7:30 утра 11 декабря. 250-метровый десантный корабль «Делавер» ВМФ США.

Позиция в 3 милях от берега на северо-западе Сальвадора, у границы с Гватемалой.

Полковник морской пехоты Джейкоб Хардинг — временный командир корабля, очень быстрым шагом вошел в офицерскую столовую, ответил на приветствие нескольких временных подчиненных, и направился к тому столику, за которым в компании своих коллег по рапорту об отставке, сидел отстраненный капитан-коммандер Бэйкон.

— Доброе утро всем, — сказал Хардинг, — слушай, Поул, к тебе срочный разговор.

— Ладно, — сказал тот, — извините, ребята, к сожалению, мы пока что на службе.

— Босс, мы понимаем, — отозвалась пилот-капитан Кэми Коттонс, а остальные просто ободряюще улыбнулись. Поул Бэйкон в ответ улыбнулся им, сделал глоточек кофе из пластикового стакана, встал из-за стола и несколько официально сказал Хардингу:

— Я в вашем распоряжении, сэр. Куда идем?

— Туда, где безлюдно, — ответил полковник.

— На площадку обслуживания антенн, — предложил Бэйкон, и Хардинг кивнул.

Площадка обслуживания антенн, это довольно широкий балкон на крыше надстройки. Действительно, здесь было безлюдно. И убедившись в этом, полковник сообщил:

— Миссии обоих «Osprey» провалены. Но, к счастью, все живы. Пока.

— Минутку, Джейкоб, разве у них была не одна миссия?

— Оказывается, нет, Поул. Я тоже не знал. Драный агент Гордон засекретил все, и даже пилоты второго «Osprey» только после вылета узнали, что у них другая миссия.

— Джейкоб, конечно, ты командуешь, но может, лучше начать с первого «Osprey»?

— Можно с первого, — согласился полковник, — эта группа прилетела к острову Кокос, и влетела в лучи прожекторов, будто на подиум в стриптиз-клубе. Подиум там оказался прочным, и не рухнул при лэндинге. Но береговая охрана Коста-Рики арестовала их. В данный момент они дожидаются там прилета майора костариканской разведки из Сан-Хосе, и атташе по спецслужбам из Вашингтона. А мисс Мендоса, или кто она… К ней прилетели какие-то родичи с Кубы. И кто-то пригласил СМИ. Эта хрень там надолго.

Поул Бэйкон пожал плечами в знак того, что не удивлен таким провалом, и полковник Хардинг продолжил.

…— Второй «Osprey» полетел вдогонку за кораблем Ломо Кокоро, чтобы взять его на абордаж, и забрать секретный гаджет-имплант, вынутый из мисс Мендоса. Там хрень похуже первой. Корабль оказался на атомной тяге, и с экипажем из зомби.

— Что-что?! — недоверчиво переспросил Бэйкон.

— Вот, — произнес Хардинг, — когда мне позвонил оттуда лейтенант Аксинс, я тоже так переспросил. Объективно: на мостике у штурвала и машинного телеграфа стояли два замороженных трупа. Может, потом это прояснится, но сейчас корабль идет на запад. Остановить или развернуть его невозможно, поскольку мостик отключен, а машинное отделение заперто, как сейф, что не удивительно, если там ядерный реактор. Кстати, у реакторного отсека еще два замороженных зомби. Черт знает, сколько их там. И, если чертов корабль пойдет дальше тем же курсом, то через день окажется в Море Нези.

— Минутку, Джонотан, а что в связи с этим делает агент Гордон?

— Он лежит на койке в запертой каюте, и очухивается после нокаута.

— А-а… Кто это его так? Зомби что ли?

— Нет, это мои парни. Чертов агент достал мудацкими приказами, и…

— Тогда понятно, Джейкоб. А зачем ты рассказал это мне? Какой от меня тут толк?

Полковник Хардинг покрутил ладонью вокруг головы.

— Понимаешь, Поул, мне нужен совет: что делать моим парням? Выбор у них такой: прыгать за борт с надувными лодками, либо сидеть и ждать, как кривая вывезет.

— За борт не советую, — сказал Бэйкон, — там ничего хорошего им не светит.

— Так, Поул, а что им светит в Море Нези?

— В Море Нези вопрос решается просто. Едва этот корабль будет юго-западнее атолла Клиппертон, как первый же незийский патруль возьмет их в оборот.

— Да ладно! Как это, если корабль идет 25 узлов непонятно под чьим управлением?

— Джейкоб, поверь: нези легко решат эту проблему. Если корабль не станет адекватно реагировать на приказы, то они метнут стекловолоконный трос, и срубят ему винт.

— Так, Поул, это я понял. А дальше что будет с моими парнями?

Отстраненный капитан-коммандер успокоительно махнул рукой:

— Ничего страшного. Нези арестуют корабль, составят протокол о нарушении границы договорной акватории, и отправят твоих парней гидропланом на Гавайи.

— Э-э… Почему на Гавайи, а не в Калифорнию, которая ближе?

— Им так удобнее политически. В общем, твоим парням ничего не угрожает. Но агенту Гордону может достаться, если он в своих секретных делах насвинячил нези.

— Срать на него, — сказал полковник, — ты скажи: насчет моих парней, это точно?

— Джейкоб, ты же понимаешь: точно только солнце восходит. Но я могу сказать, что до сегодняшнего дня нези всегда поступали так, и им не с чего сейчас поступать иначе.

Джейкоб Хардинг сосредоточенно постучал кулаком по ограждению площадки.

— Вроде, все ясно, но я не понимаю трюк с зомби. Шутники могли управлять кораблем дистанционно по радио, однако замороженные трупы поставлены за 2 часа до высадки нашего десанта, не более. Ведь жара. Как шутники сделали это, и ушли с корабля?

— Гм… А может, лучше спросить у Большого Брата?

— Поул, ты про систему «Эшелон»? — уточнил Хардинг, и после утвердительного кивка Бэйкона, сообщил, — у системы «Эшелон» не сезон. Потерян геостационарный спутник Palantir-137 и геосинхронный Adexna-90, еще проблемы с низкоорбитальными Vulture. Кажется, это малая доля спутникового флота, но утрачена связность данных. Кстати, я абсолютно не верю, будто это из-за какого-то метеоритного дождя в конце ноября.

— Метеоритного потока Фаэтониды, — поправил отстраненный капитан-коммандер.

— Не важно, — полковник махнул рукой, — в общем: «Эшелон» работает не как надо. Но удалось определить, что с корабля дона Ломо на маршруте от острова Кокос до точки перехвата не улетали самолеты и не уходили катера. Вопрос: как исчезли шутники?

Поул Бэйкон показал ладонью плавное движение вниз и пояснил:

— Типовой ход бизнесменов Великой Кокаиновой Тропы. Тяжелый транспорт с грузом дополнен мини-субмариной под днищем. При угрозе, мини-субмарина просто уходит.

— Что, вроде как в старом фильме «Убрать перископ»? — удивился Хардинг.

— Не совсем так, Джейкоб. Тут все проще. В отличие от фильма, тут субмарине не надо прятаться от морского сонара. Только от непрофессионального наблюдения с воздуха.

— Ладно, Поул, но до ближайшего берега 500 миль, это слишком для мини-субмарины.

— Во-первых, не слишком, — ответил Поул, — запас хода у этих 50-футовых лодок может превышать 1500 миль на экономичной скорости. Во-вторых, этим шутникам не надо к берегу. Я думаю, где-то в полусотне миль друзья встретят их. Просто другой корабль.

— Fuck… — буркнул полковник.

Это же время 8 утра 11 декабря. Акватория к югу от Американского перешейка.

Поул Бэйкон, в общем, не ошибся. Друзья встретили их на ВОЗДУШНОМ корабле: на дирижабле «Пандора-До». Овальная туша, которая идеально вписалась бы в габариты футбольного поля, зависла в метре над водой, и маленький «У-галеон» всплыл под ней, оставаясь незаметным для любого постороннего наблюдателя, а дальше, экипаж мини-субмарины просто перешел на борт дирижабля, предварительно включив на мониторе программу автопилота, и задраив за собой люк. Через минуту мини-субмарина, теперь ставшая дроном, тихо погрузилась на 20 метров, и двинулась экономичным ходом по направлению к назначенной плавбазе. После этого, дирижабль набрал высоту, и ушел обратно к экологической тусовке около костариканских островов Кокос.

На ходовом мостике капитан Бокасса (примерно 30-летний карибский негр, похожий, между прочим, скорее не на центральноафриканского императора Жана Бокассу, а на угандийского диктатора Уме-Иди Амина), уже собрался расслабиться после удачного скрытного эвакуационного маневра, когда зазвонил интерком, после чего у капитана состоялся короткий диалог с дежурным сотрудником радиорубки дирижабля.

— Кэп, тебя требует Моника Альба, майор разведки Коста-Рики, говорит: срочно.

— Говоришь: Моника Альба? Ладно. А где она?

— Она у острова Кокос на борту сторожевика береговой охраны.

— Ясно. Передай, что я буду там через час. Прилечу на вироплане.

Часом позже. 9 утра 11 декабря. Акватория острова Кокос.

Океанская поверхность сейчас выглядела, как безграничная и немного мятая скатерть окраски индиго с блестками. 110-футовый сторожевик среди эко-парусников и легких гидропланов выглядел, как эпический гадкий утенок среди фламинго и колибри. Хотя, наиболее нелепо выглядел не этот костариканский сторожевик, а конвертоплан США, который оставался пока на площадке лимонно-желтого понтонного хелипорта. Самыми внушительными плавучими объектами тут были: 400-футовый монолитный тримаран «Мидгардсорм», и 300-футовый парусный тетрамаран «Туларум»… Но, Эла Бокассу, подлетавшего на легком вироплане, интересовал сейчас гадкий утенок — сторожевик.

Вироплан — меганезийская гибридная роторно-крылатая машина размером с обычный семейный автомобиль, спроектированная для диверсионных рейдов в открытом море, годилась для визита на сторожевик. Подлетая, Бокасса запросил по радио разрешение лэндинга на палубу и, после утвердительного ответа, посадил вироплан в центр круга разметки. Моника Альба встретила гостя прямо там. Это оказалась метиска лет 40, и с характерной военной выправкой, но одетая в цивильный костюм.

— Я рада, что вы быстро прибыли, сеньор Бокасса. Идемте в медпункт.

— Как скажете, сеньора Альба.

— Следуйте за мной, — распорядилась она, и зашагала к внутреннему трапу.

Медпункт был очень просторным для корабля такого некрупного размера и, в общем, понятно почему. Береговая охрана здесь нередко имеет дело с результатами массовых глупостей туристов, вообразивших себя профи-мореходами, так что дюжина персон с однотипными травмами могут вместе угодить на больничные койки. Сейчас здесь был единственный пациент: Текла Мурилло (или Теа Фернандес, или Тереза Мендоса). Ее состояние определялось, как нейротоксическая кома. И, за ее бессознательное тело, с ожесточением боролись две команды.

С кубинской стороны: Лопе Мурилло — сводный брат и Анис Ортис — кузина.

С американской стороны: агент Дороти Монтанар и спец-атташе Кастор Хилл.

Еще присутствовал костариканский военврач и три журналиста-стрингера из США.

Двое кубинских родственников развлекались, произнося в адрес оппонентов грубые и тщательно сконструированные оскорбления на испано-креольском. Время от времени, военврачу надоедало слушать вариации на тему «chupeme chungo», и он ультимативно предлагал кубинцам заткнуться (причем использовал ту же лексику, что и они). Тогда наступали несколько минут относительной тишины. А затем цикл повторялся.

Моника Альба прервала очередной цикл жестким приказом:

— Всем, кроме доктора Зуриты: заткнуться и выти отсюда!

— Но майор… — начал было атташе Хилл.

— …Здесь медпункт, а не вокзал! Выметайтесь! — перебила Альба и затем, когда дверь закрылась за двумя американцами и двумя кубинцами, предложила:

— Док Зурита, кэп Бокасса, присаживайтесь, и давайте обсудим.

— Вообще-то, обсуждать при посторонних… — с сомнением произнес военврач.

— Видите ли, док, — ответила майор, — дело в том, что кэп Бокасса может знать что-то о причинах состояния пациентки, значит, он не совсем посторонний.

— Ладно, — сказал Зурита, усевшись в кресло, — картина следующая. Экспресс-тест ДНК показал, что Лопе Мурилло — сводный брат пациентки по отцу, а Анис Ортис — кузина пациентки по сестринскому родству матерей. То, что представлено американцами, не выдерживает критики. Документ из сиротского приюта, будто там воспитывалась Теа Фернандес, и копия американской водительской лицензии Теа Фернандес с обычным маленьким фото, не доказывает идентичность Теа Фернандес с нашей пациенткой. Я обязан рекомендовать передачу пациентки ее родичам-кубинцам.

Майор Альба задумчиво потерла лоб пальцами.

— Док, а что, если пациентку лучше не транспортировать в ее состоянии?

— Майор, я понимаю: у вас приказ тянуть время. Но пациентка стабильна, и у меня нет профессиональных возражений против транспортировки. Также, у меня нет идей, как вывести ее из комы, а кубинцы обещают доставить ее к профильному эксперту.

— К эксперту по нейротоксической биологии? — спросила Моника Альба.

— Да. Это специфическая область, и не моя. Мне даже не определить токсин.

— Понятно, док. А что скажете вы, кэп Бокасса?

Флибустьерский экологический лидер пожал плечами.

— Сеньора Альба, что я могу сказать? Я бизнесмен и офицер военного резерва.

— Бросьте, кэп! Я читала ваше досье. Вы сотрудничаете с доном Ломо Кокоро в плане трафика психотропных веществ. Разве вы не знаете о зомби-наркотиках?

— Знаю поверхностно, — ответил он, — для меня это бизнес, а не наука.

— Кэп Бокасса, а вам не стыдно? — спросил доктор Зурита, — Вы хотя бы знаете, сколько молодых людей разрушают свою жизнь из-за веществ, которые вы назвали бизнесом?

— Я знаю. Нисколько. Вещества, что я поставляю, не вызывают наркоманию. Они менее вредны, чем многие легальные транквилизаторы или антидепрессанты.

— Да-да, еще скажите: «я — hombre Великой тропы, у меня есть принципы».

— Зачем, док? Вы уже сами сказали.

— Нет-нет, кэп Бокасса, со мной такие риторические трюки не проходят…

— …Док, — вмешалась майор разведки, — хватит дискуссий. Просто, дайте мне ту запись, которую я просила сделать. Осмотр пациентки, анализы, все, что для консультанта.

— Сейчас, — сказал он, порылся в кармане халата, и протянул ей мемо-карту, — вот это.

— Спасибо, док. Итак, сеньор Бокасса, готовы ли вы помочь?

— В чем, сеньора Альба?

— Я думаю, вы уже догадались, в чем.

— Да, — подтвердил он, — если только вы не опасаетесь лететь со мной.

— Вот не опасаюсь, — слегка иронично ответила майор костариканской разведки.

Через 10 минут. Небо над океаном в том же районе. Борт летящего вироплана.

Майор Альба, созерцая чудесную картину экологической флотилии-тусовки на синей поблескивающей поверхности океана ряжом с зеленым островом, поинтересовалась:

— Кэп Бокасса, что вы говорили насчет опасений?

— Сеньора Альба, я просто спросил: не опасаетесь ли вы лететь со мной.

— Но почему, кэп? У вас криминальная репутация, но из вашего досье известно, что вы соблюдаете правила Тропы.

— Извините, — сказал он, — но вы не так поняли смысл вопроса. Я имел в виду опасения реакции вашего начальства. Как оно расценит ваш полет, назовем это так: с клиентом Интерпола и Гаагского трибунала?

— Начальство поймет. У меня персональный приказ Президента разрулить тут, и ясный служебный мотив лететь с вами. Мне следует допросить двух военных пилотов США, которые пригнали сюда «Osprey» с десантом, а сейчас гостят на вашем дирижабле.

— Ну, нормально, — оценил Эл Бокасса, — а ваша действительная цель, значит, получить консультацию дона Ломо Кокоро относительно биологии пациентки-кубинки, верно?

— Разумеется, — подтвердила Моника.

— Но, — продолжил он, — почему вы думаете, что дон Ломо сейчас на дирижабле?

— По дедуктивному методу Шерлока Холмса, — пошутила костариканка.

— Ну, а если даже так, то какой профит для дона Ломо консультировать вас об этом?

Майор разведки Коста-Рики беззвучно поаплодировала.

— Отличный вопрос, кэп Бокасса. Отвечаю. Опять-таки, по методу Шерлока Холмса, я определила, что добрые кубинские родичи работают на дона Ломо. Ничего странного: дистанция от их фермы на Кубе до плантаций дона Ломо на Гаити где-то 100 миль. И, следовательно, пациентка нужна не им, а дону Ломо. Я не знаю, зачем, но у меня есть четкое мнение. Если пациентка выйдет из комы и узнает кузину и сводного брата, то полетит с ними на Кубу, или на Гаити. Но если не узнает, то полетит с американским атташе в США, или на Кубу, только в Гуантанамо. Это политика. Нам здесь не нужны проблемы с американскими туристами и американскими властями. Вы понимаете?

— Да, сеньора Альба. Это прямо-таки соломоново решение, — одобрил Бокасса.