Ранний вечер той же даты 12 июля. Там же, в меганезийской Новой Ирландии.
Лиссенунг расположен в 15 километрах юго-западнее Кавиенга. Это чудесный зеленый островок триста шагов в поперечнике, ранее принадлежал частной турфирме, но, после революционной конфискации, перешел к мэрии Кавиенга, и был сдан в аренду некому незийскому бизнесмену монгольского происхождения. От прошлых хозяев на островке остались четыре симпатичных бунгало, удобный пирс, и станция дайвинга.
Сегодня вечером на веранде-балконе одного из бунгало, в плетеных креслах, за легким бамбуковым столиком уютно устроились две персоны — полюбоваться на восход луны. Издалека их можно было принять за семейную пару туристов-европейцев лет около 40, ведущих подвижный образ жизни, обеспечивающий им хорошую физическую форму. Какой-нибудь наблюдатель мог бы предположить, что они увлекаются какой-то особо рискованной разновидностью бокса. Лицо женщины расцвечено крупными синяками (позавчерашними, как определил бы эксперт), а у мужчины через левую щеку шрам от старого ранения. Какой-нибудь другой наблюдатель — широкого профиля (следящий не только за полем, но и за СМИ) моментально узнал бы эту парочку.
Женщина: Герда Шредер, популярный колумнист сетевого журнала «Hauswirtschaft».
Мужчина: Хелм фон Зейл, майор INDEMI, военный преступник (по данным Гааги).
…Взошла луна, и окружающий пейзаж превратился во что-то сказочное, или вообще инопланетное. Тускло-серебристое море, черный песок пляжа с блестками кварца, и покачивающиеся пушистые кроны кокосовых пальм, внезапно ставшие похожими на полосатые спины огромных королевских белых тигров из древнеиндийского эпоса.
— Странное место… — негромко сказала Герда.
— Да, — согласился меганезийский разведчик, — место странное, но дружественное. Вот почему мне показалось, что пригласить вас лучше всего сюда. Как вам тут?
— Мне нравится, — ответила она, — спасибо Хелм, — А что это? Какой-то эко-отель?
— Нет, это частный парк-вилла мистера Ченбэ-До. Он сам живет на Футуна-Алофи, и абсолютно не против, если вы будет здесь гостить, сколько вам захочется.
— Минутку, Хелм, верно ли не поняла, что это знак любезности по отношению к вам?
— Ну, можно сказать и так. У меня с Ченбэ-До очень хорошие отношения.
— По вашему тону, — заметила она, — можно заключить, тут скрыта необычная история.
— О! — он подмигнул, — Хотите сюжет для своего блога-колонки в «Hauswirtschaft»?
— Давайте, — сказала Герда, и включила свой компакт-ноутбук.
Хелм фон Зейл прикурил сигару, и уселся на парапет веранды-балкончика.
— Тогда слушайте. Все началось в 1885 году, когда произошли два события, связанные с нашей исторической родиной. Тут, на больших островах между Соломоновым и Ново-гвинейским морем, была основана германская колония, а там, в Берлине, химик Рихард Вольфенштейн открыл полезную, легко синтезируемую взрывчатку ацетон-пероксид.
— Полезную взрывчатку? — переспросила Герда Шредер, щелкая клавишами ноутбука.
— Полезную для того, у кого она есть в нужный момент, — пояснил майор INDEMI.
— А-а… Извините, что я вас перебила.
— Aita pe-a, — он улыбнулся, — и второй шаг: 1913 год. Белорусский еврей Хаим Вейцман открыл простой путь получения ацетона для этой взрывчатки. Он нашел род бактерий, сбраживающих любые биоорганические отходы в ацетон и бутанол. Метод Вейцмана широко применялся в Первую Мировую войну, а затем настала эра нефтехимии, и эта технология забылась. О ней вспомнили в 2000-х, в связи с интересом к бутанолу, как к биотопливу, из-за подорожания нефти. Бутанол, и смеси бутанол-бензин, можно лить в бензиновые движки. Но вот: Великая рецессия, нефть подешевела, и технология снова забылась. Ченбэ-До по квоте для студентов из Монголии, учился в Австралии по теме биотоплива, а когда он выучился, оказалось, что его специальность ацетоно-бутиловое брожение стала неактуальной. Можно было ждать, что нефть снова подорожает, но он решил сделать иначе. После нескольких попыток найти работу в развитой стране, он познакомился с товарищами по несчастью, понял, что в цивилизованном мире нечего ловить, и уехал в Океанию. Это произошло за три года до Алюминиевой революции.
Тут майор INDEMI многозначительно замолчал, и Герда, принимая игру, попробовала угадать продолжение:
— В будущей Меганезии пригодился и бутанол для движков, и ацетон для взрывчатки?
— Ответ верный, Герда. Хотя, неполный. Ченбэ-До сам по себе не делал погоду. Но его товарищи по проблеме, которых он сагитировал тоже ехать в Океанию, это серьезно.
— Похоже, — заметила Герда, — к моменту революции, тут собралась хорошая компания.
— Точнее, — поправил майор, — революция произошла, когда собралась такая компания. Впрочем, речь не об этом, а о великом взлете бизнеса Ченбэ-До, Короля Говна.
Герда Шредер резко подняла ладонь.
— Минутку, Хелм! Где я могла раньше слышать это прозвище: Король Говна?
— Ну, практически, везде в нашем море. Ченбэ-До довольно популярен.
— А! Я вспомнила! Это было на Шикотане! Парень, местный русский, возивший нас на экскурсию, говорил, что работает по вахтам на корабле «Nord King of Shit». И он тоже говорил про бутанол, легко заменяющий бензин в обычных моторах.
— Ясно, — фон Зейл кивнул, — Ченбэ-До назвал в таком стиле многие свои спец-корабли. Конкретно «Nord King of Shit» перерабатывает отходы рыбокомбинатов на Хоккайдо.
— Да, Кир Рыжов, тот парень с Шикотана, так и говорил. Но, извините, я перебила.
— Я продолжу, — сказал майор, — бизнес Ченбэ-До развивался динамично, но бешеную скорость набрал год назад, вскоре после того, как в Меганезию были удачно завезены овцекролики. Вам, видимо, известны эти трансгенные существа, созданы в Европе, но объявленные вне закона там, и почти во всем мире, кроме трех стран нашей Унии.
Герда знала. Овцекролик — нечто вроде арктического хомяка-лемминга, но размером с небольшую овцу. Чудовищно прожорливое, быстрорастущее, и плодовитое существо, генетически сконструированное в университете Афин, в ходе некой аферы…
…Между тем, фон Зейл продолжил:
— Треть пищи, как известно, превращается в говно, а овцекролик съедает за день вдвое больше своего веса. Культивировать овцекроликов, это бизнес быстрый, и выгодный. Овцекролфермы возникли на многих крупных островах, и реки говна, текущие в море, возмутили других жителей. Дошло до суда, и суд бы притормозил этот тип массового фермерства, но Ченбэ-До спас темп. Он предложил сервис по дешевому вывозу говна. Плавучая фабрика-полуавтомат, построенная по заказу Ченбэ-До, удалась, и клиенты посыпались, как из рога изобилия. Это подвигло Ченбэ-До на постройку серии новых кораблей — мощного флота по переработке говна. Чтобы сбывать столько бутанола, он договорился с австралийскими, гавайскими и японскими контрабандистами, которые катаются сюда за всяким товаром, включая моторное топливо: планктонный спирт, и биодизель. Вот, и бутанол пошел. Ченбэ-До стал Королем Говна. Но поле бизнеса не идеально гладкое, и в его бочку меда попала ложка дегтя.
Майор замолчал, и подмигнул, намекая, что у Герды появляется шанс проверить свою проницательность. Она задумалась, и высказала гипотезу:
— Когда Ченбэ-До втянулся в это, возникли проблемы. Рэкет. Деньги за вход на рынок. Обычное требование в контрабандном бизнесе.
— Требование обычное, — подтвердил фон Зейл, — поэтому, наш Народный флот и наши спецслужбы работают над тем, чтобы исключить любой рэкет по отношении к нашим бизнесменам. На территориях других стран это трудно сделать, но все страны данного региона зависят от океанского трафика. И получается, что у всех морей один берег.
— Хелм, я не совсем понимаю.
— Герда, это просто: кто рэкетирует нашего бизнесмена, у того корабельные перевозки становятся сильно подвержены… Хэх… Случайностям, неизбежным на море.
— Э-э… Это в смысле: его корабли тайно перехватываются и грузы уничтожаются?
— В неформальном смысле, можно сказать примерно так, — ответил фон Зейл.
— Понятно. С версией рэкета я промахнулась. Как насчет второй попытки?
— Разумеется, давайте.
— Тогда… — произнесла она, — …Возможно, Ченбэ-До как-то нарушил ваш закон?
— Блеск! — объявил майор и похлопал в ладоши, — Мое восхищение, Герда!
Герда Шредер артистично изобразила смущение от комплемента, а затем спросила:
— Можно ли узнать более детально, как это получилось?
— Можно, — майор кивнул, — дело в том, что Ченбэ-До быстро стал монополистом. Не в производстве бутанола и ацетона, а в услугах по вывозу говна. Его доля на этом рынке превысила лимит по Хартии, поэтому суд принудительно выкупил пай две трети в его предприятии. Контроль над говном перешел к Национальному фонду НТР, а Ченбэ-До остался консультантом дирекции. При этом — сидя на очень большой куче денег.
— Выкуп за контрольный пай? — спросила Герда.
— Да, — майор снова кивнул, — и я помог Ченбэ-До найти приложение для инвестиций.
— Вы искали приложение для его инвестиций? — удивилась она.
— Да, это тоже функция INDEMI, совместно с Creatori, другой нашей спецслужбой. И я уверенно могу сказать: это не менее азартная работа, чем военный шпионаж.
— О! Хелм! Я заинтригована! Что же вы нашли для инвестиций мистера Ченбэ-До?
— Я нашел ряд молодых быстро развивающихся высокотехнологичных фирм, которым требовались ресурсы и бизнес-контакты. Например: партнерство «Taveri» на островах Футуна-Алофи. Они производят новый класс роботов: раскроечно-швейные машинки, пригодные для работы на дому. «Taveri», это на языке утафоа: гусеница-шелкопряд.
— О… — протянула Герда, — …Раскроечно-швейный? А можно посмотреть на него?
— Aita pe-a, — сказал майор, — я думаю, что для читателей журнала «Hauswirtschaft» это любопытно, ведь среди них немало женщин, у которых что-то типа домашних ателье.
— О! Вы даже исследовали статистику подписчиков нашего журнала?
— Да, Герда. Меня заинтересовало, для кого вы пишете свой блог-колонку. Кроме того, взаимодействие со СМИ тоже функция INDEMI. Даже с неприятными СМИ.
— Хелм, что неприятного в нашем журнале? — удивилась германка.
— Я говорю не о вашем журнале. Я говорю вот о чем.
Он показал ладонью в сторону моря, где уже некоторое время покачивался на слабых волнах небольшой каютный катер. В темноте невозможно было увидеть, кто на борту. Носовой фонарь катера мигал и это, видимо, было не просто так.
— Азбука Морзе? — предположила Герда.
— Не совсем, — ответил он, — это короткий стиль кода, основанный на азбуке Морзе. Тот мужик не впервые на море, так что свободно болтает на световом семафоре.
— А кто он, этот мужик?
— Барри Диллинджер, репортер TTN, Transcontinental Top-News, Сан-Франциско.
— Я знаю этот американский интернет-TV-таблоид, — сказала Герда.
— Ну, и как вам оно?
— Дерьмо, как любой таблоид, но, в отличие от иных, это очень качественное дерьмо.
— Интересная характеристика, — оценил майор, — а теперь: какой ответ мы дадим на его настойчивые семафорные запросы: «прошу разрешения подняться на борт»?
Герда Шредер слегка нахмурилась.
— А-а… Какие варианты?
— Их два, — сказал Хелм фон Зейл, — послать его ко всем чертям, или пригласить его, и поставить над ним парочку занимательных психологических экспериментов.
— Как интересно! Я голосую за второй вариант.
— Значит, Герда, мы приглашаем его, — и майор, подняв карманный фонарик, помигал в направлении каютного катера.
…
Барри Диллинджер, 30-летний загорелый чуть толстоватый и жизнерадостный субъект, улыбался так, будто только что сорвал банк в казино.
— Мисс Шредер, мистер фон Зейл, ваша приверженность принципу свободы слова, это прекрасно! Вы — пример для подражания в нашу эпоху предубеждения против СМИ!
— Нет, мистер Диллинджер, это вы пример для подражания, — мягко сказал фон Зейл, — я впечатлен вашим намерением побеседовать в прямом эфире с мисс Шредер и со мной. Предубеждение против СМИ в нашу эпоху связано с тем, что многие репортеры очень трусливо себя ведут. Они препарируют записи бесед, чтобы изменить смысл согласно полученному негласному заказу. Но вы-то не из таких, верно, мистер Диллинджер?
— Э-э… — протянул репортер TTN, и проницательному наблюдателю стало бы понятно: никакой прямой эфир не планировался.
— Я включу ваш TV-канал, — сказала Герда, — это важно для стиля. Надо видеть, как мы выглядим на экране. И я могу помочь вам оптимально разместить TV-камеру здесь, на веранде. Мы с вами коллеги, и должны помогать друг другу, не так ли?
— Э-э… — снова протянул Диллинджер.
— Это хорошая идея, — добавил фон Зейл, — пока Герда установит TV-камеру вы, мистер Диллинджер, согласуете с вашей редакцией точное время и IT-канал прямого эфира. Я полагаю, там обрадуются шансу получить из первых рук полную историю о том, как в действительности развивались события в Лоренгау и на исландском лайнере.
— Э-э… — еще раз протянул репортер TTN, разрываясь между соблазном вбросить в эфир зверски-скандальный материал, и опасением получить из-за этого ряд проблем. Любой эксперт по таблоидам мог предсказать победу соблазна, — …Э-э… Да, мистер фон Зейл, конечно, вы правы, это отличная идея. Сейчас я позвоню в редакцию.
…
Тот же вечер 12 июля, через 2 часа. Яхта короля Фуо Татокиа.
Интересно получается, если в перерыве на ужин в полу-формальных дипломатических переговорах, можно увидеть, как предмет переговоров выглядит в зеркале СМИ. Такое событие теперь реализовалось благодаря TTN (или точнее, благодаря «занимательным психологическим экспериментам» Хелма фон Зейла и Герды Шредер). И был внешний импульс, подтолкнувший к этому просмотру в дипломатическом перерыве: звонок.
Мелани Литч (глава МИД Австралии) в состоянии сильной тревоги позвонила своему подчиненному, атташе Чарльзу Найтхарту, ведущему переговоры. Дело в том, что TTN успело за час провести мощную рекламу прямого эфира с участием майора фон Зейла «кровавого монстра Новой Гвинеи» и (заодно) «спасителя сотен туристов из Европы». Счетчик интернет-юзеров, подключившихся к IT каналу прямого эфира стремительно перескочил через миллион, а волны от него разбегались по сети в виде фраз на блогах. Требовалось немедленно оценить воздействие всего этого на общественное мнение…
…Чарльзу Найтхарту не пришлось долго уговаривать короля Фуо и НТР-координатора Норну на включение этого канала за ужином. Им тоже было интересно. Начало эфира оказалось пропущено (но можно посмотреть в записи позже). А сейчас майор фон Зейл отвечал на какой-то вопрос Диллинджера, касающийся круиза «Мидгардсорма».
* * *
Х. фон Зейл: Расследование круиза «Мидгардсорма» продолжается, но к номинально- исландскому шипперу «Скальд-тур» предъявлены иски, по сумме больше стоимости лайнера. Случай, аналогичный катастрофе лайнера «Коста Конкордия» в 2012-м. Там пассажиры (их было 4 тысячи), требовали более полмиллиарда евро, при стоимости корабля 450 миллионов. «Мидгардсорм», это малый лайнер, и пассажиров на порядок меньше, но денежные пропорции те же.
Б. Диллинджер: О-хо-хо! Не повезло бизнесу маленькой гордой страны Исландии!
Г. Шредер: Исландия не при чем. Хелм не зря сказал, что эта компания «Скальд-тур» номинально исландская. Номинально, а не фактически, до вас дошло теперь?
Б. Диллинджер: Теперь дошло. Я же не тупой. А чья эта компания фактически?
Г. Шредер: Читайте журнал «Истории успеха», мартовский номер. «Скальд-тур» была создана двумя исландцами, братьями Густавсон, как бренд на вырост. Они раскрутили название на флейме о неизбежной торговой войне за рыбные квоты между Исландией и Евросоюзом. Затем, они продали голую компанию малазийскому концерну «Паназия-Эксплорер». Исландские братья неплохо нажили, а в «Скальд-тур» не осталось ничего исландского, кроме адреса штаб-квартиры на улице Лаугевегур в Рейкьявике.
Б. Диллинджер: О-хо-хо! Значит, «Мидгардсорм» принадлежит малазийцам! Я думаю, покупатели билетов на круиз имели право знать это до того, как заплатили деньги!
Г. Шредер: можно смеяться, но эта информация не скрывалась. Любой желающий мог, потратив полчаса времени, найти это в интернете. Но, потребители крайне редко ищут данные о происхождении и истории компании-продавца. Я вот тоже не потрудилась.
Б. Диллинджер: Эй, Герда, а если бы вы знали, что это собственность малазийцев?
Г. Шредер: Тогда я бы посмотрела, чем еще владеет «Паназия-Эксплорер». И нашла бы данные о том, что у них большой пакет акций ЯФМИК. Ноги бы моей не было на борту «Мидгардсорма» при таких предпосылках.
Б. Диллинджер: Wow! Это шок! Зрители, вы вздрогнете, когда узнаете правду!
(На экране на 5 секунд появляется заставка)
*** Вы вздрогнете, когда узнаете правду! ***
(Затем беседа продолжается).
Б. Диллинджер: Вот шок! «Скальд-тур», компания-владелец лайнера «Мидгардсорм», продавшая билеты тремстам пассажирам, оказалась не исландской, а малазийской, и связанной с Японско-Французской и Малайской Интернациональной концессией, что добывает нефть, газ и цветной металл на островах Солангай! Теперь мы знаем, почему дирекция «Скальд-тур», вопреки элементарным требованиям безопасности, направила круизных пассажиров по маршруту через Лоренгау, столицу Солангая! Кто-то захотел решить PR-проблему ЯФМИК. Или кто-то захотел снабдить исламистов «Jamaat4sea» ценными заложниками. Что если «Паназия-Эксплорер» связана с исламистами?
Х. фон Зейл: Пусть суд разбирается.
Б. Диллинджер: А где будет суд?
Х. фон Зейл: В Рейкьявике, ведь там официальный адрес ответчика: «Скальд-тур».
Б. Диллинджер: А как они это расследуют? Маленькая страна на другом краю мира.
Х. фон Зейл: Это их исландское дело. А наше дело: дать им материалы.
Б. Диллинджер: Ваше дело, в смысле, дело INDEMI?
Х. фон Зейл: не только INDEMI. Участвуют спецслужбы всех трех стран Унии. У меня поручение представлять Унию в этом деле, и вы можете спросить меня о деталях.
Б. Диллинджер: Еще как спрошу! Скажите: где комиссар ООН Роденблот?
Х. фон Зейл: Он в Эмперессогасте на Бугенвиле, активно дает правдивые показания.
Б. Диллинджер: Откуда вы знаете, что правдивые?
Х. фон Зейл: Профессиональная интуиция, если вы поняли, о чем я.
Б. Диллинджер: Черт вас знает, Хелм, о чем вы. А правда ли, что парочка бельгийцев, мистер и миссис Тингели, заявили порядка десяти миллионов долларов.
Х. фон Зейл: Не парочка, а вся семья. Наибольшие суммы заявлены от детей: 8-летнего Дидрика, который, как и все дети на лайнере, получил сильнейший стресс, и Свена, для которого эта история только начинается. Он родился лишь условно…
Б. Диллинджер: Минутку! Тут нужна заставка!
(На экране на 5 секунд появляется заставка)
*** Такой ужас трудно даже вообразить! ***
(Затем беседа продолжается).
Б. Диллинджер: Невообразимый ужас! Кларион Тингели на 20-й неделе беременности, оказалась беззащитной в руках террористов. Она не могла помочь 8-летнему сыну. Она боялась, что ее муж убит. И стресс привел к экстремально ранним родам. Медицинские светила говорят: у Свена не было шансов выжить. По классификации ВОЗ, это были не ранние роды, а поздний выкидыш. Я сомневался, допустимо ли говорить так, поэтому я позвонил миссис Тингели, и спросил разрешения называть вещи своими именами. Она разрешила, и более того, настаивала на этом. С ней солидарен мистер Тингели. Он был освобожден из плена сегодня утром. Что же спасло жизнь крошки Свена? Это сделали доктор Винсент и доктор Дюбуа, применив удивительные новые технологии, которые попали в Меганезию из Канады. Детали вы узнаете позже, когда я смогу встретиться с чудесными докторами. А сейчас о спасении других заложников. 9 июля Хелм фон Зейл освободил группу на лайнере, а сегодня освободил группу в Лоренгау. Как вы успели?
Х. фон Зейл: Не надо преувеличивать. Я руководил действиями спецназа на месте, а не освобождал. И успеть было несложно. Обе цели были рядом, в Ново-гвинейском море.
Б. Диллинджер: А что, все-таки, произошло в Лоренгау?
Х. фон Зейл: Антитеррористический рейд.
Б. Диллинджер: Неужели?
(На экране снова на 5 секунд появляется заставка)
*** Такой ужас трудно даже вообразить! ***
(Затем беседа продолжается).
Б. Диллинджер (повторяет): Неужели? А вот СМИ Австралии, Малайзии и Сингапура называют это урбаницидом. Город с 30-тысячным населением стерт с лица земли. Как сообщают СМИ, это произошло уже после освобождения заложников. Что скажете?
Х. фон Зейл: Я скажу, что ситуацию надо разбирать комплексно. Лоренгау полностью контролировался исламистами и непальскими «голубыми касками» общим числом до четырех батальонов. А на подходе был австралийский вертолетоносец «Несторис».
Б. Диллинджер: Минутку! А австралийский вертолетоносец был на чьей стороне?
Х. фон Зейл: На стороне террористов. Как и малазийский авиаотряд, воздушный бой с которым произошел накануне ночью.
Б. Диллинджер: Австралийцы? О, черт! Как так может быть? Я не верю вам!
Х. фон Зейл (бросая на стол пачку фото): А этому вы верите?
Б. Диллинджер (глядя на фото): Странно. Действительно странно.
Х. фон Зейл: Ничего странного. Государство Австралии, по договору FPDA, на стороне государства Малайзии. Государство Малайзии на стороне своих концернов. Концерны Малайзии автоматически на стороне ЯФМИК и Масличного клуба. А они, опять-таки, автоматически на стороне исламистов. Элементарная цепочка. В ходе всего кризиса с заложниками флот Австралии поддерживал банду «Jamaat4sea», взявшую заложников. Теперь это расследует комиссия парламента Австралии. И, одновременно с этим, флот Австралии приступил к концентрации боевых кораблей в Ново-гвинейском море.
Б. Диллинджер: Черт возьми! Зачем?
Х. фон Зейл: Вероятно, власти Австралии делают ставку на военное решение кризиса.
Б. Диллинджер: Черт! А… А что предпринимает меганезийская сторона?
Х. фон Зейл: Сторона Унии, так точнее. Мы готовимся к войне, пока иного не дано.
Б. Диллинджер: Подождите! А переговоры?
Х. фон Зейл: Переговоры идут. Но, Верховный суд постановил: если вторая сторона не подтвердит принципы Протокола NG, то мирного решения не будет. У нас нет причин отступать, и наши средства военного сдерживания приведены в боевую готовность.
Б. Диллинджер: Это, что намек на возможность атомной войны?
Х. фон Зейл: Это не намек. Если произойдет эскалация, то атомная война неизбежна.
Б. Диллинджер: И вы так спокойно об этом говорите в прямом эфире?
Х. фон Зейл: Нет смысла в секретности, если завтра догадаются, все у кого есть мозг.
Б. Диллинджер: О, черт, время прямого эфира заканчивается. Скажите, Хелм, есть ли надежда, что ситуация как-то решится без войны, тем более, без атомной войны?
Х. фон Зейл: Надежда умирает последней.
Б. Диллинджер: Э-э… Спасибо всем, кто провел этот час с нами. В эфире был Барри Диллинджер с горячим репортажем из региона Новой Гвинеи специально для TTN.
* * *
В кают-компании королевской яхты Джой Прест Норна похлопала в ладоши, нажала клавишу выключения ITV-канала и прокомментировала:
— Живенько так прошло.
— Черт, черт… — выдохнул атташе Найтхарт, — …Это чертовски неожиданно! Мы же не согласовали детали, а ваш майор вот так начал загружать репортеров этим кошмаром!
— Раньше начнем — раньше сделаем, — невозмутимо ответил Фуо Татокиа.
— А детали согласуем в рабочем порядке, — подвела итог НТР-координатор Норна.
…