжения осталась в Ангораме (на реке Сепик, в 50 километрах выше дельты).

Сдвоенная австралийская рота в Ангораме: 300 бойцов, а у «историографов» всего 120 бойцов. В ходе тактического совещания на борту сампана «Jungle-fine», патер Макнаб, майор Фадил и лейтенант Хорхе напирали на это обстоятельство, и требовали, чтобы их католический отряд сражался вместе с «экспедицией историографов». Но, майор Хелм фон Зейл обрубил все дискуссии финальным объявлением:

— Вот что, товарищи прогрессивные сектанты! Ваше участие исключено, поскольку…

… - Во-первых, численность не главное, функциональный перевес на нашей стороне.

… - Во-вторых, ваша боеспособность снижена, вам надо долечиваться от ранений.

… - В-третьих, ваша задача: дойти на сампане по реке и морю до островка Блуп-Блуп.

… - Вопрос закрыт. Точка.

— Что ж, — неохотно согласился патер Макнаб, — пусть реализуется план, на котором вы настаиваете. Мы будем молиться и просить, чтобы Господь-Творец помог вам в бою.

— Mauru-roa, — поблагодарил король Фуо Татокиа, — чем больше богов будет на нашей стороне, тем больше шансов на успех.

— Майор Хелм, у меня экономический вопрос, — произнес капитан Ясон Дасс, — городок Ангорам, понятно, сгорит. Надо как-то компенсировать местным папуасам это дело.

— Да, — ответил Хелм фон Зейл, — не беспокойся, это уже учтено в бюджете проекта.

Городок Ангорам — административный центр аграрного района — миллионов гектаров плантаций каучуковой гевеи, масличной пальмы и какао-дерева. Население: 100 тысяч папуасов, и около 50 тысяч гастарбайтеров-индомалайцев. Но в самом Ангораме лишь около двух тысяч жителей. Тут просто рыночная площадь и перевалочный пункт, где смыкается водный маршрут по реке Сепик, и широкая грунтовка, петляющая по всем плантациям и выходящая к морскому порту Вевак. Жилые улочки идут вдоль речной пристани, вдоль дороги (где есть даже работающий отель, супермаркет, и рембаза для автомобилей), и вокруг старого рынка. Как правило, в Ангораме довольно оживленно, однако, три дня назад (когда прибыл неофициальный австралийский батальон) отсюда откочевали (на всякий случай) все папуасы. Папуасы не верили обещаниям новых (по слухам — хрисламских) властей Республики Папуа, повторявших, как заклинание, что «Австралия нам поможет». Нет! Папуасы из глубинки не очень-то доверчивы, и очень наблюдательны. Увидев, что на униформе приехавших австралийских бойцов вообще отсутствуют знаки национальной и войсковой принадлежности, папуасы в тот же день вытащили все сравнительно ценное из своих свайных хижин-развалюх, погрузили эти немногочисленные вещи на старые ржавые пикапы, завели моторы — и до свиданья.

Но это раньше, а сейчас, в ночь с 29 на 30 июня, майор Вильям Ранстоун, заместитель

командующего «неофициального» австралийского батальона, подполковника Диксона Спелмена, вспоминал этот исход папуасов из Ангорама. Три дня назад казалось, что у папуасов эпидемия безумия. Остающиеся жители — индомалайцы просто смеялись над «тупыми черномазыми». Бойцы батальона тоже хихикали. Но подполковник Спелмен наблюдал этот процесс даже без тени улыбки, а в какой-то момент сказал: «Вильям, я пройдусь, поговорю с ними, а ты побудь пока за старшего». И майор Ранстоун остался формально за старшего на штабном пункте. Ничего, требующего его решений пока не происходило, и он смотрел в окно, как Спелмен переходит от одной семейной группы папуасов к другой, окидывает взглядом количество ящиков и коробок, загружаемых в ржавые пикапы (как такой колесный металлолом ездит — одному черту известно). Но в данном случае было важно не «как», а «зачем». Подполковник вернулся в штаб через полтора часа, задумчиво постучал кулаком по старому обшарпанному столу, и сказал:

— Вильям, я не хочу тебя расстраивать, но мы в жопе.

— Почему? — удивился Ранстоун, — Здешние папуасы что-то знают?

— Здешние папуасы, — ответил Спелмен, — хорошо знают, чем отличается вооруженная команда со значками от вооруженной команды без значков. Я несколько раз услышал пожелание, сказанное папуасами за моей спиной: «Провалитесь вы, марсиане».

— Марсиане? — еще более удивленно переспросил майор.

— Да, Вильям. Марсиане — это мы. Мутные инопланетные гуманоиды с оружием.

— Но, Диксон, эти папуасы отлично знают, что мы — австралийские военные.

Подполковник прикурил сигарету, а затем покачал головой:

— Нет, Вильям. Наоборот, они знают, что мы НЕ австралийские военные. Мы какое-то секретное вооруженное подразделение без опознавательных знаков. Следовательно, по элементарной логике, доступной даже деревенским папуасам, мы намерены делать тут грязные делишки, за которые чистенькие власти Австралии не желают отвечать. Будь я туристом, а не командиром вонючего сброда, почему-то названного батальоном, меня развлекло бы, что даже папуасы знают о голливудских марсианах. Плоды интернета.

— Диксон, а можно задать личный вопрос?

— Валяй, Вильям, задавай.

— Вопрос вот, — сказал майор, — если ты так относишься к этому заданию, то почему ты согласился командовать? Ведь это был не приказ, все только добровольно.

— Потому, — ответил Диксон Спелмен, — что мне обещано за это две звездочки сразу. Я считаю: «бригадный генерал Спелмен» звучит красиво. И зарплата совсем другая. И в

смысле карьеры после выхода в отставку отличные перспективы. Все просто, Вильям. Теперь, если у нас день интимных деталей то, может, ты скажешь, как тебя занесло?

Майор Ранстоун вздохнул и признался:

— Я набил морду моему будущему зятю. Тот паршивец заявил в полицию, и меня бы посадили в тюрьму со срыванием погон, если бы не вмешался замминистра обороны. Предложение простое: если я хочу доказать, что встал на путь исправления, то должен вызваться волонтером в подразделение, где больше половины мусульман.

— Так, минутку! Твой будущий зять, он мусульманин, что ли?

— Да. Поэтому все так серьезно. Меня обвиняли не просто за драку, а за толерантность. Вернее, за попрание толерантности, политкорректности, в общем, всего этого дерьма.

— Это ты влип, Вильям, — сочувственно сказал подполковник.

— Я сам виноват. Не уследил. Думал: 16 лет, рано еще чему-то случаться. А жена у меня — тупая овца. Тоже я сам виноват. Дочка получила в школе промывание мозгов о хорошем исламе, и вот: тряпкоголовый зять.

— Подожди, какой, к чертям, зять, если твоя дочка несовершеннолетняя?

— Вот и я так думал. Но по закону, оказывается, женщине можно замуж с 16 лет.

Подполковник Диксон Спелмен стряхнул пепел с сигареты на пол, и проворчал.

— Законы — дерьмо. Может, лучше вообще без законов, а по-простому, как папуасы.

— Не знаю, — майор Ранстоун пожал плечами, и спросил, — а у тебя дети есть?

— Не знаю, — в свою очередь ответил подполковник, — может, где-то я наметал. А если в юридическом смысле, то нет. Я не женат. В смысле карьеры, это — анкетный минус, но, добрыми делами можно вырулить вверх по лестнице, если подсуетиться, как сейчас.

— Добрыми делами… — отозвался Ранстоун, — …Скажи, Диксон, а ты веришь в бога?

— Нет, конечно! Бога никак не может быть. Если бы он был, то давно бы сделал второй Всемирный потоп, уже без сбоев вроде семьи Ноя. А планету заселил бы зайчиками и белочками. Они миленькие, а мы… Сам рассуди, Вильям: мы же конченное дерьмо.

На такой специфической ноте завершился разговор по душам три дня назад. А затем, в следующие два дня была работа по прочесыванию деревень на берегах Сепика. Кучки хижин-развалюх с кривыми огородами. Камбар. Коиват. Нагам. Тимбанум. Димбит…

…Но ни одного человека. Жители уходили, забирая с собой весь бытовой инвентарь, съестные припасы, и движимое хозяйство (куриц и свиней)…

…Сегодня в полдень, в очередной брошенной деревне (называемой Бункено), рядовой Камал Хуссейн, из роты капитана Измаила Бихри, шагнув через порог одной из хижин, зацепился ногами за явно специально натянутую колючую проволоку. Царапины были ерундовые, но проволока оказалась чем-то смазана… И через час рядового Хуссейна не стало. Сержант санитарной службы смог лишь констатировать смерть, и отрапортовать подполковнику Спелмену. Тот пожал плечами, и приказал: «Составьте акт, и соберите личные вещи рядового Хуссейна. Тело похороните у реки, там проще: грунт мягче».

Отдав такой приказ, Диксон Спелмен отошел в сторону, уселся на поваленный ствол пальмы на краю поляны за околицей, и закурил сигарету. Подошел капитан Бахри.

— Сэр, надо что-то сделать, чтобы это не повторилось.

— Да. Надо быть внимательнее. Не лезть никуда, пока не проведен осмотр снаружи.

— Сэр, а может быть, как-то разъяснить папуасам?

— Что разъяснить? — флегматично спросил подполковник.

— Разъяснить, что мы здесь ловим опасную банду, сэр. Мы помогаем папуасам сделать страну безопаснее. Их страну.

Подполковник Спелмен махнул рукой, стряхнул пепел с сигареты и ответил:

— Банда Макнаба не мешает обычным папуасам. Это мы мешаем. Когда мы приехали, в регионе закрылись все пути сообщения. Мы заняли перекресток реки и главной дороги, проверяем все лодки и машины, а правительство Мустафы Инсара закрыло аэродромы. Например, эта поляна — деревенский аэродром. Обычно, сюда летают маленькие старые маленькие самолеты, и как-то справляются с перевозками. Но сейчас все эти самолеты задержаны полицией в Веваке. В общем, папуасы обоснованно считают нас чумой.

Этот инцидент и разговор произошли примерно 12 часов назад. А теперь подполковник Спелмен с четырьмя ударными ротами уехал в Вевак, куда, по слухам вторглась банда Макнаба. А майор Вильям Ранстоун остался в качестве старшего офицера у 300 бойцов сдвоенной штабной и обеспечивающей роты, продолжающей работу в Ангораме…

…Обстановка казалась спокойной, и Ранстоун просто сидел за столом в комнате дома, назначенного штабным офисом, пил кофе, периодически отвечал на вопросы младших офицеров, и параллельно размышлял о событиях прошедших трех дней. Его, все-таки, удивляло поведение папуасов. Почему они так едины и последовательны в нежелании оставаться в деревнях, прочесываемых неофициальным австралийским батальоном? И почему в каждой деревне жители так точно знают, когда у них будет прочесывание. У майора сейчас начала вызревать мысль: а возможно, кто-нибудь тайно управляет ими? Какой-нибудь авторитетный лидер… Что, если это Макнаб? Тогда что, если события в Веваке, из-за которых австралийский батальон разделился на четыре ударные роты, и сдвоенную роту штаба и обеспечения — спровоцированы? Что, если Макнаб реализует какой-то план?.. Майор Ранстоун сделал бы важные выводы, но было поздно.

Залп из 3-дюймовых портативных гранатометов синхронно поразил ключевые точки дислокации неофициального австралийского батальона. Светящееся окно кабинета, в котором находился Вильям Ранстоун, попало в число первоочередных мишеней. Так австралийский майор погиб в первые секунды атаки «историографов». Одновременно запылали емкости с горючим, склад боекомплекта, и парк основного автотранспорта. Полуминутой позже, снайперский выстрел смертельно ранил командира роты. Теперь решения пришлось самостоятельно принимать лейтенантам — командующим шести функциональных взводов. Но их не учили толком, как работать в таких случаях.

Внезапный ночной бой на малознакомой территории, с неизвестным противником — не особенно хороший вариант начать учиться основам управления в общевойсковом бою. Лейтенанты даже и не пытались учиться. Поняв, что дело — дрянь, они просто отдавали первые приказы, приходившие в голову, например:

— Не высовываться.

— Занять оборону в домах.

— Держать под контролем окна и двери.

— Остановить распространение пожара, но при этом стараться не высовываться.

— Радисты! Немедленно оповестить подполковника! Нужно подкрепление!

…

Теперь боевые задачи «экспедиции практических историографов» были выполнены.

Во-первых: австралийское подразделение в Ангораме утратило контроль над рекой и, благодаря этому, отряд патера Макнаба проскочил на сампане вниз по реке. Далее, не представляло сложности выйти в залив Брокен-Уотер, а там 50 километров на север до маленького острова Блуп-Блуп. Путь чист — австралийский эсминец экстренно бросил позицию и ушел к порту Вевак (так сработал слух о взятии Вевака отрядом Макнаба).

Во-вторых: австралийские силы в регионе Сепик (напомним — неофициальные) теперь оказались раздроблены, дезориентированы, и понесли значительные потери. В такой обстановке подполковник-комбат Спелмен и капитан второго ранга Иглтен (командир эсминца) начали слать запросы в Сидней «что делать?», а радиоперехват тут как тут.

Эта радио-засветка австралийского военного контингента была сигналом «отбой» для авторов атаки. «Историографы» бесшумно втянулась в джунгли.

…

Утро той же даты 30 июня. Австралия. Канберра.

Офис Эдана Толхалла, министра обороны Австралии.

Первое слово получил Генеральный советник Миллсон, UISAG (объединенная группа разведки и безопасности). Не отвлекаясь на общее вопросы, он сразу начал с главного:

— У нас проблема. Дирекция МБПК, Малайско-британского плантационного концерна, опасается, что Макнаб и его сообщники, прорвавшиеся в море на сампане, захватят всю трассу вывоза сырья в Индонезийский Ириан вдоль северного берега Большого Папуа. Возможно, сампан с отрядом Макнаба, идет к заливу Догрэто, западнее Вевака. Залив Догрэто насыщен мелкими островами, а шоссе проложено по краю моря. Если Макнаб соединится там со своими сторонниками, движущимися из Вевака по шоссе, то можно опасаться, что они возьмут контроль над шоссе до самой границы с Индонезией.

— Насколько точны данные? — спросил Толхалл, повернувшись к адмиралу Дулларду.

— Сэр, — ответил тот, — флотские аналитики изучили серию спутниковых фото района, и обнаружили движение 20-метрового корабля, очень похожего на сампан «Jungle-fine», используемый бандой Макнаба. Посмотрите, вот хронологический порядок…

Адмирал Дуллард последовательно разложил на столе распечатки спутниковых фото, комментируя, что на них отображено.

… - Вот события сразу после ночного сражения в поселке Ангорам. Бандиты провели внезапную атаку, когда большая часть нашего батальона уехала в Вевак, по сигналу о мятеже, якобы, инициированном Макнабом. Блок-пост в Ангораме на реке Сепик был ослаблен, и бандиты, после атаки, смогли прорваться на сампане вниз по реке.

… - А здесь видно, как сампан выходит из дельты Сепика в залив Брокен-Уотер. Наш эсминец «Гладстон», дежуривший в заливе экстренно ушел в Вевак с целью помочь в подавлении мятежа. Из-за этого сампан Макнаба был упущен.

… Дальше видно, что сампан движется на север, вероятно, чтобы обойти мыс Мендам. Маневр, необходимый для похода на запад вдоль берега. Но дальше его след потерян.

Тут Эдан Толхалл перебил его.

— Адмирал, что значит: его след потерян?

— Это значит, сэр, что наш спутник фотографирует район с интервалом полтора часа. В случае наблюдения за рекой, этого достаточно. Но в случае наблюдения за прибрежной акваторией, мы получаем серию фото, на каждом из которых видны несколько лодок и баркасов примерно 20-метрового габарита. В основном, это лодки оранг-лаут, морских кочевников, которые рыбачат. Но габариты их плавсредств тот же, что у сампана. Чтобы выделить среди них наш объект, нам недостаточно спутниковых фото.

— Понятно, адмирал. А что нужно, чтобы… Э… Выделить среди них наш объект?

— Нужна авиаразведка, сэр.

— Хорошо. Я не вижу проблемы: у нас ведь где-то там вертолетоносец «Несторис».

— Да, — подтвердил адмирал Дуллард, — согласно вашему прошлому распоряжению, мы выдвинули «Несторис» в зону побережья между границей Индонезийского Ириана и портом Вевак. Кроме того, на борту эсминца «Гладстон» есть палубный вертолет.

— Тогда в чем проблема, адмирал? — нетерпеливо спросил советник UISAG.

— Проблема в том, мистер Миллсон, что капитанам «Несториса» и «Гладстона» нужен специальный приказ. Папуа это зона протокола NG из Марианского меморандума.

— Но, — возразил Миллсон, — у нас с Меганезией подписан Честерфилдский пакт о мерах пресечения морского пиратства, naval banditos, как выражаются нези.

— Да, есть такой пакт, — согласился адмирал, — но ведь люди Макнаба не naval banditos, а terrain banditos. Не морские пираты, а сухопутные гангстеры.

Советник объединенной разведки уже имел домашнюю заготовку на этот счет:

— А захват Макнабом сампана «Jungle-fine», разве не аналогичен морскому пиратству?

— Да. Но это было на реке Сепик, а не на море. В пакте ничего нет о речном пиратстве.

— Пусть так, — Миллсон кивнул, — что, если мы найдем нескольких папуасских рыбаков, которые заявят, что банда Макнаба ограбила их в море?

— Это хорошая идея… — ответил Дуллард, и после паузы добавил, — …Если папуасских рыбаков можно показать меганезийскому офицеру, который приедет с вопросами.

— Разумеется, — сказал Миллсон, — мои специалисты по НЛП подготовят этих рыбаков.

— Минутку! — вмешался Толхалл, — А в какой мере меганезийцы информированы об этой ситуации вокруг Макнаба?

— Я подозреваю, сэр, — сказал адмирал Дуллард, — что они полностью информированы.

— Полностью информированы? — Толхалл удивленно моргнул, — Что вы имеете в виду?

— Я имею в виду, что они так близко у нас за спиной, что, можно почувствовать горячее дыхание на затылке. Простите за пафос, но так заявил мне по телефону подполковник Диксон Спелмен, командир нашего неофициального батальона в Сепике. Он потерял значительную часть личного состава при огневых контактах в Ангораме и Веваке. Он абсолютно уверен, что его люди столкнулись не с бандой, а с банши.

Министр обороны снова удивленно поморгал.

— Банши? Это ведь кажется, девушка-смерть из ирландского фольклора.

— В данном случае, мистер Толхалл, это разновидность незийского спецназа, который тренирован аналогично партизанам Вьетконга 1960-х. Тактика: укусил — отскочил.

— Тогда понятно, — министр обороны кивнул, — и это хорошая новость. Если нези также нарушают Протокол NG, как мы, то у них не может быть претензий.

— Простите, сэр, — отозвался Дуллард, — но не совсем так. Протокол NG обязывает лишь регулярные вооруженные силы сторон не вести операций в Папуа. Но о вооруженных неправительственных волонтерах там не сказано. Поэтому мы не нарушили его, когда отправили наш неофициальный батальон, а нези не нарушили, когда послали таких же неофициальных банши. Это гибридная война по правилу: не пойман — не вор.

— В этом я согласен с мистером Дуллардом, — добавил советник Миллсон.

Возникла пауза. Министр обороны покрутил в пальцах авторучку, и произнес:

— Мне уже звонил Кэмерон… (тут Толхалл, по обыкновению, сделал еще паузу, чтобы присутствующие уловили: речь о Кэмероне Дремере, премьер-министре Австралии)

… - Так вот, он сказал: «Эдан, мы должны как-то отреагировать на опасения САИИП, Совета по Австралийским Инвестициям в Индонезии и Папуа. САИИП включает 500 компаний-членов. Их товарооборот примерно 20 миллиардов, а объем их инвестиций в регионе Индонезия-Папуа около 9 миллиардов долларов». Так, я повторю, сказал мне Кэмерон. Вы, конечно, понимаете, что позиция САИИП в плане будущих окружных выборов крайне важна для всех нас. А они уже понесли убытки. Надо что-то делать.

— Что именно делать, сэр? — спросил Дуллард.

— Надо, — сказал Толхалл, — защитить интересы Большого Масличного клуба в Папуа.

— Хорошо, сэр. Вам и мистеру Дремеру виднее. Если я получу специальный приказ за вашими двумя подписями, то транслирую капитанам «Гладстона» и «Несториса».

— Адмирал! Не будьте формалистом! — строго сказал министр обороны.

Адмирал Дуллард чуть заметно пожал плечами:

— Это лишь мое частное мнение, мистер Толхалл, но, скинуть Иеронима Меромиса с папуасского трона, и усадить туда Мустафу Инсара, это была плохая идея. Где власть получает ислам, там разбой, терроризм и гражданская война. И мы в этом по ноздри.

— Минутку! — тут Толхалл постучал пальцем по столу, — Не путайте! Мустафа Инсар по религии относится не к исламу, а к хрисламу. Это большая разница.

— Вам виднее, сэр. Но по их действиям особой разницы я не заметил. Из-за исламизма президента Инсара у нас на старте проигрышная позиция. Наши парни должны ловить Макнаба, и охранять малайских плантаторов. А для банши тактика проще: они только убивают и взрывают. В маневре они свободны. Так что им удается быть незаметными и избегать потерь, а нашим парням — нет. Мы теряем людей, и мы видны. Как на ладони. Австралийский эсминец ночью вошел в порт Вевак, и отправлял палубный вертолет в патрулирование над сушей. Я уверяю вас, сэр, что нези это заметили.

— Но, — произнес министр обороны, — никаких претензий от нези не поступило.

— Да, сэр. Не поступало… Пока.

— Не драматизируйте, адмирал, — строго сказал Толхалл, — ведь мистер Миллсон показал возможность остановить сампан банды Макнаба под предлогом пресечения пиратства. Отличный ход, я считаю. У нези не будет оснований для претензии. Они без колебаний применяют свой флот против пиратов, и должны отнестись с пониманием к таким же действиям нашего флота. Не так ли?

Снова пауза. Адмирал минуту колебался, но затем ответил компромиссно:

— Да, сэр. Но, чтобы отдать приказ капитанам «Гладстона» и «Несториса», мне нужна официальная судебная бумага насчет рыбаков, ограбленных бандой Макнаба в море.

— Отлично! Мистер Миллсон, вы можете быстро создать такую официальную бумагу?

— Нужная бумага уже готова, — сказал генеральный советник UISAG, и положил на стол прозрачный конверт, полный листов с текстом, чернильными штампами, и подписями.

…