Это же время и место: полдень 21 декабря, Вулканический конус — островок Тафахи.
Четыре персоны, устроившиеся в kansoku-ten-henso на южном краю старого кратера у вершины Тафахи, проводили взглядами едва заметный экраноплан «морской конек», стремительно скользящий мимо островка. 27-летний породистый, энергичный и очень спокойный полинезиец (старший в четверке), извлек из кармана своей камуфляжной флотской жилетки плоский витифон, и послал короткое кодированное SMS кому-то. Полуминутой позже, он посмотрел ответ на маленьком экране, и подвел итог:
— Отряд покинул зону условного риска. Наша тренинг-миссия выполнена.
— Ты, Оехе, прямо как на войне! — заявила 14-летняя гаитянская мулатка, наблюдая, как полинезиец укладывает дальномер и 3-дюймовый миномет в пластиковый чехол.
— Так надо, Флави, — невозмутимо ответил он.
— Почему надо? — спросила она.
— Потому, — объяснил он, — что военные тренинги должны быть максимально близки к реальности. Иначе, какой смысл тренингов? Вот.
— Пуф! — фыркнула мулатка, и повернулась к другой девушке (примерно ровеснице, но принадлежащей к англосаксонской расе), — слушай, Элли, а он спит тоже с пушкой?
— E-o! — сказала та, — Только не с минометом, а с компактной трещоткой.
— Пуф! — повторила мулатка, и снова повернулась, на этот раз — к 17-летнему плотному парню, классического германско-фермерского вида, — Хэй, Феликс, ты слышал?
— Флави, прикинь, — откликнулся он, — во всем мире профи-коммандос спят с пистолет-пулеметом под подушкой.
— Но, — возразил Оехе, — почти год, как я вышел в резерв, и пришел в астронавтику!
— Так ведь привычка, — сказал Феликс, — и, знаешь: это нормально. Особо продвинутые самураи вообще спали с мечом — катаной. Во как!
Элли протянула руку и похлопала полинезийца по пузу.
— Классно, Оехе, что ты не самурай! Катана в койке — реальный риск для организма.
— Если катана в ножнах, то нет риска, — ответил он, — вообще, самураи, были странные, конечно, однако умные и образованные. В отличие от европейских феодалов. Те были неграмотные немытые тупые фрики. А самураи сочиняли книги, или даже стихи. Еще, самураи изобрели много полезных штучек. Вот, например: kansoku-ten-henso…
…Тут полинезиец обвел ладонью вокруг своей головы, то ли подчеркивая так тезис о самурайском интеллекте, то ли намекая на удобную конструкцию kansoku-ten-henso — замаскированного военного наблюдательного пункта, собираемого из самых простых подручных природных материалов в джунглях Юго-Восточной Азии и Океании.
— Это так, — сказал Феликс, — но философия у них была говняная. Ты читал Буси-до?
— Нет, — Оехе качнул головой, — но я знаю: там самурайская оффи-философия, а оффи-философия — говняная в любой стране, у любой нации, и в средние века, и всегда. Есть другая сторона: люди, которые нормальные, даже если они оффи. Некоторые самураи, например. Спроси меня: почему я думаю так?
— Почему ты так думаешь, Оехе? — спросил Феликс, принимая эту игру.
— Потому, что я читал книги самураев про wasan… — объявил полинезиец.
Четверть минуты после этого, он нахально наслаждался озадаченным молчанием трех собеседников, и только затем пояснил:
— …Такая японская математика, которая была до европейцев. Самураи привезли ее из древнего Китая, и долго развивали. Wasan — удобная штучка: наглядная и красивая.
— Ну, Оехе, ты умеешь запузырить, — уважительно произнесла Элли.
— Умею, — гордо подтвердил полинезиец, обнял ее, и потерся носом об ее нос.
Юная мулатка слегка пихнула германца ладонью в плечо.
— Слушай, Феликс! Что, если воткнуть эту японскую математику в нашу мангу?
— Четкая идея, Флави! — ответил он, — Только надо разобраться, как это устроено.
— Это не очень сложно, я объясню, — пообещал Оехе, и добавил, — но, лучше вечером, а сейчас, идем в озеро. Вдруг это, все-таки, кимберлитовая трубка и там есть алмазы?
— Оехе, мы ведь смотрели в гео-энциклопедии, — напомнила Элли.
— E-oe, — он кивнул, — там говорится, что это другая трубка, но лучше проверить.
— Оехе, признайся: дело не в алмазах. Тебе просто нравится нырять там.
— ОК, Элли. Мне просто нравится нырять там. А возможные алмазы, это для азарта.
Озера в кратерах потухших вулканов бывают очень глубокими, иногда до километра. Маленькое озеро в кратере Тафахи имело не такую внушительную глубину, но все же, достаточную, чтобы вызвать любительский азарт исследователей у такой компании из четырех молодых людей, склонных к легкому экстриму. Фридайвинг в вулканическом озере, среди джунглей на вершине почти необитаемого острова как раз соответствует.
Любопытный эффект. Если смотреть с берега, то кажется: озеро — обычное. Ландшафт вокруг озера — расширяющаяся котловина — не воспринимается, поскольку все заросло пушистыми цветущими кустами, и редкими деревьями, обвитыми лианами. Буйство тропической флоры на лавовом грунте у источника пресной воды. Но если смотреть с другого ракурса: из озера, то окружающее становится, будто, инопланетным. Точнее, инопланетным, как это представлено в НФ-фильмах вроде «Терра Нова». Далее, если погрузиться под воду, то фантастичность усиливается. Преломление солнечных лучей вместе с лучами от налобных фонарей, создает иллюзию замкнутой вселенной, тускло расчерченной бликами от прозрачных геологических включений в застывшей лаве на стенах колодца, уходящего во тьму. У некоторых включений сильные блики, и в них можно заподозрить алмазы. Хотя, если извлечь такую штуку в надводный мир, то она оказывается прозрачной разновидностью обсидиана, либо кварцем, либо шпинелью…
…После серии погружений, участники выбрались на берег, устроились на полянке в приятной полутени от панданусов, и выложили на большой бумажной салфетке свою разнородную добычу. Алмазов не было, но были кристаллы золотистого и сиреневого кварца, очень крупные и красивые. Элли дала оценку проведенной фридайв-сессии:
— По-моему, классно поплавали. А алмазы мы найдем, если реально захотим.
— Ты говорила: тут не кимберлитовая трубка, значит, нет алмазов, — напомнила Флави.
— Я не говорю, что тут! — весело возразила Элли, — Мы можем полететь на Вануату.
— Может, сразу в Антарктиду? — так же весело поинтересовался Феликс.
— А в Антарктиде есть алмазы? — спросил Оехе.
— Конечно! — сказал Феликс, — Первая кимберлитовая трубка там открыта в 2013-м.
— E-oe? А в какой части Антарктиды?
— В горах Принц-Чарльз у южного берега Индийского океана. Австралийский сектор. Разработки нет, поскольку Австралия выполняет Договор-1959 об Антарктике.
Оехе задумчиво помассировал ладонями уши и затылок.
— Хм! Почему-то древние боги поместили алмазы не в нашу Антарктиду, а напротив.
— А что, в нашей Антарктиде точно нет алмазов? — спросила Флави.
— В нашей Антарктиде, — ответил Феликс, — есть Хребты Безумия, самая высокая часть Трансантарктических гор. Эти хребты еще толком не исследованы.
— Ты что-то говорил об альпинистской экспедиции на эти хребты, — заметила Элли.
— E-o! — Феликс кивнул, — В январе планируется экспедиция на Хребты Безумия. Это в Средних Трансантарктических горах, примерно 300 миль от Южного Полюса. Сейчас, антарктическим летом, температура там минус 30–40 Цельсия. А в июле — минус 90.
— Жопа! — припечатала Флави.
— Экстрим зверский! — согласился Феликс, — Это заявка на Суперкубок Адреналинового Гейзера. Реальный конкурент двум космическим заявкам и одной глубоководной.
— Я и говорю: жопа. Так они что, в такой мороз будут искать там алмазы?
— Ну… — Феликс пожал плечами, — …Я не в курсе. Можно спросить у Хелма.
— E-o, — поддержал Оехе, — прокуратор Хелм фон Зейл знает. И, он расскажет, если эта информация не слишком секретная.
Элли покрутила головой и энергично потерла плечи ладонями.
— Брр!.. От флейма про Антарктиду я реально мерзну.
— Согреть? — прямолинейно предложил Оехе, и ласково погладил ее по бедру, чтобы не возникали сомнения в методе согрева.
— Ну-у-у… — протянул Феликс, и глянул на Флави.
— …Ага! — она вскочила, и ее тело выполнило грациозное змеиное покачивание в стиле уличной румбы, что означало одобрение идее погреться. Вообще, для уличной румбы желательна более объемная фигура, чем у 14-летней мулатки, но в танцах первична не фигура, а пластика с динамикой. Того и другого у Флави было более, чем достаточно.
Параллельные события 21 декабря, полдень. Коралловое поле Роаникаурафитиа.
«Eco-Slim-80» — каталонский проект 2011 года — это 24-метровый катамаран с узкими поплавками, легкой и прочной композитной конструкцией, и с парой электромоторов, работающих от водородной топливной ячейки. Аккумулятор водорода заряжается от солнечных батарей. Такой маленький символический триумф «зеленой энергетики».
Эта сингапурская копия называлась «QingDao» (Водородный Путь, в приблизительном переводе с китайского, причем «Путь» с заглавной буквы, а не просто «путь»). Кроме названия, эта копия была, вместо водородного аккумулятора, оборудована криогенной емкостью с жидким водородом, а по интерьеру была не прогулочным паромом на 150 пассажиров, а представительской океанской яхтой компании «Interflug».
Соответственно, вместо площади, занятой рядами пассажирских кресел, здесь имелся образцовой инфотехнологичный офис, роскошный переговорный зал в средневековом китайском стиле, и кафе-бар с «инновационным сингапурским» интерьером по образу знаменитого бара «1-Altitude». Только из бара «1-Altitude», расположенного на крыше небоскреба, открывается панорама Сингапура, а в баре на борту «QingDao» реальность заменяли панели виртуальной динамической панорамы. На вид очень достоверно.
Когда маленький катер-экраноплан «морской конек» пришвартовался к «QingDao», три идеально-вежливых охранника проводили двух прибывших женщин в этот частично-виртуальный бар. Затем, охранники тихо ушли, оставив этих женщин в обществе двух этнически-китайских джентльменов из высшего корпоративного руководства.
Джентльмен постарше (около 50 лет) — Тянцай Баоцзю, спецпредставитель малайско-сингапурского холдинга UMICON — мажоритарного акционера компании «Interflug».
Джентльмен помоложе (около 40 лет) — Гунтао Цзечи, менеджер-директор «Interflug».
Итак, когда охрана, проводив сюда двух женщин — гостей, покинула бар, последовала длинная тирада младшего из джентльменов:
— Миссис Малколм, миссис Кавендиш, присаживайтесь, и не стесняйтесь, если хотите заказать что-то. Здесь на борту очень хорошая кухня на любой вкус.
— Мистер Гунтао, не называйте меня миссис Кавендиш, — отреагировала Хрю, — у нас в Меганезии нет брачного официоза.
— Простите, мэм! Поскольку миссис Малколм носит фамилию мужа, мы подумали, что традиции вашей семьи предполагают такую смену фамилий.
— Не предполагают, — ответила Смок, — а что касается смены моей фамилии, это было в далеком прошлом, когда мы с Глипом жили во Флориде, США. К делу не относится.
— Мама, — сказала Хрю, — их смущает путаница: миссис Малколм и мисс Малколм.
— Тогда, — предложила Смок, — может, давайте по именам?
— Да, это исключит путаницу, — согласился Тянцай Баоцзю.
— Да, это выход из ситуации, — добавил Гунтао Цзечи.
Тянцай Баоцзю выждал небольшую паузу, и произнес:
— Мы просим прощения, что пригласили вас по каналу Y-клуба, но стало необходимо обсудить проблему с авторитетными непредвзятыми людьми. Мы не могли пригласить никого из мужчин, но для женщин есть процедура вне политических подозрений.
— Креативный финт, — прокомментировала Смок Малколм.
— Креативный, да, — Хрю Малколм кивнула, — если неподалеку детектив-агент, который работает на противника, то его не заинтересует, что на борт «QingDao» для релаксации фигурантов приглашены девушки из Y-клуба. Мама, это плюс для легенды, что ты так классно выглядишь.
Смок улыбнулась, и окинула себя взглядом.
— Пожалуй, можно скинуть дюжину фунтов веса, хотя и так неплохо. А теперь давайте переходить к делу. Баоцзю и Цзечи, вы — инициаторы, так что вам первое слово.
— Благодарю, Смок, — сказал Тянцай Баоцзю, — я поясню причины. Между Малайзией и Сингапуром с одной стороны, и Меганезией с другой стороны, есть проблемы. В ходе Алюминиевой революции были расстрелы малайско-сингапурского персонала. В ходе Первой Новогодней войны — взрыв газового танкера в порту Сингапура. В ходе Второй Новогодней войны — авиа-удары по танкерам и нефтяным полям к северу от Борнео. И полгода назад, в ходе Гибридной войны в Папуа были инциденты. Поэтому, у властей Малайзии и Сингапура настороженность ко всему в Море Нези.
— Аппетит приходит во время еды, — моментально прокомментировала Смок.
— Простите, что? — переспросил Тянцай.
— Аппетит, — повторила Смок, — взятка усиливает жадность властей. Если некий бизнес слишком медленно повышает сумму взяток, то власть намекает ему на проблемы.
Тянцай Баоцзю и Гунтао Цзечи переглянулись, и Баоцзю произнес:
— Да, в чем-то вы правы, но негативные события, которые я назвал, имели место.
— Ну и что? — она пожала плечами, — Какие-то события, что-то сгорело, кто-то убит, но наследников Ли-Куан Ю реально интересует только контроль над обществом, и поток взяток с бизнеса. Для этого строилась политическая система Сингапура в 1960-х, и не менялась с тех пор. Не так ли?
— Не все так примитивно, как вы говорите, — проворчал Баоцзю.
— Но по сути ведь так, — сказала она, — или вы имеете возразить что-то по существу?
— Есть еще Малайзия, — напомнил Цзечи.
Смок повернулась к дочке.
— Хрю, глянь в инфо-сети структуру холдинга UMICON: какая там роль у Малайзии?
— Мама, я уже глядела. У Малайзии никакая роль. Верхушка холдинга — сингапурские этнические китайцы, и штаб-квартира в Сингапуре. Есть второй офис в малазийском Джохоре, но это резидентный маневр для работы с малазийскими государственными подрядами, и со стратегически-регулируемыми отраслями, например с энергетикой.
— Джентльмены, я не вижу проблем, — констатировала Смок.
— Вы слишком упрощаете, — сообщил Цзечи, — и главное: вы не учитываете, что мы не единственный крупный холдинг в Сингапуре. Есть еще, например, MB-plantation. Их интересы в масличной пальмовой отрасли нарушены Гибридной войной в Папуа. Они лоббируют точечные акты властей против любого, кто сотрудничает с Меганезией.
— Кто еще? — спокойно спросила Смок, взяв в руку свой элнот, и начиная записывать.
— JFM-rigs, — продолжил директор «Interflug», — их бизнес: нефть на островном шельфе западнее и севернее Новой Гвинеи: у Молуккских и Солангайских островов.
— Ясно. А кто еще?
— Еще, разумеется концерн ERGRUNO. У них огромный сингапурский филиал.
Тянцай Баоцзю прервал этот обмен репликами.
— Извините, Смок, но это неконструктивно. Если вы через незийский суд инициируете тайную атаку против данных структур, то не решите проблему, а ухудшите наше и так сложное положение. Я уверен, что аналитики вычислят нас, как интересанта атаки.
— Так, — сказала она, — а что решит проблему?
— Достоверность, — ответил спецпредставитель холдинга UMICON.
— Достоверность чего, Баоцзю?
— Достоверность реставрации суверенного королевства Тонга.
— Все-таки, части королевства, — заметила Хрю, — только Тонга-Хафулуху.
— Да, я понимаю, — он кивнул, — и малый размер этой части уже вызывает подозрения в недостоверности. 25 квадратных километров.
Хрю экспрессивно взмахнула руками.
— А мелководная акватория? Полторы тысячи квадратных километров суб-литорали, с богатыми биологическими и геологическими ресурсами. Посмотрите вокруг! А лучше возьмите акваланг, нырните с инструктором прямо здесь, около корабля, или в любом другом месте кораллового поля Роаникаурафитиа. Вы увидите, что это чудо природы.
— Хрю, вы говорите, как риелтор, продающий сомнительное поместье, — заметил он.
— Ну, — она развела руками, — выбор свободный. Если не нравится, то вы можете…
— Не можем, — проворчал Тянцай Баоцзю, — в водородный проект Тонга уже вложено 4 миллиарда долларов, поэтому обратного хода нет.
— Так, — снова сказала Смок, — если обратного хода нет, то вопрос: как помочь вам?
— Прежде всего, — ответил он, — следует разобраться, какая будет процедура.
— Хэх! — удивилась Хрю, — Я думала, вы сначала разобрались, а затем вложили деньги.
Спецпредставитель холдинга UMICON покачал головой.
— Мы живем в цифровую эпоху, это эпоха быстрого бизнеса. Следует инвестировать в проекты с высокой экспресс-оценкой, пока тебя не опередили. Детали — позже.
— Хэх… Ладно. Это ваш бизнес, и ваши деньги.
— Это наш бизнес, но не наши деньги, — поправил он.
— Хэх… А чьи это деньги?
— Для нас это кредит ПФА, Паназиатского Финансового Агентства, которое оперирует средствами ИТНБИ, Инвестиционного Транснационального Банка Инноваций — банка высшей категории, аккумулирующего средства публичных инвестиционных фондов и страховых компаний, и пользующегося кредитами Центральных банков ряда стран.
— Баоцзю, я догнала. Первичная цель: проект должен хорошо выглядеть политически, поскольку денежные супер-пузыри надуты именно для этого. Прибыль — вторична.
— Нет, Хрю, не совсем так, — произнес Тянцай Баоцзю, — есть разные виды прибыли.
— Детка, — встряла Смок, — ты же понимаешь: есть прибыль, которая реально достается менеджерам и рабочему персоналу таких компаний, как UMICON и «Interflug».
— Э-э… Да, мама, это я слегка затупила.
Смок улыбнулась и похлопала дочку по спине.
— Все ОК. Я вижу: ты начинаешь мыслить верно. Теперь, вот тебе задача: популярно и лаконично объясни, почему королевство Тонга-Хафулуху будет достоверным.
— Но, мама! Это не так просто! Мне надо подумать!
— Думай, детка. А я пока объясню джентльменам, почему 25 квадратных километров — сухопутная территория королевства Тонга-Хафулуху — это достаточно много.
— Интересно, и почему же? — спросил Гунтао Цзечи.
— Начнем с классического примера, — сказала Смок, — Княжество Монако, территория: 2 квадратных километра, в дюжину раз меньше, чем у Тонга-Хафулуху, а коммерческая эффективность впечатляет: 6 миллиардов долларов в год.
— Но, это в высокоразвитой Европе, — заметил Тянцай Баоцзю.
Смок Малколм снова улыбнулась.
— Я ведь сказала: это классический пример. Далее — примеры, в нашем море. Острова Токелау в составе Королевства Новой Зеландии: 10 квадратных километров. Остров-республика Науру: 20 квадратных километров. Лига атоллов Тувалу: 25 квадратных километров. К нашему случаю структурно ближе Науру, где территория компактная, аналогично острову Ниуатопутапу — главной территории Тонга-Хафулуху. На Науру с сентября этого года развивается проект с японскими инвестициями: кораблестроение, использующее списанные корабли из отстойника Читтагонг, Бангладеш. Этот проект номинирован на международную премию Морской Экологии Индостана. Теперь, что касается той прибыли, которая РЕАЛЬНА. Это 12 процентов в месяц от инвестиций.
— В месяц? — недоверчиво переспросил Цзечи, — Не в год?
— Да, в месяц, — подтвердила она, — а год еще не прошел.
— Почти 150 процентов годовых… — пробормотал менеджер-директор.
— Да, а что такого? Ваш «Interflug», несмотря на вашу затратную политкорректность, намного рентабельнее, чем было бы в Азии, но в нашем море доступно еще большее.
Гунтао Цзечи нервно сплел пальцы.
— Вы что-то недоговариваете, Смок.
— Каждый что-то недоговаривает, — ответила она, — но цифры не врут. Сколько получил «Interflug» от сделки по ребилдингу десантного корабля «Гичигами» для флота США? Можете не говорить, за столом все в курсе. А ведь это даже не ваша сделка. Исходный ржавый корабельный корпус добыла греческая ELAS-Group, она заключила контракт с Пентагоном, а вы были лишь подрядчиком. Но при этом, как вам денежный итог?
— В этом есть здравый смысл, — произнес Тянцай Баоцзю, — но достоверность…
— Сейчас поговорим о достоверности, — сказала Смок, и посмотрела на дочку.
Хрю Малколм кивнула, и энергично потерла ладони.
— Так, джентльмены! Вы смотрели фильм «Властелин колец» по Толкиену? Да! Вижу: киваете. Все смотрели. Значит, вспоминаем 3-ю часть: «Возвращение короля». Кратко излагаю сюжет. В неком прекрасном королевстве правит династия регентов, которую назначил 1000 лет назад истинный король, перед тем, как исчезнуть. Это ремарки, а в сюжете 1000 лет прошла, и напали орки. Типа, плохие парни. Королевство доблестно защищается, но орков слишком много, и дело дрянь. Регент погибает, а его сын, хотя хороший бравый парень, но не тянет. Вдруг появляется наследник истинного короля с подкреплением. Дело идет веселее и, кроме того, соседи-кочевники, узнав, что король вернулся, шлют ему на помощь свою бронированную конницу. Тут-то плохим парням настает фатальная жопа… Извините за сленг. Дальше все пьют шампанское, получают медали и денежные призы. Истинный король объявляет эру процветания, типа того. В сюжете с реставрацией королевства Тонга-Хафулуху — аналогичный случай.
— Что-что? — недоверчиво переспросил Гунтао Цзечи.
— Просто, — пояснила Хрю, — династию Туи-Тонга основал Аи-Ту-Матуа Тангалоа, сын небесного бога Тангалоа-Атуа. Исторически это было в VIII веке. Дальше, в XVII веке истинный Туи-Тонга, король, исчез, назначив Туи-Кано, регента. И династия регентов правила 300 лет под именем Тупоу до недавнего времени, после чего напали орки.
— Орки? — переспросил Цзечи.
Хрю снова кивнула, потерла ладони, и уточнила:
— Орки, плохие парни, зеленые человечки. Орки, это самое краткое название.
— А когда они напали на Тонга, эти орки? — поинтересовался Тянцай Баоцзю.
— Не важно! — Хрю махнула рукой, — Главное: они напали, и младший регент Тупоу IX вынужден был отступить в Аотеароа. Ну, в Новую Зеландию.
— Подождите, Хрю! Какие орки? Это было вторжение хунты Фиджи 2 года назад.
— Да, — поддержал Гунтао Цзечи, — в декабре позапрошлого года генерал Тевау Тимбер, диктатор Фиджи, аннексировал центр Тонга, а Конвент Меганезии взял под контроль провинции на севере и юге Тонга, в частности, Тонга-Хафулуху на северо-востоке.
— Кого интересуют эти детали? — задала Хрю риторический вопрос, — Важно, что здесь хозяйничают зеленые человечки — орки. Лишь истинный король из рода Аи-Ту-Матуа Тангалоа может вернуть здешним тонганцам свободу и демократию. Разумеется, при поддержке главного демократизирующего бренда — флота США.
Возникла длинная пауза, после которой Тянцай Баоцзю спросил:
— Тут что, будет битва между десантом с американского корабля «Гичигами», и теми боевиками в зеленом, которые сейчас контролируют остров Ниуатопутапу?
— Будет, КАК БЫ, битва, — поправила Хрю, — и, конечно, при съемках фильма ни одна белочка не пострадает.
— При чем тут белочка? — не понял спецпредставитель холдинга UMICON.
— Это идиома, — пояснила она, — в смысле: никто ни в кого не будет реально стрелять. Примерно как в Голливуде: каскадеры, пиротехника, и лазерные спецэффекты.
— Все равно, я не понял, Хрю. Кто эти зеленые человечки, и куда они денутся?
— Баоцзю, вы опять слишком детализируете, а для телезрителя CNN главное что?
— Что? — спросил он.
— Главное, — сказала она, — американские хорошие парни помогли туземцам прогнать с тропического острова плохих парней. Ну, бандитов-террористов, типа того. А дальше жанровая постановка: туземки в травяных юбочках, и американские морпехи, которые позируют для фото с туземными детишками на руках. А! Еще цветочные гирлянды.
Снова возникла длинная пауза. Сингапурцы переглянулись, и Гунтао Цзечи спросил:
— Вы что, действительно хотите скормить международному сообществу эту сказку?
— А что? — встряла Смок, — Последние четверть века TV скармливает международному сообществу какие-то более достоверные сценарии? Я что-то пропустила? По TV были достоверные репортажи об Арабской Весне, или Мезоамериканской Снежной войне?
— Э-э… — растерялся Цзечи, — …Но, там были реальные бои с убитыми и ранеными, и с подбитой военной техникой, а Хрю говорит, что тут ни одна белочка не пострадает.
— Ни одна белочка не пострадает, — подтвердила Хрю, — но подбитой техники тут будет достаточно для профессионального счастья независимых репортеров.
— Кстати, о независимых репортерах, — сказал Тянцай Баоцзю, — они всегда приезжают снимать такие странные войны. И как вы намерены решать этот вопрос?
— Элементарно, — сказала Хрю, — орки — зеленые человечки поймают таких репортеров, посадят в яму с червяками, и будут угрожать им принудительным фитнесом. Дальше, американские морпехи освободят репортеров, и все будет очень натурально.
— Яма с червяками, это перебор, — заметила Смок.
— Мама, там нормальный старый блиндаж, а червяки безвредные, просто живут там.
Смок задумалась на несколько секунд, и махнула рукой.
— Ну, тогда ладно. Пусть будут червяки.
— Но это бред какой-то… — уныло проворчал Цзечи, — …Все знают, что северо-восток королевства Тонга оккупирован Меганезией. И вдруг какие-то зеленые орки.
— Меганезия не существует! — сообщила Хрю, — Что не существует, то не может ничего сделать, в частности, не может ничего оккупировать. Это аристотелевская логика.
— Э-э… Как это Меганезия не существует?
— Официально не существует, вот как. В реестре ООН нет страны Меганезия. Она есть только в таблоидах, и это фантазии политологов-неформалов, вероятно.
— Бред какой-то, — опять уныло повторил менеджер-директор компании «Interflug».
— Алло, джентльмены! — строго сказала Смок, — Вы хотите продавать вашу водородную энергетику, или вы не хотите продавать вашу водородную энергетику?
— Гм… — отозвался Тянцай Баоцзю, — …Это действительно рациональный аргумент.
— Мы что, согласимся на это? — спросил Гунтао Цзечи.
— Да, мы согласимся, и пусть каждый из нас хорошо делает свою работу, — подвел итог спецпредставитель холдинга UMICON.