Середина ночи с 11 на 12 июля. Ново-гвинейское море.
150 километров восточнее Лоренгау, и 200 западнее берегов Новой Ирландии.
Истребитель-бомбардировщик «Shisin» — оперенная 20-метровая стрела, 20 тонн весом, способная разгоняться до двойной скорости звука. Продвинутый клон Су-27, одного из легендарных самолетов Первой Холодной войны. Точнее, из опоздавших легендарных самолетов. К 1985, когда Су-27 начал выпускаться серийно, для него не нашлось театра применения. Восточный военно-политический блок уже распадался, и новые машины стояли в ангарах. Лишь в 1999 звено Су-27, проданных Эфиопии, показало себя в бою против МиГ-29 (тоже советских, ранее проданных в Эритрею). Позже, для китайских клонов, опять-таки не нашлось театров, и это минус: летным инструкторам не на что ссылаться, отстаивая ту или иную тактику применения данной боевой машины.
В 2010-х надежды возлагались на стартовавшую Вторую Холодную войну (мол, она принесет новые яркие бои — как когда-то в Корее, во Вьетнаме, и на Индостане). Но… Другая эпоха на дворе. Локальные войны проходили по «гибридному сценарию». Две стороны дрались путем засылки вооруженных банд и террористов-взрывников. Если доходило до применения авиации, то она, как правило, была лишь у одной стороны, которая просто бросала бомбы на что-то в поле, подконтрольном другой стороне. Так бурление этой вялой кровавой каши, породило у оружейных концернов, снабжающих Третий мир боевой авиацией, такой стереотип: «научим пилотов покупателя взлетать, садиться, задавать курс, читать, что пишет бортовой компьютер и нажимать гашетку, поскольку ничего более в нашу эпоху не требуется». Кстати: экономия на обучении.
В следующие годы этот стереотип хорошо работал. Даже когда Первый Супер-кризис добавился ко Второй Холодной войне, вызвав к жизни военно-криминальные группы, обладающие какой-то боевой авиацией, это не поменяло суть дела. «Бандолетчики» на дешевых клонах винтовых истребителей Второй Мировой войны зверски работали по наземным целям и безоружным авиатранспортам, но становились легкой добычей для современных истребителей (если не успевали вовремя удрать на землю).
Это предисловие объясняет, почему двадцать два истребителя «Shisin» ВВС Малайзии вылетели решать боевую задачу с неквалифицированными пилотами, и неадекватным комплектом вооружения: 16 управляемых авиабомб, 14 ракет воздух-воздух для малой дистанции, 30-мм авиапушка и 150 патронов. При разработке атаки малазийский штаб мыслил так: «мы посылаем современные самолеты бомбить супер-корабль, имеющий допотопную авиа-защиту». Вроде, все правильно. Только вот реальность была иной…
…На подходе к цели, радары малазийцев показали метки вражеских самолетов в узком секторе по курсу. Бортовые компьютеры определили их, как: «легкие винтовые ретро-истребители». Вроде, ожидаемо: фиджийские ретро-истребители «zero-neo» взлетели с бугенвильского супер-авианосца, и намерены атаковать «Shisin», применяя численный перевес против качественное превосходства реактивных машин. По расчету штаба ВВС Малайзии выходило: у «zero-neo» нет шансов, а значит: «Shisin» должны принять бой. Пилоты выполнили приказ: разобрали цели, и провели залп ракетами воздух-воздух с дистанции 9 километров по машинам противника, безумно идущим в лобовую атаку.
Если бы малазийцы за штурвалами «Shisin» были обучены разумно оценивать боевую обстановку, то они бы справедливо усомнились в правоте штаба. Штабные теоретики преуспели в военной науке, но на месте что-то видно яснее. Массовая атака винтовых самолетов со смертниками за штурвалом, это что-то про японских камикадзе, а не про фиджийских летчиков. Возможно фиджийцы — смелые парни, но суицидная атака — не фиджийский их национальный стиль. Значит, что-то не так. Но пилоты-малазийцы, не задумываясь, следовали приказу, и слишком поздно поняли, что противник НЕ ТОТ.
Вернемся на 40 секунд назад. Это вечность для воздушного боя. И, как сказано выше, противник был НЕ ТОТ. Не фиджийские «Zero-neo» (копии старых японских «Zero»), а меганезийские «Crab-X». Они не могли состязаться с «Shisin» в гонках по прямой (где реактивный истребитель вышел бы на сверхзвук). Но в маневренности меганезийская машина имела многократное превосходство. Далее — оружие. На дальней дистанции малазийцы могли атаковать ракетами, оставаясь вне радиуса действия меганезийской малокалиберной пушки. Но при сближении на милю, пушка, полностью управляемая кибером (бортовым компьютером), становится доминирующим оружием. Надо только обойти малазийские ракеты, и разорвать дистанцию. Это не проблема, если провести
секундный маневр с ускорением 20G, отпрыгнув на 100 метров от расчетной точки, в которую направлена ракета (способная на корректирующее ускорение лишь 12G).
Нетренированный здоровый человек выдержит перегрузку 20G в течение 1 секунды, с возможной кратковременной потерей сознания, тренированный — без потери сознания. Правда, рулить при этом ускорением не сможет даже тренированный человек. Так что управление машиной в этот момент должен опять же, бортовой компьютер. Вот такой симбиоз человека и кибера. Человек планирует атаку, когда в кабине комфортно, и времени достаточно для медленной, зато качественной работы мозга. Кибер, получив тактический план, может затем рационально распорядиться каждой миллисекундой…
…Штаб-капитан Джон Корвин Саммерс, державший штурвал одного из «крабоидов» авангарда, отлично знал эту теорию (и даже участвовал в ее программно-аппаратной реализации), и сейчас выполнял пункты «Специальной инструкции воздушного боя».
Сначала согласовать с соседями тактику боя, затем пометить на дисплее кибера:
Во-первых, объемный сектор боевого маневрирования и выбранный вид маневров.
Во-вторых, главную и дополнительную мишени (в это время они уже видны).
В-третьих, порядок действий после исчерпания тактической программы.
Кибер, снабженный бинокулярными сенсорами-визирами нескольких типов, запомнил пометки, начал отслеживать мишени, и просигналил, что готов принять управление.
Капитан Корвин нажал клавишу «Авто-режим». Это значило: поменялись роли. Теперь кибер стал командиром машины, а капитан — штурманом. Только сейчас штурманской работы не было, и для капитана потянулись длинные секунды ожидания и пассивного наблюдения. Благодаря T-лорнету (очкам-ноктовизору с микро-дисплеями на стеклах), капитан отлично видел изящные оперенные стрелы, сближающиеся прямо по курсу — самолеты противника. В углу микро-дисплеев бежали цифры: отображение дистанции.
Время до «контактного» воздушного боя (первого подобного боя со времен эпической Корейской войны середины XX века) сейчас шло на секунды. Впору вспомнить закон диалектики о развитии по спирали — историко-эмпирический и философский принцип, согласно которому, новый виток прогресса начинается с ревизии каких-то негативных деклараций прошлого витка. Прошлый виток прогресса авиации породил реактивные сверхзвуковые машины и ракетное оружие дальнего действия. При этом, естественно, возникла негативная декларация: винтовые машины и авиапушки — не годятся. На той технико-технологической ступени было так. А сейчас новая ступень начала ревизию.
До малазийского строя истребителей «Shisin» было 10 километров. Еще 3 секунды и…
…Пошли ракеты противника. Крабоид под управлением кибера еще невыносимо долго летел прямо навстречу ракетам (будто проникся идеей авиационного харакири), затем
метнулся влево и вверх. Жуткая перегрузка вдавила капитана в эластичные элементы эргономичного пилотского кресла. На мгновение его мозг провалился в «блэкаут». Не полная потеря сознания, но почти. Все мысли исчезают, вместо них крутятся какие-то тускло-радужные спирали, издавая прерывисты скрип — как железом по стеклу. Такую иллюзию генерирует нервная система во время потери нормального кровоснабжения (просто к слову: при перегрузке 20G кровь становится в полтора раза тяжелее ртути). Нечего даже пытаться управлять чем-либо в таком биофизическом состоянии.
А вот — начало самого боя. Будь это игровое кино — режиссер растянул бы следующие четверть минуты на четверть часа экранного времени, и получился бы эпизод-экшен, в котором по небу дико метались бы боевые машины: «реактивные стрелы» и «винтовые крабы», ловя врага в прицел. Там свистел бы рассекаемый воздух, мерцали бы факелы ракетных выхлопов, грохотали бы пушечные очереди. Зритель переключался бы то на монитор радара пилота «Shisin», то на Т-лорнет пилота «Crab-X». В кино это было бы красиво. Но в реальности красота боя получалась сомнительной. Слишком похоже на расстрел. После маневра уклонения от ракет, дистанция была разорвана, и противники оказались в миле одни от других, судьба отряда «Shisin» была решена…
…Человеку трудно стрелять в воздушном бою. Время его реакции не бывает менее 100 миллисекунд, а самолет противника на перекрестных курсах пройдет сектор выстрела примерно за 20 миллисекунд. Слишком быстро. Не успеешь прикинуть упреждение, и надавить гашетку. Но даже примитивный стрелковый робот-автомат (вроде таких, что тестировались в 1970-х, на заре робототехники) не просто успеет выстрелить, но даже наведет ствол оружия на цель (если она проходит в стороне от расчетной линии огня). Меганезийский кибер (бортовой компьютер), отслеживая динамику мишеней, четко
управлял углами «хобота» — авиапушки (установленной на шарнирном приводе) и сам стрелял (снайперски, как полагается роботу). Снаряды (или пули), формой похожие на гвозди, летели со скоростью 2 километра в секунду, и легко вспарывали плоскости и корпуса самолетов-мишеней. На вид это не так эффектно, как попадание ракеты или тяжелого зенитного снаряда, но результат тот же: фатальное разрушение объекта.
Вопрос: почему такие стрелковые системы (известные с 1970-х) не ставятся на любые истребители? Почему оружейники отдают авиационную пушку под контроль пилота (игнорируя тот факт, что человеку не хватает скорости реакции в воздушном бою)? В поисках ответа, придется рассмотреть основы бюрократии влияющей на инженерию истребительной авиации. Известно, что на войне случаются эксцессы (т. е. что-нибудь попадает не туда). При эксцессе по правилам бюрократического государства, следует собрать судебную коллегию, и мурыжить людей, чтобы восстановить ритуальную (т. н. «юридическую») справедливость. Но если эксцесс совершен компьютером, то кого тут назначать юридически виновным? Программиста? Бюрократия против таких фокусов кибернетики, и ТАКОЕ не получит «зеленый свет» в бюрократическом государстве.
Бюрократия делает так: пилоту дается кнопка, нажатие на которую производит запуск самонаводящейся ракеты. Ракетой управляет кибер, но за пуск отвечает человек. Если случился эксцесс, то уже готов виновный! Так ракетное оружие воздушного боя было объявлено главным, а авиапушка — чем-то вспомогательным и редко применяемым. В Меганезии, свободной от правового фетишизма, авиапушка отлично проявила себя.
…
…Штаб-капитан Корвин усилием воли стряхнул липкое отупение (остатки блэкаута), мысленно констатировал, что бой удался отлично, а затем услышал в шлемофоне:
— Вот блин-нах!.. Что за херня! — голос женский, очень молодой, и узнаваемый. Микар Унгилранг (авиа-мичман-переводчик). А теперь другой голос, мужской, хриплый.
— …Корвин, это комэск Махно! Штаб-кэп Корвин, ответь!
— Комэск Махно, это Корвин, — пробурчал штаб-капитан, — и не надо так кричать.
— Уф! Хвала Мауи и Пеле, держащим мир! Мне бы не хватало тебя на этой планете.
— Ну, Махно, мне бы тоже не хватало себя.
…Опять в шлемофоне недовольное ворчание мичмана Унгилранг.
— Блин-нах, что за херня?..
— …А вообще, — продолжил Корвин рассуждать в эфире, — сверхновый истребительный пилотаж в физкультурном плане: дело для молодых ребят, и фанатов здорового образа жизни, типа астронавтов. По жизни я еще парень-вихрь, но при моем увлечении кофе, махоркой, и девушками-ведьмами, лучше маневрировать с ускорением меньше 20G.
— ОК, Корвин. Сейчас полетаем в спокойном режиме, сопроводим пленного…
…В шлемофон ворвалась новая серия обмена рабочими сообщениями.
— Микар! — окликнул женский контральто, — Это капитан-лейтенанта Олле-Бобо!
— Микар на связи, кэп-лейт… У-у, херня…
— Микар, что у тебя там? За каким хером эта твоя повторяющаяся херня в эфире?
— Просто, кэп-лейт, у меня после маневра кровь из носа, а салфеток нет, блин-нах.
— Дома сразу иди к медикам, — распорядилась Олле-Бобо.
— Да, понятно.
— Микар! — произнес спокойный, металлически-жесткий мужской голос, — это Старк!
— Микар на связи, скай-командор! Я слышу!
— Микар, ты можешь работать?
— Да, я в порядке, только с носом небольшая херня, блин-нах. А что нужно?
— Микар, вызови по радио этого недобитого «Shisin», и прикажи лечь на курс ноль три восемь, высота тысяча пятьсот, скорость четыреста полста. Скажи, порядок такой: мы приказываем, он выполняет. Если он не выполняет, то мы стреляем, и точка. ОК?
— ОК, скай-командор. Сейчас я объясню ему доходчиво. У-у, блин-нах…
…
Лишь один «Shisin» уцелел в этой дробилке. Точнее, этот самолет был поврежден, его вертикальное оперение и левое крыло были прострелены, но он держался в воздухе. У последнего малазийского пилота (его звали Умид Мулиа) даже мыслей не было, чтобы продолжать бой. Сейчас по бокам кабины своего «Shisin» он видел во тьме мигающие проблесковые огоньки двух вражеских самолетов (сами эти самолеты не различить, а огоньки явно включены, чтоб показать «мы здесь, ведем тебя, не вздумай дергаться»).
Малазийский пилот уже понял: ведут на восток. Теперь, получив словесный приказ на родном языке, он, разумеется, подчинился. В какой-то мере Умид Мулиа почувствовал облегчение: судя по заданному курсу, его вели в незийский Кавиенг, а нези никогда не истязают военнопленных. По религии Tiki, пытки — табу. Слава Аллаху, что это так.
…
Тем временем, на гигантской палубе авианосца «Хаббакук-плюс» начался предбоевой инструктаж для фиджиских летчиков и десантников, и для бугенвильских морпехов. Первым получил слово новый гость корабля: Хелм фон Зейл майор INDEMI.
- Камрады! — начал он, — Я поздравляю вас с первой победой. Мы качественно провели воздушный бой, и уничтожили авиационное прикрытие врага.
— Мы? — удивился кто-то из младших офицеров, — Но сражались только ваши крабы.
— Так, боец! — строго сказал фон Зейл, — Это ты знаешь, что там были крабы. А у врага отсутствуют детальные данные. Он знает, что отряд «Shisin» вылетел бомбить супер- авианосец, но был уничтожен весь. Растерянность врага, это наша общая сила. Ясно?
— Ясно, майор!
— Sehr gut! Сейчас я уступаю место командиру авианосца, а позже еще поговорим.
Хелм фон Зейл рокировался с Акато Оуноко, и тот хлопнул в ладоши над головой.
— Внимание пилоты! На ваши электронные планшеты уже сброшена тактическая карта Лоренгау. Красным маркированы первичные цели. Желтым — вторичные цели. Серым — допустимые цели, не имеющие значения. Лазурным — то, куда запрещается стрелять: казарма, где враги держат заложников с лайнера «Мидгардсорм», еще отель, который пригодится, и там иностранные специалисты. Они тоже пригодятся…
(Молодой бугенвильский полковник сделал паузу, и через три секунды продолжил)
… - Ваша задача: ни в коем случае не задеть лазурное поле. Это важно. Все остальное сносите на хрен! Все что может разрушаться, должно быть разрушено! Все, что может гореть, должно быть подожжено! Враг должен четко понять: если он не примет наших условий перемирия, то завтра сгорят все добывающие платформы в море у Солангая!
— У-а-а!!! — взревели пилоты, и начали звонко ударять кулаками по своим ладоням. Это напоминало метод, которым римские легионеры более двадцати веков назад выражали одобрение речи центуриона. Там стучали мечами по щитам, а тут — вот так.
…Полковник Акато Оуноко не стал прерывать овацию, а просто уступил место своему фиджийскому коллеге. Наилау Тимбер подождал тишины, и произнес:
— Сейчас о десантировании. Точки выхода на берег есть на тактической карте. А расчет времени и синхронизация десантирования с моментом переноса огня вглубь площади — понятная задача, вы все учились, как это делать. Я подчеркиваю, что на площади есть иностранные специалисты: строители, геологи, и типа того. Порядок действий по ним следующий: аккуратно задержать, изъять все их личные вещи, и переправить на борт «Хаббакука-плюс» отдельно людей, отдельно вещи. Там разберемся, кто они. Ясно?
— Да, полковник! — хором ответили фиджийские десантники (действительно, ясно).
— …А сейчас, — продолжил Науилау, — требуется двадцать умелых и отважных бойцов! Условия: реально-военный опыт, и оценка «отлично» по ниндзюцу. Кто вызовется?
— А задача какая? — спросил кто-то из фиджийских младших офицеров.
— Задача такая! Наши двадцать ниндзя вместе с майором фон Зейлом, капитаном Оули Техасом, и командой банши-нези, проникнут в Лоренгау до атакующей волны. Нужен контроль над казармой, где заложники. Работать жестко, но аккуратно. Ясно?
В рядах десантников раздались одобрительные возгласы, и короткие хлопки в ладоши. Офицеры Фиджи знали, кто такой Оули Техас — Волшебный Револьвер Конвента. Но, оставались недосказанными кое-какие детали, и кто-то спросил об этом:
— А откуда здесь возьмется капитан Техас, команда банши, и десантные машины?
— Я уже здесь взялся, — последовал ответ с неожиданной стороны. Будто заговорил тот самолет «zero-neo», что стоял в этой зоне палубы, как штаб-транспорт (на случай если старшим офицерам понадобится экстренно перелететь куда-то).
— Oh, fuck! — охнул кто-то из бугенвильских моряков, сразу направив луч фонарика под крыло самолета. До этого момента, освещение палубы оставляло под крылом большую непроницаемо-чернильную тень. Казалось, там ничего нет, кроме темноты, но…
— Вот тебе и fuck, — дружески-насмешливо отозвался Волшебный Револьвер Конвента, выходя из этой случайно-маскировочной тени, — боец, убери фонарик, глаза слепит.
— Да, кэп Техас, — моряк опустил луч вниз, но за прошедшие секунды стало видно, что неожиданный гость абсолютно мокрый: его полукомбинезон просто пропитан водой.
— Ты из моря залезал? — поинтересовался полковник Оуноко.
— Конечно, Акато. Откуда же еще?
— Как? — спросил полковник Наилау Тимбер.
— Элементарно. Крючок-кошка на тонком тросе выстреливается из хорошей рогатки в якорный проем. Дальше только защитные перчатки и физкультура. Вот эффективный сомалийский флибустьерский метод морского боя. Говорят, что это придумано еще в древности, на Троянской войне, про которую кино с Брэдом Питтом. Такие дела.
Фиджийские десантники переглянулись, одобрительно кивая, а затем кто-то из них, с понятной настойчивостью, повторил вторую часть ранее заданного вопроса:
— Кэп Техас, а где команда банши, и десантные машины?
— Тоже здесь, — ответил Оули Техас, извлек из кармана трубку wiki-tiki, ткнул какую-то кнопку и сказал в микрофон, — Тон-тон! Попкорн ищет Брандмейстера. Прошу контур подсветки через пять секунд!
…На палубе наступила тишина. Бугенвильские и фиджийские военные чуть растеряно крутили головами, стараясь что-то увидеть в темном море. Как вдруг… Слева по борту бледно замерцали силуэты четырех меганезиских экранопланов класса «Пингвин».
…