Утро 1 декабря. Острова Кука. Атолл Тепитака. Диспетчерская башня аэропорта.

28-летняя маори-метиска Беверли Мастерс, резерв-лейтенант биомедицинской службы Народного флота (и одна из шести судей Верховного суда текущего года), постучала пальцем по световому маркеру на диспетчерском мониторе, и обратилась с коротким вопросом к девушке — лейтенанту-оператору (примерно своей ровеснице).

— Фарли, вот это что за фигня?

— Это, — ответила оператор, — военно-транспортный «Embraer», 35 метров, груз 25 тонн, скорость 420 узлов. По нашей инфо, он вылетел вчера в 23:05 из Сальвадора и должен приземлиться здесь через 50 плюс-минус 5 минут.

— Так, Фарли, я сама умею читать с монитора. Я спросила в смысле: почему долбанный сальвадорский криминальный синдикат тащит 11 человек на тяжелом транспорте?

— Ну, сента судья, это просто. Синдикатчики в черную купили у военных этот самолет. Теперь вывозят в Малайзию наличные доллары. Наверное, самолет они тоже продадут малазийцам. Машина достойная, меньше 5 лет в работе, хорошую цену можно взять. В Сальвадоре скоро заваруха, поэтому коммерсанты продают и вывозят, что успеют.

— Фарли, при чем тут взятки военным и наркодоллары? Я спросила про тех 11 человек, которых синдикат должен нам отдать. Это 8 инженеров и 3 школьницы.

Лейтенант-оператор Фарли понимающе кивнула.

— Так точно, сента судья. Все 11 персон на борту, я проверила по внутреннему видео, к которому меня подключил экипаж борта. Эти 11 персон типа, попутные пассажиры, и выгружаются тут, на транзитной точке. А «Embraer», после заправки топливом, летит дальше на запад, с транзитной точкой в Рабауле, откуда Малайзия уже близко.

— Так, Фарли, а где два синдикатчика, которые вчера говорили со мной по видео?

— Ну, они поговорили с вами, и сразу улетели в Сальвадор. Им же надо было успеть на «Океазис», который вышел в море из порта Акахутла этой ночью.

— Ясно. А кто еще на борту «Embraer»?

— Ну, кроме этих 11 пассажиров, еще пилот, штурман, и двое экспедиторов.

— А экспедиторы из синдиката, или как?

— Или как, сента судья. Экспедиторы из легальной костариканской фирмы-посредника отмывания наличных денег. У юристов это называется: физический трансферт.

Беверли Мастерс помассировала пальцем кончик своего носа, и спросила:

— Значит, в самолете нет никого из синдикатчиков.

— Однозначно никого, — подтвердила лейтенант-оператор, — ведь синдикатчики не хотят попасть под горячую руку, когда мы увидим в каком стоянии эти 11 персон.

— Что, Фарли, это настолько плохо выглядит?

— В общем, нет, сента судья. Это выглядит обыкновенно для таких обстоятельств.

— А в отношении школьниц тоже обыкновенно? — спросила Беверли.

— Да, — сказала лейтенант-оператор, — типичная сальвадорская банда, значит: типичное отношение к захваченным женщинам. Ну, вы понимаете.

— Я понимаю. Тогда это действительно очень плохо, — сделала вывод судья.

Оператор показала рукой в сторону панорамы аэропорта за остеклением башни.

— По-любому, мы подготовились разруливать тему. Вот там парковочная площадка для «Embraer», куда он выкатится на финише. А рядом у пирса — амбулаторный гидроплан. Когда «Embraer» опустит люк-рампу, наши коммандос и медики сразу решат вопрос.

— Не сразу! — строго поправила Беверли, глядя на приготовления к приему самолета из Сальвадора, — Сначала надо дать репортерам несколько минут на съемки в салоне и, в случае возможности, на краткое общение с теми из одиннадцати, кто согласится.

— Только из восьми, — сказала оператор, — у нас рекомендация психолога: не допускать приставаний репортеров к школьницам. Но если вы, сента судья, потребуете…

— …Ясно, Фарли. Пусть будет, как сказал психолог. Передайте нашим коммандос, что репортерам разрешено только снять девушек на видео. Это минутное дело. Затем надо оставить для контактов с репортерами только восемь инженеров.

— ОК, — отреагировала оператор, и нажала клавишу интеркома на пульте.

Барри Диллинджер, экстрим-репортер TTN (Transcontinental Top-News) сравнительно культурного TV-таблоида из Сан-Франциско, прилетел сюда сегодняшней ночью, по экстренному сигналу о горячем событии. Не только он, но еще четверо репортеров из популярных американских новостных агентств, специализирующихся на внезапных и шокирующих случаях. При этом у Диллинджера было преимущество: он уже полгода периодически работал в Меганезии, и научился ориентироваться в работе коммандос Народного флота. И, когда капитан-лейтенант коммандос переговорил с кем-то, Барри мгновенно отреагировал:

— Офицер, скажите: что нового в программе?

— Технические детали, — лаконично ответил тот.

— Но, — настаивал Барри, — вы ведь уже знаете, что, когда и как?

— Самолет, через 20 минут, здесь на площадке, — последовал ответ.

— Но, офицер, скажите: мы сможем поговорить с освобожденными американцами?

— Сможете. Но только с теми, которые психофизически готовы к разговору, и выразят встречное желание общаться со СМИ. Но снять на видео вы сможете всех.

— Офицер, надо ли понимать так, что некоторые американцы серьезно травмированы?

Капитан-лейтенант коротко качнул головой.

— Это, мистер репортер, вопрос не ко мне, а к ariki-foa.

— О! — обрадовался Барри, — Надо ли понимать так, что, король-мэр подойдет сюда?

— Да. Ми-Го будет здесь через 10 минут.

— Wow! Cool! — воскликнул другой репортер, успевший наставить ухо.

— Сеньор офицер! — встрял третий, — Правда ли, что Ми-Го заключил какую-то сделку с сальвадорским криминальным синдикатом Hormigas-Armadas?

— Не ко мне вопрос, — сказал капитан-лейтенант.

— Но, сеньор офицер, согласитесь: синдикат не освободил бы этих захваченных людей вообще без всякой сделки.

— Мистер репортер, по ходу, вы сейчас даете ответы за меня. Так дела не делаются.

— Офицер! — окликнула четвертая персона: энергичная женщина лет 35, - Я Грейс Ски из североамериканского отдела BBW. А как ваше имя? Просто, для удобства общения.

— Для удобства общения мисс Ски, я — Хелбо.

Репортер BBW улыбнулась ему, вложив в улыбку максимум очарования.

— Замечательно, Хелбо! А я не ошибусь, предположив, что вы из Нью-Орлеана?

— По диалекту нетрудно догадаться, — ответил он.

— Значит, — продолжила она, — вы не понаслышке знакомы с уличными бандами.

— Знаком, — подтвердил капитан-лейтенант.

— В таком случае, Хелбо, как вы считаете: допустимы ли сделки с такими бандами?

— Я считаю: такие сделки необходимы в случаях типа сегодняшнего.

— Замечательно! — обрадовалась Грейс, — А о чем сделка, если это не тайна?

Тут капитан-лейтенант снова качнул головой.

— О чем сделка, это не тайна. Лидеры банды отдают людей, захваченных 20 ноября на экологическом тральщике, и за это для них снижается вероятность быть убитыми.

— Хелбо, простите… Э-э… Быть убитыми кем?

— А какая разница? — он пожал плечами, — Вот, кстати, ariki-foa идет. Его спросите.

Через минуту, король-мэр перехватил инициативу у репортеров.

— Так, леди и джентльмены! У нас 10 минут до прилета авиатранспорта из Сальвадора, поэтому, формат будет следующий. Ради экономии времени, я отвечаю на те вопросы, которые были бы вами заданы, а вы — записываете то, что кажется вам интересным. Я услышал, что вы интересовались сделкой между мной и Hormigas-Armadas…

(Тут Ми-Го сделал паузу).

… — Так вот: начать надо с предшествующей сделки между кем-то другим и Hormigas-Armadas. Кто-то заказал похищение людей, бесперспективных для бизнеса синдиката. Крупного выкупа за них не получить, и они не знают тайн, ценных для синдиката. Вы спросите: кто такой кто-то? На этот вопрос вам очень скоро ответят события, а пока, я предлагаю любителям политологии задуматься о буме распродаж в Сальвадоре. Если искать аналоги, то мы вернемся в лето 2015-го, когда закончился срок перемирия двух криминальных синдикатов, и все знали: завтра будет уличная война. Последнее время ведущие сальвадорские синдикаты объединены в Hormigas-Armadas, и нет внутренних сторон для войны, но есть внешний рынок и внешние силы. Вот их-то мы и увидим на игровом поле. Вот почему бизнесмены Сальвадора торопятся продавать и вывозить. И Hormigas-Armadas, которые тоже отчасти бизнесмены, следуют такой же тактике. Как известно, наше море это одна из удобных гаваней для убегающих капиталов, а значит: появляется предмет сделки, которую в общих чертах пояснил кэп-лейт Хелбо. Тут вы спросите: почему нези принимают криминальные капиталы в оборот своей страны? Я отвечу: все страны принимают криминальные капиталы, такой факт вам известен. Но, конечно, мы не копируем чужую вредную практику. Мы работаем по-своему, у нас эти капиталы будут по факту декриминализованы. Они не окажутся вложенными в рэкет, торговлю людьми, и прочие обще-опасные действия. Да, они могут оказаться в сфере производства контрафактных товаров, и в бутлегерство, но это не обще-опасные дела, поскольку от этого не страдают обычные люди. Я не говорю об интересах олигархии, которые мы игнорируем принципиально. Так вот: по итогу, капиталы, которые были машиной криминала в южных приграничных штатах Америки — уйдут. И для многих американцев это означает более безопасную жизнь. Вы спросите: что же, американцы должны теперь сказать спасибо нези за такую гавань для криминального синдиката? Я отвечу: нет, не должны. Мы делаем это не за спасибо, а в порядке добрососедства.

Да, конечно, наша экономика… Незиномика, как у вас говорят… Выиграет от этого, но не причинит вреда простым американцам, скорее наоборот. Наши товары контрафакт, но качественный, и популярный у простых американцев. На этом все, и сейчас я советую повернуть TV-камеры по курсу полрумба правее солнца. Так вы зафиксируете момент лэндинга авиатранспорта «Embraer» из Сальвадора.

Посадка военно-транспортного самолета прошла обыкновенно: глиссада — касание — торможение — выезд на парковку. Затем опустилась рампа (люк в хвосте, который при открытии, образует пандус для загрузки-выгрузки колесной техники), и началось…

…Команда незийского спецназа в спринтерском рывке пробежала внутрь фюзеляжа.

…Следом военные медики вкатили тележки.

…Далее, в самолет были допущены репортеры. Минута на видеосъемку.

…Точка. Военные медики укатывают три тележки с юными американками (которые, в принципе, не кажутся настолько пострадавшими, но таков спасательный регламент).

…Восемь освобожденных парней — бывших инженеров американо-мексиканского СП «Zinger-Dynamics», выходят своими ногами, предварительно подтвердив медикам, что чувствуют себя удовлетворительно после декады бандитского плена.

…Теперь у репортеров была возможность интервьюирования. Вопросы посыпались на восьмерку креативных инженеров, как фасоль из дырявого мешка…

…Но инженеры не собирались отвечать вразнобой. Семеро сделали шаг назад, и лишь восьмой остался на месте. Это был, вроде бы, обычный парень среднего роста, слегка худощавый, смуглый, с большими черными глазами, и будто шапкой черных курчавых волос. Он принадлежал явно к смешанной расе: европеоид с африканской примесью. Возраст: примерно 30 лет. Этот парень уверенно взял тему в свои руки.

— Hi people! Я — Сид Омелтон, и буду отвечать на ваши вопросы. Давайте по одному.

— Значит, вы босс этой инженерной команды? — спросил один из репортеров.

— Нет. По обстановке, в роли босса или Фред Ноллкен, или Джейк Чжао. Если с вашей стороны, то Фред сейчас позади слева от меня, а Джейк — позади справа.

— Минутку, мистер Омелтон… Или можно просто Сид?..

— …Можно.

— …Тогда, Сид, если босс не вы, то почему вы беретесь отвечать за всех?

— Потому, что это моя командная роль. У меня бантоидная убедительность в генах.

— Сид, вы говорите о своем частично-африканском происхождении?

— Да. Моих предков продали оттуда в Луизиану, еще при Южной Конфедерации. Это с отцовской стороны. Но вы, вообще-то, о чем-то другом хотели спросить, не так ли?

Между журналистами случилось небольшое замешательство, и Барри Диллинджер, в очередной раз сориентировался первым.

— Да, Сид. Главный вопрос: как вы оказались на эко-траулере, и как были похищены?

— Вот это точно главный вопрос! — с энтузиазмом откликнулся Омелтон, — Мы попали, фигурально выражаясь, под колеса политической системы. Не той системы, которая в Конституции, а той, которая из Йельского клуба элиты. Если кто-то не понял, то пусть читает политическую энциклопедию. Я продолжаю по теме. Наша команда работала в «Zinger-Dynamics», это крупное военно-гражданское СП. Все было ОК. Но кому-то из системы понадобилось объявить это СП виновным в терроризме, и в рабовладении на рудниках Тимора. Настоящие виновники были слишком близки к Йельскому клубу. А дальше читайте криминальную хронику. Были обыски, были аресты, но наша команда пострадала лишь косвенно. Мы потеряли рабочие места из-за закрытия СП. Пришлось искать работу, и тут на нас вышла формально новозеландская фирма «Robotron».

— Сид, вы сказали: формально новозеландская?

— Именно так. Офис фирмы «Robotron» — на атолле-острове Аитутаки, 600 миль южнее атолла Тепитака, где мы сейчас. И то и другое относится к Островам Кука, формально — внешним землям Новой Зеландии, а реально — читайте политическую энциклопедию.

Грейс Ски из североамериканского отдела BBW оживилась.

— Значит, Сид, ваша команда осознанно решила работать в Меганезии?

— Да, мисс, а что? Деньги в Меганезии не хуже, чем в других странах, а условия чтобы работать и развлекаться намного лучше, чем в некоторых местах, куда нас заносило.

— А много ли таких мест? — поинтересовалась она.

— Немало, — ответил он, — Япония, Корея, Сингапур, Южная Африка, даже Бахрейн. Мы торчали в Бахрейне почти сто дней. Я не советую вам повторять этот опыт. А сейчас о Меганезии. Мы всей командой решили полететь туда, глянуть, а там на месте решить: подписывать ли контракт. Тамошняя дирекция была согласна. Но наши американские власти оказались не согласны. Разумеется, они не могли запретить официально. США свободная страна, верно? Но нам очень настоятельно посоветовать не ехать туда.

— Сид, а какой конкретно департамент вам советовал такое?

— Эта хреновина, — сказал Омелтон, — называется DHS-HFD: Министерство Внутренней Безопасности — Отдел Человеческого Фактора. Мы это игнорировали, и тогда начались неофициальные подлянки. Анонимные звонки, SMS, и электронные письма с угрозами. Затем абсурдные отказы авиакомпаний продать нам билеты в Паго-Паго. Это даже не международный рейс! Паго-Паго — Американское Самоа, территория США. Тогда мы всерьез обеспокоились, позвонили в дирекцию «Robotron», и те предложили устроить переброску из любой точки в нейтральных водах Тихого океана. Казалось бы, никаких проблем. Мы договорились с активистами эко-тральщика «Far-brush», вышли в рейс к Великому Мусоровороту, и там нас должна была встретить авиа-яхта. Но…

Сид Омелтон расставил руки и растопырил пальцы.

…— Но мы сильно недооценили изобретательность нашей американской Внутренней Безопасности. Нет сомнений, что налет сальвадорских бандитов на эко-тральщик был заказан этим министерством. Или какой-то спецслужбой, связанной с ним.

— А вы собираетесь подать в суд на министерство? — спросил Барри Диллинджер.

— Это, — ответил Сид, — сделала команда «Novart College», откуда те три девушки. А мы сегодня дистанционно присоединимся к их судебному иску.

— Сид, что вы можете рассказать о самом налете бандитов? — спросила Грейс Ски.

— Я могу рассказать все. Надеюсь, у всех репортеров включены TV-камеры…

…Убедившись, что он в эфире, Омелтон изложил хронику абордажа эко-тральщика в деталях, не щадя нервы репортеров (а также телезрителей, смотревших этот репортаж online). Стрельба по волонтерам на борту тральщика, подрыв двигательной установки, обращение вообще с захваченными пленными, и в частности, с девушками… Это дало психически-сокрушительный эффект. Когда рассказ был завершен, репортеры впали в некоторое оцепенение. Затем один из них нерешительно спросил:

— Сид, а вы чувствуете себя ответственным за случившееся?

— Я? В чем? — удивился Омелтон.

— Сид, не поймите превратно, однако эко-тральщик подвергся налету потому, что ваша группа использовала его, как неофициальный транспорт.

— Что-что, блин? — возмущенно изумился тот.

— Не горячись, Сид, — тихо посоветовал один из двух командных боссов: Джейк Чжао (этнический китайский американец).

— Джейк! Но ты слышал, что спросил этот…?

— Конечно, Сид, я слышал. Но лучше пусть на это ответит Фред.

— Не волнуйся, Сид, я реально отвечу, — подтвердил второй из командных лидеров.

Фред Ноллкен выглядел как простой американский парень в стиле «молодой Индиана Джонс». Он сделал уверенный шаг вперед, протянув указующую ладонь к репортеру, который озвучил последний вопрос.

— Как ваше имя и откуда вы?

— Этан Бирч, «Boston Atlantic», и не надо тыкать в меня рукой.

— Мистер Бирч, вы ошибаетесь. Я не ткнул в вас, а указал. Чтобы вас запомнили. Если персоны, подобные вам, верховодили бы в Бостоне в конце XVIII века, то Бостонское Чаепитие не состоялась бы, а вместо Декларации Независимости была бы Декларация Подчинения. Из-за того, что персоны, подобные вам, стали верховодить в СМИ этого столетия, Америка уже получила вместо свободы — толерантность к тряпкоголовым и расписным обезьянам, а вместо демократии — подчинение произволу спецслужб.

— Мистер Ноллкен, я не давал повода…

— …Еще как давали, черт возьми! Повторите, что вы сказали о причинах налета!

Репортер спокойно пожал плечами.

— Я сказал, что эко-тральщик подвергся налету потому, что вы оказались на борту. Это действительно так. Не будь вас там, никто не пострадал бы.

— Разумеется! — съязвил Фред Ноллкен, — Подчиняйся, и никто не пострадает. Напрасно основатели Америки начали Войну за Независимость. Столько людей пострадали!

— Вы передергиваете! — возразил репортер.

— Это пусть зрители решают, — сказал Ноллкен, — а теперь конкретно про наш случай. Я повторю, что мы сделали. Когда спецслужбы незаконно и тайно заблокировали нашу свободу передвижения, мы сели на попутный транспорт. Мы реализовали свое право, записанное в Конституции.

— Вы реализовали свой каприз, — сказал Бирч, — и смотрите, к чему это привело.

Лидер креативных инженеров покачал головой.

— О, нет. К этому привело нечто иное. Сейчас я сформулирую общий принцип, даже не повторяя, что налет сальвадорских бандитов заказан спецслужбой, которая по закону обязана защищать американцев, а не наоборот. И даже если оставить это в стороне, то возникает вопрос: почему какие-то расписные обезьяны осмелились взять на абордаж американский экологический корабль, и захватить американцев? Почему американцы сидели декаду в плену у этих фриков, подвергались издевательствам, а американское правительство ничего не сделало, кроме болтовни? Для чего Америке 600 миллиардов долларов военных расходов, если такая элементарная ситуация не решается?

— Что вы называете решением в этой ситуации? — поинтересовался Барри Диллинджер.

— Я, — ответил Ноллкен, — называю так простой ультиматум, подкрепленный силовыми действиями. Сотой доли вооруженных сил США достаточно, чтобы за час превратить маленький Сальвадор в картинку, страшнее всех фильмов-катастроф. Для начала, без проблем можно было блокировать все сетевые коммуникации, и все товарные потоки, проходящие по морю и воздуху. Следующим шагом, лишить страну электричества и водоснабжения. Еще шаг, и там не было бы ни одной действующей автомагистрали. Я уверен, что при реальной угрозе таких действий, все сальвадорские авторитеты мухой метнулись бы устраивать освобождение американских пленных.

Тут вмешался еще один репортер.

— Простите, мистер Ноллкен, но это недопустимое варварство в нашем веке.

— Очень даже допустимое, — отрезал лидер креативных инженеров, — кто в нашем веке разрушал авиа-ударами Багдад, Триполи, и далее по тексту? Сюрприз! Это была наша американская авиация. Зачем? Ах да! Установление демократии. Что-то пошло не так, демократия там все равно не получилась, но я о другом. Почему эта куча самолетов не полетела объяснять сальвадорским авторитетам, что нельзя хватать граждан Америки, сажать их в яму, и издеваться над ними? Почему-то я думаю, что для каждого нашего налогоплательщика такая функция важнее, чем демократия где-то Северной Африке.

— Вы так уверены, что все надо решать силой? — спросил репортер «Boston Atlantic».

— Я, — сказал Ноллкен, — уверен, что проблемы такого рода надо решать именно силой, потому что эти обезьяны не понимают иначе. Зато силу они понимают, и не рискуют захватывать нези, хотя военный бюджет у Меганезии стократно меньше, чем у США.

— Вас привлекает стиль «macho» в политике? — спросила Грейс Ски.

Лидер креативных инженеров вновь сделал отрицающий жест.

— Я не люблю мачизм. Мне очень не нравится, что в Лос-Анджелесе на каждую тысячу адекватных людей приходится два десятка агрессивных социопатов. Я одобряю стиль действий нези против любого вида мачизма: от уличного бандитизма до религиозного фундаментализма. Мне по душе, что нези принципиально не поступают, как «macho», а наоборот: стремятся взаимовыгодно договориться с любыми адекватными людьми. Да, кстати, важный пункт: нези принципиально всегда соблюдают свои договоры.

— Сид, вы говорили, что не были в Меганезии, а только собирались, — заметила Грейс.

— Так и есть, — подтвердил он, — но после появления интернета, не обязательно лететь в Арктику, чтобы ознакомиться с натуральной жизнью белых медведей.

— Ладно, — сказала она, — итак: вы одобряете меганезийскую сегрегацию.

— Какую сегрегацию? — спросил он.

— Ту, что вы назвали, Сид: деление на адекватных жителей и агрессивных социопатов. Первые подлежат вооруженной защите, вторые — истреблению, как вредители. Это так просто, что привлекает политически незрелых людей. Это привело к власти Гитлера.

Тут в диалог встряла новая персона, сходу заявившая ироничную реплику:

— О! Гитлер, это как спасительный бог из машины в театре неоконсерватизма.

— А-а… — протянула Грейс, глядя на новую персону: молодую маори-метиску, одетую в легкую униформу Народного флота. Та отреагировала:

— А-а, это в смысле: кто я? Отвечаю: я Беверли Мастерс, судья Верховного суда. Далее уточняю про Гитлера. Около 100 лет назад Гитлер, вполне демократически избранный премьер-министром Германии, победил уличные банды таким же путем: уничтожение рецидивистов и агрессивных социопатов.

— Минутку, мисс Мастерс! Как насчет того, что Гитлер сам был социопатом?

— Да, мисс Ски, конечно, Гитлер был социопатом. А также художником, оккультистом, параноиком, вегетарианцем, юдофобом, исламофилом, католиком. Что дальше?

— А-а… — растерялась Грейс.

— …Вы не понимаете, что дальше, — объявила судья, — а это так просто. Ваш Гитлер…

— …Он не наш! — возмутилась репортер BBW.

Меганезийская судья улыбнулась, подняла ладонь и пошевелила пальцами.

— Он ваш. Такая модная тенденция в крупных СМИ: регулярно вызывать виртуального Гитлера, и ссылаться на него, как на аргумент. Если Гитлер что-то делал, то это плохо. Никакой логики. Человек многогранен. Из того, что Гитлер был художником, вовсе не следует, что художники, это плохо. Из того, что Гитлер уничтожил уличные банды по методу, о котором мы говорили, не следует, что метод плох. Что скажете, мисс Ски?

— Я скажу, что вы, в отличие от Гитлера, заключили сделку с бандой.

— Хотите поговорить об этом подробнее? — спросила судья.

— А вы, мисс Мастерс, готовы к такому разговору? — в свою очередь спросила Грейс.

— Готовы мы или нет, это вопрос философский. Обсуждение состоится. Если хотите, то приезжайте послезавтра в Лантон на судебную сессию по этой теме.

Между тем, мэр-король, устроившись в своем кабинете, набрал на пульте компьютера сетевой адрес видеосвязи, и дождался ответа. На экране возникла молодая и довольно симпатичная мулатка в деловом костюме, впрочем, не слишком строгом.

— Hi, сеньор! Вы позвонили в офис адвоката Луиджи Карвахала. Чем я могу помочь?

— Hi, сеньорита, — сказал он, — мое имя Мирафлорес Гонзалес, кратко Ми-Го. Вы очень поможете своему VIP-клиенту, если передадите ему сообщение от меня.

— Простите, сеньор Гонзалес, но вы не уточнили, какому именно VIP-клиенту.

— У меня нет визитки перед глазами. Его зовут Санчо.

— Сеньор Гонзалас, этого достаточно. Что вы хотели бы передать?

— Это о круизе. Хорошо, если Санчо подключится к текущему каналу связи.

— Я спрошу сеньора Карвахала, — ответила мулатка, — не отключайтесь, пожалуйста.

— Все ОК, я остаюсь на связи, — сказал король-мэр.

Он успел смещать себе легкий анисовый коктейль, и даже сделать пару глотков, пока решался вопрос виртуального контакта VIP-клиента. А затем VIP-клиент: дон Санчо Балестерос, крестный отец синдиката Hormigas-Armadas, появился на мониторе.

— Значит вот ты какой, капитан Ми-Го, — начал он, — выходит, познакомились.

— Выходит, познакомились, дон Санчо, — ответил король-мэр, — Поговорим?

— Поговорим, — согласился сальвадорский крестный отец.

— Вопрос простой… — тут Ми-Го сделал паузу и хлебнул коктейля, — …Есть проблема с Нимлот Тейлин, Офрэ Джексон, и Холли Берроуз. Эту проблему лучше бы закрыть.

— Кто они такие?

— Это 17-летние девушки — студентки колледжа Novart, что в Лос-Анджелесе.

— Ах, эти, — сальвадорский дон, махнул рукой, — куда и сколько денег перевести?

— Проблема не в деньгах, — сказал король-мэр.

— Тогда в чем?

— В психоанализе. Как ты знаешь, дон Санчо, те парни из твоего коллектива, которые захватывали эко-тральщик «Far-brush», и те парни, которые затем охраняли пленных, несколько раз насиловали этих студенток. Теперь нужны специальные процедуры.

Санчо Балестерос снова махнул рукой.

— Понятно. Пусть клиника пришлет счет Луиджи Карвахалу, а я прикажу оплатить.

— Нет, тут другой счет. Все эти парни должны умереть не позже, чем завтра.

— Ты о чем, капитан? Зачем убивать моих парней? Они живые полезнее.

— Видишь ли, дон Санчо, так рекомендуют наши эксперты-психоаналитики.

— Но есть другие психоаналитики. Я прикажу, и мой советник найдет, не сомневайся.

— Я не сомневаюсь, но в такой теме мы доверяем только своим психоаналитикам.

— Капитан, давай смотреть рационально, — предложил Балестерос, — мне не хочется так потерять два десятка моих пехотинцев. Я готов выкупить их по сто тысяч долларов за голову. Они ничего особенного не сделали, просто, поимели трех девчонок. За это два миллиона долларов — выше колокольни. Вот увидишь: девчонки будут довольны.

— Не будут, — лаконично ответил Ми-Го.

— Значит, эти девчонки просто глупые, — заключил крестный отец Hormigas-Armadas, и принялся раскуривать дорогую сигару. В диалоге затянулась пауза. Ми-Го молчал и, с хронометрической точностью, свойственной пилоту-истребителю, каждые полминуты прикладывался к стакану коктейля. Через несколько минут дон Санчо проворчал:

…— Глупость какая. Наши парни всегда так делали с девчонками при случае, и все это понимают. Ты, капитан, правда, думаешь, что теперь кто-то должен умереть за это?

Ми-Го в очередной раз приложился к коктейлю, и невозмутимо сообщил:

— Кому-то придется.

— Это плохо, — сальвадорский мафиози вздохнул, — может, как-то иначе договоримся?

— Я сожалею, дон Санчо, но нет. Без обид, но иначе не договоримся.

— Без обид, — отозвался Балестерос, — ладно, капитан. Тебе как показать их?

— На твой выбор, дон Санчо. Надо только, чтоб все, и в узнаваемом виде.

— Ладно. Американская криминальная TV-хроника, это как?

— Это нормально, — согласился мэр-король атолла Тепитака.