Поздний вечер той же даты 12 июля. Окрестности Кавиенга.

Островок Лиссенунг. Бунгало Ченбэ-До, Короля Говна.

Герда Шредер проводила взглядом укатывающийся каютный катер, и вздохнула.

— Боюсь, Хелм, что это были небезобидные психологические эксперименты.

— Это были полезные эксперименты, — ответил майор INDEMI.

— Подождите, Хелм, я хочу понять. Во-первых, вы спровоцировали прямой эфир.

— Верно, Герда.

— …Во-вторых, вы так внезапно перешли от заложников к прогнозу войны, что Барри Диллинджер растерялся, и вирус паники проскочил в прямой эфир.

— Вирус паники? — переспросил меганезийский майор, — Поэтично сказано, Герда.

— Я не сама придумала. Так здравомыслящие публицисты в начале века назвали вирус птичьего гриппа. Желтая пресса объявила птичий грипп Инфекцией Апокалипсиса, от которой умирает более, чем половина зараженных. Позже оказалось, что они делали выводы на основе лишь тех немногих случаев, когда больного приходилось экстренно госпитализировать. А реально в большинстве случаев птичий грипп вызывает обычное гриппозное недомогание, с которым люди справляются без помощи медицины. Паника навредила людям сильнее, чем сама инфекция.

Хелм фон Зейл улыбнулся и подмигнул.

— Наш вирус совсем другой. Он вызывает не вредную, а полезную панику.

— Разве паника бывает полезной? — удивилась германка.

— Да, Герда. Бывает. Паника атомного противостояния на Первой Холодной войне дала человечеству золотые десятилетия астронавтики. Без этой паники не было бы великих Лунных экспедиций. Тот шанс упущен, но еще есть время на вторую попытку.

— Хелм, это очень интересно, и все-таки, для чего вы хотите посеять панику сейчас?

— Извините, это пока секрет. Но, так даже лучше. Представьте, что это кино. Если бы я рассказал сейчас, то для вас пропала бы интрига. Стало бы неинтересно смотреть.

Герда Шредер коснулась пальцами своего лица там, где расцветали синяки от ударов.

— Ничего себе кино!..

— Извините, — он снова улыбнулся, — я понимаю, что первая серия получилась слишком брутальной. К сожалению не я был режиссером. Но теперь-то вы сможете смотреть с уютного зрительского кресла. С перерывом на коктейль и танцы, если вы желаете.

— Даже на танцы? А-а… Кажется, я чего-то не понимаю.

— Вы понимаете, я вижу по глазам. Женщина всегда чувствует, если нравится мужчине, сидящему через стол от нее. Но, если я не в вашем вкусе, то просто забудем. Aita pe-a.

— Хелм, — укоризненно ответила она, — возможно, вы удивитесь, но я знаю, что мужчина практически так же чувствует, если нравится женщине, сидящей через стол от него. И я уверена: вы предложили мне сыграть в психологию потому… Потому что чувствуете.

— ОК! — майор резко выдохнул, как после стакана водки, выпитого залпом, — Дознанием установлено, что вы нравитесь мне, а я нравлюсь вам, причем мы оба это знаем. Какая стилистически-ужасная фраза получилась. Так не говорят даже герои мыльных опер.

— Говорят-говорят! Иногда они говорят даже ужаснее, — возразила Герда.

Хелм фон Зейл энергично помассировал ладонями свои уши.

— Благодарю, Герда! Вы так быстро сняли камень, упавший на мое сердце.

— Хелм, тогда снимите такой же камень с моего сердца. Я смущаюсь из-за внешности.

— Это потому, что вы слишком одеты, — авторитетно заявил он, — если сбросить тряпки, нырнуть прямо отсюда, с балкончика, и доплыть до той отмели, то все будет иначе.

— Ночью мне немного страшно так делать, — призналась Герда.

— Но ведь луна светит, и я с вами.

— Вы меня уговорили, Хелм, но вы ныряете первым.

— Легко, — ответил майор, мигом сбросил униформу и сандалии и, действительно легко, перепрыгнув перила, плюхнулся в воду.

— Черт побери… — шепотом сказала себе Герда, тоже освободилась от одежды, немного неуверенно забралась на перила, и уже более решительно прыгнула вниз…

…Шипящий плеск воды, обнявшей тело.

…Рука Хелма, ободряюще погладившая спину.

…Луна в черном небе, полном звезд.

…Неожиданная легкость, будто проблемы и сомнения сброшены вместе с одеждой.

…Отмель впереди, или даже не отмель, а крошечный песчаный островок.

…Они выбрались на, вроде как пологий пляж, окруженный водой. Уселись на песок, прижавшись друг к другу плечами. И не потому, что замерзли (нет, было тепло). Им хотелось просто почувствовать эмоциональное волшебство контакта.

…Ладонь Хелма легла на грудь Герды, и заскользила через живот к бедрам.

…Герда вдруг подумала, что никогда раньше не занималась сексом на пляже.

— Только не надо очень торопиться, — шепнула она.

— ОК, — ответил он, — мы вообще не будем торопиться. Хочешь, дальше про Луну?

— Да, — сказала Герда, и накрыла своей ладонью его ладонь, лежащую на ее бедре

— Тогда слушайте, — торжественно произнес он, и стал рассказывать про Луну…

…Луна была рядом — на дистанции менее 10 кругосветных путешествий. Технологии, существующие с середины прошлого века, позволяли долетать до Луны за 2 дня, хотя практически для пилотируемых полетов применялся 4-дневный маршрут. За «золотое десятилетие» на Луну высаживались 6 миссий, и последняя (Аполлон-17) провела на поверхности Луны почти 100 часов в декабре 1972-го. Астронавты ездили по Луне на электромобиле, фотографировал ландшафты, собрали геологические образцы…

…Луна была космическим плацдармом человечества, колонизация которого начата, и строительство обитаемых станций выглядело решенным вопросом. Проекты уже были разработаны, оставалось только выбрать лучший. Тогда (в 1972-м) вряд ли кто-нибудь поверил бы, что в 2014-м будет снят фильм «Последний человек на Луне» с 80-летним Юджином Сернаном, капитаном Аполлона-17 в главной роли. Отмена лунного драйва (самой перспективной программы во всей человеческой истории) казалась настолько странной, что породила слухи об инопланетянах, запретивших людям летать на Луну.

Дослушав до этой точки, Герда полюбопытствовала:

— Хелм, а на самом деле: почему лунный драйв был отменен?

— Потому, — ответил он, — что в 1972-м был подписан американо-советский договор об ограничении ракетно-ядерных арсеналов. Гонка вооружений пошла на спад, и база на ближнем космическом плацдарме потеряла актуальность. Но развитие астронавтики продолжалось до финиша Первой Холодной войны. Некоторые беспилотные проекты, начатые еще в 1980-х, были выполнены, но в 1990-х, астронавтика, как вообще любая прогрессивная концепция, стала нежелательной для Западного Блока Победителей. В театрально-политическом представлении мавр сделал свое дело — мавр может уйти.

— Подожди! Я не поняла! Ты хочешь сказать, что астронавтика была только, э-э…

— Прикрытием, — подсказал он, — типичным оперативным прикрытием для грандиозных военно-стратегических расходов, и Лунный драйв планировался не ради науки, а ради строительства ударно-ракетной базы. Можно посмотреть в Глобопедии.

— Обидно… — негромко произнесла она.

— Обидно, — согласился фон Зейл, — хотя, сейчас окно возможностей снова откроется.

— Снова? — переспросила она, — Ты намекаешь, что это из-за меганезийской А-бомбы?

— Нет. Из-за Меганезии пока ничего глобального не происходит. Сама наша страна не причина, а следствие глобальной политики. Если взглянуть на две эпические ядерные сверхдержавы на северо-восточном и северо-западном берегах нашего моря…

— Нашего моря? — ехидно перебила Герда, — Это вы так называете Тихий океан?

Майор фон Зейл скромно опустил взгляд, и тоном среднего германского школьника, уличенного в несанкционированном употреблении шнапса:

— Es war passiert von selbst (это само получилось).

— Entschuldigung wie im Kindergarten (оправдание, как в детском саду), — моментально ответила Герда (точно так она говорила 17-летнему сыну в подобных случаях). И вот парадокс, совпадение, проявление симпатической магии, или что-то в этом роде: едва прозвучала ее реплика, как звякнул неприметный гаджет на запястье фон Зейла. Такой браслет с 2-дюймовым табло — будто просто электронные часы. А вот не просто…

…Хелм фон Зейл глянул на табло, затем прижал запястье к скуле и произнес:

— Привет, Феликс. Как дела?

… - Ну, понятно, что ты не дозвонился. Мы купаемся, а ее телефон в комнате.

… - Да, рядом. Подожди пять секунд… — и фон Зейл, расстегнув браслет, передал его недоумевающей Герде, с кратким объяснением, — просто, приложи себе под ухо.

— Да, — ответила она, выполнив эту тривиальную инструкцию.

— Мам! Привет! — раздался (понятно, из микрофона) голос сына.

— Э-э… Привет, Феликс. У тебя все нормально?

— Да, мам, все ОК. Просто, ты сказала, что будешь звонить каждый полдень по евро-времени. По Берлину уже 2 часа дня, а у вас 11 вечера там, верно же?

— Уже 9 вечера? — спонтанно удивилась она.

— Счастливые часов не наблюдают, — с искренней теплотой пошутил сын.

— Ладно тебе… — проворчала Герда, и спросила, — …Почему ты позвонил фон Зейлу?

— Это просто. Я позвонил тебе — нет ответа. Я позвонил Азалинде — она сказала, что ты уехала с фон Зейлом. Я позвонил фон Зейлу. Э, блин! Мам, прости, если я не вовремя. Вообще-то я думал звонить — не звонить. Вдруг вы это самое, а тут звонки всякие…

— Феликс, ты правильно сделал, что позвонил. Но откуда у тебя номер фон Зейла?

— Так, он сам дал, когда настраивал твой телефон, в смысле витифон, который сейчас, получается, что твой. И он сказал звонить, если что. Так ты там как, мам?

— Я в порядке. Мы поплавали, сейчас сидим на отмели в море и смотрим на луну.

— А-а! Здорово! Мам, а что ты дальше решила со своим отпуском?

Герда задумалась: что с отпуском? Круиз «Мидгардсорма» окончен. Лайнер отогнан в Кавиенг до решения его судьбы. 300 пассажиров тоже в Кавиенге, и каждый для себя решает, что дальше. Меганезийцы предлагают два бесплатных варианта на выбор:

* Самолет в сторону дома сразу (варианты аэропортов прибытия прилагаются).

* Отдых kanaka-stile в Меганезии, а затем самолет (см. выше).

В сторону дома Герда сейчас не хотела, но и «отдых kanaka-stile» не хотела. Ее настиг блоггерский азарт, возникающий от интуитивной уверенности, что ты попал туда, где выпекается история, и попал в том качестве, которое позволяет получить эту историю горячей, прямо из печки, чтобы триумфально подать своим читателям-подписчикам.

— Хелм, как тут получить журналистскую аккредитацию? — быстро спросила она.

— Для тебя? — уточнил он.

— Да, для кого же еще.

— Но тебе ни к чему, ты уже в полицейской инфо-базе, как журналист-блоггер.

— Хелм, ты хочешь сказать: этого достаточно, чтобы я могла свободно работать тут?

— Да, если словом «тут» ты называешь Тройную Унию и ассоциированные земли.

— Ясно. Спасибо…. Алло…

Феликс отозвался на это алло:

— Я уже понял, мам. Ты будешь там блоггерить вместо отпуска. Верно?

— Да. Понимаешь, я вообще плохо умею просто валяться на пляже, а когда такое…

— Конечно, мам. Я же тебя знаю. Но осторожнее там. Я смотрел австралийское TV.

— Феликс, ты же знаешь, что TV это помойка.

— Знаю. Но видно, что там, в Новой Гвинее не понарошку война. И террористы. Мам, я серьезно говорю: будь осторожна. Обещай.

— Обещаю, Феликс. Не волнуйся. И не забывай, что я говорила тебе о благоразумии.

— Мам, я все помню.

— Вот и хорошо. Я позвоню завтра. Целую тебя.

— Целую, мам. Счастливо…

…Звоночек отбоя.

…Герда повертела в руке браслет-коммуникатор и передала его фон Зейлу.

— Ну, как там дома? — спросил он, привычно застегивая браслет на запястье.

— Нормально, — сказала она, — только сын волнуется за меня из-за всего, что тут.

— Я бы тоже волновался на его месте, — заметил фон Зейл.

— Ясно, — отозвалась Герда, — а сейчас, знаешь, уже хочется ближе к комфорту.

— Поплыли к берегу, — лаконично предложил он. И поплыли…

…Рассказать о событиях следующих нескольких часов в бунгало можно по-разному. Камасутра многогранна. Так, согласно классике («Камасутра» Ватсьяяна Малланга — памятник индийской литературы, III век Новой эры): «любовное соединение зовется шестидесятичетырехчастным, поскольку изложено в шестидесяти четырех главах». В указанной книге, в начале 8-й главы 2-й части, объяснено, почему число именно 64 (не больше, и не меньше). Объяснение скорее интуитивно-эмпирическое, чем логическое. Собственно, такая эмпиричность как раз делает книгу интересной для широкого круга современных читателей. Но, даже без современной нотации по технике безопасности «Внимание! Не пытайтесь воспроизвести данный опыт самостоятельно, это опасно!», рационально мыслящий читатель сразу почувствует риск. Классификатор Камасутры, делящий мужчин — на зайцев, коней и быков, а женщин — на газелей, кобыл и слоних, заставит вас задуматься: так ли устроены вы и ваш(а) партнер(ша), как требуется для эксперимента по классическому древнеиндийскому любовному соединению?

Завершая условно эротическое описание, укажем, что с точки зрения древнеиндийской классики, Хелм и Герда превосходили зайца и газель, но существенно уступали коню и кобыле, не говоря уж о быке и слонихе (тут по смыслу продолжительная пауза — чтобы осознать биомеханическую монументальность последнего из названных вариантов).

Переходя с поэтично-эпического языка древних брахманов на прагматичный лексикон постиндустриального флота: «участники уверенно справились с задачей».

Бум-бум-бум-бум! Бум-бум-бум-бум! Бум-бум. Бум-бум. — это два сердца перешили на спокойный темп функционирования.

— Ужас! — тихо произнесла Герда, — Мы ведем себя, как тинэйджеры после дискотеки.

— Наоборот! — возразил Хелм, — Это тинэйджеры после дискотеки пытаются вести себя приблизительно так, как ведем себя мы.

…