Солангай-Лоренгау, 12 июля, примерно полчаса до рассвета.
Как уже было отмечено ранее: хреново оказаться в заложниках у террористов. Причем хреновость может быть усугублена дополнительными факторами.
Для Синти Расетти, врача с «Мидгардсорма», таким фактором стал женский пол.
Для канадца Джебба Бретера — то, что он первый помощник капитана Бйоргсона.
Для Олафа Тйалвисона, рулевого — то, что он исландец, как и капитан Бйоргсон.
Для Форкиса Констакиса, пассажира из Ираклиона — то, что он грек, как и стармех Попандопуло (хотя, последний был греком лишь в генетико-этническом плане).
Чтобы увидеть источник этих тезисов, надо вернуться к вечеру 9 июля, принесшему известие, что «Мидгардсорм» освобожден в ходе согласованных действий капитана Бйоргсона, стармеха Попандопуло, и команды INDEMI. Вся группа террористов на «Мидгардсорме» (20 боевиков, включая лидера — Абу-Хаджуда) уничтожена.
Когда Ахмар-ад-Дин (подручный Абу-Хаджуда, остававшийся в Лоренгау с дюжиной боевиков, чтобы контролировать около полутораста заложников) узнал об этом, у него случился приступ истерического гнева (именно истерического, пополам со страхом).
Ахмар-ад-Дин объявил, что за это надо публично (перед TV-камерой) отрубить головы Тйалвисону, Бретеру и Констакису. Еще надо, также публично, изнасиловать Расетти. Немедленно началась подготовка к соответствующему шоу — вовсе не оригинальному (подобные шоу вошли в моду у ортодоксальных мусульман в начале 2010-х, во время «Арабской весны» в Северной Африке и Месопотамии).
Итак: рано утром 10 июля толпа жителей Лоренгау собрались на рыночной площади в ожидании ортодоксально-исламского реалити-шоу «Казнь неверных», но… Внезапно
возникло препятствие в виде представителей Меджлиса ИБРС, комиссариата ООН, и совета ЯФМИК (Японско-Французской и Малайской Интернациональной концессии). Названные персонажи имели более широкий взгляд на ситуацию, и их не устраивало развитие событий в жанре публичного обезглавливания и изнасилования. Они весьма рационально опасались дальнейшего ухудшения имиджа ИБРС и «голубых касок». И обсуждение вопроса об экзекуции было перенесено на вечер 10 июля. Стороны стали обсуждать это в 6 вечера, кричали и ругались до полуночи, перенесли продолжение на следующий вечер (11 июля), о чем и сообщили толпе на рыночной площади.
Толпа, кстати, вовсе не думала расходиться. Местным жителям было нечего делать, а развлечения (аутентичные их культуре) в Лоренгау случались не так уж часто. Жители надеялись, что обезглавливание неверных, все же, состоится, и боялись пропустить это. «Разогрев» толпы уже осуществлял какой-то мулла (ему тоже нечего было делать, и он пользовался случаем поупражняться в шариатской риторике). Прошел день 11 июля, и наступил вечер второго раунда обсуждения темы обезглавливания и изнасилования.
Дискуссия произошла прямо в казарме, где террористы держали заложников. Сторона «препятствующих» упирала на то, что женщина (Расетти) тут абсолютно не при чем, и Констакис тоже (ведь Попандопуло — не грек, а одессит). Сложнее с Тйалвисоном, и с Бретером, но и им нельзя отрубать головы, а то спонсоры будут в трудном положении. Международный морской профсоюз обижается, если кто-либо убивает плательщиков взносов. И такая обида может привести к бойкоту трудовых контрактов по сухогрузам ЯФМИК и контейнеровозам Малайско-Британского концерна. Большой убыток.
Спонсоры (участники Большого Масличного Клуба) подтвердили это по телефону, но обстановка не разрядилась. Ахмар-ад-Дин твердо стоял на том, что какая-то экзекуция необходима, иначе движение «Jamaat4sea» потеряет авторитет. Он не соглашался, что Расетти и Констакис не при чем. Расетти (по его мнению) «ведет себя вызывающе», а Констакис «происходит с Крита — острова врагов ислама». В общем, с ним согласился представитель Вазира Нурхалида (лидера легальной части «Jamaat4sea»), но намекнул: можно избежать обезглавливаний, если кое-кто из заложников «проявит смирение»…
…Разговоры снова продолжались до полуночи, наступило 12 июля, и консенсус был успешно достигнут. «Препятствующие» соглашались на обезглавливание грека, и на изнасилование канадки, при условии, что двое оставшихся кандидатов на экзекуцию (старпом канадец и рулевой исландец) не пострадают. Их, а также Синти Расетти (ее, разумеется, после не смертельной экзекуции) следует передать представителям MRC (Малазийского Общества Красного Полумесяца), которые уже прибыли в Лоренгау.
На этом Высокие Стороны разошлись. Но уполномоченный комиссар ООН Габриел Роденблот (хитрый суетливый субъект) остался, чтобы (с согласия Ахмар-ад-Дина) побеседовать тет-а-тет с Синти Расетти. Беседа началась мутно: комиссар ООН очень красноречиво старался доказать, что ислам, а также хрислам, это не культы насилия и фанатизма, а совокупность традиционных представлений о боге и морали. Затем, он выстроил цепь доводов о том, что в данном обострении виноваты капитан и стармех «Мидгардсорма», которые связались с INDEMI, что вызвало гибель людей, искренне желавших урегулировать «папуасский масличный конфликт», пусть методом взятия заложников, но ведь никого из заложников не убили. Пока не убили.
Сделав на этом акцент, Габриел Роденблот перешел к более актуальным вещам. По его логике выходило, что если капитан «Мидгардсорма» совершил такие злодеяние, то его экипаж разделяет вину, так что будет честно, если кто-то из экипажа в разумной мере поступится своими интересами, чтобы проблема была решена без кровопролития. А на следующей итерации, комиссар ООН объяснил, что имеется в виду. Некий Абу-Темейр, представитель Вазира Нурхалида, сказал, что его боссу (смотревшему переговоры по видеосвязи) понравилась внешность и манеры Синти Расетти. Это важно! У Нурхалида большое влияние на Ахмар-ад-Дина. Можно сказать: решающее влияние. И если Синти (добровольно, конечно, никак иначе) согласится пойти навстречу Вазиру Нурхалиду, то жизнь греческого заложника, наверное (или даже точно) будет спасена.
Синти вначале не поверила своим ушам, и спросила: не послышалось ли ей? Правда ли комиссар ООН уговаривает ее стать проституткой, чтобы выкупить жизнь заложника у лидера террористов? На это Габриел Роденблот, изобразив легкую обиду, возразил: не проституткой, а законной временной женой, как это трактуется в исламском праве, и признается даже в нескольких странах Евросоюза. Он продолжил (не дав ей времени ответить) «Подумайте до утра, Синти! Это будет самый благородный поступок. Вы же спасете жизнь человека. Тем более, вы врач, и вам это близко». Затем, комиссар ООН откланялся, оставив Синти Расетти размышлять о «самом благородном поступке».
…
Третья ночь в плену выдалась длинной и нервной, но не бесконечной. Близилось утро, и дюжина боевиков (во главе с Ахмар-ад-Дином совершили намаз). Такая демонстрация фанатизма на глазах у заложников. А затем, неожиданно рано, сюда в казарму пришли «голубые каски» — с их слов: для обеспечения безопасности представителей «Красного Полумесяца» (MRC), каковые представители вскоре должны будут подъехать сюда…
…При террористических кризисах союзы скоротечны, информация противоречива, а предательство тут в порядке вещей. Ахмар-ад-Дин нетвердо это усвоил — такие знания слишком сложны для младшего командира боевиков-террористов. Вот поэтому он не заподозрил ничего, когда Дорджи Шресто подполковник — командующий непальского батальона «голубых касок», пришел в казарму в 6 утра, хотя люди из MRC ожидались только в 8 утра. Даже то, что подполковник Шресто пришел с десятком своих солдат (многовато как-то), не насторожило Ахмар-ад-Дина. Он только спросил:
— Дорджи, зачем столько ваших людей?
— Комиссар Роденблот распорядился, — без всяких эмоций ответил непалец. Ссылка на уполномоченного комиссара ООН выглядела правдоподобно. Командир террористов, пожав плечами, предложил непальскому подполковнику пока что выпить чая.
Может показаться странным, но единственным человеком, догадавшимся, что намерен сделать подполковник Шресто, была Синти Расетти, судовой врач «Мидгардсорма».
Нервы молодой итало-канадки были экстремально напряжены из-за дилеммы «самого благородного поступка», и еще из-за ночного разговора (шепотом) с греком Форкисом Констакисом. Этот интересный дядька, промышленный художник-дизайнер из семьи бизнесменов-шипперов, спросил ее: как быстро наступает смерть от обезглавливания? Форкиса, кажется, не пугала сама смерть, он верил в «нечто вроде жизни ПОСЛЕ». Он боялся только боли, и задал вопрос в надежде, что ЭТО происходит СРАЗУ. Но Синти Росетти — медик с широким кругозором, знала выводы экспериментов, проведенных в Нидерландах в 2011 году, на крысах: энцефалография после обезглавливания.
Синти попробовала отмолчаться, но, видимо, ответ был отчасти написан на ее лице. Форкис расстроено произнес: «Я уже догадался, что все плохо. Скажите: как долго?».
Синти честно ответила: «У крыс — почти 4 секунды. У человека, вероятно, дольше».
Форкис кивнул: «Спасибо, что просветили. Но, это несколько секунд, не минут?».
Тут Синти могла подтвердить, что да, действительно, это секунды, а не минуты.
Грек-критянин тепло поблагодарил ее — будто услышал хорошую новость.
…Этот разговор окончательно перевел Синти Расетти в какую-то форму измененного сознания, с почти сверхчувственным восприятием жизни и смерти. И, когда в казарму вошел Шресто с десятком непальских солдат, Синти внезапно с абсолютной ясностью поняла: Ахмар-ад-Дину и его исламистской группе осталось жить считанные секунды. Субъективно, следующий короткий эпизод растянулся в замедленное кино. Казалось, непальские «голубые каски» поднимают стволы автоматов-карабинов, будто в некой театральной пантомиме. А исламисты, также в темпе пантомимы, делают вид, будто пытаются опередить их, поднимая свои винтовки.
Непальские солдаты оказались быстрее. Синти видела, как вылетают струйки дыма из стволов автоматов-карабинов, как скользят назад и вперед рычаги затворов, как летят стреляные гильзы, и как расползаются дыры на одежде исламистов. Все это заняло (в объективном времени) несколько секунд. Затем — тишина. Только шорохи, и какое-то отвратительное бульканье. Простреленные тела на полу еще вздрагивали, реагируя на бессистемные сигналы от уже угасающей нервной системы, а подполковник Дорджи Шресто выдернул из кармана спутниковый телефон, и…
…Результат явно обескуражил его. Он нажимал какие-то кнопки — все без толку…
…Странно: Синти Расетти снова была единственным человеком, догадавшимся, в чем проблема с телефоном. Благодаря обострившемуся вниманию, она заметила, что погас экран телевизора, стоявшего в углу, а в воздухе витает запах горелой изоляции. Менее внимательный наблюдатель мог подумать, что телевизор повредила одна из множества только что выпущенных пуль. Но Синти видела: нет. Нечто иное убило этот «ящик для дураков». Связав эффекты цепью логики итало-канадка заключила: «был удар чего-то наподобие искусственной молнии, может, какая-то электрическая мина, только чья?».
Подполковник Шресто не додумался до таких деталей, однако понял, что внезапная и чрезвычайно неуместная поломка телефона в нужный момент — вовсе не случайна. С предельной осторожностью, он тихо подошел к входной двери, приоткрыл ее стволом карабина. И немедленно снаружи послышался спокойный мужской голос.
— Выходите, Шресто. Поговорим под грибом. Я даю слово отпустить вас обратно.
- Кто вы? — спросил непальский командир.
— Я Хелм фон Зейл, майор INDEMI, — последовал ответ, — у нас менее четверти часа.
— Я выхожу, — согласился подполковник-миротворец. Он явно понимал, о чем речь.
Они встретились под деревянным «грибом» — точкой, где при нормально устроенном несении службы есть часовой (в т. н. «угрожаемой ситуации» — два или три часовых). Поскольку ситуация складывалась именно такая, под «грибом» были выставлены три часовых. Сейчас все трое лежали тут, с одинаково простреленными головами.
— Вы потеряли телесвязь, Шресто, — сказал фон Зейл, не затруднив себя приветствием.
— Что дальше? — лаконично спросил непальский подполковник-миротворец (не обратив особого внимания на трупы своих солдат — убиты и убиты, что теперь отвлекаться).
— Дальше, Шресто, я знаю вашу сделку с австралийской спецслужбой. Но вы не сумели выйти на связь, поэтому сделка пропала. Считается, что заложники еще у террористов. Следовательно, бугенвильско-фиджийская атака произойдет по графику: их самолеты поднимутся в воздух на рассвете, и снесут город Лоренгу, а затем высадится десант.
— Что дальше? — снова спросил командир миротворцев.
— Дальше: я предлагаю новую сделку. Вы сдадитесь мне, свалите вину на Роденблота, и получите 7 лет каторги за соучастие с целью наживы, без идейного мотива. Наш суд не склонен зверствовать, если криминал был за границей, и не коснулся наших граждан.
Непальский подполковник задумался на несколько секунд, затем произнес:
— Более полутораста заложников. Я меняю их жизнь на свободный выход моих людей.
— Отклонено, — сказал майор INDEMI, — если мы не договоримся, то мои бойцы просто забросают казарму газовыми гранатами. Дальше, откроют дверь, и без риска для себя вынесут тела, и введут антидот. Потери заложников будут 10 процентов. А с вами…
— Да, фон Зейл. Я понимаю. Но мы можем пойти на прорыв.
— Да, Шресто. Вы можете. Но если вы сейчас возьмете вот этот белый флажок, чтобы снайпер вас не застрелил, затем подниметесь на верхушку «гриба», и осмотритесь, то поймете, какие шансы на успех будут у вашего силового прорыва.
Предложение было подкупающее своей логичностью. Непалец кивнул, взял флажок, забрался по лестнице на площадку-шляпку, и быстро окинул взглядом окрестности. Иллюстрация из учебника тактики: «Взвод спецназа блокирует малую диверсионную группировку противника, занявшую одноэтажное здание в сельской местности». Это понятная позиция, и смотреть больше нечего. Шресто спустился на грунт и высказал замечания уже не по общему смыслу варианта фон Зейла, а по частностям:
— Роденблот сбежит, и будет все отрицать.
— Куда он сбежит? Малазийский авиаотряд разбит. С юго-востока подошел авианосец адмирала Оуноко. С севера и северо-запада — зона контроля меганезийского патруля.
— Понятно… — произнес непалец, — …Значит 7 лет незийской каторги? А моя семья?
— Они могут приехать, — сказал фон Зейл, — это лучше, чем остаться нищими в Непале с печатью «семья сообщника террористов». Деньги, пришедшие на ваш счет в банке от Вазира Нурхалида, блокированы. Австралийцы обещали разблокировку, но теперь эта сделка пропала, как я сообщил вам в самом начале разговора.
— Фон Зейл, а что будет с моими людьми?
— С теми, кто в этой казарме — как с вами, но срок поменьше. Они ведь ничего не знают, просто безоговорочно верят вам, только таких вы взяли их на зачистку Ахмар-ад-Дина. Остальные ваши люди, что на базе батальона ООН, у здания Меджлиса — лишние.
— Каторга какая будет? — спросил Дорджо Шресто, после короткой паузы.
— Вот, — ответил фон Зейл, и протянул ему малоформатный лист распечатки.
— Это нормально, — заключил непальский подполковник «схватив» информацию одним быстрым и внимательным взглядом, — на таких условиях мы сдаемся.
…
Для того, чтобы понять этот разговор со стороны, требуются некоторые пояснения.
План австралийской спецслужбы выглядел почти безупречно.
В 8 утра должны были приехать два представителя «Красного полумесяца», и тогда (используя тактику внезапности) подполковник Шресто уничтожил бы террористов,
вышел на связь и объявил через австралийского оператора, и через каналы СМИ, что миротворцы UN-NGF освободили заложников. Чиновники из «Красного полумесяца» подтвердили бы это. Слава ООН, чудесной силе планетарного политического добра!
Масштабная боевая операция Бугенвиля и Фиджи потеряла бы позитивный PR (зачем бомбить Лоренгау, если правопорядок восстановлен, и заложники освобождены?).
С заложниками затем была бы проведена «мягкая разъяснительная работа», чтобы они поверили в официальную версию. А именно: что силы ООН с самого начала кризиса прикладывали всю энергию, чтобы избежать захвата заложников, но избежать, увы, не удалось, и тогда силы ООН приложили всю энергию к выигрышу времени, и к четкой операции по освобождению, при которой никто из заложников даже не был ранен.
Австралийский план требовал от партнеров по военному блоку FPDA только чтобы эскадрилья Малайзии задержала на несколько часов авианосца «Хаббакук-плюс». Но
малазийские истребители провалили план, и тогда австралийцы перешли к «плану Б», прямому и грубому. Шресто должен был зачистить террористов прямо сейчас, затем — подтвердить по телефону «дело сделано», и (пока раскручивается маховик СМИ), не заботясь об особой достоверности, убрать тех, кто слишком много знает. Потом, эту шероховатость можно сгладить (списать на неизбежные гражданские потери).
«План Б» почти сработал, но… В ключевой момент несколько простых и надежных портативных электромагнитных гранатометов (модель XX века, без затей) сожгли всю электронику, находившуюся в казарме с заложниками. Главный звонок не состоялся, и «план Б», согласно правилу спецслужб, был вычеркнут из истории. Не было никакого «Плана Б»! И никакого «Плана А» тоже не было. Выдумки таблоидов, однозначно!
Что бы там ни говорили СМИ о провинциальности или о необразованности непальских офицеров, подполковник Дорджо Шресто четко знал это правило о «планах А и Б». И (важное дополнение) он знал, что меганезийские офицеры всегда выполняют сделки. С учетом всего этого неудивительно, что Шресто согласился на условия фон Зейла.
…
Понятно, что когда Дорджо Шресто и Хелм фон Зейл пришли к соглашению, они сразу занялись подготовкой контингента (заложников и бойцов) в казарме к массированной бомбардировке. Хотя в тактических картах фиджийских пилотов на этой казарме стоял лазурный маркер (не бомбить ни в коем случае!), лучше самим позаботиться о своей безопасности, и безопасности своих людей. Вдруг дрогнет рука летчика — и что тогда? Короче: такая подготовка — очень важное, но скучное занятие. Оно подробно описано в инструкциях по гражданской обороне, и добавить к этому просто нечего.
Иное дело — в городе Лоренгау, где никто не был предупрежден о скором налете, и где только единицы предполагали или догадывались, что такой налет может произойти. В частности, не был предупрежден никто из персонала ЯФМИК (Японско-Французской и Малайской Интернациональной концессии), находившегося сейчас в главном офисе.
Морской инженер-строитель Юхан Тагтгрен (попробуйте-ка без тренинга выговорить фамилию) в 6:15 приехал с объекта — строящейся буровой в пяти милях от острова. По графику, катер на берег ходил раз в час, а рабочее совещание было назначено на 7:00. Соответственно, Юхан приготовился (уже привычно) провести в вестибюле у окна три четверти часа вынужденного безделья. Из этого окна на верхнем (пятом) этаже офиса открывался живописный вид: ограда из колючей проволоки и вышка охранника — для безопасности корпоративной авто-парковки, а дальше — рыночная площадь. Рынок тут начинал работать в 6 утра (пока прохладно) и, наблюдая, можно было увидеть немало интересного, как в зоосаду. Ранее (до позапрошлого года) в Лоренгау было 6-тысячное папуа-меланезийским население. Но, когда образовалось ИБРС, эти люди предпочли в полном составе уехать на ближние островки, оставшиеся в составе Папуа. В Лоренгау теперь обитали 20, или 30 тысяч условных батаков из предельно нищих окрестностей относительно богатой Сурабаи. Почему не просто батаков, а условных — об том ниже.
Юхан Тагтгрен (швед из Мальме) вовсе не был расистом, и безоговорочно признавал равенство людей всех цветов кожи… Но не таких людей, как здешние. У Юхана был примерно 10-летний опыт работы в не очень развитых странах Юго-Восточной Азии. Специфическая жизнь квалифицированного контрактника-кочевника началась у него вскоре после выпуска из Университета, и молодой швед успел познакомиться с таким числом разных этносов, что великий Миклухо-Маклай мог бы позавидовать. Но здесь Юхан столкнулся с таким этносом, которого вообще не понимал. Ни чуточки. И это составляло проблему — поскольку разнорабочие вербовались, в основном, на месте.
Точнее, это составляло две проблемы.
Во-первых здешние, якобы, батаки, работали, только пока на них смотрит начальство.
Во-вторых, если начальство отвлекалось, то они не только переставали работать, но и начинали воровать все, что может быть продано перекупщикам-китайцам.
Кстати вот: в поле зрения Юхана появился один из местных рабочих прошлой смены. Рабочий целенаправленно двигался к прилавку одного из китайцев, и…
(Юхан как раз успел достать свой смартфон, включить камеру и прицелиться)
…На прилавок оказалась вывалена куча дорогостоящих бронзовых гаек. Вот ответ на важный вопрос: куда делись гайки от новеньких, вчера привезенных подъемников?
(Юхан сделал несколько фото, и один видеоклип — пусть дирекция полюбуется).
Раньше (4 года назад) Юхан Тагтгрен работал с батаками — на Суматре, и там, конечно, возникали проблемы (иначе вообще не бывает), но проблемы вовсе не такого порядка. Просто: отсутствие квалификации, и пробелы в элементарном школьном образовании. Поправимое дело. Лень тоже имела место — но в пределах разумного. Воровство тоже случалось, но эпизодически, и без поддержки рабочего коллектива — совсем наоборот: другие рабочие могли набить вору морду. В общем, там батаки были обычные люди, и совсем иначе — на Солангае. Они тут напоминали афроазиатских мусульман в городах родной Швеции, где четверть века назад образовались целые шариатские кварталы с обычаями такого же агрессивно-воровского толка. Постепенно Юхан начал понимать: сходство не случайное. На Солангае, тоже были мусульмане-мигранты, получавшие от лидеров регулярные накачки в стиле: «пророк учит стричь шерсть с неверных». И это происходило тоже при негласной поддержке властей (клоунского Меджлиса ИБРС, и специального подкомитета ООН по культурной идентичности Севера Новой Гвинеи).
Короче: в этой заднице насаждалась та же особая толерантность, что в Скандинавии. А отличие было в том, что солангайские (якобы) батаки считались тут титульной нацией, поэтому ЯФМИК обязана была давать им преимущество в приеме на работу. И каждая заявка менеджера или инженера на этнически иных (более нормальных) рабочих, была битвой, к которой следовало подготовиться — например, запастись таким фото и видео. Сейчас (просмотрев на экране смартфона свой улов), Юхан решил «убедительно!».
…
Радуясь такому удачно снятому сюжету, Юхан Тагтгрен некоторое время не обращал внимания на усиливающийся звук, вроде гудения пчелиного роя. Теперь же, он решил поискать источник звука, огляделся. Затем посмотрел на небо, и спонтанно выругался, настолько удивительная картина ему открылась.
Весь юго-восточный сектор был занят летящими самолетами, причем ретро. Что-то из истории Второй Мировой войны. Как в кино «Битва за Британию» или «Перл Харбор». Первое родившееся предположение было таким: «кто-то снимает кино». Потом у него возникли контраргументы. Почему над городом? Зачем такая прорва самолетов? Так кинокомпания может обанкротиться от запредельных расходов на технику. Но если не съемки кино, то что это? И через минуту жизнь дала ответ.
Первая шеренга самолетов выполнила синхронное пикирование, и сбросила какие-то предметы, похожие на стандартные бочки с топливом. «Если это кино, то хреновое» (подумал Юхан) и, повинуясь зову интуиции, метнулся от окна в дверной проем, где капитальные конструкции здания давали какую-то уверенность. В общем, он поступил примерно как при угрозе землетрясения, и не ошибся с выбором тактики. Прошло еще несколько секунд, а затем серия мощных ударов потрясла здание.
Если бы главный офис ЯФМИК фигурировал среди первичных целей налета, Юхану не помогла бы даже эта предосторожность. Но офис был среди вторичных целей, и бомбы авангарда легли в стороне, поразив здание полицейского департамента, базу сил ООН, электростанцию, главный узел водоснабжения, станцию телефонной связи, телецентр, аэропорт, морской терминал. Получили порцию бомб парадная Площадь Меджлиса, и элитный квартал. Да, в Лоренгау была своя элита, живущая в отдельном квартале.
В здании-офисе ЯФМИК вылетели все стекла, обрушился фасад, и упала часть кровли. Остальное качнулось и стабилизировалось. Инженер Юхан догадывался: это только до следующей серии бомб. Он, не теряя времени, метнулся по лестнице вниз, и еле успел. Взрывы прогремели, когда он выскочил на улицу. Несколько бомб упали на рыночной площади. Точнее — так. Юхан, выскочив из дверей офиса, увидел летящие бомбы и, не рассуждая, рыбкой прыгнул в канализацию. Вроде бы, примитивная штука — открытая ливневая канализация в экваториальной зоне. По сути, просто траншея, укрепленная наклонной бетонными плитами. Траншея! Ключевое слово! Юхан плюхнулся туда, и отметил (краем сознания) что местные «условные батаки» используют эту открытую канализацию НЕ ТОЛЬКО, как ливневую. Ладно, лучше нырнуть в дерьмо, чем…
…Чем то, что случилось с людьми, находившимися на рынке. Они не сообразили, что начался мощный авиа-налет, и события развивались по схеме: «спасайся, кто может». У инженера Юхана Тагтгрена не было опыта попадания в зону энергичных боев, так что картина, увиденная, когда он (через минуту) встал из траншеи (по уши в дерьме) стала настоящим шоком. «Будто бульдозер протаранил лавку шавермы» — такой была первая ассоциация. Затем Юхан идентифицировал предметы, разбросанные вокруг, и тут его судорожно вывернуло — он добавил к содержимому траншеи свой недавний завтрак. В следующий момент (рефлекторно вытерев губы ладонью) он глянул на офис…
…Но офиса не было. На месте 5-этажного здания красовалась огромная куча всякого строительного мусора (битые бетонные панели, торчащая арматура, погнутые трубы, поломанная мебель). Над всем этим кружились в задымленном воздухе, будто, белые бабочки — тысячи клочков бумаги. В куче мусора что-то лениво горело, так что потоки горячего воздуха поднимались вверх, закручивались в дымный торнадо, и заставляли бумажки легкомысленно летать и танцевать, будто празднуя освобождение из тесных офисных шкафов. У Юхана мелькнула мысль: вдруг кто-нибудь еще выжил? Можно попытаться откопать. Но, снова усилилось пчелиное гудение. Юхан глянул на небо и, больше не думая о спасательных работах, вторично шлепнулся на дно траншеи…
…Вторая фаза авиа-налета была еще разрушительнее, чем первая. Главные задачи по точечным объектам были выполнены, и началась «обработка площадей». Самолеты с завораживающим изяществом чертили петли и спирали в воздухе, порой снижаясь до сверхмалой высоты, всего в нескольких метрах над столбами ЛЭП. Короткие очереди, выпущенные из авиационных пушек, поражали топливные емкости на автозаправках, автобусы на парковках, двухэтажные здания торговых центров. Зажигательные бомбы падали посреди кварталов, плотно застроенных лачугами, там мгновенно разгорались пожары, жители выскакивали на улицу и попадали под огонь авиационных пушек…
…Затем все стихло. Точнее — стихло «пчелиное гудение», взрывы и выстрелы. Теперь слышался лишь негромкий гул пожаров. И еще что-то слабое, на границе восприятия, возможно — хруст проседающих конструкций разрушенных домов. Иногда — какие-то невнятные звуки человеческого происхождения. Кто-то стонал, кто-то звал кого-то…
…Шведский инженер выпрямился во весь рост, внимательно осмотрелся, и покинул канализационную траншею. Интуиция подсказывала ему: тут больше нечего бомбить, поэтому, авиа-налет завершен. Дальше будет что-то другое — понять бы: что?
В таких случаях иногда полезен интернет. Национальный провайдер ИБРС-телеком по понятным причинам уже не работал, а спутникового телефона у Юхана не было, но на смартфоне была опция «FWF», позволявшая не только использовать Wi-Fi на больших расстояниях, но и подключаться к стрателлитной «пиратской» сети OYO. Точнее, OYO проектировалась так, что для подключения к ней нужна только опция «FWF», но это в данном случае несущественные детали, а главное: у Юхана был интернет. Оставалось разыскать нужную информацию (если она вообще есть в сети). А она в сети была.
Так Юхан Тагтгрен узнал, что происходит, и (по ссылке) зашел на сайт бугенвильского авианосца «Хаббакук-плюс». Там, на главной странице, размещалась инструкция для «контрактных специалистов из развитых стран, и для туристов». После вводной фразы «командир корабля сожалеет о проблемах, доставленных вам в борьбе с терроризмом» следовал совет: «идти по центральной улице к пункту эвакуации» (карта прилагается). Альтернативный совет: «если идти сложно, то расстелите что-нибудь яркое — ориентир, который виден с дрона, и мы быстро найдем вас». Последний совет: «если вам нужна срочная помощь — напишите в окне под этой инструкцией, где вы и что с вами».
Этот последний совет показался Юхану подходящим. Он написал в окне короткое сообщение: «Веду спасательные работы у офиса ЯФМИК. Инженер Тагтгрен».
Именно в процессе спасательных работ (разбора завалов на месте рухнувшего здания главного офиса ЯФМИК) застала Юхана авангардная команда фиджийского десанта, высадившаяся на бронемашинах полутора часами позже. От этого у фиджийцев сразу возник импульс глубокого уважение к этому шведу. Бывают же такие люди, как он!
…