22 — 23 декабря. Океан между Полинезийскими Спорадами и Островами Кука.
USS «Гичигами» пересек 10-ю Северную Параллель — линию демаркации зоны 10-110 (известной среди военных, как «Угол Клиппертон»), оказался в Море Нези со стороны Полинезийских Спорад и, теоретически, мог в любой момент попасть под удар либо с воздуха, либо из-под воды. Хотя полу-адмирал Поул Бэйкон утверждал, что десантно-морская экспедиция тайно согласована между Вашингтоном и Лантоном, а незийские штурмовики-виропланы, возникшие далеко в небе — просто знак внимания, полковник морской пехоты Джейкоб Хардинг сомневался, что обстановка безобидная. При этом, «Гичигами» был слабо вооружен, и не получил боевого сопровождения, обычного для дальних экспедиционно-десантных миссий в вероятно недружественных водах.
Сама миссия виделась туманно, морпехи-рядовые тихо ворчали, а младшие офицеры недоумевали: что за фигня? Полковник Хардинг не мог ничего сказать им, поскольку информация от полу-адмирала Бэйкона была неофициальная и конфиденциальная. По совокупности таких факторов, поздним вечером 22-го вполне объяснимая бессонница безжалостно поразила полковника-морпеха. После отбоя по распорядку, он попытался оптимально улечься в койке, и применил все методы психотренинга, чтобы заснуть…
…Тщетно! Все фокусы, начиная от самурайского медитативного «думать ни о чем», и заканчивая детским подсчетом овечек, переходящих речку по мостику, разбивались о внезапно всплывающую реалистично-прогнозную картину атаки противника. Где-то к полуночи 23-го, голова полковника-морпеха была наполнена такими картинками.
…Виропланы уходят в спиральное пикирование и, прорываясь сквозь огонь зенитных автоматов «Вулкан», забрасывают палубу «Гичигами» пирогелем из скорострельных ампульных огнеметов. Липкие комья ослепительно-пылающей огнесмеси прожигают металл, и достигают 20-метровой криогенной емкости с жидким водородом. Бум!..
…Нет, чепуха. Так могли атаковать японские камикадзе, но нези не идут напролом. У незийских командиров глубоко в мозгу прошита тайская мудрость: «сильному врагу — улыбайся в лицо и бей в спину». Вот почему в Таиланде все улыбаются. И вот почему Меганезия выиграла две Новогодние войны. Лобовая атака — метод против цивильных транспортов противника, а против военного корабля они работают иначе…
…Виропланы кружат вдали, отвлекая внимание наблюдателя ПВО. А низко над водой скользит королевский альбатрос. Размах его крыльев 12 футов, а вес, как у индейки…
…Индейка. Эх! Завтра в Америке предрождественский день. Домохозяйки с азартным возбуждением бегают по ярмаркам, а когда возвращаются домой, сразу приступают к приготовлению индейки под клюквенным соусом. У них будет Рождество, но здесь…
…Королевский альбатрос — фальшивый. Реально, это планирующая атомная мина, она заряжена сферой с раствором какой-то ураново-ториевой пакости в дейтериевой воде. Фальшивый альбатрос подлетает на дистанцию четверть мили к кораблю. Бум!..
…Так была атакована японская экспедиционная флотилия у Каролинских островов на Второй Новогодней войне. Но сейчас нези не поступят так демонстративно. Их новая стратегия: изображать дружбу и сотрудничество. Поэтому, все случится иначе…
…Плывет обычная акула, некрупная, около двух центнеров, но фальшивая. Эта такая самоходная мина. Она пересекается с кораблем, прилипает, и… Бум! Примерно так в сентябре погиб индонезийский фрегат «Тендеанг» в районе Тимора. Ясно, чья работа, только не докажешь. Случайность, неизбежная на море — любимый трюк нези…
…Но кое-что не помещалось в этот прогноз. Временный экипаж подрядчика: инженер Ематуа Эдвардс и два техника-стажера: Труди Браун и Квики МакКои. Хотя у них ID новозеландские, они явные нези. У нези не бывает камикадзе (см. выше). Значит, они покинут корабль перед атакой. Прыгнут за борт, и adios. Их земля, это море. Свои без проблем вытащат их. Но, пока хоть кто-то из них на борту — угрозы для корабля нет…
…Так, в 4 утра 23 декабря полковник Хардинг нашел себе занятие, которое объясняло бессонницу иной причиной, чем потеря психического контроля, недостойная офицера морской пехоты США. Он принял душ, оделся, придирчиво осмотрел себя в зеркале, и двинулся проводить внеплановый контроль распорядка действий экипажа корабля.
Прежде всего, он проверил каюту, выделенную для временного экипажа подрядчика, и подтвердились худшие подозрения: там никого не было, ни одного спеца из трех. Уже всерьез озадаченный полковник заметался по палубам корабля (420x140 футов). Около получаса потребовалось, чтобы отыскать одну целевую персону. Техник-стажер Труди Браун, оказывается, заночевала в каюте механика-лейтенанта Джона Фицтана. Весьма конкретно заночевала. Первым, что увидел полковник-морпех при слабом освещении контрольной лампы, была грациозная смуглая линия. В смысле: линия женской спины, переходящей в округлую попу и далее в левое бедро. Эта эстетика в стиле позитивного нудизма трогательно возлежала на организме механика-лейтенанта (тоже, разумеется, обнаженном). Вес 17-летней Труди был небольшим — но все-таки, достаточным, чтобы перераспределить объем воздуха в дыхательном цикле Джона, и привести к странному эффекту звучания его храпа — наподобие нежных звуков приглушенной волынки.
Окинув взглядом все это, и послушав несколько секунд эти звуки волынки, полковник-морпех Джейкоб Хардинг слегка обалдел от такого попрания воинской пристойности. Впрочем, он не стал устраивать разбор полетов, а тихо закрыл дверь. Ему не хотелось обострять и так хреновые отношения между «грей» (моряками) и «хаки» (морпехами).
Вроде, можно было успокоиться (кто-то из экипажа подрядчика на борту — угрозы для корабля нет), но полковник-морпех решил найти двух остальных из этого экипажа. Не бросать же начатое. Тем более: бессонница не исчезла, а в голову пришла новая идея: заглянуть на ходовой мостик и спросить — вдруг дежурная вахта осведомлена?
Весьма продуктивно: про одного из искомых не пришлось даже спрашивать. Инженер Ематуа Эдвардс был там, на ходовом мостике, в компании с дежурной ночной вахтой, включавшей полу-адмирала Поула Бэйкона и прапорщика-компьютерщика Сюзи Лай.
— Что, не спится, Джейкоб? — так Бэйкон поприветствовал полковника-морпеха.
— Просто, контрольный обход ключевых пунктов, — убедительно соврал Хардинг.
— Ясно. А хочешь кофе?
— Да, с удовольствием, — и полковник уселся в одно из свободных кресел.
— Я сделаю, — сказала Сюзи, встала из-за пульта, потянулась, зевнула, и ткнула кнопку включения кофе-машины.
— А кто-нибудь знает, где техник-стажер Квики МакКои? — спросил полковник.
— Я видел его около полуночи, в авиа-ангаре, — сообщил Ематуа.
— Да? И что он делал там?
— Он помогал майору Кэми Коттонс приводить ангела милосердия в летную форму.
Полковник Хардинг недоуменно покрутил головой.
— Состояние кого?!
— Ангел милосердия, это вертолет Bell-Sioux, — пояснил инженер подрядчика, — вам он известен, скорее всего, как UH-13, модель 1947 года. У него длинный ажурный хвост, пилотская кабина наподобие мыльного пузыря, и грузовой поддон снаружи. Во время Корейской войны на таком поддоне вывозили раненых с поля боя.
— Раненые на поддоне? — переспросила Сюзи.
— Да, носилки с раненым ставились на открытый поддон вне кабины. Армия США не располагала другими вертолетами кроме Bell-Sioux, и это было лучше, чем ничего.
— Адский аттракцион, — буркнула прапорщик.
— А-а… — протянул Джейкоб Хардинг, вспомнив этот раритетный армейский вертолет, получивший прозвище «ангел милосердия» за свою санитарно-эвакуационную роль, и фигурирующий во всех фильмах о боях 1950 — 51 годов за 38-ю параллель в Корее.
— Вот, — продолжил Ематуа, — этих легких вертолетов произведено более 5000 штук, из которых три штуки попали на борт «Гичигами», среди прочей списанной экзотики.
— Но, — заметил Хардинг, — вы сказали что-то об их летной форме.
Ематуа повертел ладонью в воздухе.
— Да, машины хорошо сохранились, и на одном из этих Sioux можно лететь. Но перед полетом, надо разобраться в документации и схеме управления. Это как пересесть из современного автомобиля в «Форд-Т» 1908-го. По смыслу все одинаковое, но детали: индикаторы, рукоятки, педали, и даже реакция на поворот руля сильно отличаются.
— Fuck! — вырвалось у полковника, — Они что, хотят взлететь на этом хламе?
— Bell-Sioux довольно простая модель, и он проверен, — сказал инженер подрядчика.
— Круто! — произнесла Сюзи, — А как дела с ванной для голливудской анаконды?
— Drago — McCulloch? — уточнил Ематуа и, после ее кивка, сообщил, — Они тоже весьма простые. Здесь на борту две штуки, из них можно сделать один в летной готовности.
— А что-то из более нового может летать? — поинтересовался полу-адмирал Бэйкон.
— Да. Hughes Cayuse с Вьетнамской войны: три штуки. Сверхлегкий Robinson R22, это модель выпускалась сразу после Вьетнамской войны, она удачная. Их пять штук. А из техники XXI века здесь есть конвертоплан Osprey: одна штука. Он из авиаотряда USS «Делавер», совершал рейд на карманный авианосец дона Ломо Кокоро, где прекрасно смотрелся в телешоу СКАГ. Мы эвакуировали его вместе с экипажем, после эфира.
— Круто! — повторила прапорщик, — От одного имиджа такой авиации, враги свободы и демократии Тонга в ужасе залезут на пальму, и притворятся кокосовыми орехами! Да, полковник, кстати: вот ваш кофе.
Джейкоб Хардинг принял от нее горячий пластиковый стакан.
— Спасибо, Сюзи.
— Без проблем, — ответила она.
— Вообще-то, — сказал полу-адмирал Бэйкон, — хорошо, что ты зашел, Джейкоб. Мне не хотелось будить тебя до регламентного подъема, но пришлось бы.
— А в чем дело? — спросил полковник-морпех.
— Вот в чем, на рассвете у нас будет встреча с лайнером «Океазис», с предсказуемыми угрожающими маневрами потенциального противника. И, надо, чтобы твои парни, те, которые не спят, вели себя тихо, ни во что не встревая.
— В каком смысле, не встревая?
— В любом смысле, — ответил Бэйкон, — пусть они вообще не высовываются, а то вдруг взыграет отвага… Короче: чтоб на открытой палубе не было ни одного «хаки».
— Ладно, Поул, ты — командир миссии. А что такое этот лайнер «Океазис»?
Полу-адмирал тихо хмыкнул и коснулся указательным пальцем своей макушки.
— Джейкоб, тебя подводит память. Это корабль криминального авторитета, дона Санчо Балестероса, лидера Hormigas-Armadas — сальвадорской мафии.
— Так это тот самый «Океазис»… — удивленно произнес Хардинг.
— Да, тот самый. 200 метров, 40 тысяч тонн, и на борту полтораста мафиози с семьями, обслугой, и кучей денег в золоте, бриллиантах, и банкнотах разной валюты. Суд нези разрешил этой мафии использовать акваторию между Полинезийскими Спорадами и Островами Кука, как защищенное убежище. Разумеется, за очень большие деньги.
— Понятно, — констатировал полковник-морпех, — коррупция у нези в порядке вещей.
— Не угадал, Джейкоб. У нези практически нет коррупции. Почему нет — это отдельная история. Так вот: в случаях, как с «Океазисом» платежи от мафиози идут в фонд НТР. Защита таких мафиозных кораблей, это одна из задач Народного флота.
Полковник Хардинг очень выразительно скептически пожал плечами.
— Может, у нези нет коррупции, хотя я не верю. А зачем нам этот мафиозный лайнер?
— Просто, у нас приказ: обозначить присутствие флота США в этой акватории.
— Обозначить присутствие флота?.. — полковник-морпех задумчиво погладил нижнюю челюсть левой ладонью, — …Как? На такой финско-греческой калоше с сингапурским водородным пузырем, и музеем вертолетов Америки прошлого века?
— Полковник, разрешите совет от младшей по рангу, — вмешалась Сюзи Лай.
— Разрешаю, прапорщик, — пробурчал Хардинг, сделав очередной глоток кофе.
— Совет такой, — сказала она, — плюньте на эти вопросы, и посмотрите хорошее кино по пиратской сети OYO. Там есть сегмент: «золотой архив ганфайтинга», самые лучшие мировые вестерны. Кирк Дуглас, Франко Неро, Клинт Иствуд, в общем: все звезды.
— Прапорщик, по-вашему, я похож на страуса? — поинтересовался он, отхлебнув кофе.
— Нет, сэр. Разве я посоветовала бы страусу смотреть кино?
— Кино не при чем, мисс Лай! Но страусы, в случае опасности, прячут голову в песок. Примерно, как вы советуете. Солдат должен действовать совершенно иначе.
Сюзи Лай тихо вздохнула, как делают люди, собираясь объявить нечто банальное.
— Сэр, про голову страуса в песке, это сказка Плиния Старшего, которой 2000 лет. Про солдата вам, конечно, лучше знать, но я думаю: пустые хлопоты никому не в прок.
— Почему пустые хлопоты? — спросил Хардинг.
— Так карты говорят, — сообщила она.
— Карты? Вы о чем, прапорщик?
— Я о том, что карты выпали — сплошь пики: шестерка, валет и король. Значит: дальняя дорога, пустые хлопоты, и встреча с королем.
— Вы что, безоговорочно верите в карточные гадания?
— Нет, сэр, не безоговорочно, просто статистическая надежность прогноза у карточных гаданий на уровне «Wall Street Journal», это намного выше, чем у TV-обозревателей. И смотрите сами: дальняя дорога по факту, встреча с королем в графике. Достоверность полная. По интерполяции, то, что между дальней дорогой и встречей с королем, тоже полностью достоверно. Пустые хлопоты. Лучше не морочить себе голову этим.
Полковник-морпех допил кофе, бросил пластиковый стакан в мусорку, и повернулся к инженеру временного экипажа подрядчика.
— Ематуа, что скажете вы насчет хлопот, пустых или не пустых?
— Джейкоб, знаете, я не политолог, поэтому лишь отмечу: карточное гадание мисс Лай хорошо согласуется со свежей статьей в упомянутой «Wall Street Journal».
— А что там пишут? — спросил Хардинг.
— Там пишут, что решение президента Эштона Дарлинга отправить боевой корабль на помощь национально-освободительному движению Тонга, это очень взвешенный шаг, соответствующий предвыборным обещаниям проводить политику малых добрых дел.
— Понятно, — пробурчал полковник, — я пойду, скажу своим парням, чтоб не лезли в это фальшивое reality-show.
И, Джейкоб Хардинг отправился инструктировать группу бойцов своего батальона, у которых сейчас (по распорядку) шло дежурство. Он хотел транслировать приказ полу-адмирала: на открытых палубах «Гичигами» не должно быть ни одного морпеха при визуальном контакте с лайнером «Океазис». Так бы и получилось, но двое младших командиров из группы захвата, летавшей на карманный зомби-авианосец дона Ломо, проявили интеллект, обострившийся от шокового опыта. Эти двое: лейтенант Хэннет Аксинс и сержант Айден Датчисон — подняли неудобный вопрос:
ЧТО МЫ ДЕЛАЕМ В МОРЕ НЕЗИ?
С такими ремарками:
Не надо говорить про какое-то освобождение Тонга-Хафулуху.
Если бы нези захотели, то уже освободили бы его, поскольку это под их контролем.
Если нези не хотят, то освободить его можно, только устроив серьезную войну.
Силами одного слабо вооруженного десантного транспорта невозможно сделать это.
Нези могут в одно движение отправить такой транспорт на дно океана.
Другое дело, если то, что мы делаем в Море Нези, это такая игра, reality-show.
Мы ненароком участвовали в одном reality-show от СКАГ, было чем-то похоже.
Так вот: если это игра, то надо прямо сказать, а не держать нас за болванов.
Что скажете, сэр?
Что мог сказать полковник Хардинг?
Настаивать на том, что задача экспедиционного батальона — боевые действия?
Но это будет очевидная ложь, которая разрушит авторитет полковника.
Согласиться с тем, что это — крупномасштабная игра, reality-show?
Но это будет означать несерьезность, которая разрушит дисциплину в батальоне.
Отбросив эти две альтернативы, Хардинг быстро изобрел третью:
ЭТО УЧЕНИЯ.
Тайные международные учения по борьбе с военизированным терроризмом.
Участвуют подразделения из США, Новой Зеландии, и Меганезии.
Темы с Меганезией всегда в тайне, ведь эта конфедерация не признана официально.
Теперь вы ознакомлены, и каждый должен подписать форму о неразглашении.
Сержанты! Обеспечьте заполнение форм, и их сдачу лично мне сегодня в 18:00.
Можно сказать, что полковник Хардинг с минимальными потерями вышел из трудной ситуации. Замена потенциальных боевых действий на некие учения, конечно, снижала дисциплину, но не так сильно, как это случилось бы при замене на игру — reality-show. Несмотря на такое достижение, полковник-морпех чувствовал себя отвратительно. Он гордился прямотой и честностью в отношениях с бойцами, но тут ему пришлось врать, запутывать, и юлить, как какому-то политикану или адвокату. После таких фокусов с нарушением своих принципов и вытиранием грязных сапог о свои ценности, Хардингу хотелось проветриться, и он двинулся в кормовую часть корабля. Там, на служебной хвостовой площадке у выдвижной аппарели (закрытой от встречного потока воздуха) спокойно можно стоять под открытым небом. Но он не первым пришел к этой идее.
USS «Гичигами» шел со скоростью 40 узлов на юго-запад. До Тонга осталась тысяча с четвертью миль. На горизонте за кормой слева по борту разгоралось зарево рассвета. Некоторые считают эти минуты от зари до восхода солнца — самыми прекрасными на планете, а некоторые — что ничего особенного. Две персоны, опередившие полковника Хардинга, придерживались скорее первого из приведенных мнений, и потому решили прийти на хвостовую площадку в этот час, и провести там фото-видео-сессию.
Выйдя на хвостовую площадку, полковник-морпех внезапно обнаружил там техника-стажера Квики МакКои с компактной цифровой фотокамерой, и майора авиации Кэми Коттонс в бирюзовом нанокини, контрастным к ее этнически-ямайской коже. Модные концепты одежды (включая пляжную) часто получают свои названия от феноменов и событий с первых полос газет. Например, купальник бикини (изобретенный в 1946-м) назван так из-за ядерного взрыва на атолле Бикини. А нанокини (минимальная версия бикини, изобретенная в 2000-х) назван из-за раскрученной темы «нанотехнологий». В апогее процесса, маркетинг бытовых товаров освоил приставку «нано» (см. например «наношампунь») и название «нанокини» закономерно. Социально-политическая роль нанокини состоит в поиске минимума закрытости тела потребителя, при котором тело считается, все же, юридически одетым (недостаточно голым для нарушения законов о пристойности на тех популярных курортах, где подобные законы действуют).
Итак, майор авиации Кэми Коттонс в бирюзовом купальнике, закрывавшем несколько квадратных дюймов тела, позировала, применяя угловую турель с тяжелым пулеметом GECAL-50, как стриптиз-пилон. Техник-стажер Квики МакКои ловко перемещался по площадке, снимая фото и видео.
Майор Коттонс на фоне кильватерного следа;
Майор Коттонс на фоне краешка восходящего солнца;
Майор Коттонс в боевой позиции на месте стрелка-пулеметчика;
Майор Коттонс нежно обнимает трехствольный огневой блок пулемета.
От вида такого аморального безобразия полковник Джейоб Хардинг на какое-то время утратил дар речи. Полковнику уже сегодня досталось. Разговор на ходовом мостике, и разговор в кают-компании морпехов, были психологически как два удара по голове на боксерском ринге (бац — справа, бац — слева). А этот стриптиз вокруг пулемета — будто финальный удар в солнечное сплетение. Рефери может начинать отсчет секунд…
…Но, Хардинг выплыл из психологического нокдауна, и стал думать о том, что в этой ситуации будет правильным поступком. Кэми Коттонс не является его подчиненной, и нельзя приказать ей, можно лишь сделать ей замечание на правах старшего по рангу…
…В этот момент, майор заметила его, и махнула ладошкой технику стажеру.
— Квики, давай, сделаем перерыв!
— ОК, — ответил тот, выключил фотокамеру, и посмотрел на полковника, — доброе утро, мистер Хардинг.
— Доброе утро, полковник, — добавила Коттонс, тоже повернувшись в его сторону.
— Доброе утро, — ответил он, — мисс Коттонс, по-вашему, такая фото-сессия уместна на корабле флота США в ходе выполнения военно-экспедиционной миссии?
— Да, — ответила Кэми, — 1-звездочный адмирал Бэйкон призвал нашу команду принять участие в Рождественском фотоконкурсе Минобороны США. Мы самый экологичный корабль флота США на сегодняшний день. Это надо отразить в истории, правда же?
— Наверное, это хорошая идея, — сказал Хардинг, — но, я полагаю: для этого лучше бы выбрать более нейтральный фасон одежды.
— Это нейтральный фасон, — сообщила она, коснувшись пальцем топа нанокини, — есть рекомендация Минобороны «о требованиях к размерам рекреационных костюмов». В магазине на базе Сан-Диего, где я покупала, точно соблюден минимальный размер из рекомендаций, и в сертификате к моему купальнику даже напечатан этот параграф.
Джейкоб Хардинг ничего не ответил, поскольку впал в своего рода профессионально-культурологический ступор. У него в сознании возникла сюрреалистическая картина: военное ателье в Пентагоне, где многозвездочные генералы с циркулями и линейками измеряют разные фасоны бикини, и определяют рекомендуемый минимум, после чего команда клерков при погонах, сосредоточенно составляет параграфы инструктивного документа Минобороны США о ширине трусиков и лифчиков.
— Complete fuck-up! — выпалил полковник рефлекторно, помимо осознанной воли.
— E aita e pera aitua, — высказался Квики.
— Что-что? — спросил Хардинг.
— Маори, — пояснил техник-стажер, — говорят это, если все не так плохо, как кажется.
— Кому кажется, мистер МакКои?
— Кому-нибудь, мистер Хардинг.
— Кому-нибудь, — проворчал полковник, — может показаться, что ваша тройка во главе с мистером Ематуа, чертовки похожа на нези.
На лице 17-летнего стажера появилась невозмутимая улыбка Будды, и он ответил:
— Вообще-то это опровергается документами, но если кому-нибудь так кажется, то ему совсем не о чем беспокоиться. Ведь если он прав, то корабль под защитой Хартии.
— Я беспокоюсь, что мои парни стали клоунами на чертовой водородно-экологической ярмарке! — уже напрямик заявил Джейкоб Хардинг.
— Полковник, — окликнула Кэми, — а на войне в Йемене ваши парни не были клоунами?
— Не играйте словами! — огрызнулся он, — Мой ротный сержант прибыл оттуда домой в цинковом ящике, а еще трое парней вернулись инвалидами.
— Я не играю словами, — сказала она, — я та девчонка, которая на вертушке вывозила из мясорубки в дюнах Рамлат наших раненных парней. Может, ваших. Я не знаю имен и подразделений. Мне грузили, и я летала. Чертова карусель. Но капитанские звездочки я получила досрочно за другое. За то, что катала там на вертушке какого-то долбанного саудовского принца со свитой, сразу после боев. Они хотели поглядеть на нефтяные скважины, отжатые нашими парнями у хуситов. Я знала эти дюны, как свои тапочки, и начальство выбрало меня клоуном для этой ярмарочной миссии.
— Почему клоуном? — спросил Хардинг.
— Догадайтесь сами! — предложила она, бросила взгляд на часы, затем на Квики, и чуть игриво спросила, — Что, малыш, потанцуем?
— Aita pe-a, нет проблем, — откликнулся техник-стажер.
— Какие танцы?! — рявкнул полковник-морпех, — Вы что, совсем охренели?!
Кэми Коттонс спрыгнула со стрелкового сидения пулеметной турели, поправила свою армейскую стрижку, и заодно, будто случайно, покрутила пальцем у виска.
— Вы просто не в теме. У пилотов «потанцуем» значит: пойдем на учебный вылет.
— На учебный вылет с ним? — удивился Хардинг, посмотрев на техника-стажера.
— Да, он будет механиком на моем Bell-Sioux.
— Но, майор, почему вы берете такую старую машину?
— Потому, что она простая, и мы отладили ее. Около берега можно летать на не совсем отлаженных машинах, но здесь открытое море, — пояснила она, — кроме того, Bell-Sioux отличается лучшим обзором из кабины, почти на всю сферу.
— В этом есть смысл… — согласился он, и в этот момент исчез слабый привычный шум водородно-электрических моторов «Гичигами», — …А-а… Мы что, убрали ход?
— Разумеется, — сказала она, — не взлетать же с палубы при скорости корабля 40 узлов.
— У нас рандеву с лайнером «Океазис», — добавил Квики МакКои.