Параллельные события 17 декабря. Тонга-Хафулуху (100+ миль к югу от Самоа).
Существенная суша в кластере Хафулуху состоит из главного острова Ниуатопутапу (площадью 20 квадратных километров), и малого островка-спутника — вулканического купола Тафахи в 9 километрах севернее. Единственный туземный поселок Хихифу (с населением менее тысячи) расположен на северно-западном берегу Ниуатопутапу. На востоке от поселка — несколько туземных ферм, и причал, на юге — аэродром. Поселок Хихифу обладает кое-какой инфраструктурой, свойственной полинезийской деревне. Особая часть, это западный кусок Ниуатопутапу, называемый Хунганга и отделенный проливом от основного острова. Раньше этот плоский кусок был никому не нужным и необитаемым, но 2 года назад нези взяли Ниуатопутапу под контроль, и обосновались именно на Хунганге. Там разместился кемпинг марифермеров — сотрудников морской (точнее планктонной) фермы, раскинувшейся на коралловом поле Роаникаурафитиа.
Но, сейчас речь не о Ниаутопутапу, а о его островке-спутнике Тафахи. На нем раньше существовала маленькая деревня с постоянным населением, но теперь заброшенные и заросшие лианами хижины выглядели просто как большие зеленые кочки на равнине, плавно поднимавшейся от северного берега к вершине вулканического купола. Лишь каменная пристань, возведенная туземцами в античные времена, еще сопротивлялась разрушительному энтузиазму дикой природы. В данный момент к этой пристани была пришвартована почти летающая яхта «Ноппэрапон». Это имя получил макет — аркоида атомолета Skoyster (за некое смысловое сходство с японским мифическим существом, безликим имитатором). Можно спорить об удачности имени, но так назвали, и точка.
Хрю Малколм и сестра Ия перешли с борта «Ноппэрапон» на причал, перебрались на песчаный пляж, пересекли брошенную деревню и зашагали по тропе вверх. Все здесь заросло — превратилось в низкорослые джунгли, где были перемешаны исходно-дикие растения и одичавшие культурные кустарники. Бывшую тропу тут приходилось порой выискивать по остаточным признакам, иногда ошибаясь, и упираясь в непроходимое и колючее переплетение веток и лиан. Получалась слегка экстремальная прогулка. Но, с другой стороны, это было плюсом, поскольку добавляло приключенческий азарт. Так, примерно за час, они прошли полтора километра, поднялись на полкилометра, и…
…Достигли полуразрушенного кольцевого вала древнего вулканического кратера. Тут заканчивалась тропа, и впереди стало видно маленькое озеро, лежащее на дне чаши со стенами из серо-синеватой глины, прорезанной выступами лавовых пород. Этот грунт виднелся лишь пятнами, а в основном был скрыт пушистым цветущим кустарником с дополнением нескольких пальм. Вода в озере зеленоватая, но очень прозрачная. Если приглядеться, то видно продолжение берегов, резко уходящих в глубину. Дно лежало слишком глубоко, его было не разглядеть из-за мерцающих бликов от солнца, которое прошло полпути к зениту, так что его лучи прошивали воду под углом 45 градусов.
Две девушки аккуратно прошли вниз зигзагом, не ступая туда, где глина на вид могла сползти, и добрались до сравнительно ровного участка берега озера. Тут было что-то наподобие естественной ступеньки, обрывающейся в воду.
— Воронка… — произнесла сестра Ия, — …Тут, наверное, миля глубины.
— Нет, — Хрю покачала головой, — я думаю: глубина тут примерно равна диаметру. Это получается 150 метров. Давай проверим?
— Ты ведь не собираешься нырять до дна? — забеспокоилась сестра Ия, увидев, что Хрю снимает треккинговые сандалии, а затем одежду.
— До дна не собираюсь. Достаточно нескольких метров, чтобы эффект бликов исчез.
— Хрю, пожалуйста, осторожнее!
— Ия, расслабься. Это просто озеро.
Произнеся такую рекомендацию, Хрю нырнула и ушла почти вертикально в глубину. Казалось, ее тело, темно-бронзовое от стабильного загара, растворяется в загадочном изумрудном мерцании. Беспокойство сестры Ии от этого усилилось настолько, что в следующие несколько секунд она сняла сандалии, готовясь нырять на помощь…
…Но тут под водой стала видна фигура, стремящаяся из глубины вверх. Затем, Хрю вынырнула, отфыркиваясь, и объявила:
— Место классное! Тут даже в стенах есть какие-то кристаллы. Может кварц, а может сапфиры, или вообще алмазы. А вот дно я не увидела. В другой раз…
— …Подожди! — перебила Ия, — Ты говоришь: алмазы? Как это?
— Ну, может, это затопленная кимберлитовая трубка. Давай, снимай тряпки, и ныряй. Посмотришь сама. Это прикольно.
— Ладно, Хрю, только ты больше не пугай меня так! — сказала бывшая бенедиктинка, освобождаясь от одежды, — Место тут незнакомое и странное…
— …ОК, в другой раз я выполню все твои советы по безопасности, а сейчас иди сюда.
Спорить было не о чем, и сестра Ия нырнула. Оказалось: действительно прикольно. В смысле: весело, но при этом волнующе и загадочно. Под водой показалось, что это не простое озеро, а широкая вертикальная труба, воткнутая в остров. Внизу зелень воды постепенно темнела до черноты, и вопрос глубины оставался неясным. А стены были сложены, кажется, из старой магмы, и в них поблескивали кристаллические сростки.
Наверное, когда-то эти кристаллы выросли из остывающей лавы, и были намертво спаяны с ней при застывании. Но прошли тысячелетия, и водяная эрозия так разрыхлила некоторые участки вулканической породы, что, методом случайных проб, можно было найти сростки, едва держащиеся, доступные для ручного извлечения. Эта первобытная практика подводного геологического исследования получалась не очень продуктивной. Но, проведя десяток погружений, девушки добыли достойный сросток блестящих кристаллов размером с детскую ладонь. Так эта дайв-сессия завершилась…
…Хрю и сестра Ия выбрались из озера на лавовую ступеньку, и выбрали рядом почти плоскую маленькую полянку, удачно затененную пуками длинных узких листьев двух панданусов. Здесь можно было разглядеть добычу детально. И результат осмотра был сформулирован сестрой Ией уже через полминуты:
— Это совершенно точно не алмазы. Может, сапфиры. А может, голубой кварц.
— Ну, может алмазы тоже есть! — заявила Хрю, не теряя оптимизма, — Надо притащить экипировку, и поискать. А пока прикинь: нам надо найти позицию для дальномера на кольцевом валу, снять геодезию площадки брошенной деревни, нарисовать примерно планировку кампуса для тау-китян, и придумать что-то на вечер для Невилла. Он ведь прикатится после переговоров с профессором Клеймором вообще развинченный.
— Точно! — сестра Ия кивнула.
— И еще, — продолжила Хрю, — мы обещали Феликсу и Флави…
— …Спасти город-бублик на орбите! — договорила сестра Ия.
— Да, — Хрю кивнула, — надо модельно проверить план спасения Urbus-Orbitalis. Хотя, в смысле численности и функций населения, это орбитальная станция, а не город.
— Все-таки это город! — тут Ия подняла руки, и соединила ладони, изобразив так кольцо вокруг своей головы, — Маленький город на шесть дюжин жителей. Это как тот кампус, который мы начинаем строить здесь на Тафахи!
— ОК, значит: кампус-бублик, — Хрю кивнула, и погладила свою подругу по втянутому животику. Уж очень эстетично (и эротично, кстати) выглядела бывшая бенедиктинка, принявшая конфигурацию сидя по-японски на пятках, и соединив руки над головой.
— А у нас еще есть полчаса на отдых? — спросила Ия, восприняв это простое дружеское поглаживание, как приглашение к чувственной лесбийской игре.
— Ну, полчаса, конечно, есть, — сказала Хрю, которая каждый раз удивлялась такой вот сексуальной прямолинейности своей подруги, но в общем, не имела ничего против.
Постороннему наблюдателю показался бы странным тезис о плане спасения какой-то орбитальной станции (или города-бублика) в этом диалоге. Но речь шла не о реальной станции, а о вымышленной — нарисованной в очередном сезоне манга-сериала «Space-plates» — креатива Феликса Шредера, 17-летнего германца из Гессена, и его 14-летней подружки Флави Салютэ с Гаити. Впрочем, сейчас (в соответствии с ходом событий) любопытнее не сам этот НФ-креатив, а его возможные применения, обсуждаемые на переговорах с профессором Клеймором. На тех переговорах, что были упомянуты.
Это же время и область: позднее утро 17 декабря. Тонга-Хафулуху.
Остров Ниуатопутапу, район Хунганга, кемпинг марифермеров. Бунгало директора.
Невилл Кавендиш ожидал формата «частный разговор на троих», в том смысле, что участвовать тут будут хозяин бунгало — инженер-директор морской фермы Одо Гете, уроженец Новой Зеландии, который по жребию является одним из верховных судей текущего года, и его гость — профессор Картер Клеймор, эксперт и председатель NZIS (Новозеландского филиала Британского Межпланетного общества). Но за столом в гостиной бунгало оказались еще три неожиданных персонажа:
Судья по жребию Цао Сюян (уроженка Гонконга, самая молодая из гроссмейстеров Интернационального Пушечного клуба имени Жюль Верна);
Судья по рейтингу Роми Фоккер (уроженка Сиднея, авиаинженер);
Майор INDEMI Хелм фон Зейл (прокуратор Самоа и окрестностей).
Совсем иной формат: «закрытое заседание Верховного суда с участием экспертов».
Окинув взглядом эту представительную компанию, Невилл Кавендиш произнес:
— Если бы я знал, то подготовился бы к переговорам более бюрократично.
— Вот поэтому вы не знали, Невилл, — отреагировала Роми Фоккер.
— Нам тут бюрократизм не требуется, нам надо решить по существу.
— Простите, леди и джентльмены, — вмешался профессор Клеймор, — может, я что-то не понимаю? Может, возникли какие-то внезапные проблемы?
— Не волнуйтесь, Карртер, у нас тут проблемы не возникают, а решаются, — спокойно произнес майор фон Зейл, — просто, сэр архиепископ очень ответственный человек.
— Просто, я предпочитаю проявлять адекватную детальность аргументации, — вежливо уточнил Кавендиш, устраиваясь за столом.
Профессор Клеймор плавно поднял ладони над столом и произнес:
— Простите, я новозеландец, гость в вашей стране, и хочу понимать особенности того протокола, в котором участвую, поскольку вижу, что это нечто больше, чем встреча в частном доме уважаемого мистера Гете.
— Ну, вы, джентльмены, прямо как в викторианском ретро-клубе, — пошутил Одо Гете.
— Одо, зачем ты пркалываешься? — укоризненно сказала Цао Сюян, — видишь же: гость волнуется. Давайте, мы объясним что, как и почему.
— Хорошая идея, — одобрила Роми Фоккер. и повернулась к фон Зейлу, — майор! Такие объяснения ближе к вашей профессии, чем к профессиям всех остальных за столом.
Прокуратор Самоа коротко и четко по-военному кивнул.
— Да, сента судья. Разрешите приступить?
— Разрешаю. И давайте по именам, Хелм. У нас и без таких формальностей некоторые участники волнуются насчет бюрократизма.
— Да, верно. Не будем нагнетать обстановку, будто здесь трибунал, — сказал судья Гете.
— Одо, ну хватит прикалываться, — опять укоризненно откликнулась судья Цао.
— Все-все, я больше не буду, — сказал он, — мы слушаем вас, майор… В смысле, Хелм.
— Да, Одо. Я начну с того, что нет никаких принципиальных проблем с предложением мистера Клеймора и мистера Кавендиша. Судьи могут подтвердить, что одобрение на постройку новозеландского условно-любительского космодрома в этом районе Тонга остается неизменным. Космодром и полигон SCAG отлично уживутся в рамках общей программы астронавтики, и надо лишь детализировать ряд частностей, чтобы научно-техническая группа и пул инвесторов не получили лишних политических проблем.
— Простите, майор, о чем вы? — слегка удивился профессор Клеймор.
— Прежде всего, Картер, я о международном статусе кластера Тонга-Хафулуху. Как вы знаете, ООН считает это частью Королевства Тонга, оккупированного 2 года назад по милитаристскому сговору хунты Фиджи и экстремистского конвента Меганезии. Есть фиджийский манифест об аннексии Центрального Тонга. Но у нас в Меганезии так не делается, и периферия Тонга, подконтрольная нам, включая район Хафулуху, осталась политически туманной. Тонганская власть ушла, а новая власть, КАК БЫ, не пришла.
Новозеландский профессор снова плавно поднял ладони над столом.
— Разумеется, я знаю и, как я указал в записке для правительства Германского Самоа — автономии в Конфедерации Меганезии, такой туманный статус почти идеален, когда реализуется научно-практическая инициатива, подобная нашей. Космодром Тха будет находиться непонятно где в политическом смысле. Значит, непонятно к кому смогут предъявлять претензии разные национальные и международные контрольные офисы, созданные специально, чтобы ставить палки в колеса независимым исследователям.
— Картер, я читал вашу пояснительную записку, — сказал фон Зейл, — там все изложено превосходно, логично, и понятно для исходного проекта. Но кое-что изменилось. Вы, вероятно, знаете, о дополнительной инициативе одного из инвесторов проекта.
— Но, майор, если вы о экономической оптимизации со стороны СП «Interflug»…
— Да, я именно об этом.
— …То, — продолжил Картер Клеймор, — я не вижу тут ничего дополнительного. Любая эффективная коммерческая фирма старается оптимизировать производство. В данной ситуации, СП «Interflug», взявшаяся обеспечивать наш проект криогенным топливом, необходимым для ракетопланов-носителей, хочет продавать излишки этого топлива.
— Излишки? — иронично переспросила Роми Фоккер — Знаете, Картер, вероятно, вы не ознакомились с приложением к их топливной программе. Это СП, где менеджмент, в основном, сингапурский, собирается производить тут 1000 тонн водорода и 8000 тонн кислорода ежедневно. Значит: это не продажа излишков от снабжения космодрома, а снабжение космодрома излишками от крупнотоннажного производства.
— О, черт! Я действительно не читал, — признался новозеландский профессор.
Невилл Кавендиш вздохнул и попросил:
— Прошу вас, Картер, в следующий раз пересылать мне ВСЕ материалы инвесторов.
— Но мне просто жалко вашего времени, — возразил профессор.
— Поверьте, Картер, ели вы сделаете, как я прошу, то мы потеряем меньше времени.
— Ладно, я согласен, похоже, вы правы, Невилл.
— Я рада, — сказала судья Фоккер, — и, надеюсь, мы решим вопрос так, чтобы и проект космодрома не пострадал, и СП «Interflug» получила то, что им теперь надо.
— Да, — судья Гете кивнул и добавил, — за очень дополнительные взносы, разумеется.
— Взносы обсудим отдельно, — предложила судья Цао.
— А-а… Что теперь надо СП «Interflug»? — спросил профессор Клеймор.
— Хелм, это к вам, — сказала Роми Фоккер.
Майор-прокуратор снова коротко кивнул по-военному.
— Я поясню. Для сбыта такого объема криогенного топлива, СП «Interflug» не годится туманный статус территории производства. Им нужно что-то типа оффшора, который международно-признан, и предприятия, размещенные на нем могут быть включены в глобальные товарно-финансовые потоки. Это слегка меняет дело, не так ли, Картер.
— О, черт! Я боюсь, майор, это очень сильно меняет дело. Зачем СП так поступило?
— Это понятно, — сказал фон Зейл, — из-за развития краха супер-концерна ERGRUNO, в международном бизнесе условно-экологического топлива возникла дырка, и это окно возможностей для СП «Interflug». Окно, на могие десятки миллиардов долларов.
— Да, конечно… — Клеймор развел руками, — …Бизнес есть бизнес. Но, черт возьми! Я полагал, что в дирекции СП сидят более уравновешенные люди, которые, хотя бы, в состоянии соблюдать правила договорного этикета.
— Без обид, док Картер, но тут вы ошиблись. Хорошо, что этот вопрос не запредельно-сложный для решения. Можно сегодня же собрать оставшихся туземцев, и устроить референдум, учреждающий республику Тонга в кластере Хафулуху.
— Хелм, а вы успеете прямо сегодня? — спросила Цао Сюян.
Вместо майора ответил судья Одо Гете.
— Да. Легко. Тут лишь одна официально обитаемая территория: остров Ниуатопутапу, точнее, та его часть, которая с востока отсюда, от Хунганга, через пролив. Там тысяча жителей примерно. Я выделю немного денег, попрошу Каа Ойала — нашего констебля собрать всех на Школьной площади для фестиваля с раздачей подарков, и заодно, все проголосуют на этом референдуме. Такие трюки проходят в ООН, точно, Хелм?
— Так точно, — подтвердил майор INDEMI.
— А почему такая спешка? — спросила Роми Фоккер, — Почему именно сегодня?
— Так удобнее, — ответил майор, — сегодня магистр Глип Малколм встречается кое с кем неофициально, так что новая республика может сразу получить поддержку США.
Невилл Кавендиш посмотрел в окно, выходящее на северный пляж, и произнес:
— Может, лучше не республику, а королевство?
— Чем лучше? — спросила Роми.
— Просто, все привыкли, что Тонга это королевство, — пояснил он.
— По ходу, архиепископ толково говорит, — поддержал Одо Гете, — королевство Тонга-Хафулуху звучит достовернее, чем республика Тонга-Хафулуху.
— Э-э… — протянул профессор Клеймор, — …А как вы можете учредить королевство?
— Точно так же, — ответил Одо, — тут туземным ребятам по фигу, за что голосовать. Они отлично знают, что за порядком и социальной инфраструктурой следим мы, и следим неплохо, вы можете сами убедиться. Такие дела, док.
— Я, как бы, тоже за королевство, — сказала Цао Сюян.
— Как бы? — переспросила Роми.
— Да! — уроженка Гонконга кивнула, — Ведь для королевства следует найти короля, или королеву, причем с легендой, или типа того. Взять кого попало, это все испортить.
— В том-то и дело, что подходящий король с легендой уже есть, — объявил Кавендиш, и показал ладонью за окно, в сторону пляжа, куда смотрел во время обмена мнениями.
После его реплики остальные тоже посмотрели в этот сектор пляжа. Там, в общем-то, ничего особенного не происходило. Разноцветная компания — четверо молодых людей азартно играла в пляжный волейбол. Две примерно 15-летние девчонки: одна — черная (вероятно, карибская мулатка), другая — существенно светлее, вероятно амеро-креолка (иначе говоря: англосаксонская по происхождению уроженка американских колоний в Океании). Два парня: 17-летний персонаж классического германско-фермерского вида (будто из массовки исторического кино), и 27-летний породистый полинезиец, крайне энергичный, быстрый, но с наметившимся брюшком (такая этническая особенность).
Разглядев эту молодежную компанию, профессор Клеймор удивленно сообщил:
— Я тут всех знаю! Вот Феликс Шредер… Ваш приемный сын, не так ли, майор?
— Tamakane te vahine o fare-au, — поправил фон Зейл.
— А, значит… — Клеймор задумался, переводя в уме с языка утафоа, — …Сын женщины-хозяйки в вашем доме. Я чуть-чуть знаю язык наших маори, похожий на утафоа. А эта очаровательная мулатка: Флави Салютэ, его girlfriend с Гаити. Талантливые ребята! Я общался с ними на телеконференции по НФ-кино. Манга «Space-plates» это прекрасно организованный сериал, если смотреть с научной точки зрения. О! Я также знаю двух остальных молодых людей, я видел их, когда встречался с командой мистера Корвина Саммерса на острове Косраэ, они стажировались в его фирме. Элли Огвэйл, уроженка Косраэ, и Оехе Татокиа… Что, Невилл, вы предлагаете его на роль короля?
Кавендиш кивнул и, сохраняя полную серьезность, произнес:
— Оехе-Аи Татокиа те-Ахакеа, потомок Аи-Ту-Матуа Тангалоа, первого короля Тонга, породненный через вождей атолла Номуавау, что между Тонга и Фиджи, с потомками дочерей Ниоалио, сына птицы-шторма Таухириматеа, спутника великого Мауна Оро.
— Реальная заявка, — прокомментировала Цао Сюян, — король годный, сомнения сняты.
— Звучит внушительно, — сказал профессор Клеймор, — но кто может подтвердить?
— Давайте не будем отвлекаться на такие мелочи! — судья Фоккер хлопнула ладонью по распечатке программы переговоров, давая понять, что у собравшихся сейчас есть куча вопросов актуальнее, чем мифы о генезисе древних морских королей Полинезии.
Как это прогнозировалось, Невилл Кавендиш прикатился домой (в смысле: на борт «Нопэрапон») вечером, развинченный после сложных переговоров, где был встречен поцелуями, и высказанным предположением Хрю:
— Ты как ездовая собака на финише из цикла «Белое безмолвие» Джека Лондона.
— Близко к правде, — подтвердил он.
— Так! — Хрю потерла руки, — Слушай, Ия, ты говорила, что знаешь секретный тайский массаж против усталости. Как его?..
— Нуат-пхэн, — напомнила бывшая бенедиктинка.
— Классно! — тут Хрю хлопнула в ладоши, — Ты будешь мастером, а я — ассистентом.
— Девчонки, мое состояние не столь ужасно, — попробовал отвертеться Кавендиш.
— А мы, — сказала Хрю, — не хотим ждать, пока оно станет СТОЛЬ ужасным. Давай-ка укладывайся на коврик в тренажерной комнате. Ия, ты командуешь. Не тормози.
Теперь, собственно, о тайском массаже «нуат-пхэн». В наиболее популярной версии, массажист передвигается на корточках или на коленях вдоль массируемого, тогда как массируемый лежит, вытянувшись (чтобы перед массажирующим был фронт работ). Последовательность положения: на спине, затем на правом боку, затем на левом боку. Следующий цикл начинается с переворота на спину, и — повторение пройденного (как правило, с усилением массажного воздействия пальцами и ладонями). Но, для профи в тайском массаже, такое изложение выглядит безграмотным. А вариант, устроенный на берегу (две массажистки дилетантски обрабатывают массажируемого) выглядит лишь имитацией тайского массажа. Вообще-то, да, имитация. Точнее, прелюдия к сексу…
…Небольшой этюд психоанализа. Можно заметить, что Хрю Малколм откровенно, и немного по-детски, манипулирует своей более взрослой подругой, и приятелем, чтобы «раскрутить» их в сессию FFM-секса. Тут психоаналитик мог бы предположить: 15-с-половиной-летняя девушка в детстве не наигралась во флирт, и теперь: сублимация. В некотором смысле он был бы прав. Ранний подростковый возраст Хрю совпал с очень недетскими событиями. Политическая напряженность на Великой Кокаиновой тропе. Алюминиевая революция. Первая Новогодняя война. Осенние религиозные зачистки. Вторая Новогодняя война. В этих условиях юниорка с 11 лет «крутила гайки» в цеху семейной фирмы, и параллельно доучивалась в домашней школе. Затем она работала бригадиром на военизированном авиа-производстве, а затем — в 14 лет — стала летным инструктором военной авиашколы. Сексуальные привычки девочки-подростка, таким образом, формировались под влиянием взрослых молодых женщин в ситуации, когда некогда заниматься романтикой, и поэтому практикуется «военно-полевая любовь». В общем: это не очень нормально. Важный период подростковой игры был пропущен, и девушка старается наверстать это таким странным способом. С другой стороны (тоже отметил психоаналитик) судя по тому, как легко эти двое более взрослых участников поддаются манипулированию в данном случае — они тоже сублимируют, каждый — по собственным причинами. В некотором смысле, он опять был бы прав…
…Тем временем, Невилл оказался лежащим на спине, с фаллосом, нацеленным почти в зенит. Теперь (как уверенно заявила Хрю) тайский массаж предполагает балансировку энергий Инь и Ян в конструктивно-феминистской позе «всадница». Это высказывание побудило бывшую бенедиктинку к соответствующим действиям (несложным и очень естественным в получившемся массажном ансамбле). Ия быстро справилась с задачей стереометрии. Два сцепленных человеческих существа стали циклично двигаться под сознательно-бессознательным управлением разума и инстинкта. Кстати: нам (людям) вообще-то есть чем гордиться. Лишь два вида сухопутных млекопитающих способны заниматься сексом осознанно: люди и бонобо. Еще на это способны несколько видов дельфинов. Остальные животные близки к абсолютному нулю по шкале Камасутры…
…Хрю понаблюдала хореографию, которую демонстрировала Ия (увлеченная ролью «всадницы» в этом дуэте с первобытным сюжетом), и сделала интуитивный прогноз: «ребята попрыгают четверть часа примерно, можно пока глянуть пушечный блог»…
Исходя из этого, она переместилась на диванчик, извлекла планшетник из тумбочки, и открыла блог «Пушечного клуба», где ее интересовало обсуждение конкретной темы: «Модификация легкого дисковидного суборбитального ЛА Лунакэт». Суть дела была следующая. Отлаженный (теперь практически серийный) ЛА Лунакэт производился с воздушно-реактивным движком класса «спироджет», работоспособным в атмосфере с давлением от 760 мм ртутного столба (стандартного на уровне моря) до 2 мм (что при стандартных условиях соответствует высоте 45 километров). Дальше полет только по инерционной параболе. Достижимая высота параболы получалась 160 километров, не больше. Но, если снабдить Лунакэт баком с окислителем, который будет поступать в движок после достижения высоты 45 километров, то удлинится активная фаза полета. Вырастет высота и скорость старта параболы, а значит, вырастет и ее высота.
Схема таймшерного питания движка (в начале полета — воздухом, затем — внутренним окислителем) предложена в Британии для проекта «Skylon» еще в 1990-х. Вся физика понятна, и данные старых (британских) тестов — доступны. В «Пушечном клубе» тема обсуждалась уже пятую неделю, и дополнялась объявлением данных новых тестов. В отличие от британского «Skylon» (размером с авиалайнер и сухим весом 40 тонн), тут машинка была маленькой (размером с микроавтобус и сухим весом полтонны), и цена тестирования достаточно низкая, чтобы бизнесмены-спонсоры спокойно относились к потерям беспилотных ЛА при красивых взрывах около условных границ космоса.
Разные незийские команды как-то неформально договорились обмениваться данными именно на блоге «Пушечного клуба», и тут было, на что поглядеть. Мини-сообщения различались по детальности, точности, и экзотичности. Кто-то уже перешел от вполне традиционных окислителей (перекись водорода, азотная кислота, сжатый кислород) к изыскам вроде хлорного ангидрида, или даже дифторида кислорода. Кто-то игрался с топливами (вплоть до замены этанола на ацетилен, и даже на криогенный водород). А наиболее креативные участники совершенствовали инженерную систему этого ЛА.
На данный момент чемпионом тестов выглядела команда под ником «Orbitrapper». Ее результат — по высоте вышли за 600 километров, и он азартно обсуждался.
Bombadil: В репорте не указана полезная нагрузка.
Orbitrapper: Пардон, теперь указали. 10 килограммов.
Bombadil: А увеличить можно будет?
Orbitrapper: В будущем попробуем увеличить, разумеется.
Potato-volantes: С высоты 600 км возврат в атмосферу будет на скорости 3000+ м/с.
Orbitrapper: Да, типа того.
Potato-volantes: И как вы спасаете ЛА при таком входе?
Orbitrapper: Пока никак. Одноразовые модели. Думаем над решением.
Хрю прочла кусок обсуждения, и у нее возникли любопытные догадки о дешевом не возвращаемом ЛА, который достигает высоты 600+ километров с полезным грузом 10 килограммов. Причем команду разработчиков, похоже, не особенно волнует, что груз маленький, и что ЛА одноразовый. На что-то это было похоже. Например, на вариант полезного груза, который в верхней точке параболы выполняет нечто, после чего уже нечего возвращать. Додумать эту логическую цепочку Хрю не успела, поскольку…
…Ее прогноз длительности сексуальной хореографии Невилла и сестры Ии оказался верным: прошло 15 минут, и участники почти синхронно «разрядились». Хотя это не сопровождалось оглушительными невербальными воплями (принятыми за стандарт в фильмах категории XXX), зато произошло с настоящим эмоциональным огоньком…
…И лишь через минуту-другую они вспомнили о Хрю. Это было так трогательно! Для людей, только что побывавших в состоянии яркой эйфории, их друг, находящийся тут, рядом, но не побывавший там же — это как трагический укор, это как излом вселенской гармонии, это как дерзкий вызов рыцарской чести, требующий немедленного ответа. В данной психологической схеме, единственный очевидный ответ: взять друга в оборот, разгладить от кончика носа до кончика хвоста, и заласкать до провала в нирвану. Это, разумеется, некоторое преувеличение, поскольку:
У Хрю (как у типичного представителя homo sapiens) отсутствовал хвост;
Нирвана, это философский концепт буддизма, в который невозможно провалиться.
Но, в остальном — примерно так.
События, происходившие с Хрю в течение следующего часа, могли войти, как основой видео-трек в увлекательную медиа-книгу «групповой секс для самых ленивых». Ей не требовалось даже шевелиться, все делалось за нее. Двое партнеров вертели ее всякими методами, и (можно сказать) конфигурировали ее для каждой следующей эротической выдумки-экспромта. Фанат занимательной комбинаторики может здесь сделать паузу, вооружиться блокнотом, и оценить число вариантов того, что могут фигуранты F и M сделать с фигурантом F, при экстраординарной изобретательности и энтузиазме…
…После финиша. Хрю выдохнула, полежала немного, разбросав руки и ноги в разные стороны, замерла на минуту, затем сладко потянулась, и попросила:
— Hei foa! Зажгите мне папиросы кто-нибудь, а то я вообще никакая сейчас.
— Aita pe-a, — сказал Кавендиш, нашел пачку курева и зажигалку в одном из множества карманов ее жилетки, зажег папиросу, и передал ей.
— Mauru, — поблагодарила она, сделала затяжку, и прокомментировала, — блин, это было похоже на ковровую бомбардировку межзвездной сгущенкой.
— Почему именно так? — удивленно полюбопытствовала сестра Ия.
— Ну, не знаю, — Хрю сделала еще затяжку, — просто пришло в голову.
— Какая-то космически-милитаристская метафора, — заметил архиепископ.
— Политическая обстановка влияет на подсознание, — пояснила тинэйджерка.
— Ты думаешь, будет Третья Новогодняя война? — сестра Ия явно обеспокоилась.
— Нет. Я думаю: будет новогодняя игра в войну. Так что расслабься.
— Интересно… — произнес Кавендиш, — а почему ты так думаешь.
— Ну, типа, на прошлых войнах кое-какая интуиция сформировалась, — сказала Хрю.
— А ты что думаешь? — и сестра Ия слегка толкнула Кавендиша ладонью в плечо.
— Хрю права, — лаконично сообщил архиепископ.