Та же дата 20 декабря, вечер. Палау. Остров Ореор (площадь тысяча гектаров).
Главной городской достопримечательностью Ореора была одна улица (названная без оригинальности: Мейн-стрит). Это улица, начиналась на востоке от моста к большому острову Бабелдаоб, тянулась 5 километров на запад через весь Ореор, и разветвлялась, перескакивая на соседние островки. На Мейн-стрит были копии самых неожиданных объектов архитектуры — исторических или вымышленных. Театр «Глобус» Шекспира (напротив паба «Свинья и свисток»), и замок графа Дракулы, пагода Hwangnyongsa из Кйонджу и пурпурные башни Пифона, вымышленного Робертом Говардом. Натурный антураж из кокосовых пальм, бамбука и гибискуса добавлял сюрреализма. Как сказал репортер одного туристического канала: «Ореор — место архитектурной шизофрении». Популярный блоггер-турист выразился проще: «3D-принтер все стерпит», намекая на разнузданное применение простых и дешевых технологий строительной 3D-печати из композита пенобетон-пластик (бетапласт) при восстановлении Ореора после войны.
Клуб «Future-Wild» находился южнее Мейн-стрит, на заливе Улбииббукл, что значит: плавучие зеленые холмы. Здесь на мелководье торчат огромные зеленые кочки, будто лишенные веса и плавающие на поверхности. Природа создала иллюзию, заигрывая с человеческой изобретательностью, подначивая создать что-то в таком роде. И Десмод Нгеркеа, сочинив однажды вечером несложный проект — вариацию на тему «Водопада Эшера», заказал знакомой фирме постройку. Так возникло здание вроде двухэтажного стеклянного бассейна с прямой стеклянной трубой из нижнего бассейна в верхний, со сливным лотком в верхнем бассейне, и с водяным колесом. Вода из верхнего бассейна падала через лоток в нижний, вращая колесо. Привод от колеса перемещал поршень в стеклянном цилиндре, нагнетая воздух снизу в трубу, и вода поднималась из нижнего бассейна в верхний методом эрлифта. Известный прием в технике. Но, простая логика указывала: не хватит энергии падающей воды для подъема той же массы воды назад в верхний бассейн. Иначе это вечный двигатель (как в псевдо-вселенной Эшера)…
…Но, как бы, вопреки логике и физике, эта машина работала, вода ходила по кругу, а клубная публика плескалась в обоих бассейнах, снимая напряжение после диспутов за круглым столом кафе-веранды, размещенной на условном полуторном ярусе здания.
Самыми одетыми персонами в клубе сейчас были Суверте Окирито (в легком деловом костюме) и Десмод Нгеркеа (в ярком мешковатом спортивном костюме, надетом лишь минуту назад, чтобы гость меньше выделялся). Они вдвоем уселись за столик рядом с водяным колесом, и мэр-президент Палау пояснил:
— Оптимальная позиция. Плеск воды экстремально затрудняет подслушивание.
— А кто-то может подслушивать здесь? — обеспокоился президент Филиппин.
— Лучше, — ответил Нгеркеа, — считать, что кто-то может подслушивать где угодно.
— Да, Десмод, это разумный принцип, — признал Окирито.
— Тогда, начинайте, Суверте.
— Тогда начинаю… — Окирите на несколько секунд задумался, — …Мне не хотелось бы казаться грубым, но игрища вашего неофициального патруля в индомалайских морях породили проблему. Политические силы, заинтересованные в концерне «ERGRUNO», заявляют претензии. Они связаны и с блоком США-Япония, и с Красным Китаем.
Мэр-президент Палау покачал головой.
— Суверте, что, если посмотреть в корень?
— И что мы там увидим Десмод?
— Странность, — сказал Нгеркеа, — рейд был 15 ноября. И тогда не последовало реакции интересантов от блока США-Япония, и от Красного Китая. Прошло 5 недель и, будто, интересанты проснулись, чтобы хором заявить претензии. О чем это говорит?
— Гм… — буркнул Окирито, — …Вероятно, ваш рейд, это лишь повод. А причина иная.
— Иная… — Нгеркеа кивнул, — …Что они хотят?
— Они, — ответил президент Филиппин, — хотят горнорудное СП на Минданао. Вкладом правительства Филиппин должен стать рудный участок, а вкладом «ERGRUNO» — все оборудование, материальное обеспечение рудника, и оплата персонала.
— Как любопытно… — произнес Нгеркеа, и извлек из кармана мешковатого спортивного костюма миниатюрный электронный кальян, удобную вещь для желающих бороться с избыточным курением без насилия над собственным вкусом и привычками.
Заметив интерес гостя, он сообщил:
— Игрушка по индивидуальному проекту, на заказ. Подарок дочкиного бойфренда. Он толковый парень из Канады, капитан авиационно-морского корпуса. После войны он перешел в резерв, занимается бизнесом, построил инженерный тренинг-центр и клуб «Перекресток» на острове Бабелдаоб. Моя дочка с ним начала как-то конструктивнее относиться к жизни. Это важно и для нее, и для моего внука.
— Вашему внуку 3 года, кажется, — заметил президент Филиппин.
— Скоро 4 будет, — уточнил мэр-президент Палау.
— Понятно. А у меня трое внуков, и старший получается примерно ровесник вашему.
— Значит, Суверте, у нас есть еще одна точка взаимопонимания… А скажите: рудный участок, который требуют интересанты, что там? Платиноиды?
Суверте Окирито даже не пытался скрыть удивление:
— Откуда вы знаете, Десмод?
— Это догадка. Летом бизнес-СМИ прогнозировали, что «ERGRUNO» будет закрывать производство синтетического топлива из атмосферного углекислого газа. Это, как бы, подтвердилось, когда «ERGRUNO» стал сворачивать свой источник каталитического материала — рудник платиноидов на Тиморе. Но, вероятно, «ERGRUNO» не собирался закрывать бизнес по фиксации углекислоты за субсидии из фондов климата. Он лишь решил сменить европейскую технологию на китайскую по которой меньше роялти, и отделаться от партнеров на Тиморе, ставших слишком жадными. План «А» состоял в переходе на платиноиды из Сальвадора, но тема провалилась, и тогда «ERGRUNO» с Китайской Карбоновой Группой перешли к плану «Б»: платиноиды из Минданао.
— Убедительная версия, — проворчал президент Филиппин.
Десмонд Нгеркеа сделал движение пальцем, будто перевернул страницу.
— Теперь, Суверте, можно найти рациональную стратегию для нас с вами.
— Это будет непросто, — заметил Окирито.
— Что ж, — мэр-президент улыбнулся, — жизнь, это вообще непростая штука. Но не надо драматизировать. На вас решила наехать всего лишь тупая неповоротливая молотилка виртуальных денег, огромная безмозглая система с примитивным поведением.
— Вам легко говорить, Десмод. У вас за спиной 10 тысяч островов в акватории больше Африки, вы можете отступить, а после вернуться, начав еще одну атомную войну.
— А у вас за спиной мы, — спокойно сообщил Нгеркеа.
— Что? — переспросил президент Филиппин.
— Я говорю, Суверте: у вас за спиной мы.
— Десмод, верно ли я понял, что вы предлагаете свою помощь?
— Разумеется, верно. Кстати, если я предположу, что китайские и американо-японские интересанты требуют, чтобы вы отменили сделки с нами по Кагаянкилло и морскому коридору из Тихого океана в море Сулу, то я ошибусь или нет?
Суверте Окирито медленно и напряженно покачал головой.
— Вы не ошибетесь, Десмод.
— Вот видите, — тут Нгеркеа улыбнулся, — у нас в этой теме наметились общие цели.
— У нас все сложнее, чем у вас, — сообщил президент Филиппин, — ваша экономика, или незиномика, с самого начала зависела только от конечных потребителей продукции, и развивалась в пику глобально-признанным финансово-экономическим группам. У нас напротив, экономика родилась из американской колониальной. Наша политика может играть на экономических противоречиях между Америкой и Красным Китаем, но вот, создалась ситуация, когда оба великих политических хищника на одной стороне.
— И оба на глиняных ногах, как все супер-империи, — спокойно добавил Нгеркеа.
— Что, Десмод, по-вашему, даже Красный Китай на глиняных ногах?
Мэр-президент Палау снова улыбнулся:
— Я так и думал, что по поводу глиняных ног Америки вы не станете возражать.
— Э-э… Вообще-то, я стану возражать, но Америка, это страна плюрализма внутренних экономических группировок. Между ними можно как-то лавировать.
— Золотые слова, — поддержал Нгеркеа, — и мы еще обсудим стратегию этой лавировки.
— …Но, — продолжил Окирито, — с Красным Китаем иначе. Это политический монолит, движимый единой волей правящей группировки. И еще: знаете ли вы о хуацяо?
— Разумеется, я знаю о хуацяо. Это выходцы из Китая, иногда в третьем или четвертом поколении, сохраняющие связь с политическими структурами Китая. С триадами, или Компартией, в зависимости от предыстории и рода бизнеса. Эти субъекты, при особой поддержке с исторической родины, взяли под контроль значительную долю бизнеса в индомалайских странах. На Филиппинах они держат примерно треть экономики.
Возникла короткая пауза, после которой Окирито утвердительно кивнул.
— Да, хуацяо держат треть экономики Филиппин, а в ряде отраслей у них монополия.
— Ну, и что? — спокойно спросил Нгеркеа, — в Конфедерации Меганезия, и на Палау в частности, тоже много китайцев, эффективно делающих бизнес. Это не проблема.
— Десмод, не забывайте, что у вас тоталитарная анархия, а на Филиппинах демократия. Власть у нас зависит от поддержки экономически-влиятельных групп на выборах.
— Суверте, я разбираюсь в демократии. Если определенная экономически-влиятельная группа начинает неправильно влиять, то следует сделать ее невлиятельной, или вовсе несуществующей. Это обычная демократическая практика, как учит история.
— Э-э… Десмод, как вы это представляете?
— Элементарно представляю. Источник силы влиятельных хуацяо на Филиппинах, это одновременно источник их слабости. Их сепаратность и их ориентация на контакты с этнической родиной, позволяет вычислить их, и сделать мишенью демократического массового гнева неимущих филиппинцев. У-упс, и нет проблемы. Если власти спасут безвредную часть хуацяо от этого гнева, то можно с чистой совестью сказать: мы, как правительство, придерживающееся ценностей гуманизма, сделали все, что могли…
— Вы это всерьез предлагаете? — спросил Окирито, внимательно глядя на собеседника.
Нгеркеа полминуты молчал, глядя на воду, вращающее колесо, а затем ответил.
— 2 года назад на Палау это всерьез случилось с мусульманами. Но, к китайцам можно подойти цивилизовано: собрать представителей влиятельных семей, и предложить им мысленный эксперимент. Пусть они подумают об этом, и поступят разумно. А если не поступят разумно, то пожнут кармические последствия. Конечно, это лишь мой совет.
— Это рисковый совет, — заметил Окирито, — грубый прессинг в отношении хуацяо даст Красному Китаю повод отправить военный контингент для защиты собратьев. Между китайским Гуандуном и нашим Лусоном пролив всего 400 миль.
— Повод, — отозвался мэр-президент Палау, — очень точное слово. Повод, но не причина. Наличие повода никогда не бывает причиной, но причина всегда находит повод. Если пекинские товарищи решат влезть на Лусон, то поводом, вероятно, станет ущемление этнических китайцев. И этот повод найдется независимо от ваших действий.
— Вы правы, Десмод, однако, если Манила поведет осторожную политику, то у Пекина возникнут некоторые сложности с международным обоснованием агрессии.
— Суверте, неужели, по-вашему, это станет проблемой для пекинских политиков?
Президент Филиппин сосредоточенно постучал кулаком по своей ладони.
— Ладно, Десмод, а какую стратегию противодействия предложите вы?
— Самую наглую! — весело объявил мэр-президент Палау, — Нация Филиппин вступает в пассионарную фазу, экономика на пороге стремительного подъема, армия сильна, как никогда, и аэрокосмические силы готовы обрушить небо на голову любого агрессора.
— Вы это всерьез предлагаете? — снова спросил Окирито.
— Я немного утрирую, — признался Нгеркеа, — но суть стратегии именно такая.
— Десмод, вы же понимаете: в Пекине просто посмеются над таким фанфаронством.
— Знаете, Суверте, хорошо смеется тот, кто смеется последним. И, если филиппинские аэрокосмические силы покажут реальную готовность сделать сказанное, то в Пекине политикам будет не до смеха.
— Но, у нас нет аэрокосмических, сил, и даже обычная авиация не в лучшем виде.
Нгеркеа снова посмотрел на брызги воды, разбрасываемые крутящимся колесом.
— Знаете, Суверте, как сказал Будда Гаутама? Имена это иллюзия. Если переименовать Филиппинскую Геофизическую Спутниковую службу, в аэрокосмические силы…
— …То, — ворчливо перебил Окирито, — боевые возможности от этого не появятся.
— А что, если появятся?
— Э-э… Вы реально предлагаете это?
— Да, я реально предлагаю ЭТО, — сказал Нгеркеа, сделав акцент на последнем слове.