Вечер 14 декабря. Юг Белиза. Петля Отоксха реки Темаш.

Приблизительно 10 километров к западу от Карибского моря.

5 километров к северу от условно проведенной границы с Гватемалой.

15 километров к востоку от другой условно проведенной границы с Гватемалой.

200 километров к югу от условно проведенной границы с Мексиканским Юкатаном.

Встречаются на этой планете странные места. Вроде бы недалеко плещется море, где курорты (правда второсортные) и всего в 30 километрах к северо-востоку есть вполне цивилизованный поселок Пунта-Горда с тремя мини-отелями, мини-маркетом, мини-аэропортом, шоссе и интернетом. Но Отоксха, это первобытные джунгли, где полное отсутствие цивилизации (разве что, хижины потомков хаотического и многократного смешения индейцев с африканцами, завезенными сюда европейцами 500 лет назад, и с самими этими европейцами). Когда-то здесь были лесозаготовки, позже была попытка организовать тут экологический кампус для туристов, но все это оказалось брошено и забыто посреди безвременья джунглей по обе стороны меланхоличной реки Темаш.

На приезжих с Планеты Цивилизация тут смотрят с любопытством (вот какие они, эти инопланетяне) и с практическим интересом (может, они привезли что-то полезное для местного хозяйства). Местные дружелюбны, и если приезжий ищет в Отоксха кого-то конкретного, то ему помогут (при условии, что он не выглядит подозрительно). Если приезжий договорился с кем-то заранее о встрече в каком-то месте, то его проводят.

Так получилось и в случае Антонио Лагорено. Узнав, что ему назначено рандеву около водопада Итунубиан, местные без расспросов отрядили с ним проводника: мальчишку-подростка. Ничего, что уже темно. Водопад рядом (час пешком), и любой здесь может привести туда с закрытыми глазами. Тем более, что водопад, хотя маленький, но очень приметный на слух, поскольку это два параллельных потока звучащие по-разному. На финише мальчишка-проводник поинтересовался для порядка.

— Назад вернетесь, сеньор?

— Пока не знаю, — ответил Лагорено, и дал ему швейцарский многолезвийный складной карманный ножик (китайского производства, но приличного качества).

— Спасибо, сеньор. Я пойду, — сказал мальчишка, и исчез практически беззвучно.

Вот так. Вокруг джунгли, сбоку водопад, в небе звезды, какие-то птицы немузыкально перекликаются в темноте, и кажется, будто вокруг ни одного человеческого существа. Напрасно кажется. Негромкий мужской голос окликнул непонятно с какой стороны.

— Сеньор Лагорено?

— De puta madre!!! — воскликнул министр иностранных дел, шаря лучом фонарика. Луч натыкался только на листья, древесную кору, и каких-то мелких блестящих существ.

— Не машите лучом, вы пугаете древесных лягушек. Я у вас за спиной, — сказал голос.

— Уф! — выдохнул министр, медленно повернулся, и встретился взглядами с человеком, решающим некоторые проблемы. С доном Жераром Рулеткой.

— Уф!!! — весело передразнил его визави, и сбросил на грунт свой вещмешок, — давайте, присаживайтесь, сеньор Лагорено.

— Благодарю, — сказал министр, и они синхронно уселись на мешок.

— Вы нетривиальный человек, — сообщил Рулетка, — надо же, какой текст сочинили для объявления: «пилигрим в Белизе интересуется историей Юкатана, хотел бы взять урок рулетки, и узнать о целях тапиров в экологической обстановке. Выгода обоюдная».

— Я надеялся, — пояснил Лагорено, — что у ваших информаторов есть инструкции, и они передадут: некто дал концентрированное объявление из ключевых слов проблемы.

Жерар Рулетка тихо фыркнул.

— Проблема. Можно сказать, так. Но почему вы обратились ко мне? Логичнее было бы позвонить представителю меганезийской СФК.

— Система «Эшелон» не дремлет, — возразил сальвадорский министр, — гринго были бы недовольны. Зачем провоцировать их на еще одну спецоперацию в нашей стране?

— Те гринго, — ответил Рулетка, — которые были бы недовольны, сейчас получили такое недовольство своих боссов, с которым не смогли справиться. Вы в курсе отставок?

— Да, я знаю. Уволены министр обороны и командующий Тихоокеанского флота. Но у проблемы другие корни: верхушка CIA и лобби фундаменталистов в Конгрессе.

— Корни — хорошая метафора, сеньор Лагорено. О некоторых из них вы узнаете завтра. Смотрите по CNN первое заседание новой комиссии ТЭТ в Конгрессе США.

Министр иностранных дел Сальвадора помолчал немного, затем спросил:

— А вам не любопытно, дон Жерар, как я догадался, что вы в Белизе?

— Я бы с интересом послушал эту историю, — ответил Рулетка.

— Я объясню. До меня дошли слухи, что агент FBI, отдыхающий с семьей в белизской Пласенсии, искал по фото человека, похожего на вас. Это было 3 дня назад, и тогда я, сопоставив этот слух с другими слухами, сделал вывод, что вы в Белизе. Кроме того, известно, что вы стояли у истоков Снежной войны на Юкатане, и тогда ваша команда проиграла. Я предположил, что вы вернулись за реваншем в некотором смысле.

— Изящная теория. А где я должен брать реванш?

— По моей теории — в Метапане. Вы не из тех, кто возвращается точно в то же место.

— Мне нравятся такие теории, сеньор Лагорено. Будет прекрасно, если вы продолжите действовать по плану, построенному на этой теории, а я подыграю вам.

Тут Антонио Лагорено несколько растерялся, но затем решил, что такое приглашение переходить к делу выглядит вполне приемлемо, и объявил:

— По теории, ваша цель двоякая: повергнуть прошлых победителей, и дать народу науа мифическую страну Золотого века, пусть не Юкатан, а Метапан. Похоже, первая часть достигнута: у круга победителей в Снежной войне на Юкатане — фатальные проблемы. Вторая почти достигнута. Метапан оккупирован императором Укштлаштли. Религия Эйекатля и Майяуэль восстановлена, а католические храмы — в руинах. Осталось лишь зафиксировать статус этой страны. Я предлагаю обсудить границы, и заключить мир.

— И, — отозвался Рулетка, — какой статус Метапана предлагает сальвадорская сторона?

— Статус федеративной земли науа с широкой автономией, — сказал министр.

Жерар Рулетка снова тихо фыркнул, выразив ироничное отношение к услышанному.

— Сеньор Лагорено, у вас в стране осталось топлива на неделю, и что потом? Можно готовить еду в котелке на дровах. Но ГЭС Хутиапотонико пока что не включена после бомбардировки. Если остановятся резервные ТЭС, то дефицит электроэнергии станет критическим для станций водоснабжения, и центральная 2-миллионная часть страны с плотностью 2000 жителей на квадратный километр… Сказать, что будет дальше?

— Не надо, — буркнул министр, — лучше скажите, какое предложение у вас?

— У меня? — тут Рулетка изобразил удивление, — Что вы, сеньор Лагорено, меня тут нет. Считайте меня вашей доброй галлюцинацией, комментирующей ваши предложения.

— Ладно, я понял намек. Укштлаштли хочет суверенитета новой империи тольтеков.

— Старой империи, — поправил Рулетка, — согласно мифу тольтеков, Метапан основан в Изначальную эру Эйекатлем и Майяуэль для их детей — Сенцон-Тоточтин, от которых в следующую эру Второго Солнца произошли первые люди науа…

— Прошу вас дон Жерар, — ворчливо перебил министр, — не надо пересказывать мне эти языческие мифы! Я уже знаком с эпосом о пяти Солнцах, и шестом — Черном. Вряд ли научная фантастика тольтеков поможет решить реальную политическую проблему.

— Как знать? — Рулетка улыбнулся, — Вдруг поможет? Но, извините, я перебил. Итак, вы говорили о суверенитете новой империи тольтеков. Продолжайте, прошу вас.

Министр иностранных дел Сальвадора с досадой постучал кулаком по колену.

— Вы не совсем корректно повернули мои слова, дон Жерар. Я полагаю, что разумно в сложившихся обстоятельствах начать переговоры о тольтекской микро-нации. Можно обсудить территорию этой микро-нации в границах нынешней провинции Метапан, с площадью 700 квадратных километров. Почти как Сингапур.

— Сеньор Лагорено, о мифах не ведутся переговоры. Мифы придумываются, исходя из удобных взглядов на прошлое, и принимаются, исходя из перспектив будущего.

— Кажется, я не понимаю, о чем вы сейчас, дон Жерар.

— Это очень просто, сеньор Лагорено. Существует архив Атлана, добытый со дна озера Изабал, недалеко, в Гватемале. Много золотых табличек на языке майя, с картинками. Надписи частично расшифрованы, так что картинки понятны. Территория античного Метапана имеет там форму гриба. Современная провинция Метапан, это шляпка, а от побережья в районе лимана Мугре-Фиордо до этой шляпки идет ножка.

— Какая, к дьяволу, ножка?! — возмутился Антонио Лагорено.

Жерар Рулетка выразительно развел руками.

— Такое строение свойственно грибам. Шляпка и ножка. В данном случае, ножка гриба охватывает департамент Ауачапан и запад департамента Санта-Ана, вдоль границы с Гватемалой. Ножка добавляет примерно 1800 квадратных километров, итого в сумме с провинцией Метапан 2500 квадратных километров. Почти как Люксембург.

— Слушайте, дон Жерар, это слишком! Почти восьмушка территории Сальвадора!

— Меня тут нет, сеньор Лагорено. Я лишь ваша добрая галлюцинация, вы помните?

— Пусть вас тут нет, но согласитесь: ножка этого гриба СЛИШКОМ ТОЛСТАЯ!

— Вы, — сказал Рулетка, — можете дискутировать о толщине этой ножки с императором Укштлаштли и генералом Каламаро, но суть дела вы увидели, как мне кажется.

— Да, — буркнул министр, — эти аферисты хотят иметь коридор от Метапана к морю.

— На самом деле, это на античных золотых табличках Атлана, — напомнил Рулетка.

— Античные?! — ехидно переспросил Лагорено, — Все эти таблички мастерит по заказам антикварная лавка на 5-м километре Сан-Сальвадор шоссе-веста! Хотя, Укштлашти и Каламаро выгодно считать этот гриб — античным. Ладно, мне надо как можно быстрее обсудить с ними проблему по существу. Можете ли вы как-то содействовать?

— Я могу доставить вас к базе экологов на озере Тетликстлики, 100 миль отсюда.

Антонио Лагорено на несколько секунд задумался, затем уточнил:

— Тетликстлики, это ведь озеро Гуиха на языке науа?

— Точно, — подтвердил Рулетка, — там база на островке Зокуитль.

— Это какой островок?

— Это 5-гектарный в гватемальской части озера, полкилометра западнее границы.

— Понятно… Я думал, это вовсе безымянный островок. А что там?

— Там будут люди, с которыми вам имеет смысл встретиться.

— Так… И, значит, вы можете доставить меня… Кстати, как?

— Просто. У меня тут рядом знакомый пилот, а у пилота — йолоптер.

— Йолоптер? Это еще что, дон Жерар?

— Это наподобие маленького геликоптера. Пилот толковый, машина надежная.

— Так… А какие гарантии безопасности при встрече на этом островке Зокуитль?

— А моей гуманистической репутации недостаточно, сеньор Лагорено?

— Достаточно, дон Жерар, — абсолютно искренне ответил сальвадорский министр.

Ночь с 14 на 15 декабря. Белиз — Гватемала.

Пилот: смуглый метис, моложе 18 лет, по прозвищу Квэк (то ли от «Quick», то ли от «Quake»). Обе версии годились для пилота этой штуки, объединявшей скорость и тряску. Йолоптер напоминал пассажирскую люльку какой-то футуристической экстремальной карусели в луна-парке, и ощущения от полета соответствовали. Полет даже в обычном легком вертолете может с непривычки вызвать (мягко говоря) морскую болезнь. А эта машинка танцевала хип-хоп на каждом атмосферном завихрении. Но почему-то, было нестрашно. При всей миниатюрности, йолоптер даже интуитивно воспринимался, как воплощение идеи надежности. В общем, полтора часа полета не пришлось скучать. А дальше — прибытие. Йолоптер, нырнув в освещенное поле, шлепнулся куда-то с таким звуком, будто кто-то ударил большой мокрой тряпкой по пустой пластиковой бочке.

Точка приводнения оказалась у плавучего дебаркадера, прилегающего к 5-гектарному островку Зокуитль. Пилот Квэк ковбойским движением метнул лассо — трос с петлей, захлестнув причальный столбик — кнехт. Дальше было несложно выбраться из микро-транспорта, как из лодочки. Две фигуры на причале, одетые в пятнистый камуфляж, и вооруженные пистолет-пулеметами, скользнули взглядами по гостям, и…

…Ничего не спросив, отсалютовали по-флотски. Квэк привычно отсалютовал в ответ. Ключевое слово ПРИВЫЧНО. Антонио Лагорено отметил этот любопытный факт, а в следующий момент пилот жестом пригласил его в надстройку-павильон дебаркадера.

Там нашелся зал, чем-то похожий на клуб байкеров в каком-нибудь разваливающемся городишке на границе США и Мексики. Но собравшаяся публика абсолютно этому не соответствовала. Публика — немногочисленная, и неслучайная. За одним из столиков — молодая женщина смешанной карибской расы замбо, возможно — местная. Пилот Квэк проводил гостя к этому столику, уселся сбоку, и представил персонажей друг другу.

Молодая женщина-замбо оказалась родом из Сальвадора, ее звали Хешке Дорадо, и в настоящее время она жила в Меганезии, являясь мэром Киритимати — Ост-Кирибати.

— Видите ли, Антонио, — нежным бархатным голосом начала Хешке, задумчиво вращая высокий стакан коктейля в изящной, но сильной ладони, — у меня не удалась жизнь на родине. Теперь я мэр кластера атоллов в 7500 километрах к западу отсюда. Площадь у Киритимати, как у Барбадоса, где 280 тысяч жителей. Но у нас было всего 5 тысяч, по довоенной статистике. А после Новогодних войн даже половины не осталось. До слез обидно было, когда посчитали. Поэтому я сейчас тут, а на Киритимати пошел процесс заселения молодыми перспективными жителями. Такой же процесс на соседних ранее необитаемых атоллах. И этим новоселам хотелось бы получить удобную логистику со страной, где у них остался кто-то из родни. Это в наших общих интересах, Антонио.

— Подождите, Хешке, надо уточнить. Под страной вы подразумеваете Сальвадор?

— Да, Антонио, — она кивнула и очаровательно улыбнулась.

— Так, Хешке, а что вы подразумеваете под удобной логистикой?

— Малобюджетные ежедневные авиарейсы, — пояснила Хешке Дорадо…

…Между тем, юная девушка-науа (по-видимому, официантка в этом странном клубе) принесла чашку кофе, министру иностранных дел Сальвадора. Он поблагодарил ее, и находчиво использовал этот кофе как повод для тайм-аута. Ему требовалось оценить обстановку, как шахматисту после хода противника. Итак: страна оказалась на грани катастрофического разорения. Топливно-энергетическая и транспортная сеть почти не функционирует. Три западных района — Ауачопан, Санта-Ана, и Сонсонате с полутора миллионами жителей (это почти четверть населения Сальвадора) дезорганизованы, и частично оккупированы тольтеками императора Укштлаштли и генерала Каламаро. В результате, люди эмигрируют, кто куда. А нези могут выбирать самых перспективных мигрантов: молодых людей со здоровыми профессиональными амбициями. И в такой позиции эта девчонка-мэр предлагает для приличия изображать, будто происходит не расхищение трудовых ресурсов Сальвадора, а что-то в духе дружбы народов. Можно отказаться — гневно и гордо. Но что тогда? Хешке пожмет плечами и скажет: «ладно, хотелось красиво, но не вышло, придется обыкновенно». Можно согласиться, и тогда, вероятно, будут предложены бонусы «за красоту». Лагорено спросил напрямую:

— Хешке, вы говорите: в наших общих интересах. Но я вижу пока только ваш интерес.

— Квэк, — сказала она, повернувшись к пилоту, — у тебя ведь есть шпаргалка. Так?

— Не шпаргалка, а презентация, — поправил он, — ноутбук дай мне, а то на палмтопе…

— …Не очень удобно, — договорила она, и подвинула к нему 20-дюймовый ноутбук.

— Презентация о чем? — спросил Антонио Лангорено.

— О вашем интересе, — пояснил пилот, перекачивая файл с коммуникатора-палмтопа.

Презентация оказалась крайне информативной, доходчивой и убедительной.

С одной стороны, было показано, что правительство-хунта Сальвадора не справится с лавиной проблем, которые порождаются распадающейся инфраструктурой в условиях энергетического голода. До коллапса оставалась неделя, максимум декада.

С другой стороны, была нарисована прекрасная картина восстановления экономики и инфраструктуры Республики Сальвадор в кооперации с Империей Метапан. В схеме с ненавязчивой неизбежностью присутствовала Тропа, а за кадром — Меганезия…

«…Стервятники», — тоскливо подумал министр иностранных дел Сальвадора, но вслух совсем другое:

— Хешке, почему эти переговоры ведете вы, а не лидеры сепаратистов Метапана?

— Я не веду переговоры, — сказала она, — я вместе с Квэком навожу мосты для будущего взаимовыгодного сотрудничества. А переговоры вы будете вести в Метапане, в штабе императора Укштлаштли если данное предложение в принципе интересно вам.

— Гм… А как я попаду в штаб императора Укштлаштли?

— Элементарно, — отозвался Квэк, — мы тут все обсудим, а затем я отвезу.

— Кто вы? — полюбопытствовал Лагорено, — только не говорите, что просто пилот.

— Сам не знаю. Время покажет, — невозмутимо ответил юноша-метис.