Утро 27 ноября. Атолл Канемилохаи (средне-западные Гавайские острова).
44-футовая яхта «Меакилаехоиноиа» Купервиллса выглядела маленькой на фоне 400-футового трионолита (монолитного тримарана) «Мидгардсорм». Этот тримонолит с недавних пор принадлежал Форкису Констакису, критянину — дизайнеру-профи, топ-менеджеру и эмиссару компании ELAS (Эгейско-ливийской ассоциации шипперов). В практическом смысле, Форкис был членом семьи судовладельцев, контролировавшей примерно 6 процентов торгового флота Греции. И, кстати, доля маленькой Греции во всемирном торговом флоте: около 15 процентов. Таким образом, под контролем семьи Констакис находилось 0.9 процента всемирного торгового флота: приблизительно 250 грузовых кораблей, суммарной емкостью 15 миллионов регистровых тонн.
Наличие у Форкиса Констакиса 400-футовой яхты выглядело вполне обыкновенным. Миллиардерам свойственно покупать эксклюзивные яхты 300-плюс футов. Так у них принято демонстрировать свой статус в глобально-финансовом мире. Не важно даже, использует ли миллиардер свою мега-яхту. Она — символ, и может стоять в порту. Но отставной адмирал Купервиллс имел особое мнение о Форкисе и его мега-яхте. Когда маленькая яхта «Меакилаехоиноиа» вошла в лагуну Канемилохаи, он указал рукой на «Мидгардсорм» (хорошо различимый прямо по курсу) и объявил двум своим гостям:
— Леди и джентльмены! Так выглядит офис миллиардера, с которым приятно работать. Редкий случай. Почти все миллиардеры, это тупые зажравшиеся тайные гомики.
— Кажется, Байон, тебе по душе этот парень, — отреагировал адмирал Бергхэд.
— Точно, Рэй. Этот парень мне по душе, хотя я не очень-то люблю греков, и особенно греческих шипперов-миллиардеров. Вот вдова Кеннеди вышла замуж за Онассиса и, в результате, когда Онассис помер, его семья кинула вдову на деньги. Не свинство ли?
— Это было чертовски давно, — заметил Бергхэд.
— Но было же! — сказал Купервиллс, — Впрочем, этот Констакис мне по душе, ты точно подметил. Кстати, он женат на канадской итальянке. Или не женат, а просто любовь. В нынешнее время немодно женится. Там была какая-то мутная романтическая история.
— Сайра, найди мутную романтическую историю, — скомандовал Бергхэд.
— Да, сэр, — откликнулась лейтенант Джеймссонсон, и взялась за ноутбук…
…Через четверть часа (в течение которых яхта Купервиллса сблизилась с катамараном Констакиса до дистанции полмили) она объявила:
— Мутная романтическая история найдена, сэр!
— Излагай кратко и по существу, — сказал Бергхэд.
— Да, сэр. Прошлым летом Форкис Констакис, 36 лет, поехал в кругосветный круиз на «Мидгардсорме», который тогда был лайнером. В северной Новой Гвинее на островах Солангай, лайнер оказался захвачен бандой Jamaat4sea. Констакис попал в список на обезглавливание по обычаю ислама, для устрашения аудитории. Синти Расетти, 27 лет, уроженка Галифакса, судовой врач лайнера, попала по тому же обычаю в список на изнасилование. Сообщается, Форкис и Синти были рядом, поддерживая друг друга в надежде. А затем, заложников освободил десант с бугенвильского бетонного гипер-авианосца «Хаббакук». С этого момента Форкис и Синти вместе. После инцидента на Солангае, круизная компания рухнула, Форкис купил «Мидгардсорм», и переделал в плавучий офис и флагман экологической программы Мусороворота. Это все, сэр.
— Отличная работа, Сайра.
— Спасибо, сэр.
— Еле успели, — сообщил Купервиллс, — нас уже флажками приглашают к швартовке.
Чуть позже. Салон монолитного тримарана «Мидгардсорм».
Форкис Констакис и Синти Росетти могли бы, наверное, сыграть парочку эллинских аристократов в фильме об античности. На главные роли они не годились (внешность недостаточно броская), но вторые роли — нормально. И, кстати: на Синти была надета короткая туника вполне античного образца. Форкис, правда, был в обычных шортах и футболке. На футболке — эмблема: зеленый ромб, и надпись KVI ES «Eridan».
— Что думаешь, Рэй? — спросил Купервиллс, видя, что Бергхэд разглядывает эмблему.
— Я думаю, что KVI значит: «Kristalo Verda Internacia», международная экологическая организация Зеленый Кристалл. ES — «Ecological Ship», а «Eridan» — имя корабля. Если рассуждать логически, то получается, что мистер Констакис собирает экологическую флотилию, включающую, как минимум два корабля: «Мидгардсорм» и «Эридан».
— Вы правы, — произнес критянин, — и, пожалуйста, называйте меня просто: Форкис.
— А меня просто Синти, — добавила его подруга, — мы любим неформальный стиль.
— Что ж, переходим на имена, — согласился Бергхэд, — итак, Форкис, разрешите прямой вопрос: какой бизнес-проект прячется за этой экологической ширмой?
— Все очень просто, — сказал Констакис, — мы хотим сожрать Великий Мусороворот.
Райан Бергхэд посмотрел на него с некоторым недоумением.
— Форкис, это что, шутка такая?
— Это серьезно, Райан. В Мусоровороте в начале века было более 100 миллионов тонн отходов полиэтилена. В 2020-м Китай прекратил закупку этих отходов, а он закупал в среднем 7 миллионов тонн в год, они попадают в океан дополнительно. Сейчас там, в Мусоровороте, не менее 200 миллионов тонн полиэтилена.
— Долбанное Эльдорадо! — проворчал Купервиллс.
— Это отличное Эльдорадо! — поправил критянин, — Цена товарного полиэтилена: 1200 долларов за тонну. По новой технологии, переработка тонны этих отходов в товарный полиэтилен: 400 долларов на тонну. Это с учетом распределенной цены аппаратуры, и зарплаты персонала. Так, получается расчетный доход 800 долларов с тонны отходов, следовательно: суммарный доход около 160 миллиардов долларов. И вспомним, что в Мусороворот попадает 10 миллионов тонн отходов полиэтилена в год. В экологии это называется возобновляемым источником ресурса. Вот экономический базис, Райан.
— Гм! — адмирал Бергхэд, посмотрел на лейтенанта Джеймссонсон, — Сайра, ты поняла?
— Да, сэр. Звучит убедительно. Но не сказано о цене электроэнергии, и о налогах.
— Электроэнергия в цене аппаратуры, — сообщила Синти Росетти, — на «Эридане» будет ветровой электрогенератор. А налогов нет, ведь Мусороворот в нейтральных водах.
— Честно говоря, — признал Констакис, — будут еще комиссионные издержки при сбыте продукции через Шанхайскую товарную биржу, но это не более, чем 2 процента.
— Что думаешь, Рэй? — снова спросил Купервиллс.
— Гм… — сказал Бергхэд, — …Знаешь, Байон, это интригует. Вот что, Сайра…
— Сэр?
— Сайра, все же, проверь бизнес расчет по сети. И за столом называй меня по имени.
— Да, Рэй, — дисциплинированно отозвалась лейтенант.
Синти Росетти подмигнула Форкису Констакису, и сообщила:
— Смотри-ка: бывалый моряк не верит нам.
— Так и должно быть, — ответил эмиссар греческих шипперов, — ты приглядись к нашим физиономиям, и скажи: ты поверила бы таким субъектам?
— Форкис! У нас обоих симпатичные добрые открытые лица.
— Да, Синти. Именно поэтому никакой разумный человек не поверит нам на слово.
— О, это глубокая мысль… — весело прокомментировала итало-канадка.
— Прошу прощения, но я привык проверять неожиданные данные, — сказал Бергхэд.
— Все правильно, Райан! — тут критянин прижал ладонь к сердцу, — Мне очень хотелось познакомиться именно с таким моряком: умным, волевым, опытным, и скептическим!
— Познакомиться для чего? — спросил отстраненный командующий флота.
— Мне хотелось бы предложить вам работу.
— Неужели? И какую работу вы хотите предложить, Форкис?
— Быть капитаном величайшего корабля-чистильщика в истории. Я заказал постройку «Эридана» у меганезийско-филиппинского предприятия CYW. Все четыре корпуса, и каркасная палуба уже готовы. Корабль выйдет в море к Новому году.
Адмирал Бергхэд задумчиво переспросил:
— Четыре корпуса? А можно ли подробнее о конструкции «Эридана»?
— Можно! — и Форкис Констакис улыбнулся — Это 1500-футовый парусник-тетрамаран, построенный из ячеистого стеклобетона-пластика. Дедвейт более миллиона тонн. Две энергетические установки: ветровая и… Э-э… Геотермальная.
— Геотермальная, как у «Мидгардсорма», — пояснила Синди Росетти.
— В смысле, атомный реактор? — предположил Бергхэд.
— Безопасный жидкофазный субкритический реактор Рубиа-Кюри, — сказал критянин.
— Так, Форкис, значит, вы предлагаете мне стать капитаном этого корабля?
Греческий шиппер утвердительно кивнул.
— Абсолютно верно. Оплата такая же, какая была на вашей адмиральской работе. Это относится и к вашей ассистентке. Такая же оплата, какая была на флоте США.
— Интригующая авантюра, — произнес Бергхэд. — что скажешь, Сайра?
— Рэй, я скажу: поиск в сети подтвердил все цифры, кроме расходов на переработку. Я полагаю, Рэй, что у меня недостаточно экономической квалификации для проверки.
— Ясно, Сайра. Хорошая работа.
— Спасибо, Рэй.
— А, — продолжил он, — что ты думаешь о предложении мистера Констакиса?
— Я думаю, Рэй: если это предложение ко мне, то куда вы, туда и я.
Синти Росетти, слегка удивленная такими ответами лейтенанта, поинтересовалась:
— Сайра, может у вас есть свои планы на будущее?
— Да. У меня есть планы на будущее. Я только что сказала, какие.
— Синти, имейте в виду — торжественно объявил Купервиллс, — у Сайры с разведшколы закрепилось прозвище: Баобэби.
— Байон, не обижай мою ассистентку, — сделал замечание Бергхэд.
— Рэй, я даже не думал обижать ее. Сайра, ты что, обиделась на прозвище?
— Нет, Байон. Я, правда, тупая, как баобаб.
— Я бы поспорила, — сказала Синти, — и знаете почему, Сайра?
— Потому, что цивильные всегда умничают, — невозмутимо ответила лейтенант.
— О-о!.. — итало-канадка возвела взгляд к потолку, — …Это круто! Спасибо, Сайра!
— Без проблем, Синти. Всегда пожалуйста, — и лейтенант обаятельно улыбнулась.
Адмирал Бергхэд негромко хлопнул ладонью по столу.
— Для начала, Форкис, я хотел бы увидеть краткий проект, если таковой имеется.
— Конечно, Райан, — с этими словами, критянин подвинул к нему пластиковую папку.
— Извините, Рэй, но… — произнесла лейтенант Джеймссонсон.
— Что — но? — быстро спросил Бергхэд.
— …Но, Рэй, — продолжила она, — в ходе поиска данных, я набрела на анонсы новостей, которые, возможно, имеют значение.
— Покажи, — сказал он.
— Вот, Рэй, — с этими словами, она развернула ноутбук к нему.
27 ноября. Лос-Анджелес — Дайджест полночных экстремальных новостей
Два бомбовых теракта в регионе Вест-Индия. Новая война банд за рынок снежка?
На мексиканском острове Сокорро взорвана вилла Ягуара Гигедо, одного из видных бизнесменов «Великой Кокаиновой Тропы» — трассы контрабанды через Тихий океан. Предположительно погиб сам дон Гигедо и вся его семья.
На острове Гаити взорван ночной клуб Порт-Салют, принадлежавший Ломо Кокоро, бизнесмену и деятелю Вуду, известному как Шоколадный Заяц Апокалипсиса. Он был связан также с «Великой Тропой». Его ищут среди значительного числа жертв взрыва.
Комментаторы связывают оба взрыва с расширением сферы влияния сальвадорского криминального синдиката «Hormigas-Armadas». Этот синдикат подозревается в серии налетов в США, включая похищение 11 граждан США с эко-тральщика «Far-brush».
Губернатор Калифорнии и сенатор от Гавайев требуют от Президента жестких мер, включая применение вооруженных сил против «Hormigas-Armadas». Отмечается, что синдикат обладает коррупционным лобби в правящей верхушке Сальвадора.
Райан Бергхэд прочел эти анонсы, вздохнул, и проворчал:
— Они еще большие идиоты, чем мне казалось при прошлой встрече.
— О! — удивилась Росетти, — Вы встречались с крестными отцами Hormigas-Armadas?
— Нет. При чем тут вообще крестные отцы, — загадочно отозвался Бергхэд.
Полдень 28 ноября. США, Южная Каролина.
Миртл-Бич. Вилла президента США Эштона Дарлинга.
Президент окинул взглядом ровно ту же компанию, что собиралась здесь за столом в гостиной в полночь 25 ноября:
Госсекретаря Джереми Пенсфола.
Директора CIA Дебору Коллинз.
Министра обороны Алана Найсмана.
Нового командующего Тихоокеанского флота генерала Дугласа Кэлхауна.
И.о. шефа разведки того же флота полковника Томаса Томпсона…
…Итак, президент оглядел компанию, выбрал министра обороны, и мрачно произнес:
— Мистер Найсман, что случилось с адмиралом Бергхэдом?
— Он отстранен с 23 ноября, мистер президент. Я сообщал, и вы согласовали это. На 11 декабря назначено слушание на дисциплинарной комиссии флота.
— Да, я согласовал, но вчера мне поступила копия его рапорта об отставке. Мне это не нравится, мистер Найсман. Очень не нравится.
— Мистер президент, возможно, это к лучшему. Не придется разбирать на комиссии эту морально неприятную историю с девушкой-лейтенантом. Она, кстати, тоже направила рапорт об отставке. Проблема решится тихо, не оставив пятен на мундире флота.
— Мне это очень не нравится, — повторил Эштон Дарлинг, — адмирал Бергхэд всегда был бойцом. Почему он так легко сдался, хотя всем была видна смехотворность повода для отстранения? И почему адмирал решил перейти на работу в команду «Эридан»?
Министр обороны непонимающе поднял брови, наморщив лоб.
— Какая разница, на какую цивильную работу перейдет отставной адмирал?
— Большая разница! — тут Дарлинг повысил голос, — Очень большая разница, поскольку команда «Эридан» создана для ликвидации долговременной экологической проблемы Великого Мусороворота. Эта же цель была у эко-тральщика «Far-brush». Того который подвергся атаке банды из синдиката Hormigas-Armadas 20 ноября, если вы помните.
— Конечно, мистер президент, я помню, но… Но…
— …Но, — подхватил генерал Кэлхаун, — это просто совпадение, сэр!
— Совпадение? — переспросил президент, — А явная неточность во вчерашнем секретном рапорте, это что, тоже совпадение?
— В каком рапорте, сэр?
— В вашем секретном рапорте! Вы рапортовали о войне синдиката Hormigas-Armadas против кланов Гигедо в Мексике и Ломо на Гаити. Если даже поверить, что взрывы на Сокорро и на Гаити провел сальвадорский синдикат, хотя это абсурдно, то все равно остаются вопросы. Очень серьезные вопросы.
— Простите, сэр, но тут нет абсурда. Конкуренция банд вокруг рынка сбыта наркотиков непрерывна, так что это типичный случай и типчиный мотив…
— …Хватит делать из меня идиота, миссис Коллинз! — строго перебил он, повернулся к госсекретарю, и предложил, — Джереми, повторите то, что говорили мне тет-а-тет.
Госсекретарь коротко кивнул и предложил:
— Давайте вместе подумаем на такую тему: что мог выиграть синдикат от ликвидации бизнесменов, которые ушли из явного криминала в респектабельную полутень?
— Тем не менее, — сказала директор CIA, — они поставляли рекреационные наркотики на американский рынок, значит, были конкурентами для синдиката.
— Да, миссис Коллинз, они были конкурентами Синдиката Hormigas-Armadas на рынке психотропных веществ, и еще на черном рынке оружия. Но все-таки Синдикату, было невыгодно убивать Гигедо и Ломо. Ведь в данном раскладе, конкуренция неустранима убийством этих двух бизнесменов-мафиози, поскольку они на протяжении последних полутора лет являлись дилерами меганезийских предприятий. Именно Меганезия, или точнее: американский, японский и европейский инновационный капитал, вложенный в Меганезии, создает львиную долю товаров Великой Кокаиновой тропы. И попытаться пресечь этот бизнес-поток, просто убив двух дилеров — идея слишком глупая даже для синдиката сальвадорских бандитов.
— Разумеется, — ответила директор CIA, — синдикат не рассчитывает пресечь поток. Вы рассуждаете правильно, лишь упускаете одну возможность: заместить дилеров потока своими людьми. По нашим данным два младших лидера синдиката уже направились в Меганезию, чтобы договориться об этом. Обычное дело в мафиозной среде. Такой ход прогнозировался нами при разработке операции «Грин-Бриз».
Джереми Пенсфол выполнил ладонью жест категорического перечеркивания.
— Обычное дело в мафиозной среде, но не в среде нези. Это противоречит Tiki.
— Что за чепуха? — вмешался министр обороны, — Давайте будем реалистами. Речь идет о прибылях, поэтому болтовня о культуре Tiki, и идеалах kanaka-foa тут неуместна.
— При всем уважении, мистер Найсман, лучше учесть эту чепуху. Позапрошлым летом пробовали не учитывать, и подкупить лидеров нези. 100 дней все шло по плану, но…
— …Давайте не уходить в сторону, — нервно перебил Найсман.
— Я не ухожу в сторону, а только объясняю: миссия Эспино и Серпасо, которую сейчас упомянула директор CIA, это не попытка заменить дилеров, а попытка убедить нези в непричастности Hormigas-Armadas к взрывам на Сокорро и Гаити.
— Мистер госсекретарь, откуда вы знаете? — скептически спросил генерал Кэлхаун.
— А откуда вы знаете, что дважды два — четыре? — парировал Пенсфол, — Просто, надо применить здравый смысл. Нези не любят, когда неформальные партнеры их бизнеса становятся мишенями бандитского элемента. Синдикат может стать объектом их нелюбви.
— Сальвадор не в сфере влияния нези, — заметил генерал.
— Это так, но лидеры Hormigas-Armadas знают о случайностях, неизбежных на море, и проверять на себе, как это работает, они не намерены. К тому же, они догадались, что известная спецслужба планомерно подставляет их для какой-то секретной операции.
— Джереми, почему вы думаете, что они догадались? — спросил президент Дарлинг.
— Потому, что здравый смысл. После засветки нашего военного спутника, у Hormigas-Armadas нет сомнений, кто заказал им абордаж эко-тральщика и киднеппинг. А после шквала возмущения в американских СМИ, у них нет сомнений, что их подставили.
Президент слегка скривился и махнул рукой.
— Да, Джереми. Спутник, это неприятно. Очень неприятно. И все же, это не трагедия.
— Трагедия, — ответил Пенсфол, — развивается по законам жанра, в ходе раскрытия ряда обстоятельств. И сейчас я хотел бы попросить полковника Томпсона, как разведчика, прокомментировать некоторые ключевые обстоятельства.
— Хорошо, Джереми. Послушаем комментарии разведки.
— Сэр, могу ли я говорить прямо? — спросил и.о. шефа разведки Тихоокеанского флота.
— Полковник, называйте все своими именами, — распорядился Дарлинг.
Томас Томпсон коротко поклонился.
— Да, мистер президент. Я считаю необходимым начать с главного промаха в этой фазе операции «Грин-Бриз»: одна из двух целей не поражена. Шоколадный Заяц жив.
— Не может быть! — отреагировал министр Найсман, — Есть сообщение полиции Гаити.
— Полиция Гаити, — пояснил Томпсон, — сообщила вам то, что вы хотели услышать.
— Одну минуту, полковник, — произнесла директор CIA, — почему вы относите теракты против Гигедо и Ломо к нашей операции «Грин-Бриз», если определенные факты явно указывают: это теракт сальвадорского криминального синдиката Hormigas-Armadas?
— Миссис Коллинз, я понял намек на отсутствие у меня допуска. Но, тут все настолько прозрачно, что даже индейцы на Амазонке догадываются, кто автор теракта.
— Здесь не место для юмора и присказок, — одернул его генерал Кэлхаун.
— Про индейцев на Амазонке, это не присказка, к сожалению, — ответил разведчик.
— При чем тут Амазонка? — недоуменно спросил Дарлинг, — Она же где-то в Бразилии.
— Не только в Бразилии, сэр. Бассейн Амазонки охватывает почти всю экваториальную полосу Южной Америки. В частности, Явари-дистрикт на северо-востоке Перу.
— Ладно, мистер Томпсон, но какое отношение к делу имеют индейцы Амазонки?
— Сэр, по моим данным, именно туда направился Шоколадный Заяц.
— К индейцам? — удивился Дарлинг.
— Не совсем так, сэр. Вероятно, он направился к генералу Уберто Каламаро.
— Подождите, полковник, дайте вспомнить. Генерал Каламаро, это бежавший диктатор сепаратистской Южной Панамы. Его путч подавлен 7 лет назад, а сам он исчез.
— Простите, сэр, но он не исчез, а бежал на Трес-Фронтерес в дистрикт Явари.
— Куда-куда?
— В Перуанскую Амазонию, около тройной границы с Колумбией и Бразилией. У него небольшая, но эффективная армия, и давняя бизнес-дружба с Шоколадным Зайцем.
— Чепуха! — снова припечатал министр обороны.
— Вам виднее, сэр. Но лучше спросить у перуанского спецназа, пытавшегося воевать с генералом Каламаро в сельве. Потери спецназа до сих пор засекречены.
— Но, — заметил Дарлинг, — какая разница? Эта Амазония далеко от Сальвадора.
— Полторы тысячи миль, сэр. Для авиадесантной операции это нормально.
Дуглас Кэлхаун сердито взмахнул руками.
— Полковник! Прекратите пугать нас этими сказками!
— Простите, генерал, но я обязан отвечать на вопросы президента. Сказки или нет, это история рассудит. Я обязан сообщить: у Шоколадного Зайца есть бизнес-дружба еще с несколькими фигурантами, из которых наиболее опасен Жерар Рулетка.
— Что? Жерар Рулетка? — переспросил президент, — Автор Снежной войны на Юкатане?
— Да, сэр.
— Удивительно! Я думал, что его… Э-э… Ликвидировали.
— Нет, сэр. На Юкатане снежная команда была разбита панамериканскими силами, но Жерар Рулетка скрылся в Океании со своей вооруженной группой, и с награбленными ценностями. Он создал плацдарм Великой Тропы на северо-востоке островов Кука, а в позапрошлом году после Алюминиевой революции возглавил спецслужбу Конвента. В марте прошлого года он был отстранен судом, и исчез неизвестно куда.
— Так, — произнес госсекретарь, — а почему вы думаете, что Жерар Рулетка еще жив?
— Потому, мистер Пенсфол, что Шоколадный Заяц продолжал переводить его долю от снежного бизнеса, такую же, как доля генерала Каламаро, по сделке о партнерстве.
— Снежный бизнес, это торговля кокаином? — на всякий случай спросил Дарлинг.
— Да, сэр, — подтвердил Томпсон, и продолжил, — кроме милитаризованных бизнес-партнеров, у Ломо Кокоро есть 20-летняя дочь Амели Ломо в Меганезии.
— Постойте… — произнес Дарлинг, — …Я точно встречал это имя: Амели Ломо.
— Да, сэр. Она была в делегации Меганезии в январе текущего года, на исходе Второй Новогодней войны, на Марианском саммите. Эта юная леди умеет делать политику.
— Мистер Томпсон, — вкрадчиво произнес генерал Кэлхаун, — вы так хорошо знаете дела наркоторговцев Великой Тропы, что это наводит на некоторые мысли.
— Да, действительно… — пробурчал министр обороны.
В ответ полковник поднял руки вверх, будто сдавался в плен, затем извлек из кармана обыкновенный лист бумаги с напечатанным текстом, поставил подпись, добавил дату, и положил лист на центр стола.
— Что это? — удивился Дарлинг.
— Мистер президент, это мой рапорт об отставке по состоянию здоровья. Медицинские специалисты думают, что при взрыве в порту Сингапуре в январе прошлого года я мог получить скрытую контузию, вызывающую постепенный психомоторный регресс.
— Что-что?
— Психомоторный регресс, — повторил Томас Томпсон, и тут внезапно его правый глаз быстро заморгал, — вот, мистер президент: когда я нервничаю, у меня такая реакция, и медики считают: мне нужен простой труд, щадящий нервы. Например, фермерство.
— Что за чертов каприз! — возмутился Дарлинг, — Сначала адмирал Бергхэд, теперь вы!
— Это не каприз, сэр. По правде говоря, так лучше для всех. Я не чувствую мейнстрим, следовательно, я профессионально непригоден.
Эштон Дарлинг предельно внимательно посмотрел на него.
— Что вы понимаете под мейнстримом?
— Сэр, я понимаю под этим операцию «Грин-Бриз» и комплекс аналогичных операций, порожденных действиями Мэттью Перкиса и всей энергетической спецслужбы ASED.
— Э-э… Это вы о каких действиях?
— Сэр, я о тиморской эпопее концерна «ERGRUNO» и попытке терактов в Паго-Паго.
— Черт побери! Это никуда не годится. Кстати: почему здесь нет мистера Перкиса? Это вопрос к вам, миссис Коллинз!
— Простите, мистер президент, но я не получала приказа пригласить его.
— Миссис Коллинз, вы должны были сами предложить его участие. Его инициативы по борьбе с глобальным потеплением при участии концерна «ERGRUNO» уже переходят границы допустимого, и похожи на коррупцию. Я хочу сегодня же, в 5 вечера, видеть мистера Перкиса здесь, с устными и письменными объяснениями! Если объяснения не удовлетворят меня, то мистер Перкис будет давать показания в FBI. Возможно, аферу с глобальным потеплением следовало закрыть еще при Трампе. Я понятно выразился?
Директор CIA чуть наклонила голову, приняв удрученный вид, и мягко произнесла:
— Прошу прощения, мистер президент, но политически это очень резкий шаг, и…
— …Никакие оговорки не принимаются! — оборвал Дарлинг, — Сегодня будет поставлена точка в этом вопросе. Мне надоело видеть карикатуры, где президент изображается, как надувная кукла, которой играют в волейбол всякие… Сейчас сделаем перерыв на кофе. Прошу вас, миссис Коллинз, организовать немедленный приезд мистера Перкиса.
— Хорошо, сэр, — сказала она.
Там же, после кофейного перерыва. Тот же состав присутствующих.
Президент, войдя в гостиную и устроившись там за столом позже остальных, обратил взыскательный взгляд на Дебору Коллинз. Она, не ожидая вербального вопроса, сама сообщила:
— Мистер президент, согласно вашему распоряжению, мистер Перкис будет в 5 вечера.
— Хорошо! — Дарлинг потер ладони, и повернулся к и.о. шефа разведки Тихоокеанского флота. Меня интересует ваше мнение о перспективах операции «Грин-Бриз».
— Мистер президент, простите, но я уже подал рапорт по состоянию здоровья…
— …Полковник! Ваш рапорт еще не принят! Так что вам придется отвечать! И отвечать быстро, черт побери!
— Да, сэр. Я думаю: перспективы плохие, причем время работает не на нас. Чем больше дырок открывается в легенде «Грин-Бриз», тем выше шансы Шоколадного Зайца и его друзей убедить лидеров нези влезть в войну за контроль над Сальвадором.
— Нези влезут в войну на Перешейке? — переспросил Найсман, — Это будет смешно!
На это немедленно отреагировал госсекретарь.
— Вспомните, мистер Найсман, как год назад вы с такой же иронией произнесли: «Что? Атомная бомба у Меганезии? Это смешно!». Далее 1 января, когда британская эскадра налетела на атомные мины в проливе Беринга, вы заявили: «Этого не может быть!».
— Вы тоже ошибались в прогнозах, мистер Пенсфол, — парировал министр обороны.
— Джентльмены, зачем рыться в прошлом? — встряла директор CIA, — Мне кажется, что сейчас интереснее и полезнее будет, все-таки, выслушать мистера Томпсона.
— Действительно, — поддержал Дарлинг, — продолжайте, мистер Томпсон.
— Да, мистер президент, — сказал полковник, — я вовсе не имел в виду, что нези высадят десант в Сальвадоре, или что-то подобное. Их Народный флот слишком мал в смысле живой силы и в смысле обеспеченности тяжелой боевой техникой. Из анализа военных операций нези за 2 года, а именно: двух Новогодних войн и Гибридной войны в Папуа, можно предположить, что нези применят известный сценарий войны 1975-го в Анголе. Тогда 200 советских военспецов, 25.000 кубинских солдат, и современное оружие для ангольских красных партизан, обеспечили президенту Нето победу при Кифангондо.
— Любопытно, — произнесла Коллинз, — и кто, по-вашему, сыграет роль кубинцев?
— Мэм, судя по данным, которые есть у вас тоже, сейчас по Вест-Индии от Юкатана до Амазонки по глухим провинциям разбросано около полумиллиона бойцов различных нелегальных армий: народных и антинародных, всех цветов политической радуги. Их бросили на произвол судьбы разные политики в разное время. Эти бойцы выступят на стороне любого, кто даст снабжение, оплату, и броские лозунги. Многие лидеры нези выросли из полевых командиров нелегальных армий, и обладают опытом работы.
— Это нехорошо, — произнес Дарлинг и уточнил, — это очень нехорошо. А есть ли у вас конструктивные предложения, полковник?
В ответ, Томас Томпсон коротко кивнул.
— Да, мистер президент. Я полагаю, с нашей стороны лучше применить наработки по операциям «Вспышка ярости» 1983-го на Гренаде, и «Правое дело» 1989-го в Панаме. Вторжение решит проблему быстрее, чем за 5 дней. Возможно за 2 дня. Наши потери составят до 30 убитых, до 400 раненых, и до 20 единиц тяжелой боевой техники. Это в худшем случае. При оптимистическом сценарии, потери будут вдвое меньше.
— Вы предлагаете прямое военное вторжение? — на всякий случай уточнил Дарлинг.
— Да, сэр.
— Ничего себе! — зарычал Дуглас Кэлхаун, — У вас выходит так запросто, полковник. 30 убитых и 400 раненых американцев, всего-то. Я думал, вы разведчик, а вы мясник!
— При всем уважении, генерал, — ответил Томпсон, — я предлагаю тактику с минимумом американских потерь. Меньше будет, только если вообще отменить «Грин-Бриз». Что касается слов «запросто» и «мясник», так ведь не я 4 января прошлого года потерял на минном поле у Соломоновых островов три корабля и 6000 американцев.
Генерал Кэлхаун в гневе вскочил с места.
— Вот за это вы ответите, Томпсон! Вы пробкой вылетите из вооруженных сил!
— Ради бога, простите, генерал, — ласково ответил полковник, — это сказывается скрытая контузия. Психомоторный регресс. Вот, опять у меня глаз начал дергаться. Я ведь уже подписал рапорт об увольнении по здоровью, как вы заметили.
— Прекратите паясничать! — прикрикнул на него Алан Найсман.
— Стоп! — громко и холодно сказал госсекретарь, — Давайте все немного успокоимся!
— Да, действительно, — поддержал президент, — давайте мы все немного успокоимся, и обсудим идею мистера Томпсона по существу. Кто готов?
— Позвольте мне, сэр, — вызвалась Дебора Коллинз.
— Да, разумеется. Мы слушаем вас.
— На мой взгляд, — начала она, — в сообщении мистера Томпсона есть несколько вполне разумных идей. Прежде всего: надо честно признаться, что уровень информационного прикрытия «Грин-Бриз» слишком слабый, легенда недостаточно достоверна, а одна из ключевых фигур, подлежащих ликвидации, осталась на игровом поле. Поэтому время действительно работает против нас. С другой стороны, прямое военное вторжение по гренадскому или панамскому сценарию может вызвать политические осложнения, не поддающиеся быстрой оценке. Поэтому, мне представляется, что прямое вторжение, в принципе, хорошая идея, но лучше взять иной базовый сценарий: «Шторм-333».
Дарлинг и Пенсфол переглянулись, и Дарлинг предложил:
— Мисс Коллинз, давайте не злоупотреблять краткостью, и называть вещи понятно.
— Да, сэр. «Шторм-333» это советская операция 1979-го по смене власти в Кабуле.
— Афганистан? О, проклятье! — спонтанно отреагировал министр обороны.
— Мистер Найсман, — спокойно сказала директор CIA, — не надо слишком нервничать. Я говорю не о нашей войне в Афганистане, которая началась в 2001-м, и никак не может закончиться. Я говорю о советской войне в Афганистане 1979 — 1989-го, и не обо всей, а только об эпизоде «Шторм-333»: захвате президентского дворца. Операция проведена силами одного воздушно-десантного батальона за 4 часа. По ее итогу, правящий клан Афганистана исчез, и был заменен кланом, привезенным из Москвы.
— Но, русские потом воевали там из-за этого 10 лет, — проворчал генерал Кэлхаун.
— Да, — она кивнула, — но это уже другая история, а мы говорим об одной операции.
— Все равно, миссис Коллинз, я не люблю такие авантюры в русском стиле. На вид все превосходно, а как дойдет до дела, так вылезают чертовски серьезные недоработки.
— Возможно, — заметил министр обороны, — надо просто доработать эту авантюру.
— Да! — поддержал президент, — По-моему, это хорошая идея. Мистер Кэлхаун, сколько времени вам потребуется, чтобы доработать?
— Мистер президент, на подготовку операции такой сложности требуется две недели.
Директор CIA покачала головой.
— Неделя, это предел.
— Черт побери! — возмутился Кэлхаун, — Это ведь не ограбить картофельную грядку!
— Я понимаю, — сказала она, — но, если Томпсон хоть в чем-то прав, то через неделю мы потеряем преимущество эффекта внезапности. Крайний срок: вечер 6 декабря.
— Может, лучше действовать по старому плану? — предположил министр обороны.
— Нет, мистер Найсман, старый план не годится, — ответил Эштон Дарлинг.
— Но, мистер президент, вы ведь слышали: нет времени на разработку нового плана.
— У меня есть мысль, как успеть, — сообщила директор CIA.
— Излагайте, — потребовал президент.
— Да, сэр. Прежде всего, надо применить нашу новейшую технику… — начала она.