21 сентября. Раннее утро. Атолл Тинтунг. Север лагуны – залив моту Вале.

Варлок сидел на резиновой трубе – демпфере, проложенной по боковой грани одной из квадратных причальных платформ Лантона, лениво болтал босыми ногами в воде и, прислушиваясь к ощущениям, раскуривал водорослевую сигару «Captain Nemo».

– Что скажешь, команданте Ксиан? – с нетерпением спросил камрад Мао-Ю, утренний дежурный по логистике.

– Я не курильщик-дегустатор, – ответил Варлок, – но по мне, так качество нормальное.

– Команданте! Я не про сигару, а про драйв на коробке! – уточнил молодой китаец.

– Драйв? – переспросил эксперт-разведчик, взял со столика коробку сигар и еще раз ее осмотрел, обращая большее внимание на дизайн.

* Картинка: капитан в белом кителе, полинезийская девушка в набедренной повязке, и турист в шортах, сидят на палубе мини-субмарины, держа в руках дымящиеся сигары.

* Цитата: «Море дарит эти водоросли, богатые никотином. Вы скучаете по гаванским сигарам, а? Курите, сколько хотите! Не беспокойтесь о происхождении сигар. Ни одна таможня не получала и не получит за них налог, и от этого они стали только лучше!». (Жюль Верн. 20.000 лье под водой, 1869 год).

* Сигары «Captain Nemo» гармонируют с вечеринкой на палубе. Партнерство «Captain Nemo» (атолл Факаофо, Токелау). Туры по атоллам и подводным фермам.

…

Мао-Ю подождал минуту, и вторично спросил:

– Что скажешь, команданте Ксиан?

– Комплексная реклама, – ответил Варлок.

– Вот-вот-вот! – подтвердил Мао-Ю, – А сколько всего разного тут рекламируется?

– Так… – эксперт-разведчик ненадолго задумался, – …Начну с того, что это реклама рассчитана, прежде всего, на японцев которых достали повышения налогов, сборов и акцизов. Теперь о рекламируемых объектах. Это сами сигары, затем мини-субмарины, затем дикий, или точнее, натуралистический, туризм с вечеринками. Затем подводные фермы. А если смотреть шире, то наш свободный образ жизни. Что я упустил?

– Ты упустил капитанов и девушек, – сказал молодой хмонг.

– Нет, Мао-Ю! Капитан прилагается к субмарине, а девушка сама по себе.

– Ух! Если так, то уж скорее, субмарина прилагается к капитану!

– По-моему, – заметил Варлок, – ты сейчас споришь только ради спора.

– Ага, ну и что? – Мао-Ю подтянул свои изумрудно-зеленые бриджи, с орнаментом из золотых драконов на поясе, – Сократ всю жизнь спорил ради спора, и вошел в историю.

Варлок собирался ехидно напомнить, что Сократ сначала влип в историю с печальным финалом, и лишь потом вошел в историю, как великий философ, но… звонок телефона аннулировал это намерение. Пришлось переключаться на текущую проблему.

– ...Да, мэр Ксиан слушает.

… – Я вас узнал, майор Уоткин. Что-то случилось?

… – Вы имеете в виду плавучий поселок, образовавшийся на дамбе?

… – Да, это семьи этноса рпонге, морских кочевников. И что?

… – Давайте поговорим. Aita pe-a. Я на второй причальной платформе. Подъезжайте.

… – Нет, мистер Уоткин, к вам я не поеду, у меня слишком много дел здесь.

… – Да, это нормально. Жду вас через четверть часа.

Пока мэр разговаривал по телефону, Мао-Ю извлек из кармана мощный бинокль и стал внимательно осматривать полосу дамбы, начинавшуюся в километре к юго-востоку от платформ бухты Лантона, и тянувшуюся на 5 км на юг, от моту Вале к моту Мотуко. Со стороны лагуны, вдоль дамбы стояла дюжина первобытных парусных катамаранов (они пришли сюда прошлой ночью). Хозяева этих катамаранов – невысокие, чернокожие, худощавые, подвижные парни и девушки осваивали новый берег. На более-менее пригодной площадке уже работало что-то вроде полевой кухни и маленького маркета.

– Команданте, там все спокойно, – сообщил Мао-Ю.

– Разумеется, пока там все спокойно, – ответил Варлок, – для реакции требуется время.

– …Но, – продолжил китаец, – по ходу, тот ооновский майор уже врубился, что к чему.

– Нет, – Варлок качнул головой, – Уоткин пока лишь почувствовал, что ситуация резко обостряется, но его мысли о причинах этого обострения стандартны и наивны.

– Почему ты так уверен, команданте?

– Это просто, Мао-Ю. Если бы Уоткин был такой умный, то он нашел бы себе более перспективную работу. А если, допустим, он поумнел внезапно, именно сейчас, то он сматывался бы отсюда вместе со своими людьми, не теряя время на болтовню.

– А, может быть, – возразил Мао-Ю, – этот майор умный, но принципиальный?

– Посмотрим, – ответил Варлок, наблюдая за катером, отошедшим от причала опорного пункта миротворцев ООН на северном конце дамбы, где она соединялась с моту Вале.

– Он слишком торопится, да, команданте?

– Да. Он слишком торопится, как часто делают люди, которые уже опоздали.

…

Ксиан Тзу Варлок, бывший разведчик секты Li-Re, бывший носитель маски директора Конвента, команданте Угарте Армадилло, резерв-комэск фронтовой разведки Южного фронта и мэр Лантона, в общих чертах знал историю этноса морских номадов рпонге.

В незапамятные времена, о которых повествует эпический цикл Махабхрата, это племя обитало в мангровых лесах Сундарбан на островках в обширной общей дельте Ганга и Брахмапутры. В Махабхарате рпонге фигурируют, как «ракшасы» или черные демоны – людоеды, на самом же деле, это одно из чрезвычайно древних прото-азиатских племен, пришедших из Африки в первой волне миграций, около ста тысяч лет назад. К новому времени сохранилось очень мало племен из этой волны – т.н. «негритосов». Но, когда происходили события Махабхараты (более тридцати веков назад) негритосы были еще многочисленны, считали Бенгальское Междуречье своей делянкой, и нередко поедали соседей – древних арийцев, без спроса совавшихся в лес Сундарбан.

Большинство племен «первой волны» рассеялись по Индокитаю и австронезийскому региону, и измельчали, но рпонге успешно сопротивлялись натиску времени. Обогнув Малакку, они проникли в Южно-Китайское море, где еще раз «попали в литературу». Арабский мореход и ученый Ибн Батута в XIII веке увековечил рпонге под названием «Загадочные дикие чернокожие пираты островов Анамбас». Летели столетия, а рпонге продолжали жить по старинке, и разнообразить мирный рыбный промысел пиратством, незаметным на фоне войн, сотрясавших Индокитай. Рпонге никогда не убивали людей просто так, поэтому, их практика выглядела гуманной по сравнению с налетами более современных пиратских банд и военных контингентов.

В январе текущего года, рпонге были наняты диверсионным отрядом Народного флота, готовившим теракт в порту Сингапура против коалиционных сил ООН. Теракт, можно сказать, превзошел все ожидания, а людям рпонге пришлось эвакуироваться дальше на восток, в меганезийскую акваторию. По договору, заключенному тогда, в январе между старым вождем рпонге (ныне уже отошедшим в «верхний мир»), и офицерами «нези», последние обязались заботиться о племени «как если бы это были их родные братья». С «цивилизованной точки зрения» это была наивная формулировка, однако для офицеров Народного флота тут все было ясно, и договор четко соблюдался. Каждый клан рпонге получил толковых инструкторов. В частности, юниоры рпонге оказались под шефством молодого штурм-лейтенанта Ясона Дасса, происходившего из семьи профессиональных офицеров армии Бирмы, и двух суб-лейтенантов – филиппинца и карибской мулатки.

Всемирную славу юниорам рпонге (которые, кстати, по европейским меркам были еще несовершеннолетние) принес их первый инструктор (или вождь клана) Ясон Дасс. Это случилось 5 февраля на микро-островке Аунуу рядом с Паго-Паго, в ходе американско-меганезийской операции против батакских ультра. Прямо перед TV-камерами военных репортеров, отряд рпонге отстрелялся из луков по «враждебному контингенту» и часть убитого «контингента» тут же была использована для барбекю. Правда, не все попало в видео-ряд новостей CNN, но вполне достаточно, чтобы стать TV-звездами.

Суб-лейтенанты Юп Тагак и Виолета Риос присоединились к этим «диким людоедам» позже, в апреле, когда стало ясно, что отряд рпонге сыграет ключевую роль в будущей операции «дружба народов» (кто-то в штабе Народного флота пошутил с названием). Филиппинец Юп Тагак был просто хороший парень, грамотный пилот и авиамеханик. Мулатка Виолета Риос, при той же профессии, обладала еще и артистическим вкусом. Именно она за лето создала, что называется, имидж племени. Юниоры рпонге стали не просто дикими голыми каннибалами, а завораживающе-эстетичными дикими голыми каннибалами. Было продумано все: и яркие набедренные шнурки, и «доисторические» орнаменты для раскраски тела, и дизайн парусных домов-катамаранов, и хореография «первобытных плясок». Теперь TV-репортеры и фотографы из Америки и Австралии гонялись за морскими номадами – рпонге, создавая уникальные кадры и видео-клипы, отлично подходящие для открыток, обложек, и рекламных блоков. Сами рпонге были безразличны к этой фото-популярности, и поддерживали репутацию «агрессивного и неконтактного племени». Они никогда не подыгрывали и не позировали. Все, что ими делалось – делалось только для себя (и для своих друзей – нези). И вот что интересно: неконтактность, предупредительные выстрелы из лука, и манера исчезать без всякого предупреждения, направляясь к новому стойбищу, лишь добавляла им популярности. Условно-западной публике приелись «опереточные туземцы», низведенные до уровня цирковых человекообразных. А рпонге были реальные. «Хищное кровавое мясо!», как восторженно-цинично говорили продюсеры (и легко выписывали полевым репортерам компенсации на лечение от неопасных ранений стрелой в какое-нибудь мягкое место).

Мысли на эту тему проскочили в голове у Варлока, как фактурный фон, на котором он психологически готовился к разговору с командиром канадских миротворцев.

…

Катер с эмблемой UN OCEFOR заложил крутой вираж, и резко подъехал к платформе, ощутимо стукнув бортом о демпфер. Канадский майор, жестом приказав своим бойцам остаться на борту, сам перепрыгнул на демпфер, а с него – на платформу.

– Мистер Ксиан! Что делают каннибалы – рпонге на дамбе?

– Во-первых, доброе утро мистер Уоткин, – ответил Варлок.

– Да. Доброе… гм... утро. Так, что там делают рпонге?

– Мистер Уоткин, вы излагаете положение дел так, будто мы с вами представляем две воюющие стороны в состоянии временного перемирия, и моя сторона нарушила режим нейтральной полосы. Видимо, или я чего-то не понимаю, или вы что-то перепутали.

– Мистер Ксиан, нам не до дипломатии. На Американском Самоа в ходе февральского инцидента дикари – рпонге убили и съели около пятисот мусульман. Это было даже в репортаже CNN, и те мусульмане, которые сейчас на моту Мотуко и моту Катава, это, конечно знают. Вы представляете, что сейчас начнется?

Варлок выдержал паузу (раскуривая потухшую сигару «Captain Nemo») и произнес:

– Майор, не верьте CNN. В том февральском инциденте участвовали примерно полста рпонге. Они физически не могли бы съесть всех убитых там мусульман.

– Не играйте в слова! – ответил канадец, – Какая разница, съели они всех или не всех?

– Я просто стремлюсь к точным формулировкам, – сказал Варлок, – теперь дальше, вы упустили важный момент: в том конфликте рпонге сражались на стороне флота США, вытеснявшего яванских боевиков-исламистов с американской территории Тутуила. В репортаже CNN об этом говорилось. Посмотрите в видео-архиве, если не верите.

– Да, я знаю, – Ричард Уоткин кивнул, – но это не снимает остроту ситуации сейчас.

– Острота ситуации, майор, это ваша проблема, а не моя. И вы не можете предъявлять претензии ко мне по поводу высадки здесь на дамбе союзников флота США.

– Черт побери! При чем тут временные февральские союзы флота США!?

– Не знаю, – ответил мэр, – был это временный союз или длительный, но данное племя морских номадов восточно-андаманской расы, как их назвало CNN в том репортаже, находится на Тинтунге абсолютно правомерно. Так что не надо устраивать скандал.

– Мистер Ксиан, не пытайтесь представить дело так, будто это вас не касается!

– Майор, что вы от меня хотите в данной ситуации?

– Я требую разумного содействия! – ответил канадский майор.

– Содействия в чем?

– В обеспечении правопорядка и безопасности. Это моя работа, и у меня есть мандат с полицейскими полномочиями на атолле Тинтунг.

– Ну, так работайте, майор. Обеспечивайте правопорядок и безопасность.

Канадский майор выдохнул сквозь зубы, и покачал головой.

– Я стараюсь помочь вам урегулировать отношения с соседями, и мне казалось, что мы достигли успехов. Вроде бы, вы о чем-то договорились с мусульманскими лидерами. А сейчас вы содействуете провокаторам. Рпонге, какими бы дикими они не были, явно не идиоты, и понимают, какой будет реакция мусульман. Я уверен, что рпонге запаслись оружием, и если срочно не провести их разоружение, то скоро начнется стрельба.

– А мусульман-мигрантов вы уже разоружили? – лениво поинтересовался Варлок.

– Черт возьми! – буркнул канадец, – Не надо требовать от меня невозможного!

– Мне от вас вообще ничего не надо майор. Это вам чего-то надо. Так скажите: чего?

– Хорошо, мистер Ксиан. Прямой вопрос – прямой ответ. Я официально прошу вашего содействия при обыске плавучего поселка рпонге на предмет изъятия оружия. В свою очередь, я обещаю свое содействие в получении для вас гарантий от майора Мустафы, который примет командование после завершения ротации миротворческих сил.

– Гарантий чего, мистер Уоткин?

– Гарантий того, что пакистанский батальон не вмешается в городские дела Лантона.

После этой фразы канадца (произнесенной тем неуверенным тоном, который выдает природно-честных людей, когда им приходится врать по долгу службы), Варлок очень выразительно выплюнул окурок сигары в воду, и пояснил:

– Можете сделать то же самое со своими хлопотами о гарантиях.

– Значит, вы мне отказываете?

– Нет, я не отказываю, но не вступаю в сделки. Мне от вас ничего не надо, а от майора Мустафы – тем более. С ним я не собираюсь даже знакомиться.

– Я думаю, – сказал Уоткин, – что лучше вам, все же, познакомиться с ним. Сейчас есть удачный повод: майор Мустафа хочет лично проверить этот подозрительный объект, а поскольку вы готовы помочь, возникает почва для взаимного доверия.

– Этот вариант не обсуждается, – отрезал Варлок, – вы официально представляете здесь миротворческие силы ООН, а пакистанцы не предусмотрены договором, подписанным между вашим начальством и нашим правительством.

Канадский майор вздохнул и развел руками.

– Есть решение военно-штабного комитета Совбеза ООН по смене личного состава.

– А мне плевать. Я готов содействовать вам, но в группе, которая займется обыском, не должно быть ни одного пакистанца. А если вас не устраивает мое условие, то решайте проблему без меня, и все последствия для себя и своих людей, расхлебывайте сами.

– Какие последствия? – насторожился Уоткин.

– Все последствия, – повторил Варлок, и добавил, – уточнять этот пункт я не буду.

– Хорошо, мистер Ксиан. В группе будут только мои люди. Вопрос: когда?

– Сейчас. Мы едем немедленно, а ваши люди пусть приезжают через четверть часа.

– Гм… – произнес канадец, – вот теперь я точно не верю, что вы не имеете отношения к провокации с этим плавучим поселком.

– А мне плевать, во что вы верите. Мы едем или нет?

– Мы едем. Садитесь в катер, мистер Ксиан.

…

Тот же день, 21 сентября, на заходе солнца.

Опорный пункт миротворцев ООН на северном въезде дамбы.

Капитан Бэбкок умел узнавать знакомых людей по шагам. Вот и сейчас он начал рапорт примерно на секунду раньше, чем мог увидеть, кто именно входит в открывающуюся дверь командирского кабинета.

– …Добрый вечер, сэр. За время моего дежурства особых происшествий нет. Получено одиннадцать электронных писем для вас и два телекса с пометкой «срочно». Это все.

– Ясно, Чак, – майор Уоткин шлепнулся в жесткое кресло, – Я смотрю, у тебя тут ведро горячего свежего кофе.

– Всего два с половиной литра, Рич. До ведра не дотягивает.

– Маленькое ведро, – сам себя поправил майор, наполняя одноразовый стаканчик из объемистого чайника (играющего роль кофеварки).

– Прошел слух, – сказал капитан, – что в поселке десантников – рпонге все чисто.

– Десантников? – переспросил Уоткин.

– Шутка такая, – пояснил капитан Бэбкок, – эти номады-каннибалы со своим плавучим поселком из катамаранов очень похожи на роту коммандос.

– Знаешь что, Чак… – произнес майор, задумчиво размешивая сахар в кофе.

– Что, Рич?

– Мы в жопе, вот что! Да, в поселке рпонге все чисто. Там не то, что огнестрельного оружия, там нет даже ни одного лезвия длиннее пяти дюймов!

– Ясно, – отреагировал капитан, – Они готовились к тому, что будет обыск.

Майор Уоткин вытащил из стаканчика палочку-мешалку и с треском переломил ее в пальцах, потом выругался сквозь зубы, и ответил:

– Они много к чему готовились, Чак. И они действительно десантники. Все эти парни и девчонки рпонге будто отсортированы, как элитные овчарки на собачьей выставке!

– Эх, смыться бы отсюда, пока не началось… – уныло протянул Бэбкок.

– Хватит! – майор хлопнул ладонью по столу, – Я понимаю, Чак, что ты прав, но если постоянно говорить о том, что надо смываться, то доведешь личный состав до паники.

– Все, я уже молчу об этом, – сказал капитан.

Уоткин скривился и махнул рукой.

– Ладно, Чак. Скажи, что в там в срочной почте? Ты говорил: два телекса.

– Да. Первый: про Науру. Там ночью потерпел крушение JL-400…

– Я уже в курсе, Чак. Это сообщали утром.

– Нет, командир, я думаю, ты не в курсе. Дело не в самом крушении, а в том, что этот долбанный JL-400 рухнул, как топор с высоты сто футов на середину полосы. И еще топливо детонировало, тонн тридцать, наверное. Аэродрома Науру больше нет.

– Вот это действительно хреново, – произнес майор, – а в телексе что-нибудь говорится насчет примерной длительности перебоя в снабжении?

– Нет, Рич. Там говорится, что над проблемой работают. Но я посмотрел TV…

– Ну, Чак, выкладывай, не тяни!

– Я не тяну, просто, у меня в голове не укладывается. Понимаешь: янки, через которых только и возможно теперь снабжение, говорят, что у них нет технической возможности обслуживать транзит грузов OCEFOR. Будто бы, оба аэродрома янки на Маршалловых островах, и все аэродромы Гавайев перегружены… В общем, они забили на нас болт.

– Вот, дерьмо… – тут майор снова хлопнул по столу, – …А что во втором телексе?

– Во втором телексе, Рич, нам предписано проявлять особую внимательность в связи с директивой Верховного суда Меганезии относительно религии.

– Что за директива, Чак?

– Вот, я распечатал. Она короткая.

– Директива… – пробурчал майор, подтянув к себе лист распечатки.

17 сентября 2 года Хартии. Директива Верховного суда Меганезии

Верховный суд рассмотрел заявления жителей – не граждан, о случаях принуждения к чужим религиозным правилам (запретам и предписаниям) на атолле Тинтунг и острове Науру. По смыслу Великой Хартии, суд сформулировал следующую общую директиву:

На территории и в акватории Меганезии запрещается распространение и демонстрация политических и религиозных убеждений, требующих ограничить свободу жителей сверх ограничений, записанных в Великой Хартии или следующих из нее. Любые покушения такого рода, в т.ч. соучастие в ассоциации с подобными целями – это попытка учредить государство. Она должна пресекаться высшей мерой гуманитарной самозащиты.

Директива есть руководство к действию для полицейских и военных подразделений.

Подписи судей: Глип Малколм (по рейтингу). Уитни Мнгва, Амели Ломо (по жребию).

Уоткин отложил листок в сторону, и посмотрел на капитана.

– Ты уже выяснил, насколько это серьезно?

– Это чертовски серьезно, Рич. Яйцеголовые всезнайки на верхушке ООН облажались! Понимаешь, они думали, что главный в Меганезии – координатор Накамура, и если его прижать, то дело сделано. А оказалось, что Верховный суд главнее, и теми бумажками, которые подписал Накамура, теперь можно подтереть жопу, и выкинуть в сортир.

– А ты не перебарщиваешь с оценками?

– Ни вот столечко не перебарщиваю! – Бэбкок изобразил миллиметровый зазор между пальцами, и продолжил, – Нет ничего нового под Луной! В 1957 году в Красном Китае объявили кампанию «Пусть расцветают сто цветов», разрешили политические клубы и критику режима, за полгода выявили всех оппозиционных лидеров и сочувствующих. А потом – «Большой скачок», и всех неблагонадежных – в трудовые лагеря. Там погибло больше людей, чем во Второй мировой войне. Хлоп – и нет никакой оппозиции! И, мне кажется, этот JL-400 на Науру не случайно упал и раздолбал полосу.

Майор побарабанил пальцами по столу.

– Чак, ты думаешь, ты самый умный, что это знаешь?

– А ты думаешь, Рич, что самые умные сидят в офисе ООН? Они там ни хрена не видят! Посмотри на мэра Лантона! Думаешь, он будет жевать сопли, и ждать, пока мы уйдем, и пакистанцы, плюнув на право частной собственности, захватят все башни Лантона?

– Это вряд ли, – признал Уоткин, – но у Ксиана нет ни бойцов, ни оружия. Он не может воевать, поэтому хитрит, торгуется с мусульманскими лидерами относительно условий капитуляции, а параллельно занимается саботажем. Хотя, непонятно, на что он надеется. Допустим, эти рпонге – скрытые коммандос, но их всего рота, и у них тоже нет оружия. Возможно, несколько пистолет-пулеметов лежат в тайниках, не замеченных при обыске, но это не меняет дела. У мусульман на моту Мотуко и на моту Катава, как минимум, по тысяче вооруженных боевиков. Плюс батальон пакистанцев. А что на другой стороне? Береговая охрана Лантона и эти ребята, рпонге. В сумме бойцов триста, не больше.

– Эй, – тихо произнес капитан, – ты уверен, что не больше?

– Нет, черт возьми! Я ни в чем не уверен, кроме одного: нас подставляют! Мусульмане радуются, что враг безоружен, и можно распространить свой долбанный шариат на этот новый поселок. А мы будем крайними. Вот в чем самое дерьмо, Чак!

Капитан Бэбкок вздохнул, почесал обеими пятернями небритые щеки, и предложил:

– Рич, а давай, подставим пакистанцев.

– Что? – переспросил майор.

– Я говорю: подставим этих ублюдков. Ведь мусульмане будут что-то делать, и чего-то ожидать от нас. А мы в ключевой момент поведем себя совсем не так, как они думают.

– Вот это интересно, Чак, – негромко сказал Уоткин, – давай-ка подумаем предметно. У мусульман тактика всегда одинакова. Сначала они зашлют шпиона в чужой поселок, и выяснят, что там, в общих чертах. Потом зашлют провокатора, чтобы создать повод. А следующий ход – шумная массовка, под ее прикрытием работают боевики. Тогда будет поздно что-то делать. Нам надо опередить события, чтобы к этому моменту все дерьмо доставалось пакистанцам. Но, вот чертова проблема: в нашей последней роте есть два мусульманина: рядовой Башир и рядовой Анвар, из взвода технического обеспечения.

– Ты им не доверяешь? – спросил капитан.

– А ты подумай: как можно доверять мусульманам в такой ситуации? Вижу, ты понял. Короче говоря: вызови их обоих, пусть собираются, и завтра едут на моту Мотуко для подготовки тыловых объектов морского порта и аэродрома к сдаче пакистанской роте снабжения. Остальных наших убираем с моту Мотуко и моту Катава. Завтра все, кроме Башира и Анвара, должны быть здесь, на моту Вале. Это твоя задача, ясно?

– Да, ясно.

– Вот и хорошо. А я займусь бюрократией, которая кое-кому нарушит планы.

…

Ровно в 12 часов следующего дня (22 сентября) в оперативный журнал канадского миротворческого батальона при смене дежурства был подшит такой документ.

Служебный аудио-протокол №04/0809-CPM (текстовая расшифровка)

Место составления: база миротворческих сил ООН на моту Вале. Участники:

Капитан Бэбкок (заместитель командира канадского контингента).

Рядовой Анвар (рядовой канадского контингента).

Рядовой Башир (рядовой канадского контингента).

*

Дата 22 сентября. Время 08:29 – 8:42.

Капитан Бэбкок: Ну, я слушаю.

Рядовой Анвар: Сэр, почему нас отправляют на Мотуко, а остальных выводят сюда?

Капитан Бэбкок: Потому, что на моту Мотуко есть работа для двух служащих вашего профиля. Какие у вас вопросы по этой работе?

Рядовой Башир: Сэр, это потому, что мы двое мусульмане, да?

Капитан Бэбкок: Вы задали вопрос не по работе, рядовой.

Рядовой Башир: Простите, сэр, но это вопрос по работе. Мы под подозрением, да?

Капитан Бэбкок: Если даже вы под подозрением, рядовой, это совсем не отменяет вашу обязанность исполнять приказы командования. Через 50 минут вы оба должны быть на моту Мотуко, и помогать пакистанским коллегам по технической логистике.

Рядовой Анвар: Но, сэр, командование не может дискриминировать нас из-за религии!

Капитан Бэбкок: Рядовой Анвар, вы написали жалобу в штаб Океанийской миссии ООН относительно притеснения миротворцев-мусульман в батальоне майора Уоткина?

Рядовой Анвар: Нет, сэр! Я бы не хотел выносить это из батальона наверх.

Капитан Бэбкок: А вы, рядовой Башир, написали такую жалобу?

Рядовой Башир: Нет, сэр! Я тоже считаю, что жаловаться наверх, это неправильно.

Рядовой Анвар: Сэр, мы хотели бы поговорить с майором и все объяснить ему.

Капитан Бэбкок: Майор занят, и поручил это дело мне. А я сторонник дисциплины. Вы считаете, что майор дискриминирует вас, как мусульман? Да или нет?

Рядовой Анвар: Мы уже сказали свое мнение, сэр…

Капитан Бэбкок: Рядовой! Я задал вам вопрос! Отвечайте: да или нет?

Рядовой Анвар: Да сэр. Мой ответ: да.

Капитан Бэбкок: Вот теперь ясно и четко. А ваш ответ?

Рядовой Башир: Да, сэр. Но, не хотелось бы жаловаться наверх…

Капитан Бэбкок: Тогда, согласно инструкции комитета по подержанию мира, я обязан выдать вам такие анкеты-заявления о нарушении религиозных прав мусульман. Тут 30 вопросов, и ваша задача: поставить в каждом окошке «да» или «нет». Внизу вы можете изложить дополнительные нарушения, допущенные по отношению к вам. У вас 10 минут на заполнение анкет. А потом отправляйтесь работать на Мотуко, согласно приказу.

Рядовой Анвар: Но, сэр, анкета не про то. Пять перерывов для намаза, радио-трансляция призывов муэдзина, халяльное мясо, молельный коврик. Нам ничего этого не нужно!

Рядовой Башир: Мы мусульмане, но не фанатики. И мы такие же канадцы, как вы, сэр!

Капитан Бэбкок: Молчать! Есть инструкции комитета ООН по подержанию мира. Там предписан строгий порядок рассмотрения жалоб мусульман на дискриминацию. Ваша обязанность: выполнять инструкцию. Через 10 минут анкеты должны лежать на столе, заполненные и подписанные вами с указанием даты и времени. Если вы откажетесь – я арестую вас за мятеж. Время пошло! Кругом… Марш!

*

Конец аудио-протокола.

Вот такой образец внутриармейской толерантности.

Но, главные события начались на следующий день.

…