22 июня. Меганезия. Регион Центральная Полинезия.
Юго-восточный сектор Островов Кука.
Атолл Аитутаки. Кампус штаб-квартиры Научного фонда «Скрытая историография».
Утро после языческой оргии Южного Солнцеворота, это такое время, когда человеку (участнику оргии) не хочется делать ничего иного, кроме как отсыпаться. Джон Корвин Саммерс, англосаксонский креол — уроженец острова Косраэ, штаб-капитан резерва экспериментального отряда авиации Народного флота, не был исключением. Может, у тинэйджеров и прочего молодняка еще оставался фестивальный запал, но Корвин был взрослый дядька между 30 и 40 годами. Боги Океании не обидели его здоровьем: хоть сейчас Корвин мог выплеснуть ведро воды на свою бритую макушку, заглотать кружку какао, и сесть за штурвал любого аэроплана (или «флайки», как теперь тут стало модно говорить). Но, взрослость влияет на поведение, и шепчет «давай-ка лучше поспим».
Три постоянные подружки-компаньонки Корвина по домохозяйству и по бизнесу были существенно моложе, однако тоже уже нагулялись (шутка ли весь день, вечер и ночь).
Эти три девушки выглядели (с точки зрения постороннего наблюдателя) удивительно — одинаково и по телосложению, и по характеру движений, и по голосу. И даже возраст примерно одинаковый, студенческий. Будто из университетской команды по какому-то спорту вроде водного поло. Посторонний наблюдатель мог бы различить их только по цвету волос и глаз.
Эрлкег Саммерс — волосы цвета спелой кукурузы. Глаза фиалковые.
Лирлав Саммерс — волосы цвета темной бронзы. Глаза ярко-зеленые.
Ригдис Саммерс — волосы, как шерсть кошки-альбиноса. Глаза цвета льда.
Более информированный наблюдатель угадал бы, что эти девушки — канадские ведьмы (викканки), из псевдо — кроманьонской секты кйоккенмоддингеров. Этот наблюдатель логически смог бы увязать внешность трех девушкек с традицией ковенов (кругов этой неоязыческой секты): привычная первобытная нагота и промысловый фридайвинг.
Разумеется, Корвин (прожив с этими кйоккенмоддингерами год с четвертью) знал о них значительно больше, но все-таки — эти три девушки оставались для него загадкой.
Другой мужчина на месте Корвина, возможно, переживал бы по этому поводу, но для резервного штаб-капитана, ветерана воздушного фронта двух страшных войн, а ныне — перспективного и удачливого авиа-инженера и бизнесмена, было нехарактерно ждать слишком многого от жизни. Отвоевали. Победили. Жизнь наладилась. Все здоровы, и домохозяйство на родном Косраэ (чудесном островке далеко на северо-западе отсюда) неплохо получилось. Хотя, конечно, не мешает добавить кое-какие финтифлюшки.
Можно позаимствовать идеи из этого кампуса. Вот бамбуковая хижина (fare — на языке утафоа), где сейчас находился Корвин и три его подружки (vahine — на языке утафоа). У первобытной конструкции с кровлей из пальмовых листьев есть особый шарм. У более комфортабельных современных бунгало (типа как дома на Косраэ) — нет такого запаха древесины, и ветер снаружи не создает такого мелодично-шелестящего звука. И пол в современном бунгало не играет так под весом твоего тела. И, глядя вверх, не увидишь солнечные искорки, мигающие в дырочках кровли. Правда, если дождь, то из дырочек капает вода… Корвин подумал, что хорошо бы сделать в фармстэде на острове Косраэ прозрачную крышу. Не всю крышу, а только над верандой. В мансарде крышу трогать нельзя, там обосновались летучие лисицы, их все любят, пусть им будет комфортно…
— О чем ты думаешь? — шепнула Лирлав, лежавшая на Корвине как на живом матраце.
— Думаю, сделать, что ли, прозрачную крышу у нас дома на веранде…
— Классно! — поддержала Эрлкег, лежащая слева.
— Только, — уточнила Ригдис, лежащая справа, — надо тогда сделать солнцезащитный полужесткий тент, а то днем на веранде будет жарко, как в печке.
— Учтем, — сказал он.
— Корвин, — снова шепнула Лирлав, уже совсем ему в ухо, — а ты хорошо гульнул?
— Изрядно, — ответил он.
— А сколько у тебя было женщин за вечер Солнцеворота? Пять? Семь?
— Две, — честно сказал штаб-капитан, — я взрослый обстоятельный дядька, прикинь.
— Скромно ты гульнул, — сообщила Эрлкег, — а вот мы гульнули, так гульнули…
— …Считать мужчин не успевали, — уточнила Лирлав.
— Обалдеть, вообще! — добавила Риглдис, — Но, с тобой лучше. С тобой всегда лучше.
— Мужчин много! — пояснила Эрлкег, — А ты, это ты.
— Ты, как дом! — прошептала Лирлав, касаясь губами его щеки, — К тебе всегда хочется вернуться. Я не знаю, как это объяснить. Просто, вот…
«Девчонки, — подумал Корвин, — Ну, как кошки. Гуляют сами по себе, а я, как бы, такой специальный объект. Кошкин дом, куда непременно возвращаются». Корвин, в порядке спонтанного психологического практикума, представил себя домом. Экстравагантным жилищем, как на картине Эшера «Относительность», где внутри одного холла есть три лестницы, и на каждой свое направлением силы тяжести. Практикум удался, и Корвин мысленно поаплодировал себе. В мыслях образовалась такая веселая легкость…
— Корвин-Корвин, — мелодично пропела Эрлкег, — не улетай в небо, вернись сюда.
— Я здесь, — ответил он, потянулся, и вдруг…
…Пронзительно запищал коммуникатор wiki-tiki.
— Почему ты так не вовремя? — спросила Ригдис у невиновного аппаратика и щелкнула ногтем по пластиковому корпусу.
— Может, где-то проблемы, — сказал Корвин, и протянул руку.
— Держи, — она положила коммуникатор ему на ладонь.
— Угу, — Корвин на ощупь ткнул кнопку «ответить» и буркнул, — Саммерс на связи…
… - Aloha, Скир. Что случилось?
… - Архипелаг Элаусестере? Да, я знаю. 500 километров зюйд-ост от Таити. А что?
… - Я без понятия, что такое аэрокосмическая корпорация «T-Whale, LLC». Возможно, прачечная для денег дружественных нам бизнесменов янки или киви. Типа, оффшор.
… - Что, даже так? Ну, это уже серьезно. А чем я могу помочь?
… - Инспекционный визит? Когда? Сейчас? Хэх! Ну, ты нашел время. А кто еще?
… - Ну, если Пиркс Металлика, то это нормально. Где и когда встречаемся?
… - Ну, вы скоростные. ОК, Скир. Я сейчас предупрежу свою ватагу… — тут Корвин, отстранив коммуникатор, сказал, — …Значит так, девчонки! Кэп-лейт Скир фон Вюрт звонит, просит слетать с ним и Пирксом на инспекцию аэрокосмической фирмы. Это примерно до завтрашнего вечера, я думаю. Короче: я позвоню оттуда, и уточню, когда вернусь. Вы только не скучайте тут без меня. Но и особо не зверейте. Договорились?
…
Продолжение утра 22 июня, там же — на атолле Аитутаки. Гидроаэродром.
Когда Корвин вышел к назначенному причалу, там уже покачивался на едва заметных волнах самолетик MiG-8ET «Utka» — дальний альтернативный потомок общего предка советских боевых истребителей, с «обратной» (уточной) конфигурацией плоскостей. Машина размером со спортивный катер, с мощной электротурбиной, питающейся от спиртового топливного элемента. Разумный выбор для полета трех офицеров на 1200 километров с целью инспекции. Время от Аваруа до Элаусестере — полтора часа.
Корвин (не успевший выпить утренний какао) выполнил демонстративный ритуал со значением «Меня, не выспавшегося, вытащили антигуманно из койки». Ритуал очень простой: исполнитель берет любое чистое ведро, черпает воду из лагуны, и медленно выливает себе на голову, укоризненно глядя на виновников нештатного пробуждения. Виновники — вот они:
Скир фон Вюрт, он же — Вервольф, капитан-лейтенант INDEMI, австрало-германец, светловолосый и сероглазый загорелый, мужчина, лет 30, сразу ассоциирующийся с киношным скалолазом-профи. В движениях — обманчивая мягкость и скрытая сила.
Ксавиер Пиррон, он же — Пиркс Металлика, штурм-капитан резерва ударной авиации, ровесник фон Вюрта. Сложение обыкновенное, лицо круглое, уши оттопыренные, нос — картошкой, глаза под длинными ресницами как блеклое тропическое небо в полдень, и слегка навыкате. Пиркс не выглядит боевым пилотом-асом. Но он — «ас из асов».
Джон Корвин Саммерс вытер лицо ладонями и поинтересовался на языке утафоа:
— E aha hamani, kane-kane? (Что делаем, мужики?)
— Aha parau oe, (Что ты скажешь), — ответил Скир-Вервольф.
— Ни хрена себе! — возмутился Корвин, — с чего это я буду командовать?
— С того, что ты старший. И майор Хелм фон Зейл, мой шеф, если ты в курсе, приказал ориентироваться на твое мнение. По ходу, он тебя экстраординарно уважает.
— Вот, блин нах, нашли крайнего… — резерв-штаб-капитан Корвин задумчиво погладил бритый затылок… — Я-то мыслил, что командовать должен действующий офицер.
— Майор фон Зейл сказал… — произнес Скир фон Вюрт.
— Фон Зейл, фон Зейл… — проворчал Корвин, — …Где он, кстати?
— У него спецоперация в регионе Папуа, сен штаб-капитан, — отрапортовал Скир.
— Так что командуй, штаб-кэп, — добавил резерв-штурм-капитан Пиркс.
— Хэх… — фыркнул Корвин, и энергично покрутил ладонью, — …Ну, поехали.
…
Разбег — взлет.
Пиркс за штурвалом, это будто магическая катапульта.
Движок — строго на максимуме регламентной мощности.
Траектория взлета — четкий оптимум высота-ускорение.
Атолл Аитутаки стремительно провалился назад и вниз.
«Утка», разгонялась, целясь, будто в точности на солнечный диск.
— Гонки «Red Bull», — ворчливо прокомментировал Корвин.
— Такая привычка, — отозвался Пиркс.
— У тебя классно получается! — признал Корвин, а затем поинтересовался, — Скир, ты не собираешься, хотя бы по приколу, объяснить мне, что за аэрокосмическая хрень там на Элаусестере? И кстати, на каком именно атолле? Там их четыре, если я не путаю.
— Так точно. Четыре атолла: большой Херехеретуэ, и три маленьких, которые идут 200-километровой цепочкой на юго-восток от Херехеретуэ. Нас интересует самый дальний: Нукутепи. Типичный небольшой атолл с мелководной лагуной в коралловом кольце 4 километра в диаметре. Над водой поднята только часть этого кольца: остров в форме топора. На ручке топора — грунтовый аэродром (взлетная полоса — полтора километра), морской причал и склады. На лезвии — бывшая французская устричная ферма, частично перестроенная в канадско-японский элитный отель, тоже бывший. Остальная площадь: кокосовые пальмы и пляжи. Это по данным вчерашней фотосъемки с дрона. И вот что интересно: атолл Нукутепи арендован аэрокосмической корпорацией «T-Whale» под космодром, еще до Алюминиевой революции. Согласно директиве Верховного суда о содействии иностранным фирмам hi-tech, наша полиция не трогала эту корпорацию.
Корвин недоуменно покрутил пальцами у себя перед носом.
— Стоп! Скир, все это прекрасно, но зачем нам туда лететь? Все ясно, я это понял даже спросонья, когда ты излагал мне по телефону. Корпорация «T-Whale, LLC» — это фейк. Типичное прикрытие для денежной прачечной. Пусть они отстирывают деньги. Что-то останется здесь по-любому. У них там какой-то персонал есть, значит, покупает что-то бытовое у нашего бизнеса… Или персонала там нет?
— Персонал есть, — сказал капитан-лейтенант фон Вюрт, — весь атолл сейчас это поселок гастарбайтеров, их там около тысячи.
— Около тысячи? — удивился Корвин, — Охренеть! И что они там арбайтают?
— А хрен знает. Но по-любому они не строят космодром.
— Хэх! А зачем они там? И кто их содержит на атолле несколько лет неясно зачем?
— Вот, Корвин, потому-то мы и летим туда. Надо ведь выяснить про эту хрень.
— Хэх! А почему именно сейчас?
— А потому, — и с этими словами фон Вюрт протянул Корвину копию телекса.
* * *
From: Office of top-coordinator of government of Meganezia Confederation
To: Limited Liability Company of Tau-Whale Star Expedition (T-Whale, LLC)
Прошу принять на вашем аэрокосмическом предприятии группу инженеров Народного флота для предварительных переговоров по теме научно-технического сотрудничестве. Понимая вашу занятость, прошу сообщить удобную для вас дату и время переговоров.
Подпись: Иори Накамура, топ-координатор.
* * *
Штаб-капитан хмыкнул и кивнул.
— Ну, типа, я понял. Иори-сан открыл свой легендарный органайзер, расписанный на год вперед, увидел там запись «выполнить рассылку — предложение о сотрудничестве всем фирмам, работающим в терриакватории Меганезии в аэрокосмической сфере». И резко выполнил. Теперь вопрос: что произошло дальше конкретно в случае T-Whale?
— Хороший вопрос, штаб-кэп! — объявил фон Вюрт, — Значит, рапортую: вчера вечером я поговорил с флит-лейтенантом Фоссо, шефом патрульной базы на атолле Херехеретуэ. Отличный офицер. Прикинь, он заранее присмотрелся к менеджерам T-Whale, которые катались на самолете мимо Херехеретуэ на Таити за продовольствием, медикаментами, топливом и бытовыми товарами. Так вот: после получения телекса Накамуры, с атолла Нукутепи вылетели на восток сразу два самолета: средний грузовой транспортный, и малый бизнес-джет. Скорее всего, они направились через чилийский остров Рапа-Нуи в Южную Америку. Кто бы ни были хозяева этого фейкового аэрокосмического бизнеса, теперь хрен их найдешь и хрен расспросишь, что они здесь делали. И, поняв это, флит-лейтенант Фоссо запустил дрон, получил фотосъемку, после чего отправил рапорт.
— Хэх… — сказал Корвин. — …Этот Фоссо действительно отличный офицер. Что есть на фотоснимках с дрона?
Скир фон Вюрт подмигнул, вытащил из кармана планшетник, и протянул Корвину.
Фотографий было много. И общие планы, и детальные через максимальный zoom.
…С высоты птичьего (точнее дронового) полета атолл Нукутепи напоминал большой семейный молодежный натуристический кемпинг. Там было множество голых парней, девчонок и маленьких детей. Все эти тинэйджеры, по-видимому, обожали боди-арт: на каждом из этих обнаженных индивидов было что-то нарисовано. Как правило — просто зверушка, или цветочек, или улыбающееся солнышко. И (странность) практически все девушки тут были либо беременны, либо с младенцами. Большинство девушек, судя по образу действий, считали, что беременность — не помеха спорту, и грудные дети — тоже совсем не помеха. Можно было удивляться тому, как они играют в пляжный волейбол, невзирая на пузо, соответствующее не менее, чем седьмому месяцу. Отчаянные! А вот команда парней разгружают парусный катамаран-проа подошедший к пирсу со свежим уловом рыбы. Хорошая слаженная работа. А проа явно тут самодельный — по образцу туземных античных полинезийских мини-траулеров. Вторая команда возится с другим античным мини-траулером, вытащенным на пляж. Ремонтируют, наверное. Тоже очень слажено. Третья команда собирает, кажется, крыльчатку ветрового генератора …
— Корвин! — окликнул Скир, — Ты заметил странность с грудными младенцами?
— Странность с младенцами? Хэх… — штаб-капитан полистал фото, — …Младенцы, как младенцы. В основном, южноамериканские метисы.
— Дело не в расе, а в количестве, — уточнил вопрос капитан-лейтенант INDEMI, — скажи, сколько обычно грудных младенцев у одной кормящей мамы?
— Хэх… Обычно — один, реже — два, если близнецы. Бывают тройняшки, совсем редко.
Скир фон Вюрт выполнил руками жест циркового фокусника.
— Вот-вот. Частота двойни одна на полста беременностей. Тройни — одна на пять тысяч, четверня — одна на полмиллиона. А здесь на одну кормящую девчонку в среднем трое грудных детей. Трое! Это аномалия. Хорошо бы поговорить об этом с биологами.
— Хорошо бы, — согласился Корвин, — и не только с биологами. Что-то мне конкретно не нравится этот фейк — космодром. Втроем нам нехер там делать. Нужно подкрепление.
— Абсолютно так, — согласился Пиркс, побарабанив по штурвалу.
— Вот, — сказал фон Вюрт, — и я так подумал. Поэтому, попросил Фоссо подогнать туда канонерку-панцербйорн с базы Херехеретуэ. Этого хватит. На атолле нет вооруженной охраны и тяжелых видов оружия. Из техники: только проа. Из сооружений: два склада, госпиталь, ангар при аэродроме, и что-то вроде офиса.
— Так, — Корвин погладил свой затылок, — вопрос: где этот молодняк обитает? Я тут не никакого жилья не вижу на этих фото.
— Может, они в норах живут? — предположил штурм-капитан Пиркс.
— Увидим, — лаконично отозвался Корвин.
…
Продолжение утра 22 июня. Через час. Южные Туамоту.
Архипелаг Элаусестере. Атолл Нукутепи.
Маленькая, но внушительная 25-метровая скоростная канонерка уже стояла по центру лагуны, и выглядела несколько неуместно, что ли. Впрочем — это эмоции, а тут — работа. Штурм-капитан Пиркс аккуратно посадил «Утку» в лагуне, подвел к борту канонерки, пообщался с дежурным матросом, и тот передал приглашение: «Флит-лейт Фоссо зовет переговорить за кружкой кофе командной рубке».
…
Флит-лейтенант Фоссо — этнический бразилец, ровесник Скира и Пиркса, выглядел так удивленно, будто общался с посланниками внеземного разума. Впрочем, слово «будто» в предыдущей фразе находилось под сомнением.
— Эти долбанные тау-китяне… — начал он.
— Кто-кто? — переспросил Корвин.
— Тау-китяне, — повторил бразилец, — ты, штаб-кэп, не смотри на меня, как на укуренного. Никакой марихуаны. Я вообще некурящий, между прочим.
— Ну, а грибочки пожевать? — на всякий случай спросил Скир фон Вюрт.
— Не в рабочее время. Ты, разведка, чем спрашивать фигню, лучше внимательно прочти полное название их компании, и осознай. Так-то!
— Фоссо, я читал внимательно: «Tau-Whale Star Expedition». Но это не значит, что они из экспедиции со звезды Тау-Кита, буквально. Мало ли, какое название.
— Это, — сказал Фоссо, — значит не со звезды Тау-Кита, а к звезде Тау-Кита. Буквально. Я общался с профессором Хуаном Ларосо, единственным, кто не смылся из дирекции. И Ларосо мне прямо сказал: «Мы готовимся к межзвездной экспедиции». Вот, посмотри, разведка. И прожуй впечатление. Оно выносит мозг без всяких грибочков…
…И этнически-бразильский флит-лейтенант бросил на стол визитку:
* * *
Хуан Ларосо, доктор математической философии.
Профессор Свободного социального университета Эсмералдос (Эквадор).
Научный лидер проекта Первая и последняя Межзвездная экспедиция (Лима, Перу).
Президент компании «T-Whale LLC» (Нукутепи, Острова Кука).
* * *
Пиркс посмотрел на визитку, затем повернулся к штаб-капитану, и спросил:
— Интересно, а математическая философия существует, или это бред какой-то?
— Я без понятия, — и Корвин подвигал ладонью, как стрелкой компаса в зоне магнитной аномалии, — сейчас в науке столько гибридов, что бывают просто шизоидные названия: биологическая арифметика, или еще роботоэротика. Нормальные прикладные науки. Я вообще не удивлюсь, если бывает математическая философия. Но: Первая и последняя Межзвездная экспедиция — это вынос мозга, тут Фоссо прав.
— Вот-вот! — снова включился флит-лейтенант Фоссо, — Тут какой-то заповедник крезы! Гастарбайтеры не строят хижины, а живут «в дружественной натуральной среде», как говорит этот межзвездный профессор. Он вкручивал мне, что у них типа первобытный коммунизм по Кампанелле. Или, точнее, по книжке, которую придумал сам профессор, развивая Кампанеллу. Потому, они живут абсолютно голые, под открытым небом, как первобытные люди, у которых коммунизм, ясен хер, первобытный. Штаб-кэп, ты опять смотришь на меня, как на укуренного.
Джон Корвин Саммерс отрицательно качнул головой.
— Нет, Фоссо, это я себя чувствую, будто под марихуаной. Кампанелла написал «Город Солнца» не в первобытные времена, а 400 лет назад. При чем тут первобытность?
— Так я говорю тебе: профессор Ларосо развил Кампанеллу! Он написал свою книжку, называется: «Город Галактики». Там и про первобытность, и про кучу детей.
— В интернете есть эта книжка? — спросил Корвин.
— Да, штаб-кэп, — ответил Фоссо, — в любом поисковике набери, и читай. Только зачем?
— Надо, — сказал Корвин, уже набирая название на сенсорном экране коммуникатора.
Флит-лейтенант Фоссо пожал плечами (мол твое дело, командир), и продолжил:
— У них все девчонки или беременные, или с грудными киндерами. Некоторые — и то и другое. Прикиньте, foa: некоторые забеременели снова даже раньше, чем докормили предыдущих мелких. У них всегда близнецы рождаются почему-то. И еще: все мелкие киндеры, типа, общие. Опять же, это первобытно-коммунистический признак.
— У первобытных, — заметил Пиркс, — не было госпиталей и электрогенераторов.
— Ну, не было. А у этих есть. Как бы, такая технически продвинутая первобытность.
— Стоп! — Корвин оторвался от чтения уже найденного текста книги Ларосо, и хлопнул в ладоши, — Значит, эта куча детей родилась уже здесь?
— Ага, — подтвердил Фоссо, — и если ты про то, что дети, получается, наши граждане, то прикинь: я уже догнал тему. Направил рапорт в Верховный суд… Хэй, разведка!
— Я! — отозвался капитан-лейтенант Скир фон Вюрт, не отрываясь от планшетника.
— Тебе, — продолжил бразилец, — на E-mail должна была прийти копия моего рапорта.
— Да, я уже вижу. И, ты правильно сообразил добавить, что тут теперь гуманитарная катастрофа со снабжением.
— Как не сообразить, разведка? Ясно же: администрация слиняла, и снабжать некому. В смысле: или мы теперь будем снабжать, или никто. Я могу к вечеру перебросить сюда продовольствие, медикаменты и все прочее, по типовому плану «Контр-тайфун». Мне только приказ нужен, что тут жопа объективная, как при стихийном бедствии.
— Ну что, Скир? — спросил Корвин, повернувшись к капитан-лейтенанту INDEMI.
— А что я? Командир сейчас ты.
— По ходу, — высказался Пиркс, — жопа объективная. А тут дети, и девчонки с пузом…
— …ОК, — Корвин кивнул, — Фоссо, организуй снабжение. Сейчас высадимся на берег и пообщаемся. Выясним, чего тут критически не хватает, и вообще что тут творится.
…
После полудня. Берег атолла Нукутепи. Как бы, первобытный коммунизм.
Самым удивительным с точки зрения Корвина было то, что тинэйджеры «тау-китяне» восприняли визит военной команды, и последующую суету с уточнением ресурсов на продовольственном, медицинском и машинном складах, как заведомо дружественную активность. У этих симпатичных парней и девчонок, очевидно, не возникало никаких сомнений в том, что меганезийские военные пришли, чтобы помочь «прогрессивной инициативе в астронавтике и космической биологии человека». Мало того, даже Хуан Ларосо, президент «T-Whale», дядька старше 50 лет, радовался приезду военных. Как заметил флит-лейтенант Фоссо (когда выдалась минута перерыва на чашку кофе):
— Этот профессор совсем псих, если не понял, что у него ВМГС на лбу написано.
— За что ВМГС? — полюбопытствовал Пиркс, — Кому опасен этот профессор?
— Как, за что? Ты календарный журнал на компьютере читал?
— Ну, читал.
— А ты врубился, что в течение шести лет в этом кемпинге умирала при родах каждая двадцатая девушка, и каждый восьмой ребенок? Этого, по-твоему, мало для ВМГС?
— Фоссо, остынь, ты же сказал: профессор Ларосо — псих. По ходу, его юзали те уроды, которые придумали этот инкубатор первобытных коммунистов.
— Пиркс прав, — поддержал Корвин, — этот Ларосо только вел этот проект на месте, но организатором не был, и быть не собирался. Из журнала это четко следует.
— Но, — возразил Фоссо, — кто-то должен ответить за девчонок, умерших при родах, и за мальчишек, погибших в море, куда ходили на первобытных проа, добывать жратву на первобытную толпу в тысячу взрослых с кучей детей!
— Часть жратвы была привозная, — заметил Скир фон Вюрт, — но сейчас те, которые это привозили, уже сбежали безвозвратно, я полагаю. Из админов только Ларосо остался.
— Вот! — Фоссо кивнул, — Ну, кто-то должен ответить за все это дерьмо, или как?
— Фоссо, послушай, — Корвин положил руку ему на плечо, — расстрелять кого попало — простое дело, но бесполезное. Я задам тебе тот же вопрос, который задал Пиркс. Кому опасен этот профессор? А точнее: кому станет безопаснее, если мы его пристрелим?
— Не знаю, штаб-кэп. Просто справедливость…
Корвин вздохнул и покачал головой.
— Справедливость, это самое большое дерьмо из всего, что придумано людьми.
— Что-что?
— Справедливость, это самое большое дерьмо, — повторил Корвин, — я могу объяснить, но несколько позже. Сейчас я обещал Хуану Ларосо, что приду в библиотеку и послушаю систематическое изложение проекта. Книжку «Город Галактики» я уже полистал.
— Ты это листал, и будешь слушать всю эту херню? — удивился флит-лейтенант Фоссо.
— Да, я буду слушать всю эту херню, потому что не вижу другого способа разобраться в происходящем. Если ты видишь — скажи.
— Да, вижу! У нас Хартия! Если у временных мигрантов родился киндер в Меганезии, и мигранты не уехали по-быстрому, то киндер становится нашим гражданином! Значит, киндеров надо отнять у тау-китян, которые, как видно, не могут толком их обеспечить ничем, и отдать в наши семьи по судебному конкурсу. По Хартии — так!
— По Хартии, — ответил Корвин, — если есть время, то следует не стрелять из пулемета, а посмотреть, подумать, разобраться, после чего уже решать. Решать в интересах foa, вот главное в Хартии. Или ты думаешь, буква важнее смысла?
— Не думаю, — буркнул флит-лейтенант.
Штаб-капитан похлопал его по спине, потом выбросил окурок сигары в синее ведро с радужной надписью «trash», и сделал первый шаг в сторону сооружения, которое на фотоснимке с дрона было идентифицировано, как офис (а оказалось библиотекой).
— Я с тобой, — сказал Пиркс, и поправил оружие на поясе, — нечего тут одному ходить.
— ОК, — согласился Корвин, и они вместе зашагали по дорожке, ведущей сквозь рощу кокосовых пальм. Капитан-лейтенант фон Вюрт проводил их взглядом, и произнес.
— Интересно: расскажет ли Ларосо, почему тут столько многоплодных беременностей? Почему-то мне кажется, что это из-за приема каких-то синтетических гормонов.
— Прикинь, разведка, — ответил Фоссо — у юных тау-китянок мозги намагничены. Они от большой дури могут какую угодно химию принимать для этой многоплодности.
— О том и разговор, — сказал Скир, — скажи своим ребятам, чтоб смотрели внимательно, поскольку этой химии должно быть немало на складе. Пусть ищут все необычное.
— ОК, разведка, я скомандую ребятам. Но я не понял, если мы что-то такое найдем, то дальше что? Как определить, та это химия, или нет?
— Определять, — ответил Скир, — будет Верховная судья Беверли, когда прилетит. Она биомедик по профессии. А может, Корвин и Пиркс прямо сейчас что-то выяснят.
…
Прогулка Корвина и Пиркса была внезапно прервана примерно на полпути.
— Пиркс! — заорал здоровенный голый бритоголовый чернокожий парень — типичный южноамериканский замбо, бросаясь им навстречу, — Пиркс! Ты помнишь? Я Хиддик!
— Блин, прекрати меня тискать! — прорычал Пиркс, пытаясь вырваться из его объятий.
— Что за на фиг? — произнес Корвин.
— Все ОК, — успокоил его Пиркс, — я где-то встречался с этим парнем. Значит, Хиддик?
— Ну, так! — замбо широко улыбнулся, — Вспомни залив Эсмералдо! Я возил на тележке бочонки топлива для твоего самолета, а ты каждый раз давал мне брикеты шоколада!
Пиркс недоверчиво покрутил головой.
— Блин! Это ты так вырос?
— Ну, так! — Хиддик разжал руки и сделал шаг назад, — Ведь 9 лет прошло!
— Блин… Вот, время бежит! Короче, Хиддик, знакомься, это штаб-капитан Корвин.
— Салют, кэп Корвин! — и замбо крепко пожал ему руку, — А вы ищите что-то?
— Мы — ответил Пиркс, — в библиотеку идем. Ваш профессор пригласил Корвина, а я за компанию, типа того.
— Ясно! — Хиддик широко улыбнулся, — Я пройдусь вместе с вами.
…И они двинулись дальше по тропе между кокосовых пальм…
…Среди посадок бамбука и банана, растущих на болотцах, сформированных водой из пластиковых оросительных трубок с дырочками.
…Мимо циновок в тени, где отдыхали группы девушек-тинэйджеров. Или с круглыми брюшками. Или уже с младенцами. Двумя. Тремя. Четырьмя. Были и такие, у которых наличие брюшка сочеталась с наличием младенцев менее года от роду. Жутковато….
— Хиддик! — не вытерпел Пиркс, — Какого хрена ваши девчонки специально рожают по нескольку близнецов, если вы в бытовом смысле живете, как троглодиты в сельве?
— Потому, что много сильных, умных, инициативных детей, это ключ к звездам.
— Хэх! Монументальный афоризм, а технология не дотягивает. Я думаю: сначала надо создать приемлемые условия быта здесь, а уж потом думать про ключи к звездам.
— У нас хороший быт! — возразил замбо, — Не смотри на вещи, смотри на людей. Люди счастливы здесь. У девчонок много детей, но это желанные дети. Некоторых вещей не хватает, у нас сейчас проблемы со средствами. Но, вы нам поможете, правда?
— Мы поможем, — холодно отозвался Корвин, — мамы и дети не могут нормально жить в подобных условиях. Это против Хартии. Мне это понятно, а тебе Хиддик?
— Остынь, штаб-кэп, — шепнул ему Пиркс и, повернувшись к Хиддику, добавил, — давай, пройдемся вдвоем, а штаб-капитана пока проводит кто-нибудь…
— …Легко! — перебил замбо, — Корвин, ты не обидишься? Я не видел Пиркса девять лет. Хочется столько рассказать! Эй-эй! Бони! Ты бы проводила кэпа Корвина, ему надо в библиотеку, а ты ведь все равно идешь плавать с малышами в Угловой гавани.
Эти слова были обращены к мулатке-тинэйджерке, которая в данный момент аккуратно укладывала четырех грудных малышей в большую плетеную корзину.
— Да! — ответила она, и улыбнулась — Салют, Корвин!
— Салют, Бони, — сказал он, и уселся на корточки рядом с ней, — а это твои мелкие?
— Да! Им 116 дней, они весят чуть больше шести кило, и они уже хорошо плавают!
— Замечательно, Бони. И ты что, собираешься тащить на себе четверть центнера?
— Нет! — девушка покрутила головой, — Ведь здесь есть ты.
— Есть я? В смысле, ты предлагаешь мне тащить корзину с твоими киндерами?
— Да! — она открыто улыбнулась, — У нас люди всегда помогают друг другу. А у вас?
— Смотря в чем, — ответил штаб-капитан, глядя на малышей, — ну, что, юные граждане Конфедерации? Хотите покататься на дяде Корвине? Считаем ответ утвердительным.
Пиркс прицелился в эту сцену видео-камерой своего коммуникатора.
— Хэй, штаб-кэп! Ты не возражаешь против съемок исторического видеоклипа?
— Мне-то что? — ответил Корвин, — Ты спроси у юной леди, это ведь ее дети.
— Мы, — сообщила ему Бони, — ничего не скрываем от друзей. А вы?
— А мы скрываем, — сказал штаб-капитан.
— Зачем? — удивилась она.
— Психология, — пояснил он, — люди не любят раскрывать вообще все даже друзьям.
— Это потому, — объявила девушка, — что люди неправильно воспитаны.
— Люди неправильно воспитаны? — переспросил Корвин, осторожно подняв корзину с четырьмя близнецами, — Давай, ты мне расскажешь про это по дороге, ОК?
— Расскажу! — охотно согласилась юная «тау-китянка».
Пиркс проводил их объективом видео-камеры, а потом повернул объектив в сторону колоритной группы из пяти девушек, с полутора десятками младенцев.
— Что-то не так? — взволнованным шепотом спросил Хиддик.
— Молодец, что догадался, — буркнул Пиркс.
— Я не догадался, я заметил реакцию Корвина, когда Бони сказала про воспитание.
— Так, Хиддик. Ты слышал: штаб-кэп назвал малышей гражданами Конфедерации. А по нашей Хартии, попытка навязать гражданам унифицирующее воспитание пресекается ВМГС. Это значит: всех малолетних детей отобрать, всех взрослых — депортировать, а организаторов воспитания — расстрелять. Не перебивай! Ты хочешь возразить, что у вас хорошая методика воспитания с хорошими целями? Так вот: для Хартии это ничего не значит. Любая попытка унификации людей даже с самой гуманной целью, и по самой продуманной методике — это объявление войны нашему обществу. Тут наше общество реагирует беспощадно, как электрическая мясорубка после нажатия пусковой кнопки!
— Подожди! — замбо в отчаянии взмахнул руками, — Это же бред!
— Это не бред, Хиддик, — отчеканил Пиркс, — Это правильная, логичная схема, и я за это воевал, потому что это единственная схема, которая работает в интересах людей, а не в интересах изобретателей дерьмового империализма или дерьмового социализма.
— Но, — возразил Хиддик, — когда мы познакомились, ты воевал за красную революцию!
— Да. А потом я воевал за белый кокаин. Нахлебался и там и там одинакового дерьма.
Чернокожий эквадорец снова взмахнул руками.
— Пиркс! Послушай, черт возьми! Наша система никого не унифицирует! Прочти книгу профессора Ларосо! Он разобрал и исправил все ошибки Кампанеллы! Ты стучишься в открытую дверь! Прочти книгу, и пусть Корвин тоже прочтет! Просто раскройте глаза!
— …Просто заткнись, Хиддик! — перебил Пиркс, — Заткнись и слушай. Штаб-кэп Корвин пролистал книгу вашего профессора, и хочет еще услышать бытовую версию учения.
— Версию от Бони? — удивился Хиддик, — Для чего? Есть же книга профессора Ларосо!
— Для того! Мало ли, что в книге напечатано. Нам важно, как это по жизни, ты понял?
— А что ты наезжаешь, понял — понял?
— Балда! — рявкнул Пиркс, — Я всем вам хочу помочь! Я врубился, что тут не ты один из комсомольцев Мадре-Диос, и я должен спасти ваши задницы! Иначе за что я воевал!?
— Вот это дело! — замбо радостно хлопнул ладонями по плечам Пиркс, — Я в тебя верю! Говори: что надо? Я мигом мобилизую всех наших! Мы тут, как пальцы одной руки!
— ОК. Тогда так. Я снял два видеоклипа. Мне нужны еще три: про секс, про роды, и про детский промысловый фридайвинг. Я видел график, и знаю, что две девчонки сегодня рожают. И не говори мне, что у вас дети не ныряют за съедобными моллюсками.
— Я и не говорю, Пиркс. Пошли, я все тебе покажу.
— Не пошли, а побежали! Времени мало! Надо успеть в завтрашние мировые СМИ!
— Ты перегрелся? — с некоторой опаской спросил Хиддик.
— Нет, блин! Я знаю, что делаю! Если ты в меня веришь, то…
— …Я в тебя верю, Пиркс! Погнали! Беги за мной.
…
На подходе к Угловой гавани (коралловому пляжу на лагуне), два парня — тау-китянина приняли у Корвина корзину с четырьмя близнецами. Бони на мгновение повисла на шее штаб-капитана, дружески чмокнула его в нос, и побежала устраивать своему потомству тренинг плаванья. Ей вручили еще двух чьих-то малышей. Дети постарше (около 5 лет) уверенно ныряли, а выныривая, ловко переваливали из своих поясных сеток в большую накопительную емкость что-то, поднятое со дна лагуны — вероятно устриц или мидий.
«Dive-timing! — периодически напоминала им тинэйджерка, сидевшая у кромки воды, и кормившая грудью двух малышей, — Не больше полминуты под водой!»
Понятно было, что дети «тау-китян», как и дети деревенских полинезийцев, научались плавать раньше, чем ходить. Дайвинг был для них увлекательной ежедневной игрой…
Понаблюдав немного за этой игрой, Корвин огляделся, и… Испытал (если можно так выразиться) инженерный шок. Причиной такого шока была оригинальная самодельная установка, состоявшая из ротора ветряка, к которому элементарно — механически через поворотный рычаг подключался цилиндр с поршнем. Из нижнего торца цилиндра был выведен раструб, который на каждом цикле выплевывал в стеклянную емкость порцию густого тумана, стекавшего каплями по стенкам. Вот так штука! Добыча пресной воды простейшим способом из воздуха за счет расширительного холодильника.
— O fuck! — изумленно выругался Корвин, — Провалиться мне сквозь небо!
— Вот такой фокус! — весело объявил один из голых разрисованных мальчишек, кажется квартерон, — А скажи, кэп Корвин, ты читал «Город Солнца» Томмазо Каманеллы?
— Уф! Конечно, я читал.
— А «Город Галактики» Хуана Ларосо ты читал? — поинтересовалась девчонка-метиска с экологическим рисунком на животике (лазурная капля на изумрудной травинке).
Корвин подмигнул ей:
— Представь себе: книгу Ларосо я тоже читал. Не далее, как сегодня в полдень.
— Wow! Кэп Корвин, что тебе больше понравилось, Кампанелла или Ларосо?
— Больше всего, — ответил штаб-капитан, — мне понравился ваш ветряк-конденсатор.
— Ну, кэп, а мне у тебя больше всего понравился йологлайдер, который ты изобрел!
— Хэх… Как твое имя, леди эрудит?
— Лилит, — ответила она, — и, я не эрудит. Я просто интересуюсь авиа-инновацией.
— Ясно, Лилит. А вы тут какие еще машины изобрели кроме ветряка-конденсатора?
Юниорка выразительно оттопырила губы и выпучила глаза, сразу же став похожей на грустную рыбку из детского мультика.
— Кэп, ты так и не ответил, что тебе больше нравится: Кампанелла или Ларосо?
— Ну, ребята… — штаб-капитан покачал головой, вытащил из кармана сигару, щелкнул зажигалкой, и выпустил в небо струйку дыма, — …Ну, ребята. Придется вас огорчить. Видите ли, мне принципиально не нравится идея эмерджентного коммунизма.
— Эмерджентного, это какого? — спросил кто-то.
— Такого, при котором вообще все общее… Ну, разве что, кроме рисунка на пузе.
— Рисунок на пузе, это главное! — воскликнула Лилит, — Это наша индивидуальность, которая каждый день разная, и у каждого своя! Разве ты не прочел об этом у Ларосо?
— Нет, — проворчал он, — я торопился, читал по диагонали, и что-то пропустил мимо.
— Тогда, я объясню. Кампанелла считал, что эротика вредна, а прокрустика полезна.
— Прокрустика? — переспросил Корвин.
— Да! — девчонка кивнула, — Название взял Станислав Лем из эллинского эпоса о Тесее. Может быть, ты читал этот миф. Там бандит Прокруст обманом заманивал людей, и привязывал к эталонной койке. Тем, кому койка была мала, Прокруст обрубал ноги, а другим, кому койка была велика, он вытягивал тело с помощью лебедки.
— …За такую педагогику Тесей пришил Прокруста! — договорил Корвин, — Я знаю мифы Эллады, и «Эдем» Лема читал, но не встречал термин «прокрустика» практически.
— Практически, — ответила Лилит, — прокрустика это империалистическая педагогика. Разве не так? Посмотри, как школы Первого мира превращают детей в живые куклы, у которых все одинаковое. Куклы приходится упаковать в разные модели тряпок, чтобы различать кукол, которым назначен разный статус в кукольном офисном планктоне.
Корвин резко вскинул вверх левую ладонь.
— Стоп! Ты абсолютизируешь западную педагогику. То, что ты обрисовала, это, как бы, педагогический идеал, но степень его достижения в Европе и Северной Америке, я бы сказал, две трети, не более. В исламских зонах ближе к ста процентам, но это другое.
— Я немного увлеклась, — признала она.
— Не ты, а автор текста, — поправил он, — ты ведь цитировала, я угадал?
— Да! Я цитировала по памяти из книги Ларосо.
— По ходу, у тебя отличная память! И ты, вероятно, помнишь, что там про воспитание.
— Ты и это не прочел? — удивилась Лилит.
— Я прочел, но по диагонали, и мог упустить что-то важное.
— Там очень кратко, — сообщила девушка, — в хорошо устроенном обществе, коммуниста воспитывает практика каждого часа жизни, начиная с самого рождения. Если обществу требуются педагоги, чтобы поддерживать свое устройство, то это дефектное общество.
— Это я читал, — отозвался Корвин, — и во второй фразе есть здравый смысл, но из первой фразы следует, что все общества, кроме коммунистического, устроены неправильно.
— Да! Ларосо везде это пишет.
— Ларосо везде это пишет… — повторил за ней штаб-капитан, — …И что из этого следует в практическом смысле? Как надо поступать с неправильно устроенным обществом?
— Никак.
— Хэх! В каком смысле никак?
— Кэп Корвин, — с легкой ноткой обиды в голосе, произнесла она, — Почему ты не прочел самые главные вещи? Ведь Ларосо в последней части книги ясно пишет: неправильно устроенные общества обречены на саморазрушение. Жаль, что они погибнут вместе с биосферой нашей прекрасной планеты, но это приговор истории, который невозможно отменить. Вот почему правильно устроенное общество должно уже сейчас готовиться к переселению на другие планеты. Земля, это первая попытка человечества. Неудачная.
— Охереть… — рефлекторно констатировал штаб-капитан.
…