Та же дата 17 июля полдень. Остров Косраэ. Северо-восточный берег.

Фармстэд Саммерс. Специальный угол домашнего космоса.

…Маргарет Блэкчок декаду (с приезда к Саммерсам) приглядывалась к «домашнему космосу»: такой 30-метровой сфере, (точнее, почти сферическому многограннику из прозрачных граней-сегментов). Только что созданный движок для Астродемона был помещен на стенд внутри «домашнего космоса» (через люк в нижней грани сферы-многогранника). Хотя, чтобы получить космос, надо было еще откачать воздух.

Маргарет полагала, что движок для Астродемона будет чем-то внушительным, но он оказался по форме и по размеру похож (смешно сказать) на ручной фен-сушилку для волос.

— Что не так? — поинтересовался у нее подошедший Геллер Пфенниг (лидер нео-хиппи, равноправный с Корвином и Кео-Ми участник проекта).

— Честно ответить? — предложила она этому колоритному дядьке. Было в Геллере нечто основательное, от изначальных хиппи, которых Маргарет застала, когда была юной. У Геллера присутствовали все основные черты: крепкое телосложение со склонностью к небольшому пивному брюшку, шевелюра в стиле дикобраза, борода лопатой, и крайне спокойный, доброжелательный, все время чуть насмешливый взгляд. А то, что он был аутентично одет (в свободные линялые джинсы и практически бесформенную тунику-безрукавку), уже не играло особой роли, просто слегка усиливало имидж.

— Да, — произнес он, — выкладывайте, что вы об этом думаете, Маргарет?

— Маленький какой-то движок для Астродемона, — начала она, — не по размеру этого…

Тут у нее в мозгу вдруг родилась ассоциация этой прозрачной сферы-многогранника с гигантским (13 миллионов литров) круглым аквариумом для рыбок, и она договорила:

… - Мега-аквариума.

— Астрариума, — мгновенно пошутил парень, 16-летний евро-креол стоявший рядом.

— Астрариум, это зачет! — мгновенно отреагировала 14-летняя девушка, с характерным сходством внешности (сразу можно догадаться, что родная сестра).

Маргарет успела за декаду неплохо узнать этих двоих. Иллэ Огвэйл и Элли Огвэйл, из немногих оставшихся здесь уроженцев дореволюционного Косраэ, племянники весьма знаменитой мисс Джой Прест по прозвищу Норна, НТР-координатора Меганезии. Так получилось, что родители Иллэ и Элли (весьма строгие баптисты) эмигрировали после революции, а дети не захотели. Им была ближе тетя Джой. Великая и ужасная Норна… Впрочем, сейчас она редко бывала на Косраэ, так что племянниками непосредственно занимался в основном ее старший друг детства: Джон Саммерс по прозвищу Корвин.

Эти мысли пронеслись в голове канадской новеллистки перед тем как Геллер ответил:

— При заданном давлении, внутри нашего космоса будет всего 22000 граммов воздуха, в котором 4400 граммов кислорода. Если движок Астродемона включится, то он начнет потреблять 15 граммов кислорода в секунду, и задохнется, вероятно, через 2 минуты.

— Мы еще не сделали кондиционер космической атмосферы, — пояснила Лирлав.

— Так что, — договорил Геллер, — наш космос на вид большой, но пока двухминутный.

— Внимание, гости! — сказала магистр Кео-Ми, глянув на монитор контроля, — В нашем космосе… В астрариуме, как прикольно выразился Иллэ… Давление будет снижено до одного миллиметра ртутного столба. Такое давление в атмосфере на высоте 46 километров. Пределом высоты для воздушно-реактивных движков считается, 45 километров. Мы с движком Астродемона попробуем это опровергнуть…

…

…Через несколько минут резкий звуковой сигнал с пульта оповестил, что заданное давление достигнуто. Геллер Пфенниг скомандовал «все по местам!», весь коллектив оперативно уселся на оговоренные контрольные точки, и откликнулся, что готов к дальнейшим шагам.

— Десять секунду, Геллер! — попросила канадская новеллистка.

— ОК, слушаю, — ответил он.

— Почему, — шепотом произнесла она, — этот движок похож на ручной фен для волос?

— Это потому, — сказал гуру хиппи, — что воздушно-реактивный движок — тот же фен для сушки волос. А фен для сушки волос — тот же воздушно-реактивный движок. Персонал аэродромов старыми воздушно-реактивными движками на аэродромах сушит взлетную полосу после дождя или снегопада, как ты своим феном сушишь волосы после ванны.

— О, черт… — выдохнула Маргарет. Тем временем, Геллер уже начал отдавать приказы, необходимые для пошагового теста, и было ясно: все дальнейшие объяснения — после.

Пожилой канадке оставалось пока только наблюдать за происходящим в астрариуме.

Сначала смотреть было не на что. Движок стоял, закрепленный на стенде, напротив внушительного вентилятора (пропеллера от легкого самолета). Вентилятор интенсивно гнал воздух (жалкие остатки воздуха) к движку. Из объяснений, что Маргарет слышала ранее, это была имитация условий полета…

…А вот движок включился. Из его раструба появился конус почти прозрачного синеватого пламени, а с боков возникло этакое радужное мерцание…

…Через секунду, собравшаяся публика ревела от восторга, как футбольные фанаты в ситуации, когда любимая команда забила решающий гол на чемпионате мира.

«Тяга 30 килограммов! — рычали голоса, — 30 долбанных килограммов!».

«Чего-то греется слишком», — сказал кто-то чуть позже с оттенком беспокойства.

«Не слишком, — возразил кто-то другой, — всего 740 Цельсия, еще запаса до фига».

Маргарет, кстати, заметила, что раструб тускло светится вишневым цветом.

«Есть, температура остановилась, ну нормально!», — сказал тот, что беспокоился.

«Wow! — произнес кто-то еще, — Две минуты прошло, а тяга не меняется!»

«Не меняется», — вразнобой согласились несколько голосов.

«Офигеть…», — добавил затем еще один, запоздавший голос.

«Вот, поползла вниз», — грустно сказал тот, что говорил про запас по температуре.

И через секунду, четкий конус пламени погас, будто выключенная газосветная лампа.

Вдруг наступила тишина, и в этой тишине четко прозвучал голос магистра Кео-Ми.

— 170 секунд до потери тяги.

— Больше, чем я ожидал, — откликнулся Геллер Пфенниг.

И несколько присутствующих, вскочив с мест, плотно окружили Люми, которая, пока оставаясь у своего монитора, что-то считала. Она очень быстро объявила решение:

— У меня получился потолок от 57 до 58 километров условной высоты.

— Wow!!! Iri!!! Ole-ole-ole!!! — снова восторженно заревели участники эксперимента.

— Иллэ, объясни: к чему экспрессия? — спросила Маргарет у племянника Норны (тот в данный момент сидел за терминалом, и прокручивал записи с «космических» камер).

— Это просто, — ответил Иллэ, — сейчас Люми, по последней концентрации кислорода, с которой движок Астродемона давал тягу, посчитала эквивалентную высоту. По этим расчетом получилось, что Астродемон полетит в космос (в смысле: сможет выполнить зачетный суборбитальный прыжок).

— Но, — заметила новеллистка, — мне казалось, что космос не на 58 километрах, а выше.

— Да, Маргарет. Граница космоса условно 100 километров. С 58 надо прыгнуть вверх по инерции еще на 42. Навскидку, для этого хватит скорости сверхзвукового перехватчика времен Кеннеди. Aita pe-a. Только планер надо сделать. Не голый же движок полетит.

— Мм… Действительно, — согласилась Маргарет с этим очевидным тезисом, и тут…

— Планер, вообще-то, сначала надо спроектировать, — послышался спокойно-уверенный командирский голос откуда-то сзади, очень близко.

— Кэп, ты что, научился ниндзюцу? — уважительно отреагировал Иллэ, обернувшись.

— Нет, — ответил Корвин, — это вы тут на адреналине, поэтому не видите поляну…

— Я вижу, — произнес негромкий глухой и мягкий баритон.

Хозяин баритона — довольно крупный хорошо сложенный темнокожий маори, точнее — тонга-фиджиец, стоял за спиной у Корвина с таким видом, будто давно находился там, дожидаясь, пока его заметят. Это был Оехеаи Татокиа (для своих — просто Ехе), принц атолла Номуавау, 26-летний двоюродный племянник короля Фуо Татокиа. Принц Ехе — персонаж спокойный, уравновешенный и очень толковый (хотя вырос там, где не было школы — даже базовой). Он обладал особым сочетанием генетически-отличной породы, разнообразного (преимущественно военного) опыта, и фантастической тяги к знаниям. Учился Ехе (опять же) уравновешенно, без пафоса — как до того воевал. Корвина очень интересовала тактика учебы, которую применял принц Ехе. Чисто военная тактика: не атаковать задачу в лоб, а разведать, найти слабое место, на фланге или с тыла, и бить стремительно — насмерть. Например: у принца Ехе были проблемы с алгебраическими формулами. Он свободно владел арифметикой, но замена цифр на абстрактные буквы приводила его в недоумение. Зато графики алгебраических функций были ему всегда интуитивно ясны. И принц просто (именно просто — благодаря отличной зрительной памяти) сделал себе каталог множества кривых и поверхностей с изгибами, и особыми точками. Он мог складывать, вычитать, умножать, и делить эти кривые и поверхности, причем практически никогда не ошибался в этом…

…Корвин убедил Ехе, что следует разобраться в формульной алгебре тоже, но не стал сбрасывать со счетов странный «умозрительно-графический метод». Теперь в особой тетради у Корвина суммировались наброски будущей статьи на эту тему. Но это дело будущего. Сегодня другая задача, к которой, впрочем, тоже применим метод принца.

Корвин поинтересовался:

— Какие у тебя соображения, Ехе?

— По нашему движку? — уточнил принц.

— Да. Что скажешь на взгляд?

— Как бы, хороший движок. Только пламя было неровное в правом нижнем секторе.

— Как это пламя неровное? — возмущенно встрял Геллер Пфенниг.

— Так, — ответил Ехе, — чуть-чуть неровное. Типа складочка. Я не знаю, как сказать.

— Складочка, — пробурчал гуру-хиппи, — знаешь, Ехе, я не ювелир, а инженер-практик.

— E-o, — принц кивнул, — ты не ювелир, движок не бриллиант, но складочку я видел.

— Ладно, — проворчал Геллер, — я гляну, и если там неровность, то переделаем дюзу.

— Ехе, посмотришь графики? — спросил Корвин.

Полинезийский провинциальный принц снова кивнул.

— Да, кэп. Я посмотрю, как только Элли сделает их.

— Я сделаю через семь минут тридцать три секунды! — сообщила креолка-тинэйджерка привычно и быстро шлепая пальцами по клавиатуре ноутбука, и спросила, — Кэп, а кто будет проектировать планер для Астродемона?

— Тау-китяне, в четырех разных вариантах, — произнес Корвин.

— Ясно, кэп. Скажи: подглядывать и помогать разрешается или?..

— Это разрешается, однако, запрещается давить на их креативную индивидуальность.

— ОК, я не буду давить, — пообещала 14-летняя племянница Норны.

…