Интервал до середины ночи 1 августа. Соломоновы острова. Море Горгоны.

(Акватория между западной и восточной цепями Южных Соломоновых островов, где размещен Гигаплафер: планктонная ферма площадью 1500 квадратных километров).

Во второй четверти XIX века, когда открылся Лондонский зоопарк, некая леди, увидев жирафа, произнесла с безапелляционной уверенностью: «Этого не может быть!».

Почти столетием позже, ночью 1 августа, иная леди, увидев яхту «Ecoil-Rig» с высоты птичьего полета, отреагировала так же, но на другом языке, и с приставкой.

— Scheisse! Das kann nicht sein!

— Wollen Sie wissen die Historie dieser Scheisse? — невозмутимо спросил пилот.

Леди (Герда Шредер) хотела знать историю «этого дерьма», и пилот (Хелм фон Зейл), направив маленький самолет в циркуляцию на той же высоте, приступил к истории.

— Вскоре после того, как в 2008-м глобальный миропорядок скатился в болото Великой рецессии, стало ясно, что множество проектов добычи морской нефти на разведанных месторождениях Азиатско-Тихоокеанского региона, обречены на крах. Их финансовое обоснование строилось на прогнозе роста спроса при цене около 100 USD за баррель.

— Так это не яхта, а нефтяная вышка! — воскликнула Герда, осененная догадкой.

— Это, — методично поправил майор, — полупогруженная нефтедобывающая платформа классического катамаранного типа, прошедшая глубокую модернизацию экстерьера и интерьера. Рассказывать дальше, или уже неинтересно?

— Конечно, рассказывай!

— В начале 2010-х, — продолжил он, — на стапелях были десятки таких платформ 70x100 метров, с вышкой, причалом, и жилой зоной. Проекты заказчиков остановились, а эти платформы достались страховым пулам, не знавшим, куда их продать. Но австрийская компания MPS нашла выход: надо переделать нефтяные платформы в мега-яхты. MPS обладала опытом: делала сверхдорогие яхты из списанных десантных транспортов, и подводные мега-яхты, из дизель-электрических субмарин. Если есть доступ к СМИ, то можно продать миллиардерам любую фигню. Мега-яхты платформы хорошо пошли, и несколько мега-яхтенных верфей-бутиков занялись продвижением таких продуктов.

Тут фон Зейл расчетливо сделал паузу, куда вклинилась Герда со своей догадкой:

— А цена? — спросила Герда, глядя на эту нефтяную платформу — мега-яхту (похожую с высоты птичьего полета на причудливо подстриженную рождественскую елку, всю в разноцветных гирляндах иллюминации).

— СМИ называют цену примерно полмиллиарда долларов, — ответил фон Зейл.

— И почему я не удивлена? — задумчиво произнесла Герда, и добавила, — Хотя, в случае мистера Зурарра, это странно. Судя по его биографии, он старается стать тут своим, а kanaka-foa не любят бессмысленных сверхдорогих символов олигархии.

— Браво!.. — майор на секунду отпустил штурвал и хлопнул в ладоши, — …Омар Зурарра старается стать тут своим. Но мега-яхта — часть бизнес-имиджа. Это не бессмысленно.

— Но, — настаивала Герда, — я не верю в полмиллиарда. Я чувствую: тут было дешевле.

— Дешевле, — подтвердил фон Зейл, — но это секрет. А теперь приводняемся. E-oe?

— E-o! Сверху, вроде, больше смотреть нечего, — ответила она.

…

Оригинальное и прекрасно организованное сочетание ботанического сада-дендрария и аквапарка в экологически чистом курортном тропическом городе — вот что напоминала открытая главная палуба мега-яхты «Ecoil-Rig». По крайней мере, та часть палубы, где располагался центр тусовки (или фуршета). Улыбчивые ребята, кажется, индонезийцы, одетые в легкие белые тропические костюмы с зеленой надписью «Ecoil-Rig», ловко и бесшумно перемещались среди гостей и моментально оказывались рядом с тем, у кого возникали какие-то затруднения «сэр (мэм), чем я могу помочь?». Другие фигуры — на первый взгляд, какие-то девушки из сервиса, катали тележки с напитками и различной закуской по дорожкам между деревьями и подстриженными кустами. Стоило немного приглядеться, и становилось ясно: это — роботы. И спутать их с людьми можно только потому, что на фуршете обычно смотрят не на официантку, а на содержимое тележки, которую официантка катит. Можно сказать, что дизайн-группа отлично решила задачу имитации человеческого телосложения этих роботов, и человеческой схемы движений, однако не пыталась сделать их лица похожими на человеческие. Вместо этого роботы получили лицевые маски в стиле позитивных зооморфных мультяшных персонажей.

Понаблюдав немного за ними, Герда подумала, что это, возможно, лучший подход. На технических выставках (где Герде случалось бывать) ее немного раздражали роботы с человеческими лицами, и тем сильнее, чем ближе была мимика их лиц к человеческой. Полная имитация мимики все же не получалась, и робот воспринимался, как человек с каким-то скрытым увечьем (гнетущее впечатление). Другое дело — милые мультяшные мордочки. Что-то из детства. Диснейленд, ожившие игрушки — зайчики и белочки…

…Герда взяла с тележки, ведомой роботом-официанткой с лицом мультяшной золотой рыбки, стакан коктейля «текила-санрайз», и заняла позицию под невысоким, но весьма раскидистым баобабом. Ветви баобаба затеняли свет люминесцентных ламп, так что из полумрака было удобно наблюдать за публикой у большого бассейна занятной формы. Кажется, архитектор взял за прототип человеческое ухо, разместил его горизонтально, увеличил радикально, наполнил водой, и включил снизу динамическую подсветку, как текущую раскаленную магму. По смыслу — если магма, то и гейзеры. И гейзер (точнее, фонтан) бил из уха вверх, рассыпаясь радужной водяной пылью. Именно здесь (вокруг бассейна, и в самом бассейне) тусовалось большинство гостей (человек 80 примерно).

Отличная возможность попрактиковаться в жанре светского репортажа! Герда только теоретически (из 2-годичного курса журналистики) знала, как это делать, и раньше не возникало повода заняться практикой. Но вот пробил подходящий час. Хелм фон Зейл улизнул куда-то (тактично спросив ее согласия, и легко получив это согласие), так что блоггер-колумнистка осталась сама по себе. Это было гораздо интереснее, чем играть простую роль vahine (т. е. жены или подружки) майора «незийского гестапо».

Герда уселась на естественную скамейку — изгиб толстого корня баобаба, достала свой недавно купленный незийский элнот-5-дюймов, идеально подходящий к ситуации и, включив режим «стенография» начала, с огоньком, сочинять нечто под названием:

*** «Летучая мышь» в стиле нези. Хаффнер и Штраус отдыхают ***

Многие любят эту оперетту — комедию розыгрышей, развивающуюся вокруг большой вечеринки-карнавала, куда главные герои приходят под личинами (очень поспешно и небрежно выдуманными) что вызывает массу смешных нестыковок. Но организовать подобную вечеринку в реальности мало кто рискнул бы. По-видимому, Омар Зурарра, устраивая нечто на своей мега-яхте в ночь 1 августа, не собирался создать брутальную постмодернистскую оперетту-буфф по мотивам «Летучей мыши», с добавлением туда британо-полинезийского неоязычества и милитаризованного стимпанка. Но подход к организации мероприятия, сделал неизбежным именно такое развитие вечеринки.

* * *

Три группы гостей пришли на три разных мероприятия. Одни — на обсуждение итогов «Пальмовой войны» в Северном Папуа для бизнеса мусульман в Океании. Другие — на банкет в честь Кавиенгского соглашения о мире и сотрудничестве между Австралией и Меганезией. Третьи — на языческий Имболк (Фестиваль Огней, отмечающий поворот Солнечного колеса к весне). Каждая группа гостей знает о двух других темах, однако, считает свою тему ведущей, а две другие — побочными, так, между делом.

* * *

Омар Зурарра (кстати, немного похожий на Омара Шарифа в роли капитана Немо — см. прекрасный мини-сериал 1973 года) сознавая создавшуюся двусмысленность (точнее трехсмысленность) ситуации, произнес короткую речь о духе взаимопонимания между людьми разных культур, и о том, как важно стремиться понять друг друга. После него выступила лейтенант Аладдин Надир (одетая в свободные шорты и свободный топик, стройная, энергичная, загорелая, со стрижкой в нео-панк-стиле: золотой ежик волос от середины лба до затылка, вдоль осевой линии головы). Позитивная девушка, только с настораживающей манерой окидывать людей взглядом эльфийского лучника. Ее речь прозвучала еще лаконичнее: «Foa! Давайте сегодня повеселимся без стрельбы, ОК?». Присутствующие kanaka-foa негромким одобрительным ворчанием отозвались на эту свежую идею. Далее слово получил сэр Тимоти Стид, экс-майор британской разведки, представитель Боудис, номинальной королевы Новой Зеландии. Он передал сборищу приветствие от королевы, поздравление с Имболком всем, кто отмечает этот древний британский праздник по языческому обычаю, или же день Святой Бригит по обычаю англиканства и гэльского католицизма в Южном полушарии… На этом сэра Тимоти прервали аплодисментами, и поднесли кружку эля. Он выпил до дна под включенный староанглийский гимн: «God save the Queen», а kanaka-foa скандировали: «Viva Queen Boudic!». Королева NZ здесь популярна… Далее сэр Тимоти сообщил: Ее Величество искренне рада прекращению «Пальмовой войны», и надеется, что Австралия и Папуа войдут в новый Южно-Тихоокеанский Форум. Так завершилась официальная часть.

* * *

И началось предсказуемое расслоение гостей по интересам. Третья группа — молодежь (вперемешку нези, киви и асси) приехавшая на Имболк, стремительно разогрелась. На площадке у бассейна началось то, что в Меганезии называется «снежной дискотекой». Потребление «снежка» не обязательно — драйва и так хватает. Некоторое время вторая группа (дяди и тети, австрало-новозеландские бизнесмены и политики, приехавшие на банкет по поводу Кавиенгского соглашения) смотрят на это в нерешительности, затем заключают, что поговорить о политике и экономике нестабильного ново-гвинейского региона, и произнести протокольные тосты за мир и дружбу, можно завтра в отеле. А сейчас лучше использовать шанс «оторваться по полной». Так первая группа (которая приехала обсудить мусульманский бизнес в послевоенном Папуа) оказывается в роли «белых ворон». Буквально белых, поскольку эти мусульманские деятели пришли сюда одетыми в модные белые деловые костюмы. Кажется, они весьма недовольны. Те, что постарше (50 с плюсом) сохраняют спокойствие. Но те, что помоложе (40 с минусом) начинают жестикулировать и возмущаться. Омару Зурарра пора что-то делать…

* * *

Вероятно, мистер Зурарра это понял, и дискутирует ситуацию с неким дядькой, своим ровесником, крепким дочерна загорелым европеоидом, (хотя персонаж одет в простые джинсовые шорты, и пеструю рубашку-гавайку, можно точно сказать, что он — боевой офицер нези). Офицер показывает бахрейнцу на циферблат часов, что то поясняет… И оказывается в такой позиции, что я узнаю его, вспомнив фото из одного журнала. Это знаменитый Ури-Муви Старк, экс-консул Меганезии по прозвищу Звезда Африки. Он «клиент» Гаагского трибунала уже лет 15 — со времен Танзанбикской войны. Было бы интересно узнать, что связывает Старка и Зурарра? И при чем тут время на часах?

* * *

…Герда Шредер поставила в стенограмме вопросительный знак, и тут чья-то тяжелая ладонь опустилась на ее левое плечо.

— Черт! — вскрикнула она.

— Тише, — послышался укоризненный шепот фон Зейла, — ты демаскируешь позицию.

— Зачем так подкрадываться? — сердито проворчала она.

— Дурная привычка. Извини. Ты хочешь знать, что обсуждает Ури-Муви с Омаром?

— Еще бы! — подтвердила Герда.

— Дело в том, — произнес майор INDEMI, — что Омар составил график своей вечеринки слишком по-японски, с точностью до минуты. А сложные военно-тактические тесты с полевым применением новой техники никогда не проходят абсолютно гладко. Говоря конкретно: действующая модель Ихпектли не прошла предстартовый контроль. Чтобы заменить ее на резервную, понадобился почти час, и на вечеринке возник разброд. Но задача решена, и через несколько минут Омар пригласит всех гостей принять участие в зажигательном водяном бикини-шоу на лодочном терминале.

— В зажигательном водяном бикини-шоу? Гм…Хелм, а что такое «Ихпектли»

— Это, — сказал он, — крылатая лошадь-жаба.

— Э-э… Что-что?

Майор повторил и, видя ее недоумение, пояснил:

— Это просто. Ты знаешь, кто такой Пегас?

— Да, конечно. Это эллинская крылатая летучая лошадь.

— Ну, вот. А Ихпектли это аналогичное существо у ацтеков.

— Э-э… Тогда почему эта крылатая лошадь еще и жаба?

— Хэх! Если тебя не удивляет крылатая лошадь, как таковая, то почему удивляет такая второстепенная, в общем-то, деталь, как жабоморфность этой лошади?

— Жабоморфность лошади? Боже! Какой бред! Хелм, ты что, разыгрываешь меня?

— Ни разу не разыгрываю! Вот, смотри, Омар уже схватил микрофон, сейчас объявит!

…

Омар Зурарра не сказал о какой-то «Ихпектли», а просто пригласил всех на открытую внешнюю площадку — лодочный терминал, где состоится (да, точно!) зажигательное водяное бикини-шоу (переоденьтесь в купальники). Шоу будет супер-экстремальное, поэтому (цитата) «готовьтесь к шоку». По тону бахрейнца угадывалось: он не шутит насчет «супер» и «шока» (даже сам побаивается этой экстремальности) но публика не обратила внимания на его тон, а охотно двинулась в указанный пункт. Этот лодочный терминал представлял собой внушительную (размером с футбольное поле) площадку — алюминиевый понтонный причал на воде у катамаранных опор мега-яхт. В центре этой площадки зачем-то стоял огромный полукруглый котел — от него исходил легкий запах пальмового масла. Гостям было предложено разместиться вдоль края, у самой воды…

— В чем смысл этой хреновины? — шепотом спросила Герда у фон Зейла.

— Сейчас увидишь, главное не дрейфь и не дергайся.

— С чего бы я стала дрейфить и дергаться? — удивилась она, и тут…

…Прожекторы с вышки высветили летящего монстра на фоне черного неба. Только в воображении, возбужденном галлюциногеном, могло родиться это жуткое существо с неуклюжим толстым жабьим телом, с растопыренными ногами, которые оканчивались широкими копытами, и с крыльями альбатроса, размахом, как у легкого самолета. По размеру туши этот монстр был с некрупного быка, а морда, как у хищного динозавра (любители сериала «парк Юрского периода» легко бы узнали прототип).

— Что за хрень?! — выдохнул кто-то.

— Типа, дракон… — изумленно произнес другой.

— Не может быть! — ахнул третий.

— Голограмма? — предположил четвертый…

…Тем временем, с главной палубы взлетели большие светящиеся шары (около метра в диаметре). Они стремились к небу, но монстр, очень ловко развернувшись, ринулся на перехват. Через секунду из его пасти вырвалась длинная струя бело-синего пламени с желтым ореолом по краям, и поразила первый шарик. На его месте полыхнуло белым, раздался взрыв — как оглушительный щелчок бича, а монстр уже погнался за вторым шариком, очерчивая восходящую спираль. Снова плевок огня, и второй взрыв.

— Точно голограмма, — послышался комментарий.

— Уж очень реально как-то, — возразил некий оппонент.

— Ну, не на самом же деле это, — сказал автор гипотезы о голограмме.

— Интересно, что дальше? — сказал кто-то, когда взорвался последний шарик…

…И тут «голограмма» (подлетев на дистанцию менее 100 метров) плюнула огнем. Не

иллюзорно плюнула. Струя бело-синего пламени, с желтым ореолом по краям, точно ударила в огромный котел, и над ним взвился оранжевый огненный вихрь. Публика, с криками «****ец» и равнозначными по смыслу, мигом попрыгала с терминала в воду. Летучий монстр (уже ясно, что вполне материальный) заложил крутой вираж и ушел в сторону. Порыв ветра от его маневра раздул пламя в котле так, что огненный клубок взметнулся высоко вверх, затем опал, и теперь пламя просто плясало над котлом…

…Гости, плавая вдоль края терминала (и не спеша вылезать по трапам из воды), стали озираться, высматривая монстра в темном небе. Вот он: мелькнул в луче прожектора.

— На юго-восток полетел, — определил кто-то.

— К Гуадалканалу, — согласился другой.

— Алло, foa! — заявил кто-то еще, — Надо в локальный авиа-штаб звонить, такая хрень не должна хозяйничать в нашем небе.

— Спокойно, foa! — прозвучал голос Ури-Муви Старка, — Наш штаб в курсе. Тест-группа благодарит вас за участие в учебно-боевом прогоне авиа-концепта «Ихпектли», прошу подниматься обратно на терминал. Осторожно. Трапы чуть-чуть скользкие.

— Охренеть… — последовала мгновенная реакция одного из гостей.

— Живенько так, — поддержал другой, оптимистичный персонаж (видно из военных), и занялся флиртом с девушкой, плавающей рядом (мисс, вам помочь влезть по трапу?).

Вскоре все гости вернулись на понтонную площадку. И, не давая участникам паузу на спонтанно-свободные прения, Ури-Муви продолжил развивать инициативу:

— Хэй! В Конго, когда наша команда успешно отражала вражеский авиа-налет, мы для командного духа, плясали мазембу. Это просто! Нам нужны факелы! Эй, алло! Группа поддержки! Огонь у нас есть! Тащите факелы и раздавайте всем! Аудио-оператор. Ритм заряжай прямо сейчас, и погнали под тамтамы!..

— Заряжаю! — отозвался голос из мегафона, и над площадкой разнеслись сначала гулкие грохочущие звуки тамтама — затем сопровождающее гудение африканской флейты. По периметру площадки побежали ребята из группы поддержки, раздавая гостям факелы.

— Ни фига себе промо-акция… — пробормотала Герда, разглядывая факел.

— По-моему, динамично получилось, — высказался фон Зейл, — идем, зажжем.

— Идем, — согласилась Герда, и они вместе направились к центру терминала, где в котле горело пальмовое масло, — слушай, Хелм, а если бы огненный плевок попал в людей?

— Исключено! — твердо сказал возникший рядом Ури-Муви, — Мои ребята освоили этот тренинг с огнеметным дроном еще в Мозамбике. С полтораста метров без пристрелки, поражали идущую вражескую автомобильную технику. А тут неподвижная мишень.

— Да уж… — только и смогла произнести Герда.

— Ну, — продолжил он, — давайте плясать мазембу, а то народ пританцовывает уже.

И правда: взвинченная публика, освоившись с зажженными факелами, уже начинала спонтанно пританцовывать под ритм тамтама. И оставалось только организовать это спонтанное движение в общую картину круговой африканской военной пляски…

…